Административное и судебное усмотрение при принятии процессуальных решений, предусмотренных Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях

В последние годы внимание ученых-административистов все больше привлекают вопросы усмотрения и дискреционной деятельности в ад- министративной юрисдикции. В 2022– 2023 гг. в данной дискуссии совершен новый виток, начало которому положено весьма ценными научными статьями Ю. П. Соловья, П. П. Серкова

Siberian Law Review. 2025. Volume 22, no. 2 ленческого вопроса в форме принятия административного акта»³.

Вызывает серьезные трудности и научное разграничение административного и судебного усмотрения. Решение этого вопроса осложняется и тем, что иногда судебная административная юрисдикция считается деятельностью управленческой наряду с деятельностью правоохранительных госструктур [8].

По данным причинам мы также хотели бы внести свою лепту в обсуждение поднятых тем через попытку дать административному и судебному усмотрению в административной юрисдикции определения как научным понятиям. Здесь важно, чтобы определения оказались содержательны и раскрыли сущность явлений, а не ограничились указанием места, где кроется загадка.

Чтобы попытка имела успех, нужно определить сущность определяемых феноменов – их отличительные и стержневые качества, которые следует указать и прокомментировать. В связи с этим при анализе усмотрения как разновидности выбора следует ответить на три вопроса: 1) какова цель такого выбора, стоящая перед юрисдикционным органом; 2) каков предмет выбора, то есть какое «сырье» будет перебирать юрисдикт в поисках лучшего варианта; 3) каков характер выбора. Выбор может быть простым – из нескольких уже разработанных законотворческим трудом готовых вариантов. Он может оказаться и сложным, когда органу предстоит самостоятельно, используя творческое начало, разработать новые варианты и выбирать потом уже из плодов

и С. А. Старостина1. Переосмысление административной и судебной дискреции, активно обсуждаемое ведущими ад-министративистами [1; 2], отражает современную эпоху, которая справедливо названа Л. Л. Поповым «ренессансом государственного управления в России» [3].

Как справедливо отмечает С. А. Старостин, отечественная доктрина дискреции ни в коем случае не может считаться находящейся в зачаточном состоянии. Более того, «некоторые авторы (например, Ю. П. Соловей) вполне могут претендовать на то, чтобы конкретные доктрины связывались с их именами»2. Молодые перспективные ученые, в частности Д. И. Зайцев, успешно подхватывают факел, зажженный авторитетными учеными, продолжая развитие научных взглядов об административном усмотрении с учетом современных реалий [4].

Тем не менее проблематика затронутых тем не исчерпана на сегодняшний день. В науке нет единства в определении термина «усмотрение». Иногда усмотрение отождествляется с правом выбора из ряда возможных решений [5, с. 48–58; 6, с. 90], хотя здесь, возможно, оно смешивается с дискреционным полномочием. Встречаются позиции, отождествляющие усмотрение с деятельностью правоприменителя по его реализации [7] и тем самым стирающие грань между усмотрением и дискрецией. Удачным представляется подход Ю. П. Соловья, определяющего усмотрение как сам выбор какого-либо варианта разрешения дела, а административное усмотрение как «выбор публичной администрацией варианта решения управ- не законотворчества, а собственного труда. При этом инспектора и судью могут еще и грызть сомнения – законны ли разработанные ими варианты? Утрируя, можно привести сравнение простого выбора обеда из 50 готовых блюд ресторанного меню и сложного выбора хозяйки, что приготовить семье из продуктов, оставшихся в холодильнике? В первом случае мы имеем дело скорее с логическим анализом, во втором – уже с синтезом, творческим началом.

Для полноценного ответа на возникшие вопросы придется несколько отойти от парадигм отраслевых юридических наук и подключить ресурсы как теории государства и права, так и судебной практики. Возможно, именно разрозненность науки и практической юриспруденции, автономность отраслевых юридических наук, их независимость от историко-теоретических препятствуют познанию сущности обозначенных в заглавии статьи явлений.

