Значение итальянской вокальной педагогики в формировании младокультурных певческих направлений

Социально-исторические условия XIX века, охарактеризованные всё более растущим интересом Запада к России, отчётливо проявились в установлении взаимных культурных контактов, как в области музыкального исполнительства, так и музыкальной педагогики, когда русские композиторы посещали музыкальные центры европейских стран. Зарубежные же исполнители, гастролируя по России, давали частные уроки и надолго задерживались в стране пребывания, становясь, таким образом, у истоков становления очагов музыкального образования. Так завязывались долговременные и устойчивые отношения с итальянской вокальной педагогикой, представленной главным образом, певцами, которые по окончании исполнительской карьеры на родине, приглашались на преподавательскую деятельность в творческие вузы Москвы и С.-Петербурга. А воспитав огромное количество учеников и последователей, оставили глубокий след не только в русской музыкальной культуре, но и мировой.

В то же время надо отметить, что выдающиеся корифеи русской музыки М.И. Глинка, А.С. Даргомыжский, А.Н. Серов, В.В. Стасов, П.И. Чайковский и др. остерегались чрезмерного засилья «италомании» на отечественную культуру для сохранения её национального лица. Так, крупнейший музыкальный критик и композитор А.Н. Серов писал в 1863 г.: «Сердце радуется, что наша русская опера так, видимо, богатеет исполнителями! Ещё несколько дружных усилий на пользу отечественного оперного театра – и нам итальянская опера нимало не помешает, при всём огромном ещё теперь пристрастии в массе публики» [1, c. 161].

Негативное отношение передовых творческих и общественных деятелей, дороживших интересами родной культуры, не препятствовало в то же время проникновению в страну итальянской вокальной педагогики, сложившейся к XVII-XVIII вв. и оказавшей определяющее влияние на формирование младокультурных вокальных школ.

По мнению исследователей истории вопроса, становление российской школы вокала происходило на основании усвоения отечественными исполнителями, по крайней мере, двух манер пения, итальянской и французской, переработанных в горниле собственного творчества [2, c. 126]. Под национальной школой пения подразумевается в данном случае определённое исторически и социально обусловленное художественное направление, ярко отражающее характерные черты психологического склада данного народа, его музыки, поэзии, языка [3, c. 43]. В эпистолярии А.С. Даргомыжского также отдаётся предпочтение отечественным музыкальным достижениям перед иностранными и говорится о «естественности и благородстве русского пения по сравнению с вычурами итальянской, криками французской и манерностью немецкой школ».

Доподлинно известно, что родоначальник русской классической музыки М.И. Глинка приобретал певческие навыки у итальянцев – с 17 лет у домашнего учителя Тодди, затем – у Беллоли. Будучи в 1830-33 гг. в Италии, он изучал методику преподавания итальянских профессоров Э. Бианки и А. Нодзари, а затем – известной французской певицы Ж. Фодор-Мен-вьель. По возвращении на родину он, овладев азами профессионального вокала, давал уроки пения и выступал в концертах с партиями Дж. Рубини [2, с. 149].

Заинтересованность передовой общественности в судьбах родного искусства актуализировала к середине XIX в. проблему обучения отечественных певцов в первых консервато- риях, открытых в России в С.-Петербурге в 1862 г., в Москве – в 1966 г. по инициативе и предприимчивости выдающихся музыкантов братьев А.Г. и Н.Г. Рубинштейнов. За неимением специалистов для преподавания вокала туда приглашались итальянцы, которые владели тонкостями вокальной школы и способностями в передаче её своим подопечным: в С.-Петербург – Э. Гамиери, Ф. Каталано, К. Эверарди, в Москву - Э. Тальябуэ, Л. Казати [4, с. 73]. В силу длительных творческих контактов их приобщение к духу российского искусства позволило итальянской школе стать естественной базой русского вокального направления. Процесс оказался обоюдным, вследствие которого итальянские специалисты прониклись через своих воспитанников особенностями русского менталитета, в том числе и музыкального.

Так, в разные годы в центральных консерваториях страны творили итальянские преподаватели вокала - яркие представители искусства bel canto : Камилло Эверарди, Умберто Мазетти, Каролина Ферни-Джиральдони, Маттиа Баттистини, Этторе Гандольфи, обладавшие значительным опытом выступлений на мировой оперной сцене.

К. Эверарди – великолепный Фигаро, Донжуан и Мефистофель, воспитанник Понша-ра, Габенека, проходил партию Фигаро с его создателем Дж Россини, Мефистофеля же - с Ш. Гуно. У К. Эверарди получил, к примеру, певческую квалификацию Д.А. Усатов - первый и единственный наставник великого Ф.И. Шаляпина, «бескорыстно отдававший артисту-самородку свой труд, свою энергию и знания» [5, с. 126].

