Адаптация российского бизнеса к внешним вызовам 2022–2023 гг. (на примере логистической компании)

Российский университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы, Москва, Россия, , ,

Peoples’ Friendship University of Russia named after Patrice Lumumba, Moscow, Russia, , ,

Введение . Современные политико-экономические реалии нашей страны ставят перед российским бизнесом целый ряд задач, на которые оказывают влияние как глобальные внешние вызовы, так и внутренние факторы. Положение российской экономики является уникальным, так как она несколько лет находится под беспрецедентным внешним экономическим давлением. «Санкционное цунами» и адаптация к нему российского бизнеса стали предметом исследования данной статьи.

Начиная с 2020 г., отечественные компании столкнулись с серьезными вызовами глобального порядка: пандемия Covid-19 и задачи, связанные с событиями на Украине, которые представляют долгосрочное изменение фундаментальных, экономических и институциональных условий.

Указанные вызовы, последовавшие один за другим, потребовали от российских организаций значительных усилий, позволяющих приспособиться к новым обстоятельствам. Следует отметить, что «адаптация к новым “подсанкционным” условиям и переход к восстановительному росту произошли сравнительно быстро» (Ахапкин, 2023: 8). Само понятие «адаптация» предполагает ответ на изменения во внешней среде. Как характер, так и глубина их могут различаться в зависимости от природы, масштабов и специфики происходящих событий.

Задачи, связанные с внешними вызовами 2022–2023 гг., отличаются многоаспектностью и динамичностью, имеют политическую составляющую и приводят к новым изменениям в условиях ведения бизнеса. Отправной точкой исследования стали события февраля 2022 г., которые сопровождались введением масштабных санкций, понижением уровня дипломатических контактов, разрывом экономических связей, прекращением участия РФ во многих международных организациях.

При проведении исследования были использованы системный, логический метод, методы сравнения, анализа и синтеза.

Базой для работы послужила крупная российская транспортно-логистическая компания, занимающаяся железнодорожными и мультимодальными грузоперевозками, транспортно-экспедиционным обслуживанием и другими корпоративными услугами. Штат ее насчитывает около 400 сотрудников, включая персонал подразделений и дочерних предприятий. Организационная структура предполагает сегменты с разными социальными характеристиками.

Для сбора данных мы использовали полуформализованное интервью, что позволило выявить особенности восприятия и поведения сотрудников выбранной организации в условиях кризисов. Интервью проводились летом – осенью 2024 г. на территории компании и по видеосвязи, записывались и транскрибировались. Всего было организовано 30 интервью: 18 – в московском подразделении, по 6 – в Красноярске и Перми. Респондентами выступили 8 представителей высшего менеджмента, 15 руководителей и 7 специалистов, работавших в компании в период 2020–2024 гг.

Результаты исследования . Анализ высказываний респондентов о начальной фазе пан-демийного кризиса 2020 г. выявил 10 основных тем. Наиболее часто упоминались ограничения, связанные с запретами на передвижение и локдаунами, которые отметили 25 респондентов как главную проблему. Переход на удаленную работу, волновавший 24 участников исследования, привел к трудностям в ее организации и вызвал снижение оперативности деятельности, перебои в поставках и сокращение объемов перевозок, что только осложнило ситуацию, это отметили еще 8 респондентов. Шесть интервьюируемых указали на финансовые проблемы, включая задержки платежей и сложности в проведении операций в онлайн-формате. В то же время 17 респондентов отметили новые возможности, в частности, обратили наше внимание на меры государственной поддержки, такие как субсидирование кредитов. Проблемы в коммуникации, как внутренней, так и внешней, обозначили 11 респондентов. Упрощение взаимодействия с регулирующими органами через онлайн-форматы оказалось важным для 4 участников исследования. Адаптация и перестройка бизнес-процессов под новые условия коснулись 5 респондентов. Еще столько же отметили случаи заболеваний сотрудников и связанные с этим карантинные меры. Однако 11 респондентов заявили, что значительных изменений в их работе на фоне развертывания пандемии не произошло, и они продолжили свою трудовую деятельность в штатном режиме.

Анализ ответов респондентов о восприятии начального этапа пандемийного кризиса выявил в их массе четкое ядро и широкую периферию. Первое включает две основные темы: введение ограничений и переход на удаленную работу.