Цель усмотрения

Целью явления в философии считается предвосхищение в сознании результата деятельности4, предмет стремления5, идеальный образ6. Цель выступает как способ интеграции действий в последовательность, систему7. В то же время цель – категория производная и предопределена функцией явления. С позиций структурно- функционального анализа первоначально возникает функция, а затем – институт, который создается для ее выполнения [9]8. В связи с этим отмечается, что функция рождает структуру. В частности, потребность общества в чем-либо порождает социальный институт [10]. Функция понимается как способ поведения, присущий объекту и способствующий сохранению его существования9. В социальных науках она указывает на роль, которую выполняют общественные структуры и процессы в поддержании устойчивости систем, частями которых они являются10. Таким образом, функция правового явления отвечает на вопрос «потребность в чем именно породила его к жизни?» и предопределяет цель, к которой оно будет стремиться. Характер и масштабы поставленной цели предполагают формулирование последовательных задач для ее достижения. Понятие «цель» касается той же проблемы, но изнутри. Цель – категория более методичная. Она отражает состояние, которое можно охарактеризовать как «решенность» поставленных задач. Поэтому цели изучаемых явлений следует определять через выяснение функций несудебной и судебной административной юрисдикции.

Процессуальная деятельность, в ходе которой возникают вопросы, требующие дискреционного решения, осуществляется госструктурами и связана с применением объективного права. Поэтому, во-первых, нельзя обойти вниманием известные в теории государства трактовки термина «государство», под которым понимается: 1) способ политико-территориальной организации общества, отличный от родоплеменного; 2) публичная власть; 3) страна в целом11. Во-вторых, нужно учесть, что объективное право понимается в отраслевых юридических науках в узконормативном смысле – как законодательство [11]. Такой подход называется позитивистским или легистским. Вместе с тем в теории права, в отличие от отраслевых наук, более распространены иные подходы к праву объективному, различающие право и закон. И без их использования, по нашему мнению, нельзя будет разграничить административное и судебное усмотрение.

Исторически административная ответственность сформировалась в отечественном праве в 1920-е гг. как осуществляемое в рамках государственного управления порицание государством как публичной властью лица за неповиновение ее внутренней политике. Далее административная ответственность эволюционирует в том же русле, несмотря на дополнение административной юрисдикции процедурами пересмотра. В связи с этим высказывание С. А. Старостина о том, что понятие «административный» означает «управленческий», а администрирование – это управление [12, с. 104], бесспорно, правильное.

Соответственно, инспектор, привлекая к административной ответственности, во-первых, проводит в жизнь волю государства именно как публичной власти , во-вторых, поскольку эта воля выражена в законе, инспектор применяет право объективное как законодательство. Поэтому несудебная юрисдикция осуществляется на основании и во исполнение права в его узконормативном понимании .

Судебная же административная юрисдикция появилась в 1950-х гг. в эпоху хрущевской оттепели. После ХХ Съезда КПСС был обозначен курс на отход от сталинского наследия, борьбу с административным произволом. Был изменен и подход к производству по делам об административных правонарушениях (далее – ПДОАП). Судебный порядок ПДОАП позиционировался как народная оценка осуществляемого госструктурами административного преследования и осуществлялся народным судом. Затем судебное производство эволюционировало в корректировку судом от имени государства уже как страны осуществляемого публичной властью административного преследования¹² .

Разумеется, судебный порядок привлечения к административной ответственности относится к применению права, а в частности, к процессуальной или правоохранительной его форме¹³. Применение права, в свою очередь, является одной из теоретических форм реализации права объективного¹⁴ . Принцип законности

Сибирское юридическое обозрение. 2025. является общеправовым принципом. Он закреплен во всех процессуальных кодексах и следует из содержания ст. 1.6, ч. 3 ст. 1.7, п. 8 ч. 2 ст. 30.6, ч. 2 ст. 30.16 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее – КоАП РФ).

Наряду с этим теория права, по сравнению с процессуальными науками, отходит от позитивистских взглядов и различает право и закон. Право объективное в основном ассоциируется теоретиками с социальными нормами, относящимися к нормам культуры. Они существуют в сознании общества и в значительной мере сложились исторически. И отдавая дань уважения как труду законотворческих органов, так и самому принципу законности, нужно признать, что закон не тождественен праву. Он является формой его выражения .

Однако соотношение права и закона определяется теоретиками неоднозначно. По этим причинам была предпринята попытка выработать единое понятие права – нечто среднее, общее между изложенными концепциями. Такая концепция получила название «интегративный подход к праву» и активно развивается [13–16]15.

В интегративно-правовой трактовке право объективное представляется как средство социального компромисса . Право образовано совокупностью воль публичной администрации, иных социальных сил, общества в целом, а также множества его членов. Право творят все те, чьи веления признаются общеобязательными. Оно содержится во всем, что официально защищается в качестве обязательных правил¹⁶.

