Аборты в Краснодарском крае в послевоенный период

После Великой Отечественной войны одним из важных направлений в здравоохранении являлась политика в сфере рождаемости. Это было обусловлено тяжелыми потерями, повышенной смертностью, снижением рождаемости и ростом числа криминальных абортов. Для предотвращения дальнейшей депопуляции населения партийные и государственные органы возобновили борьбу с абортами и стимулировали рождаемость путем материальной и моральной поддержки матерей.

В годы войны количество абортов снизилось, но оставалось достаточно высоким: только в 1944 г. по городам РСФСР на 100 беременностей приходилось 46,2 аборта, в среднем по Союзу – 30,5, в Москве по некоторым месяцам 1944 г. – 73 [1], а в Краснодаре – 24,7 [2].

Поэтому сразу после окончания войны вновь стал актуальным вопрос об абортах. Так, уже 16 августа 1945 г. в Москве в Наркомате здравоохранения СССР состоялось заседание, на котором обсуждалась проблема ведения эффективной борьбы с абортами [3].

Вопрос борьбы с абортами поднимался и на местном уровне. Так, в сентябре 1945 г. в Краснодаре была проведена конференция акушеров-гинекологов, на которой подверглась критике работа абортных комиссий за «недостаточно серьезный и слишком мягкий» подход к выдаче разрешений на преждевременное прерывание беременности [4]. Для борьбы с абортами предлагалось изменить отношение медработников к беременной: «проникнуться чувством большой ответственности за женщину, находящуюся под наблюдением консультации… интересоваться исходом беременности» [5]. В противном случае сообщать подробные данные о женщине, которой было отказано в аборте, для того, чтобы консультация имела возможность взять ее на патронаж в первые 24 часа.

Для изменения ситуации были организованы комиссия по борьбе с абортами, в задачи которой входил контроль над работой абортных комиссий, и социально- правовые кабинеты с целью консультации и помощи женщинам в разрешении социально-бытовых вопросов.

Только в течение 1945 г. в Краснодарском крае было развернуто дополнительно к 16 имеющимся еще 13 социально-правовых кабинетов и проведены курсы для работников социально-правовых комнат. Они занимались вопросами оказания материальной помощи и трудоустройства многодетных и одиноких матерей, патронирования детей и их устройства в детские учреждения, бесплатного питания на молочных кухнях, выдачи приданого, а также вопросами семейно-бытового порядка. За 1945 г. через кабинеты прошло 20 411 чел., была оказана помощь 195 женщинам, а 110 трудоустроено, 151 ребенок определен в детские учреждения, 167 детям предоставлено бесплатное питание на молочных кухнях, оказана другая материальная помощь 495 женщинам, передано на воспитание в семьи рабочих и служащих 72, а на усыновление – 80 детей [6].

Особую роль в борьбе с абортами играла деятельность прокуратуры. Медицинские и социально-правовые работники неоднократно жаловались на отсутствие интереса и помощи с ее стороны: врачи обвиняли следователей в том, что те не занимаются криминальными абортами. Зачастую следователи нарушали профессиональную этику врача, вызывая его на допрос одновременно с пациентками.

В свою очередь прокуратура обвиняла врачей в том, что те также не хотят сотрудничать, не заинтересованы в раскрытии дела, не сообщают все сведения и в необходимый срок. «Стационары ослабили борьбу с абортами, плохо выявляют криминальность, не проявляют настойчивость в выявлении преступных абортов и… недостаточно передают дела прокуратуре… что ведет к существованию подпольных абортов, серьезным заболеваниям или гибели женщины» [7].

У врачей не было претензий только к работе наркомата юстиции: «Суды закон выполняют. Дела, доходящие до суда, получают… удовлетворительное решение». При этом под «удовлетворительным решением» следует понимать отнюдь не число оправданных: 93–94 % подобных дел завершались административным и уголовным наказанием [8].

У органов юстиции также были претензии к качеству работы прокуратуры по вопросу раскрытия преступлений, связанных с криминальными абортами: до карательных органов доходила ничтожная часть дел, причем только тех, которые производились не врачами и с неблагополучным исходом; отсутствовали данные о должностном составе привлеченных, поэтому число служащих (то есть медицинских работников), осужденных за производство абортов, составляло всего 35 % [9].

Таким образом, получалось, что число лиц, переданных суду, было в десятки раз меньше числа криминальных абортов, зарегистрированных органами здравоохранения и прокуратуры, а также в сотни раз меньше общего числа произведенных в стране нелегальных абортов. Так, по Краснодарскому краю за 1944 г. было зарегистрировано 8515 случаев (город – 4622 и село – 3893), что составляло 24,7 % к сумме всех беременностей. Из общего числа абортов на аборты, начатые вне лечебных учреждений, т. е. нелегальные [10], падало 7353 случая (86,3 %), и только для четверти из них установлена криминальность [11].