Тема ограничений охватывает внешние изменения, в частности, запреты на перемещения людей и товаров, что влияло на работу компании и ее партнеров. Проблемы возникали из-за локда-унов на заводах, закрытия границ и перестройки логистики. Отдельно отмечены сложности с ограничениями в Китае, что стало вызовом из-за активного использования трансграничных перевозок.

Переход на удаленную работу рассматривается респондентами как новая модель организации труда, вызванная внешними обстоятельствами. Этот процесс сопровождался и трудностями, и позитивными моментами, включая асимметрию в отношениях с партнерами. Респонденты отметили высокую готовность ИТ-инфраструктуры и технического обеспечения.

Треть опрошенных указала на отсутствие значимых изменений в работе компании, несмотря на введенные меры. Восприятие кризиса в организации ассоциируется в основном с ограничениями и удаленной работой, в то время как заболеваемость и меры поддержки не расцениваются респондентами как значимые изменения внешней среды.

Исследование показало, что восприятие внешних изменений в ходе пандемийного кризиса в организации было разнородным. Общие темы дополнялись вариативными оценками, обусловленными регионом, сферой деятельности и функциональной ролью сотрудников.

Региональные различия проявились в том, что работники московского офиса чаще поднимали тему удаленной работы в контексте новых возможностей, тогда как сотрудники нестоличных подразделений, особенно пермского, указывали на сложности с поставками и коммуникацией в связи с онлайн-организацией труда.

Профиль деятельности также влиял на восприятие: финансовое подразделение отмечало меры поддержки, а сотрудники, отвечающие за экономическую безопасность, подчеркивали вопросы контроля при удаленной работе.

Таким образом, восприятие кризиса в организации сочетало общие и специфические элементы, зависящие от положения и обязанностей сотрудников в ней, что подтверждает значимость учета этих различий для успешной организационной адаптации.

Основной темой восприятия кризиса стали ограничения, вызванные международными санкциями. Респонденты в интервью говорили о проблемах с экспортом в Европу, проведением платежей и расчетов с зарубежными контрагентами, приостановкой поддержки западного программного обеспечения, проверками вагонов на границе, простоями, рисками, закрытием экспорта в Корею и санкциями против партнеров. Внутри страны добавились сложности из-за роста ставки Центробанка и снижения доступности кредитов.

Еще одной важной темой стало восприятие собственно кризиса: его неожиданность, высокая неопределенность и динамичность. Более трети респондентов отметили, что он оказался тяжелее, чем пандемия. Лишь в трех интервью было указано на малую значимость произошедших изменений, и то только для сотрудников отдельных подразделений.

Изменения на рынках, вызванные международными санкциями, стали самостоятельным фактором внешней среды, выражаясь в падении спроса, изменении его структуры, появлении новых рынков, росте цен и издержек, особенно на импортные товары (например, запчасти для вагонов). Санкции также повлияли на операционную деятельность, нарушив логистику и потребовав создания новых схем перевозок и доставки. Переориентация на азиатские рынки привела к перегруженности транспортной инфраструктуры, отказам в заявках на железнодорожные перевозки, простоям и срывам сроков. Дополнительным фактором стала мобилизация, вызвавшая кадровые изменения среди производственного персонала и партнерских компаний, осложняя их работу и усугубляя дефицит кадров на рынке труда, что потребовало перестройки рабочих процессов.

В целом, восприятие кризиса 2022 г. оказалось более сложным и многогранным по сравнению с пандемией. Санкции, проблемы с экспортом, финансами, инфраструктурой и кадровыми вопросами стали доминирующими темами интервью. Восприятие кризиса респондентами варьировалось в зависимости от их производственных функций: руководители чаще упоминали инфраструктурные и кадровые проблемы, менеджеры – финансовые, ИТ-специалисты – технические.

Организационная адаптация основывалась на разноплановом и социально обусловленном восприятии изменений. Учет различий в нем важен для успешной адаптации сотрудников и обеспечения устойчивости компании в кризисных условиях.