По определению В. В. Ершова, право в интегративном понимании представляет собой систему, включающую как нормативные правовые акты, содержащие нормы права, так и иные формы права – прежде всего, фундаментальные принципы права, нормативные правовые договоры, а также обычаи [17]. Источниками права могут быть международные договоры, декларации, общий смысл и принципы конституции, правоприменительная практика, обычаи, обыкновения, моральные нормы и т. п. [18, с. 26] В. В. Ершов предложил дополнить Конституцию Российской Федерации статьей, закрепляющей такую высшую цель нашего государства, как защита прав и интересов граждан, основанных на общепризнанных человеческих ценностях [18, с. 27].

Таким образом, в соответствии с интегративным подходом, право объективное выражает согласованную волю членов общества в отношении основных общественных ценностей и организации жизнедеятельности общества как социального целого. Оно представляет собой сложившиеся в обществе и являющиеся результатом социального компромисса наиболее важные для сохранения и развития общества социальные нормы, соблюдение которых по данным причинам, как правило, также подкреплено государственным или общественным принуждением.

Следовательно, закон, требования которого предстоит исполнить инспектору, является феноменом производным – формой выражения права объективного. Он должен быть его «зеркалом», имеющим как можно меньшую степень «кривизны», но какую – будет зависеть от развитости публично-правовых институтов и типа политического режима.

Таким образом, функцией несудебной административной юрисдикции является борьба с неповиновением политике публичной власти через оценку действий привлекаемого на соответствие их праву в узконормативном смысле – как «инструмента политики».

Судебная административная юрисдикция также является формой применения права, но в интегративном его понимании. Она осуществляется от имени государства как страны и оценивает административное преследование на соответствие его праву в полном, интегративном его смысле.

Далее нужно определить, в чем заключается функция наделения должностных лиц публичной администрации и судей усмотрением при рассмотрении административно-деликтных дел.

Само по себе буквальное выполнение предписаний законодательства не обеспечит выполнение стоящей перед ПДОАП функции. Во-первых, воля законодателя конечна и пробелы в законе неизбежны. Во-вторых, законодательный текст состоит из фраз, предполагающих обращение к живущему в общественном сознании смыслу используемых в законе слов и выражений. Правоприменителю предстоит самостоятельно решить, какой срок считать разумным, каким образом учитывать те или иные обстоятельства и т. д. Даже буквальное толкование позитивного права без усмотрения невозможно. В-третьих, законодательные формулировки могут быть подобраны неудачно, и тем более необходимо прибегать к усмотрению для того, чтобы выработать какой-либо адекватный способ их толкования, отличный от буквального.

В связи с этим для выполнения функции самой процессуальной деятельности юрисдикционный орган наделяется определенной свободой и самостоятельностью при принятии решений. Законодательные формулировки должны превращаться в своего рода интеллектуальный раствор, наполняясь и даже преобразуясь с по- мощью тех или иных приоритетов, ценностей и устоев, которыми располагает правоприменитель. Оперируя этими ориентирами, правоприменитель реализует свое усмотрение.

Но функция усмотрения зависит от того, является оно административным или судебным.

Усмотрение административное призвано к толкованию закона и восполнению его недостатков в контексте внутренней политики верховной власти. Инспектор как представитель исполнительной власти нацелен на исполнение воли публичной власти. Между тем, по причине неясности закона, рассогласованности действий министерств и прочего, политический курс может теряться в работе бюрократизированного госаппарата. Функция административного усмотрения состоит в том, чтобы не сойти с обозначенного руководством страны фарватера. Для этого требуется реализовать тот дух позитивного права, который не нашел однозначного отражения в законодательном тексте. Словом, эта функция заключается в реализации политической воли публичной власти в той части, в которой она не охвачена или искажена законодательным регулированием.

Функция же судебного усмотрения заключается в восполнении тех же недостатков законодательного регулирования, но через реализацию права в интегративном его понимании в той части, где его нормы оказались не закреплены или искажены законодательным регулированием.

Итак, инспектор, рассматривая административный материал, при реализации своего усмотрения смотрит на дело глазами законодателя, а судья – глазами общества.