Пытаясь объяснить столь значительное число криминальных абортов, медицинские работники утверждали, что «женщина с большой легкостью могла сделать аборт» [12], думая: «Вот эта погибла, ей не повезло. А я сделаю, и у меня все обойдется благополучно» [13]. Конечно, это было далеко не так. Как свидетельствуют архивные материалы, женщины боялись идти на криминальный аборт как из-за страха уголовной ответственности, так и из-за последствий для здоровья.

В 1946 г. при Краснодарском крайздравотделе была организована краевая специальная комиссия по борьбе с абортами. В городах и районах было создано 50 специаль- ных комиссий по борьбе с абортами, из которых только две (в Армавире и Ейске) работали постоянно. В остальных городах и районах края (Краснодар, Новороссийск, Туапсе, Геленджик, Кропоткин, Пластуновский, Камышеватский, Нефтегорский районы и др.) заседания проводились редко. Также была организована 51 абортная комиссия, деятельность которой охватывала практически всю территорию края.

Краевой специальной комиссией по борьбе с абортами в 1946 г. было проведено 4 заседания, на которых заслушали 6 докладов заведующих горздавотделами и городских акушеров-гинекологов городов Сочи, Краснодара, Ейска, Новороссийска, Армавира о состоянии работы по борьбе с абортами и мероприятиях по снижению их.

Одновременно с развертыванием сети учреждений контроля над абортами происходило сокращение учреждений помощи беременным женщинам. Согласно приказу Министерства здравоохранения СССР за № 234 от 20 апреля 1945 г. социально-правовые кабинеты в сельской местности не предусматривались, поэтому их число в крае резко сократилось с 29 до 17. Кабинеты сохранялись только в городах и рабочих поселках. Одной из причин сворачивания их деятельности была недостаточная работа по борьбе с абортами [14].

Однако, несмотря на проводимую работу, число абортов постоянно увеличивалось. В 1946 г. было зарегистрировано 16 927 абортов, из них по медицинским показаниям – 1625, а внебольничных – 15 302. При этом выявление врачами криминальности осталось на очень низком уровне: из 15 302 внебольничных абортов она была установлена только в 4397 случаях, что составило 28,6 %. Следует отметить налаживание сотрудничества между медицинскими и правоохранительными органами: в прокуратуру было передано 4134 дела, т. е. 93 % из всех выявленных криминальных абортов [15].

Общая численность абортов в следующем 1947 г. увеличилась и составила 18 976 [16]. Как и в предыдущие годы, наибольший удельный вес абортов в общей сумме беременностей падал на внебольничные операции – 17 025 (89,7 %), из которых явно криминальных было 4139, или 24,3 %. В некоторых районах края (Ново-Кубанском, Верхне-Баканском, Нефтегорском) были зафиксированы только внебольничные аборты (100 %).

Поскольку видимого эффекта от проводимых мероприятий по снижению числа криминальных абортов не наблюдалось, для оптимизации работы в этом направлении Министерством здравоохранения СССР 30 сентября 1949 г. был издан приказ «Мероприятия по снижению абортов в СССР» [17]. В нем от врачей всех уровней требовалось усилить плановую санитарно-просветительскую и социально-правовую работу, произвести проверку и обсудить на заседаниях коллегий и медицинских советов вопрос о борьбе с абортами в крае, городе, районе и разработать конкретный план дальнейших мероприятий, отчет по которому было необходимо предоставлять не реже двух раз в год.

Анализ первых отчетов по данному приказу продемонстрировал, что для снижения абортов продолжали использовать или вводились новые, но малоэффективные меры. Создавались межведомственные комиссии, на заседаниях которых анализировались доклады городских (районных) акушеров-гинекологов, проводились лекции-беседы, выпускались брошюры, стенгазеты, распространялись агитационные материалы о вреде абортов.

Борьба с внебольничными абортами в Краснодарском крае проводилась в соответствии с инструкцией Министерства здравоохранения РСФСР «О проведении борьбы с преступными абортами» от 8 апреля 1948 г. № 14. На основании решения № 851 крайисполкома «О проведении мероприятий с преступными абортами» крайздравотделом был издан и разослан по краю приказ с инструкцией.

Так, за 1948 г. в крае было организовано 60 межведомственных комиссий по борьбе с внебольничными абортами, которыми проведено 140 заседаний, распространено

3000 брошюр «Аборты и вред их» и 30 000 рецептурных бланков с шапками-лозунгами «О вреде аборта» двух видов, прочитано и проведено 4000 лекций и бесед, выявлено 100 абортмахеров, среди которых 20 – среднего медперсонала, 11 бабок и 3 врача, привлеченных к судебной ответственности [18].