Обсуждение результатов . С точки зрения бизнеса можно выделить несколько составляющих, связанных с видами изменений внешней среды и соответствующими адаптационными проблемами; при этом для всех этапов были характерны свои сложности. Изменения внешней среды можно представить через несколько составляющих:

• –    непосредственно военные действия;

• –    экономические санкции и другие ограничения, введенные недружественными России странами;

• –    добровольные ограничения со стороны зарубежных компаний и разрыв связей с отечественными партнерами;

• –    институциональные изменения;

• –    ответные ограничения РФ как реакция на санкции;

• –    экономические изменения (колебания спроса и предложения, доступность инвестиций, курсы валют и пр.);

• –    изменения, связанные с установками и поведением людей (миграция, изменения потребительского поведения и др.).

Непосредственно военные действия затрагивают деятельность российских компаний в ограниченном масштабе. Риски, связанные с материальным ущербом или нарушением операционной деятельности, касаются в первую очередь предприятий в приграничных регионах на юго-востоке Российской Федерации.

К ключевым вызовам 2022 г. следует отнести те, которые связаны с логистикой, ограничением сбыта, стабильностью работы производственного оборудования, так как возник дефицит запчастей и комплектующих, оптимизацией отдельных инвестиционных программ путем переноса сроков их реализации1.

Санкционная политика других стран оказала существенное и всеобъемлющее воздействие на деятельность большинства российских компаний, заставив их искать способы адаптации к новым экономическим условиям. С февраля 2022 г. в отношении России было введено больше ограничительных мер, чем в отношении какой-либо другой страны за всю историю современных международных отношений1. В научных исследованиях подвергается сомнению «способность влияния экономических санкций на политику» (Силаева, 2021: 137), но никто не отрицает, что они оказывают прямое и опосредованное воздействие на условия ведения бизнеса.

Финансовые, экономические, технологические, политические и административные ограничения, введенные против нашей страны, относятся как к отдельным лицам и компаниям, так и к отраслям и экономике в целом, принимаются разными субъектами в разные промежутки времени.

Общее число санкционных ограничений исчисляется тысячами, а их список постоянно по-полняется2. Само по себе количество и разнообразие внешних ограничений, их продолжающийся характер выступают источником адаптационных проблем, поскольку требуют регулярного мониторинга санкционной политики других стран.

Введение в период с февраля 2022 г. по декабрь 2023 г. двенадцати пакетов антироссий-ских санкций влияет не только на рыночные условия реализации бизнеса, но и на работу платежных систем, доступ к инвестициям, работу ИТ-инфраструктуры и специализированного программного обеспечения (ПО), международные перевозки и др.

Наиболее важные санкции и ограничения, затрагивающие условия ведения бизнеса российских компаний и оказывающие универсальное воздействие на экономику, включают в себя: заморозку резервов Центрального Банка РФ; отключение российских финансовых организаций от системы международных транзакций SWIFT; ограничения на банковское обслуживание и расчеты в валюте; запреты на операции как с рядом российских компаний, так и с государственными институтами; транспортные и визовые ограничения; запреты на поставки технологического оборудования и экспорт в РФ отдельных категорий продукции; заморозка активов и имущества отдельных российских частных лиц и компаний; запрет на оказание консалтинговых, юридических и других услуг российским компаниям и др.

Кардинальные изменения в структуре российского экспорта произошли вследствие отказа стран Запада и США от поставляемых из нашей страны энергоресурсов. Европейские рынки для российского бизнеса «оперативно закрылись, а восточные – ужесточили свои условия» (Буряков, Андреева, 2023: 10).

Некоторые санкционные меры имеют универсальное значение для бизнеса, другие – затрагивают отдельные секторы экономики. Наибольшее прямое воздействие международные санкции оказывают на банковскую сферу, авиационную, нефтегазовую отрасли экономики, а также на военно-промышленный комплекс РФ и на компании, которые непосредственно обозначены как объекты санкций («Сбербанк», «Газпром», «Транснефть», «Ростелеком», РЖД и др.). Прямое воздействие также оказывают меры, введенные Украиной на активы российских компаний, находящиеся в стране, вплоть до их принудительной национализации.

Помимо санкций, утверждаемых национальными правительствами и другими институтами, изменения условий введения бизнеса для российских компаний связаны и с добровольными действиями зарубежных организаций, направленными на разрыв отношений с российскими партнерами и уход с рынка страны. Такие действия и меры, которые иногда называют бойкотом или самосанкционированием, могут быть связаны с желанием компаний снизить деловые и репутационные риски, малозначимостью для них российского рынка, давлением потребителей и общественного мнения в отдельных странах. Для ряда компаний это может выражаться в прекращении сотрудничества с деловыми партнерами, невыполнении поставок, сокращении рынка сбыта.