Эверарди был гордостью Московской консерватории. …Великолепный певец, он как исключительно даровитая натура, впитал в себя основы вокального искусства и, что главное, умел без всяких ухищрений и хитроумных подходов передать ученикам своё искусство [4, с. 10]. Выдающаяся русская певица А. В. Нежданова считала, что быть его учеником – значит постичь все лучшие стороны итальянского bel canto [6, с. 227]. Крупнейший с. петербургский бас, солист Мариинской оперы Ф.И. Стравинский также обучался у К. Эверарди.

Место в МГК после его ухода из жизни занял У. Мазетти, вырастивший видных представителей русского оперного искусства: А.В. Нежданову, Н.А. Обухову, В.В. Барсову и др.

Опыт работы итальянского маэстро запечатлён в следующих высказываниях: «Мазет-ти понимал вокальное дело. Вероятно, он не столько ставил голоса в узком понимании этих слов, сколько воспитывал культуру исполнения певцам. У него не существовало теории о постановке голоса как таковой совершенно отдельно от художественного материала [4, с. 211].

Корифей русской оперы Л.В. Собинов, восхищавшийся пением «короля теноров» А. Мазини, оттачивал своё вокальное искусство у итальянского профессора пения А. Маццоли. «Собинов немало воспринял от своих временных учителей и советчиков в Италии: Ч. Росси, Барбини, Ф. Канноне и в особенности Р. Делли-Понти, не говоря уже о слуховой школе», пройденной им у итальянцев при участии в петербургских спектаклях антрепризы К. Гвиди и А. Угетти, в которой пели такие признанные мастера, как Л. Тетраццини и Э. Джиральдони» [7, с. 23].

Итальянский маэстро М. Баттистини, будучи на гастролях в Москве в феврале 1912 г., давал одновременно уроки российским певцам, среди которых был и солист прославленного Большого театра (далее – ГАБТ), народный артист СССР С.И. Мигай, получивший у него более 100 занятий.

В XIX веке усилиями итальянских вокальных педагогов: А. Буцци, П.Л. Ронци и А.П. ди Сувестро, воспитавших в Грузии русских преподавателей пения: Е.К. Ряднова, О.А. Баху-ташвили-Шульгину и Е.А.Вронского, были заложены предпосылки для формирования национальной вокальной школы. Они обучили в свою очередь первых на Кавказе профессиональных певцов и передали им искусство академического вокала. Исконно ценившаяся у грузин «красота сладости голоса», выражавшая всю полноту чувств и выразительность исполнения, вполне соответствовала итальянским вокальным критериям [8, с. 23].

Педагогический опыт лирико-драматического тенора, солиста Тбилисского академического оперного театра Д.Я. Андгуладзе воплотился затем в его учениках и последователях, среди которых видное место занимают певцы, завоевавшие международное признание: на- родный артист ГрузССР Нодар Андгуладзе, народные артисты СССР Зураб Анджапаридзе и Зураб Соткилава.

Вокальная школа Бурятии, складывавшаяся на протяжении XX века, также ведёт своё начало от классиков вокаловедения: П. Виардо, А. Котоньи, К. Эверарди, М. Баттистини, У. Мазетти, К. Ферни-Джиральдони, Э. Гандольфи. Российские вокальные педагоги Москвы, Ленинграда (С.-Петербурга), Свердловска (Екатеринбурга), Новосибирска, обучавшие солистов Бурятского оперного театра им. нар. арт. СССР Г.Цыдынжапова и республиканской филармонии, получили профессиональную школу у итальянских вокальных учителей. К примеру, народные артисты СССР Лхасаран Линховоин и Ким Базарсадаев являются учениками профессора Ленинградской консерватории (далее – ЛОЛГК с 22 II 1938 г.) И.И. Плешакова, профессионального внука К. Эверарди через своего педагога В.С. Сластникова. Премьерные сопрано бурятской оперы на стадии её зарождения народная артистка РСФСР Надежда Петрова и заслуженная артистка РСФСР Клавдия Гомбоева-Языкова продолжили школу К. Эве-рарди через профессора ЛОЛГК Т.А. Докукину. Первый бурятский тенор, заслуженный артист РСФСР Абида Арсаланов обучался в классе профессора МГК С.И. Мигая – последователя итальянского маэстро М. Баттистини. Народный артист СССР Дугаржап Дашиев и народная артистка РСФСР Чимита Шанюшкина окончили Уральскую консерваторию у профессора З.В. Щёлоковой, ведущей профессиональную родословную от Паулины Виардо. Фактором же, способствующим созданию бурятской вокальной школы, служат благодатнейшие фонетические свойства бурятской лексики, обуславливающей адаптированность её языковой системы к вокалу.

Таким образом, установление взаимных культурных контактов между Западом и Россией на протяжении XIX-XX вв. привело к созданию устойчивого музыкального явления в виде национальных певческих школ академической направленности: русской, грузинской, бурятской и т.д.