В качестве назидательной меры проводились показательные судебные разбирательства. Например, в 1948 г. в Геленджике был проведен показательный суд над аборт-махерами, на котором в качестве общественного обвинителя выступал краевой акушер-гинеколог. Было осуждено 14 человек, из которых двое получили 5 и 8 лет тюремного заключения, а остальным 12 вынесено общественное порицание [19].

Однако в реальности получалось, что отчеты местных органов здравоохранения лишь пестрили большими цифрами проводимых лекций и бесед, но санитарнопросветительская работа была развернута недостаточно, а ее формы – однообразны. Почти не использовалась в деле санитарного просвещения по борьбе с абортами местная пресса, в том числе многотиражные газеты. Было недостаточно наглядных пособий, плакатов и выставок. Социально-правовая помощь была организована очень плохо, а на промышленных предприятиях почти полностью отсутствовала. Материалы о случаях криминальных абортов передавались лечебными учреждениями в следственные органы с сильным запозданием (до 1 месяца), что затрудняло процесс расследования.

Чтобы проиллюстрировать сложившееся положение, обратимся к статистике. В 1948 г. количество абортов по краю достигло 18 660 (для сравнения: в 1946 г. – 16 927, в 1947 г. – 18 976 абортов), что составляло 24,3 % по отношению ко всем беременностям. Из них в городе было зарегистрировано 8214, а в сельской местности – 10 446 абортов [20]. Из общего числа абортов по медицинским показаниям было проведено 1573 (из них в городе 1032, на селе 541), внебольничных – 17 087, криминальные – 6548, передано дел прокурору 5738. Больше всего внебольничных абортов было зарегистрировано в Новороссийске (96 %), Майкопе (94,7 %) и в сельской местности (94,8 %) [21]. Смертность от внебольничных абортов была по-прежнему высокой и достигла в 1948 г. 147 чел, из них по городу – 86, на селе – 61 [22].

Рост числа абортов продолжился и в 1949 г.: всего было зарегистрировано 21 206 случаев, из которых 9389 – по городу, 11 817 – по селу. Из них по медицинским показаниям было произведено 2062 аборта, в том числе по городу – 1100, по селу – 962. Внебольничных абортов было 19 144, из них по городу 8289, по селу 10 855; в том числе криминальных 8791, по городу 3169, по селу 5622 [23].

По мнению крайздравотдела увеличение численности абортов в Краснодарском крае в 1948–1949 гг. было вызвано ослаблением работы социально-правовых кабинетов городов и районов, недостатками в деятельности межведомственных комиссий по борьбе с абортами, отсутствием должного внимания к этой проблеме со стороны женских консультаций.

В связи с этим крайздравотделом предлагались стандартные мероприятия: систематически проводить заседания краевой межведомственной абортной комиссии; городским и районным отделам здравоохранения организовывать заседания межведомственных абортных комиссий с заслушиванием на них отчетных докладов с мест; заведующим горрайздравотделами вести полный контроль за деятельностью медицинских абортных комиссий, требовать от врачей женских и женско-детских консультаций включиться в общую борьбу по максимальному снижению внебольничных криминальных абортов в городе и районе, восстановить работу социально-правовых работников при женских и женско-детских консультациях; всем гинекологическим стационарам усилить работу по выявлению криминальных абортов и передаче дел в крайпрокуратуру для привлечения к ответ- ственности; вести специальный учет и систематически проводить инвентаризацию дел, переданных в прокуратуру; усилить проведение «целеустремленной и доходчивой» сан-просветработы; ежеквартально предоставлять в крайздравотдел подробный отчет о проведении всей работы по борьбе с производством внебольничных криминальных абортов по городу, району [24]. В результате проведения комплекса всех вышеизложенных мероприятий уровень абортов в Краснодарском крае должен был снизиться.

Однако, как признавали сами медицинские работники, снизить количество производимых абортов было практически невозможно, так как многие из них сами проводили незаконные операции: «Очень плохая работа с абортмахерами – почти все медработники занимаются абортами» [25]. В дополнение к этому отмечалось, что многие межведомственные комиссии по борьбе с абортами не работают [26].