Более общее и универсальное воздействие оказывает бойкот компаний на финансовую и технологическую сферы. Прежде всего, это касается ухода с российского рынка крупнейших платежных систем (Visa, Master Card, PayPal и др.), а также поставщиков программного обеспечения, ИТ-оборудования и услуг. Те или иные ограничения для российских пользователей, как индивидуальных, так и корпоративных, ввели практически все крупнейшие ИТ-компании стран Европы и Америки (Oracle, SAP, Apple, Microsoft, IBM, Google и др.), а также некоторых других. Важные ограничения вводили также предприятия авиационной отрасли (Boeing, Airbus); производители автомобилей, промышленного оборудования, продуктов питания; торговые компании и предприятия других отраслей.

Содержание адаптационных проблем, связанных с внешними вызовами 2022–2023 гг., приведено в табл. 1.

Таблица 1 – Содержание адаптационных проблем, связанных с внешними вызовами 2022–2023 гг.

Table 1 – Contents of Ada	ptation Problems Associated with External Challenges in 2022–2023
Изменения внешней среды	Адаптационные проблемы
Военные действия	Необходимость оценивать и реагировать на риски прямого ущерба и нарушения операционной деятельности, особенно в приграничных регионах
Международные экономические санкции	Необходимость перестройки логистики, цепочек поставок; поиск новых поставщиков и рынков сбыта, организация работы с ними; поиск альтернативных способов расчетов и банковского обслуживания; снижение доступности кредитов; отсутствие необходимых товаров, технологий, ПО, услуг, и невозможность их приобрести легальным путем; заморозка зарубежных активов; лимиты на трансграничное движение рабочей силы, на деловые контакты с зарубежными партнерами
Бойкот со стороны международных компаний	Прекращение действия лицензий на программное обеспечение и ИТ-сервисы; на техническое обслуживание зарубежной продукции, в том числе оборудования; прекращение действия международных платежных систем; резкие отмены поставок; закупок внешнеэкономическими партнерами; значительное усложнение работы на мировых рынках из-за ужесточения политик комплаенса; отказы зарубежных партнеров от сотрудничества; появление возможности приобретения активов покидающих российский рынок компаний
Антисанкционная политика РФ	Ограничения на партнерство с компаниями из «недружественных» стран; появление новых возможностей для организации сотрудничества в странах Азии (КНР, Иран, государства Центральной Азии), Африки, Латинской Америки; ослабление регуляторных ограничений на импортно-экспортные операции и лицензирование; необходимость перехода на российских или китайских поставщиков; нарушения в работе ИТ-инфраструктуры; доступность государственных льгот, мер поддержки и заказов; растущие риски криминализации сотрудничества с партнерами из «недружественных» стран
Мобилизация	Отток квалифицированной рабочей силы как непосредственно из компании, так и с рынка труда в целом, дефицит кадров
Изменения в установках и поведении населения, экономические последствия кризиса	Резкие колебания спроса и предложения; сложности планирования и бюджетирования из-за волатильности рубля и непредсказуемости действий регулятора

Меры, предпринимаемые российским государством в ответ на международные санкции, образуют самостоятельный класс внешних изменений, влияющих на бизнес. Перечень их многообразен и включает рестриктивные меры в отношении других государств, зарубежных компаний и отдельных лиц, протекционистские меры применительно к российской экономике, институциональные и экономические изменения, направленные на стабилизацию финансовой системы, мобилизацию экономики, изменения ее структуры. Конкретные меры, предпринятые государством в 2022–2023 гг. включают1:

• –    в финансовой сфере: меры валютного регулирования (в том числе обязанность экспортеров продавать часть валютной выручки и введение ограничений на покупку наличной валюты), регуляция трансграничных денежных переводов, повышение порога операций, подлежащих обязательному контролю, смягчение условий выплат по долгам зарубежным кредиторам, перевод оплаты экспорта энергоносителей на расчеты в рублях, измерения ключевой ставки ЦБ РФ и др.;