Таким образом, цель, к которой стремится административное усмотрение, можно охарактеризовать как обеспечение законности в той части, в какой для этого недостаточно элементарного применения закона. Это предполагает реализацию направленности законодательного

Сибирское юридическое обозрение. регулирования, восполнения пробелов по образцу другого имеющегося волеизъявления. Законность предполагает следование не только букве, но и духу закона¹⁷, уяснение воли законодателя [19]. Имеется в виду воля действительная [20], вложенная законодателем в норму, а не извлеченная из нее.

Законность как правовой феномен получил развитие в эпоху Петра I, создавшего, в частности, органы прокуратуры. Он рассматривал законность как единственное юридическое средство, позволяющее сконцентрировать всю полноту верховной власти в руках монарха [21].

Цель судебного усмотрения иная. Суд рассматривает как букву, так и дух закона, но в проекции, как форму выражения массива общепризнанных социальных норм. Приоритеты публичной власти также продолжают играть здесь ведущую роль, воспринимаются как важные ценности, но не единственные и не самодостаточные. И в судебном производстве целью усмотрения является обеспечение соответствия результата рассмотрения дела тем общепризнанным социальным нормам, которые не закреплены в законодательстве правильным и исчерпывающим образом .

В результате судебное усмотрение должно обеспечивать согласование применения закона как явления производного с правом объективным как явлением первообразным. Подобную цель можно кратко охарактеризовать как достижение справедливости. Эта категория признана также и законодателем и закреплена в различных нормативных актах. Тем самым законодатель прямо отсылает к содержанию неписаных правовых норм, воздерживаясь от излишнего регулирования. В наибольшей мере термин «справедливость» характерен для гражданского законодатель-ства18. В процессуальных кодексах данная категория используется нередко, например, в Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации (ч. 3 ст. 206, ч. 1 ст. 391.1), Кодексе административного судопроизводства Российской Федерации (п. 3 ст. 6, ст. 9), Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (ч. 2 ст. 6, ч. 4 ст. 226.9, ст. 297, ч. 1 ст. 332, ст. 389.9, ч. 4 ст. 389.28 и др.), Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации (п. 3 ст. 2, ч. 2 ст. 98, ч. 4 ст. 174, ч. 10 ст. 248.2, ч. 1 ст. 308.10). При этом справедливость указывается и в числе задач или принципов судопроизводства.

Наиболее емко цель судебного усмотрения можно охарактеризовать укорененным в российской культуре словом «правда», которое соединяет юридические и нравственные характеристики и ассоциируется с высшей справедливостью [22]. Небезосновательно отмечается и то, что стремление к достижению правды в смысле истины, доброты и т. п. присутствовало в процессе отправления правосудия еще с античной эпохи19. Достижение правды считается также целью миссии присяжного заседателя при рассмотрении уголовного дела [23]. И в целом слово «правосудие» означает «правый суд», решение по совести и правде20.

Предмет усмотрения

Далее поставим вопрос о том, каковы предметы административного и судебного усмотрения, то есть каким именно материалом они оперируют. И то, и другое усмотрение представляет собой интеллектуальную деятельность. Она связана с формулированием умозаключений исходя из информационного материала. Он, в свою очередь, основан на отражении в сознании судьи общепризнанных социальных норм и ценностей, а в сознании должностного лица – актуальных приоритетов внутренней политики.

Однако для реализации усмотрения недостаточно простого отражения в сознании правоприменителя тех ориентиров, которые заданы целью усмотрения. Материал, которым будет оперировать усмотрение, появляется благодаря мыслительным операциям с являющимися результатом учебного, бытового и практического опыта убеждениями, предположениями и даже стереотипами и предубеждениями. В связи с этим ценности общества или публичной власти, наряду с иными ориентирами, преломляются в сознании правоприменителя в таких проекциях, которые правильнее характеризовать как установки. Самые осознанные и непоколебимые из них применительно к обстоятельствам конкретного дела превращаются во внутренние убеждения, на основании которых осуществляется оценка доказательств (ст. 26.11 КоАП РФ).

Эти установки отражают действительность с позиции не причинно-следственных и иных ассоциативных связей (как эмпирические положения), а с позиции долженствования. Установки выражаются, например, в следующем: «важно то-то» или «такого-то допустить нельзя – это неразумно». Эмпирические положения (следующие из повседневного опыта типичные взаимосвязи между различными фактами) могут являться лишь логическим фундаментом для установок, но не могут их заменить.