Так как большинство из предлагаемых мер по борьбе с абортами не давали ожидаемого результата, медицинские и партийные работники объясняли их постоянный рост боязнью женщины собственного ребенка, страхом перед родами. Однако такая «отговорка» могла действовать в дореволюционной России и капиталистических странах, где сокращение преступных абортов велось одними только карательными мерами. Но в СССР женщина не имела морального права на такой страх, так как он был «устранен равноправием… с вытекающими отсюда последствиями: ликвидацией безработицы, законами об охране материнства и младенчества, вообще тем исключительным вниманием, которое уделялось в СССР матерям и беременным женщинам, которое особенно ярко проявилось в изданном Указе Верховного Совета от 8.07.1944» [27]. Как отмечалось в преамбуле к инструктивно-методическому письму о санитарно-просветительской работе по борьбе с абортом, принятому Министерством СССР, «в нашей стране женщина имеет полную возможность сочетать труд с материнством» [28], поэтому в СССР «на фоне величайших государственных мероприятий по охране материнства и младенчества необходимо показать, что у советской женщины нет оснований прибегать к аборту, подвергать свое здоровье и жизнь опасности и лишать себя радости материнства» [29].

Поэтому все мероприятия по борьбе с криминальными абортами велись в двух направлениях: 1) оказание материально-бытовой помощи и психологическое воздействие и 2) преследование органами прокуратуры.

К мерам психологического воздействия относилась санпросветработа: лекции и беседы, выставки и плакаты, выступления в печати, демонстрация кинокартин. Второе направление, т. е. выявление криминальных абортов, включало: опрос и осмотр женщины, привлечение органов прокурорского надзора, совместные совещания с представителями прокуратуры и проведение показательных процессов над абортмахерами.

Продолжающийся рост абортов, огромная доля в них (до 90 %) подпольных операций, женская смертность вынудили правительство пойти постепенно на уступки в области законодательства: в 1951 г. увеличивается число медицинских показаний; в 1954 г. отменяется уголовная ответственность для женщин за совершение нелегального аборта [30]; и, наконец, 23 ноября 1955 г. принимается Указ «Об отмене запрещения аборта» [31]. Однако указ по-прежнему сохранял ограничения на проведение операции. Поэтому, с одной стороны, государство предоставляло возможность совершения аборта, а с другой – стремилось увеличить рождаемость путем поощрения материнства, пропаганды здоровья женщины-матери, расширения сети женских и детских медицинских учреждений, увеличения мест в яслях, яслях-садах и детских садах, выплаты единовременных и ежемесячных материальных пособий многодетным и одиноким матерям.

Ссылки и примечания:

• 1.    ГАРФ. Ф. Р8009. Оп. 22. Д. 53. Л. 1.

• 2.    ГАКК. Ф. Р1393. Оп. 1. Д. 24. Л. 5об.

• 3.    О ходе и результатах совещания см.: Шаповалова Я.А. Государственная политика в отношении абортов в послевоенный период (1945–1950 гг.) // Теория и практика общественного развития. 2011. № 5. С. 246–251.

• 4.    ГАКК. Ф. Р1393. Оп. 1. Д. 170. Л. 3об.–4.

• 5.   Там же.

• 6.   Там же. Д. 24. Л. 5об.–6об.

• 7.   Там же. Д. 170. Л. 3об.–4.

• 8.   ГАРФ. Ф. Р8009. Оп. 22. Д. 53. Л. 6об.

• 9.    Там же. Л. 7.

• 10.    ГАКК. Ф. Р1393. Оп. 1. Д. 24. Л. 5об.–6об.

• 11.    Там же. Д. 176. Л. 27.

• 12.    ГАРФ. Ф. Р8009. Оп. 22. Д. 53. Л. 3об.

• 13.    Там же. Л. 8.

• 14.    ГАКК. Ф. Р1393. Оп. 1. Д. 176. Л. 27–28.

• 15.    Там же.

• 16.    Рассчитано по данным квартальных отчетов за 1947 г.: ГАКК. Ф. Р-1246. Оп. 2. Д. 592. Л. 65об., 100об., 155об. ; Д. 1067. Л. 13об.

• 17.    ГАКК. Ф. Р1393. Оп. 1. Д. 189. Л. 1–2, 4–5.

• 18.  Там же. Л. 10.

• 19.  Там же. Оп. 3. Д. 303. Л. 13–16.

• 20.  Там же. Оп. 1. Д. 189. Л. 9.

• 21.  Там же. Оп. 3. Д. 303. Л. 27.

• 22.    Там же. Л. 13–16.

• 23.    Рассчитано по: ГАКК. Ф. Р-1246. Оп. 3. Д. 680. Л. 99об., 100об., 101об., 102об.

• 24.    ГАКК. Ф. Р1393. Оп. 1. Д. 189. Л. 9–12.

• 25.    Там же. Д. 182а. Л. 29–30.

• 26.    Там же. Л. 55–56.

• 27.    Там же. Д. 8. Л. 224–225.

• 28.    ГАРФ. Ф. Р8009. Оп. 22. Д. 209. Л. 93.

• 29.    Там же. Л. 116.

• 30.    ВВС СССР.1954. № 15. Ст. 334.

• 31.    Там же. 1955. № 22. Ст. 425.