• –    в экономической сфере: ограничения для зарубежных компаний по осуществлению их деятельности в нашей стране, изменения условий сделок с зарубежными компаниями; государственный контроль за сменой собственников активов зарубежных компаний, запрет на экспорт нефти лицам, применяющим механизм «потолка цен», создание условий для преодоления ограничений на экспорт со стороны других стран (параллельный импорт), меры таможенного регулирования, определения цен на некоторые группы товаров, прямая поддержка отдельных компаний, льготы для отдельных категорий бизнеса и работников, меры отраслевой помощи, увеличение гособоронзаказа экономики;

• –    в технологической сфере: введение в действие национальной платежной системы, запрет на использование отдельных зарубежных ИТ-сервисов, ПО и оборудования, стимулирование перехода на отечественные технологии, интенсификация работ по разработке российских аналогов ИТ-решений в разных областях, расширение использования систем контроля трафика и других решений в сфере коммуникаций;

• –    в числе мер снижения административной нагрузки: введение моратория на банкротство и плановые проверки бизнеса, снижение размеров штрафов для предприятий малого и среднего бизнеса и социально ориентированных некоммерческих организаций (СОНКО).

Экономические и административные меры, связанные с таможенным регулированием, определение цен на отдельные категории товаров, прямой поддержкой некоторых компаний, льготами для отдельных отраслей, категорий бизнеса и работников, а также меры снижения административной нагрузки повлияли на адаптационные действия компаний, дали возможность приспособиться к новым условиям в более легкой форме. Меры, предпринятые государством в технологической сфере, способствовали замедлению и, соответственно, усложнению процессов адаптации, так как они были связаны с изменением политики импортозамещения, переходом на отечественные технологии и российские аналоги ИТ-решений.

Каждый вид бизнеса в соответствии с его направленностью адаптировался по-разному в условиях внешних вызовов. Для российского предпринимательства в целом и для малого и среднего в частности развитие всегда сталкивалось с целым рядом проблем, среди них: «нехватка экономических ресурсов, недобросовестность со стороны крупного бизнеса, высокая кредитная ставка, непосильная налоговая нагрузка для бизнеса, особенно болезненно это сказывается на малых предприятиях» (Корнильцева, 2022: 172). Теперь к этим проблемам присоединились еще и внешние вызовы.

Одним из направлений ответа российских кампаний на внешние вызовы стало расширение инновационной деятельности субъектов малого и среднего предпринимательства, которые напрямую «зависят от экономической ситуации внутри страны» (Алимина, 2022: 21).

Транспортные компании адаптировались путем перестройки торговых маршрутов. Выход на новые рынки сбыта предоставил им возможность сохранить показатели производства и сбыта на достаточно стабильном уровне. Изменилось направление поставок энергоресурсов в сторону Азии. Финансовый сектор минимизировал «ущерб с помощью перехода на отечественные цифровые продукты» (Бубличенко, 2022: 40).

Традиционно выделяют «стратегию выживания, консервативную и прогрессивную стратегии» адаптации бизнеса (Дианова, 2019: 29).

Положение российской экономики осложняется тем, что традиционные драйверы экономического роста (инвестиции, потребительский спрос, экспорт) пока не в состоянии способствовать полному восстановлению народного хозяйства страны. К тому же, «транспортно-логистические барьеры, отказ от импорта российских товаров, затруднение платежных трансакций не позволяют компенсировать все издержки» (Николаев, 2023: 70).

Таким образом, внешние вызовы 2020–2023 гг. для российской экономики стали уникальным сочетанием условий, которые сделали организационную адаптацию одновременной необходимой и сложной управленческой задачей. Менеджмент ряда организаций осознал изменения внешней среды как источник потребности в адаптации, что способствовало разработке управленческих технологий и методов, которые сделали возможными поиск и реализацию успешных способов интегрирования в новые условия функционирования.

Государство способствовало осуществлению цифровизации российских компаний, выражало заинтересованность в становлении технологического суверенитета, что позволило уйти от имевшейся ранее зависимости страны «от иностранных технологий в критических жизненно важных сферах» (Дементьев, 2023: 14). Одним из важнейших аспектов в достижении технологического суверенитета стала способность российских компаний «занять наиболее выгодные позиции» (Дементьев, 2023: 12). Представляется значимым и своевременным предложение о необходимости «внедрения обязательной для всех предприятий и организаций единой IT-системы по анализу текущей оценки и прогноза развития на краткосрочную, среднесрочную и долгосрочную перспективы» (Смахтина, Агафонов, 2022: 278–279).