По предмету влияния такие установки можно разделить на две группы:

• а)    установки, относящиеся к существу дела – вопросам материального права. Например, это уважение к преклонному возрасту гражданина. Пожилого правонарушителя нет необходимости без очевидно веских оснований подвергать административному аресту. Это также и снисхождение к юному возрасту привлекаемого, хотя и достигшего 16 лет, но в силу возрастных особенностей пока что проявляющего излишнее озорство и браваду. В отношении юноши, в зависимости от конкретной ситуации, конечно, можно разрешить вопрос о прекращении производства по делу в связи с малозначительностью или ограничиться предупреждением;

• б)    установки, относящиеся к процессу рассмотрения дела. К примеру, это не закрепленная в КоАП РФ необходимость добросовестного использования процессуальных прав. Обманное процессуальное поведение привлекаемого или его защитника, может отвернуть от него судебные инстанции. Допустим, если защитник самостоятельно подает жалобу на постановление в определенный суд, настаивает в суде на разрешении жалобы по существу, а после отказа в ее удовлетворении обжалует судебное решение по мотивам нарушения подсуд-ности²¹. Разумеется, если ошибка в подсудности очевидна, вышестоящая инстанция вмешается, но в спорных ситуациях решение может быть иным.

По характеру влияния установки можно разделить на две другие группы:

• а)    установки-ценности, предполагающие необходимость учета тех или иных обстоятельств как важных;

• б)    установки-меры, определяющие разумные пропорции реализации подобных ценностей в соотношении друг

с другом и отвечающие на вопрос о том, до какой степени можно реализовывать такую-то ценность.

Приведенные выше примеры относятся к установкам-ценностям. Вторая же группа представляет собой тончайшую материю. Она позволяет определить конкретный размер наказания в неоднозначной ситуации, признать те или иные факты доказанными при противоречивости доказательственной базы, отличить правонарушение малозначительное от заслуживающего минимального наказания по санкции статьи.

Так, КоАП РФ предполагает учет тех или иных обстоятельств (при назначении наказания – чч. 2–3.2 ст. 4.1 КоАП РФ, рассрочке уплаты штрафа – ч. 2 ст. 31.5 КоАП РФ). Каким образом нужно их необходимо учитывать, в кодексе не указано. Предполагается, что правоприменитель как носитель культуры общества имеет жизненный и профессиональный опыт. И он сможет, руководствуясь здравым смыслом и представлениями общества о соразмерности и справедливости в различных жизненных ситуациях, наиболее адекватно индивидуализировать решение применительно к заслуживающим уважения обстоятельствам дела.

К примеру, административно наказуемые составы нередко закрепляют оценочные термины: «нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу» (ст. 20.1 КоАП РФ «Мелкое хулиганство»), «унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной или иной противоречащей общепринятым нормам морали и нравственности форме» (ст. 5.61 КоАП РФ «Оскорбление»), «дискредитация использования Вооруженных Сил РФ» (ст. 20.3.3 КоАП РФ «Публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных

Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности или исполнения государственными органами Российской Федерации своих полномочий в указанных целях, оказания добровольческими формированиями, организациями или лицами содействия в выполнении задач, возложенных на Вооруженные Силы Российской Федерации или войска национальной гвардии Российской Федерации») и т. д. Можно ли квалифицировать по ст. 20.1 КоАП РФ плевок пьяного гражданина мимо урны? В достаточной ли степени являются оскорбительными и квалифицируются по ст. 5.61 КоАП РФ действия ревнивца, если он публично насмешливо назвал своего соперника «артистом»? Будем ли наказывать по ст. 6.1.1 КоАП РФ юношу, который заступился за однокурсницу, отвесив хулигану подзатыльник? А прислушаемся ли мы к доводам защиты о том, что водитель, привлеченный по ч. 1 ст. 19.3 КоАП РФ, не оказывал неповиновение инспектору ДПС и хотел предъявить документы на автомобиль, но перед этим решил допить пиво22? Ответов на эти вопросы в законах нет. Именно неписаные нормы-меры, которые год за годом накапливаются в жизненном опыте, мироощущении и уровне культуры должностного лица и судьи, создают у правоприменителя тонкое и взвешенное чувство меры. Только оно ориентирует правоприменительное усмотрение, создавая тот самый баланс публичных и частных интересов, о котором все чаще упоминается как в литературе, так и в судебной практике.

Вместе с тем круг установок-ценностей и установок-мер для правоохранительных структур и суда различается. Он предопределен различными целями административного и судебного усмотрения.

