Административная регламентация организации и деятельности корпораций и применение мер уголовных репрессий в СССР в 20-е годы ХХ века

Регулирование частного капитала в 20-е гг. ХХ в. в Советской России должно было строиться на основе использования контролирующих, регламентирующих (разрешительных и запретительных) мероприятий со стороны компетентных государственных органов.

Появление новых организационных форм частного капитала (акционерных и смешанных обществ) требовало создания специальных органов и особого порядка, относящихся к их регистрации.

Так, в апреле 1922 г. был образован Главный комитет по делам о концессиях и акционерных обществах (Главконцесском), заменивший существовавшую с марта 1922 г. комиссию по рассмотрению предложений об образовании смешанных обществ. В августе 1923 г. дела об акционерных (без участия иностранного капитала) обществах были переданы Экономическому совещанию РСФСР [1, с. 158].

Что же касается регистрации частных торговых предприятий, то она осуществля- лась вначале отделами управления исполкомов, затем отделами милиции (с 1922 г.). В октябре 1924 г. контрольно-регистрационные функции были переданы финансовым органам [7].

Единый порядок регистрации, частных предприятий был окончательно установлен Положением о торговой регистрации принятым Советом народных комиссаров (СНК) 20 октября 1925 г. [10]. До введения этого порядка частные акционерные общества регистрировались Главконцесскомом, товарищества полные и на вере – губернскими экономическими совещаниями под общим надзором Народного комиссариата внутренней торговли.

Теперь, что касается методов контроля со стороны советских государственных органов за деятельностью корпораций. В марте 1922 г. Совет труда и обороны (СТО) принял Постановление «Об отчетности государственных, кооперативных и частных, как собственных, так и арендованных и концессионных предприятий, перед государственными учреждениями» [14], возлагавшее обязанности по сбору сведений о частных предприятиях на Высший совет народного хозяйства (ВСНХ) и Центральное статистическое управление (ЦСУ).

Особой формой отчетности частных предприятий о своей деятельности была публичная отчетность. В октябре 1922 г. СТО обязал частные предприятия делать публикации в газете «Экономическая жизнь» [1, с. 159].

Частные предприятия и объединения должны были сообщать о типе товарищества, составе участников, месте деятельности, сведения о балансе и сумме основных капиталов и т. п. Публичной отчетностью обязывались частные банки, акционерные общества, торгово-промышленные товарищества, крупные подрядные и арендованные предприятия. Позже в круг таких лиц были включены другие, менее сложные формы частно-хозяйственных организаций (например, простые – договорные товарищества).

Информация о финансовом состоянии частных организаций была особенно важна для налоговых и плановых госорганов. Эта информация должна была поступать как непосредственно от самих частных лиц, так и через специальные госорганы, ведающие ее сбором. В июне 1922 г. ВСНХ своим приказом наметил создание специального «бюро справок» о деловой, в частности кредитной, способности торгово-промышленных предприятий [18]. В августе 1923 г. СТО принял постановление «Об учреждении по собиранию и выдаче справок о кредитоспособности» [17]. Таким учреждением стало Кредитобюро, действовавшее под общим контролем СТО.

Но основная тяжесть контрольно-финансовой работы по наблюдению за частным сектором легла на органы Наркомата финансов. Формы контроля, применяемые этими органами, были различны: ревизии частных предприятий, назначение своих представителей для наблюдения за работой частных кредитных учреждений и т. п. [16].

Часть контрольных функций взяла на себя и Рабоче-крестьянская инспекция (РКИ). Своим Постановлением от 16 марта 1922 г. ВЦИК поручал РКИ «в целях урегулирования взаимоотношений государства в лице его органов... и частных предприятий» контролировать расходование денежных и материальных средств частных предприятий, полученных ими по договорам с государственными органами. Контроль должен был производиться с точки зрения как законности, так и «государственной целесообразности» [15]. В отношении частных предприятий контрольные функции РКИ отличались известным своеобразием. В функции РКИ не входили фактический и предварительный контроль (ревизии) частных предприятий. В связи с этим некоторые юристы вовсе отрицали право РКИ контролировать частные и арендованные предприятия. В.И. Ленин резко выступал против этих попыток ослабления государственного контроля, подчеркивая полное право РКИ производить последующий контроль за деятельностью любых частных заведений [4, с. 326, 328]. Осуществляя контроль с точки зрения общего соответствия деятельности частного предприятия советским законам, РКИ в дополнение к этому должна была наблюдать за условиями сохранности и эксплуатации частными лицами государственного имущества.

Важное место в деле учета и регистрации частнохозяйственной деятельности занимала контрольная работа товарных бирж. В случае заключения сделки между частным лицом и акционерным обществом или кооперативом обязанность регистрировать ее возлагалась на биржу [11].

Направленность административной регламентации предпринимательской деятельности изменялась в ходе проведения новой экономической политики. Несомненно, в тех условиях большое значение имели методы экономического, оперативного и общеправового регулирования частного предпринимательства. Эти методы применялись в той сфере, которая была очерчена для частной инициативы законом и хозяйственной практикой. Выход частного капитала за пределы этой сферы должен был повлечь применение мер репрессивных (административных и уголовных) [1, с. 163].