Можно сказать, что российский бизнес в 2020–2023 гг. столкнулся с комплексом внешних вызовов, включая беспрецедентные экономические санкции, разрыв связей с зарубежными партнерами и институциональные изменения. Каждый из этих факторов создал собственные вызовы, требующие гибких и оперативных управленческих решений. Введение рекордного количества санкционных ограничений в 2022–2023 гг. обусловило необходимость постоянного мониторинга и быстрой реакции на новые условия. Наибольшее влияние внешних условий ощутили: банковский сектор, нефтегазовая отрасль, авиация, военно-промышленный комплекс.

Дополнительным фактором стали добровольные ограничения зарубежных компаний, уход их с российского рынка и разрыв партнерских отношений. В ответ российские компании перестроили логистические цепочки, освоили новые рынки, активизировали импортозамещение и перешли на отечественные цифровые продукты, несмотря на недостаток ресурсов, высокие кредитные ставки и административные барьеры, которые особенно остро ощущались малым и средним бизнесом.

Государственная поддержка сыграла значительную роль в смягчении последствий внешних вызовов. Меры по цифровизации, обеспечению технологического суверенитета, налоговых льгот и снижению административной нагрузки способствовали адаптации бизнеса. При этом компании использовали различные стратегии – от выживания до развития с использованием инноваций.

В этих условиях дальнейшее успешное развитие бизнеса в России требует укрепления технологического суверенитета страны, активного внедрения отечественных решений и создания единой ИТ-системы для анализа и прогнозирования развития ситуации.

Заключение . В условиях беспрецедентного санкционного давления и глобальных вызовов, таких как пандемия и специальная военная операция, российский бизнес продемонстрировал высокую степень адаптивности. Проведенное исследование на примере одной из крупнейших транспортно-логистических компаний России выявило ключевые стратегии и виды адаптации, которые позволили организациям не только выжить, но и найти новые пути развития.

Пандемия стала первой проверкой экономики на прочность, вынудив компании внедрять удаленные форматы работы, оптимизировать внутренние процессы и искать новые решения для сохранения операционной эффективности. Эти меры создали базу для дальнейшей адаптации в период активного введения мировым сообществом антироссийских санкций и экономических ограничений, которые охватили отечественный бизнес в 2022–2023 гг.

Анализ показал, что компании, уже прошедшие адаптацию к сложным условиям функционирования в период пандемии, быстрее и эффективнее реагировали на новые санкционные вызовы. Организационная адаптация включала переход на удаленную работу, перестройку бизнес-процессов и поиск новых логистических маршрутов. Институциональная адаптация выражалась в освоении новых рынков, взаимодействии с государственными структурами и внедрении отечественных технологий.

Во время кризиса анализируемая компания столкнулась с разрывом традиционных экономических связей, ограничением доступа к западным технологиям и финансовым инструментам. Решением стало развитие внутренних ресурсов, импортозамещение, поиск альтернативных поставщиков и расширение сбыта на азиатские рынки. Меры поддержки со стороны государства, включая субсидирование кредитов и упрощение взаимодействия с регулирующими органами, способствовали адаптации.

Проведенный тематический анализ интервью с сотрудниками выбранной для исследования компании выявил многоаспектность восприятия ими изменений. Участники исследования затрагивали такие темы, как логистические трудности, финансовые барьеры, кадровые проблемы и необходимость перестройки бизнес-процессов. Особенно важным оказалось восприятие этих изменений сотрудниками из разных регионов, дифференцированным по функционалу и уровню управления.

Важно отметить, что успешная адаптация стала возможной благодаря высокой степени вовлеченности руководства и сотрудников компании в этот процесс, готовности к изменениям и постоянному мониторингу внешних условий. Организации, которые проявили гибкость и стратегическое мышление, не только сохранили свои позиции, но и нашли новые возможности для роста и развития.

Таким образом, опыт адаптации российского бизнеса в 2022–2023 гг. является не только примером устойчивости отечественных компаний, но и источником ценных управленческих решений для будущих кризисных ситуаций.