К установкам, которые являются предметом административного усмотрения, можно отнести приоритеты внутренней политики и ценности, на которые ориентирован законодатель . Это социальные нормы, отражающие интересы и приоритеты государственного управления. Они обеспечивают верховенство публичной власти внутри страны. Например, к ним можно отнести позиции о недопустимости ухода от ответственности лица, допустившего правонарушение, важности общей превенции как цели административного наказания, подконтрольности, управляемости и открытости населения для госструктур, своевременном внесении обязательных платежей, оперативности реализации распоряжений вышестоящих структур, поддержании общего авторитета публичной власти и т. д. Административное усмотрение оперирует подобными категориями и формирует наиболее целесообразный вариант разрешения дела.

Разумеется, все эти ценности важны и для самого общества, создавшего публичную власть. Поэтому они же входят и в предмет судебного усмотрения по принципу матрешки. Судья должен учитывать и уважать авторитет государственного управления, в случае подрыва которого сохранение социума ставится под угрозу. Вместе с тем предмет судебного усмотрения этим не ограничивается. В него входят установки, отражающие ценности и приоритеты общества в целом, а не только его публичных институтов.

Говоря метафорически, судебное усмотрение хотя и работает с духом закона как со своего рода плодом, но продолжает сохранять связь с социальными нормами, как с соками и жизненной энергией самого растения под названием «право объективное».

Тем не менее предметы административного и судебного усмотрения в опре- деленной степени совпадают, поскольку множество социальных норм одновременно являются приоритетами общества в целом и созданных им публичных институтов в частности.

Характер усмотрения

Наконец предлагаем перейти к вопросу о характере административного и судебного усмотрения. В этом аспекте они совпадают в наибольшей степени.

Усмотрение представляет собой выбор, как правильно подчеркнул Ю. П. Со-ловей23. Но характер этого выбора чаще всего сложный. Собственно, выбором усмотрение завершается, а начало усмотрения носит творческий, инициативный характер, и эта сторона усмотрения требует отдельного изучения. Так, законодатель далеко не всегда в состоянии предложить правоприменителю готовый перечень вариантов решений, похожий на фортепианную клавиатуру. Да и сегодня нельзя требовать такого уровня законотворчества от парламента, которому приходится всё более оперативно реагировать на стремительно меняющиеся реалии внутренней и внешней политики.

Поэтому окончательному выбору, являющемуся завершающим аккордом усмотрения, нередко предшествует трудоемкая, если не сказать мучительная, работа по интеллектуальному формированию перечня для будущего выбора. При этом выбор может оказаться еще и сомнительным с точки зрения его законности.

Как следствие, окончательный выбор требует предварительной реализации творческого ресурса правоприменителя, если предложенные законодателем способы разрешения дела либо не определены, либо не жизнеспособны. Юрисдикту тогда сначала приходится не выбирать, а изобретать один или несколько возможных способов разрешения дела.

Выбор может проявиться и в принятии первого изобретенного варианта, когда он будет сочтен разумным, и в убеждении о необходимости доработать или пересмотреть такой вариант. Например, КоАП РФ не регулирует процессуальные последствия подачи неподписанной жалобы на не вступившее в законную силу постановление по делу об административном правонарушении. По этим причинам судебным усмотрением выработана практика возвращения таких жалоб. Она мотивирована общими суждениями, что судья должен иметь объективные данные о том, что заявитель относится к числу лиц, которые вправе обжаловать процессуальный акт. Эта практика поддержана и Верховным Судом Российской Федерации24.

Действительно, выбор является ядром усмотрения правоприменителя, и трактовка Ю. П. Соловья, безусловно, правильна. Тем не менее по приведенным причинам хотелось бы облечь это ядро, говоря образно, в творческую и инициативную оболочку. Именно она дает возможность этому выбору успешно реализоваться в будничных условиях неопределенности, а вместе с выбором образует принятие дискреционного решения.

Заключение

В порядке заключения хотелось бы предложить следующие определения административному и судебному усмотрению при принятии процессуальных решений в соответствии с КоАП РФ.

Административным усмотрением является принятие должностным лицом процессуального решения по делу об административном правонарушении на основании собственного видения норм и ценностей, отражающих приоритеты государственного управления и направления внутренней политики публичной власти.

Судебное усмотрение можно понимать, как принятие судьей процессуального решения на основании собственного видения общего спектра общепризнанных социальных норм общества, в контексте которых подлежит применению законодательство.