Меры административного характера применялись к нарушителям законов и правил, установленных для частного предпринимательства. «Частник» подвергался взысканиям за нарушение правил о ведении торговли, налоговой отчетности, правил охраны труда, правил о соблюдении и публикации цен и т. п.

Центр, из которого исходило «репрессивное регулирование», переносился из ВЧК в Наркомат юстиции [3, т. 44, с. 396].

Методы уголовно-правового регулирования представляли собой наиболее жесткую форму регулирования, применяемую в отношении частного капитала 1. При переходе к НЭПу изменилась правовая оценка законодателем понятий «легальная» и «нелегальная частнопредпринимательская деятельность» [3, т. 45, с. 248]. Вместе с тем условиях НЭПа происходило перемещение центра репрессивной политики в область хозяйственных преступлений [12]. При этом социально-экономическая важность объекта преступления и классовая принадлежность субъекта обусловливали как дифференциацию самих хозяйственных преступлений, так и тяжесть репрессивных санкций [13, с. 7].

Учитывая важность задач по пресечению преступной деятельности в хозяйственной области, Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. давал тщательную регламентацию видов правонарушений в этой сфере [19, с. 194–198].

Особую опасность представляли действия, носящие характер контрреволюционного преступления. К этой группе деяний Кодекс относил действия, направленные на свержение хозяйственных завоеваний революции (ст. 57 УК РСФСР) и подрыв экономических основ народного хозяйства, осуществляемый с использованием государственных, кооперативных и иных форм хозяйственной деятельности (ст. 63 УК) [9].

При этом следует признать, что отдельные формы частного предпринимательства, запрещенные в период «военного коммунизма», были легализованы при НЭПе. Например, до 1921 г. почти всякая форма частной торговли квалифицировалась как спекуляция. НЭП внес существенные изменения в эту оценку. Так, квалифицирующим признаком спекуляции становился теперь ее неподконтрольный государству характер. Ст. 137 УК РСФСР 1922 г. определила спекуляцию как повышение цен, осуществляемое в результате скупки, сокрытия, умышленного невыпус-ка товара и сговора торговцев в тех же целях.

Уголовный закон особое внимание уделял области договорных отношений государства с частными лицами. Ст. 130 УК РСФСР 1922 г. предусматривала ответственность частного контрагента, не исполнившего обязательства по договору, заключенному с государственным органом. Для установления состава этого преступления было необходимо определить наличие умысла со стороны контрагента (злонамеренное неисполнение договора – ч. 1, п. «а», ст. 130 УК) или сговора «агентов казны с ее контрагентами» (ч. 2, п. «а», ст. 130 УК). Наличие в составе преступления второго признака – сговор с работниками государственного аппарата – представляло серьезную угрозу для правильного функционирования советского хозяйственного аппарата [2]. Проникавшие в него «агенты частного капитала» способствовали «разбазариванию» государственных средств, их перекачке в частный сектор. Частное коммерческое посредничество и бесхозяйственность отдельных госорганов благоприятствовали этому процессу [8, с. 19]. Частные посредники способствовали заключению государственными органами заведомо убыточных для последних договоров.

Значительную группу правонарушений в рассматриваемый период составили также действия, связанные с попытками частных предпринимателей и корпораций скрыть от контроля государственных органов действительный характер и формы своей хозяйственной деятельности, а также источники и размеры доходов, получаемых от нее[1, с. 172]. Статья 226 УК РСФСР 1922 г. предусматривала ответственность за уклонение от регистрации владельцами своих предприятий и неподачу сведений об их работе.

Законодатель преследовал также попытки частных лиц замаскировать свои предприятия под вывеской государственных органов и кооперации. Их попытки использовать в своих целях кооперативные организации рассматривались как квалифицированный вид мошенничества (ст. 189 УК), но в особо опасных случаях Наркомат юстиции предлагал рассматривать действия, связанные с организацией «лжекооперативов» [5, с. 14], как «экономическую контрреволюцию» (ст. 58 УК РСФСР 1922 г.).

Сокрытие доходов и источников доходов хозяйствующими субъектами наиболее широкое распространение получило в сфере налогообложения [6, с. 105–112]. Судебная практика зафиксировала несколько форм уклонения от платежа налогов: по сговору (ч. 2 ст. 60 УК РСФСР 1922 г.), сокрытие источников дохода под чужой вывеской и за подставным лицом (ст. 62 и 169 УК 1926 г.), путем использования двойной бухгалтерии (ч. 1 ст. 62 УК 1926 г.) и формы лже-кооператива (ч. 2 ст. 169 УК 1926 г.).

Уголовная репрессия преследовала не только карательные задачи, но и задачи по регулированию легальной частнохозяйственной деятельности, побуждая предпринимателей осуществлять ее в установленных государством пределах.