Афанасий Никитин - отечественный предприниматель-землепроходец

Во второй половине XV в. в торговом сословии Российского государства появились предприниматели-землепроходцы, открывающие новые пути и необжитые земли на северных и восточных границах Руси. Весьма заметной фигурой, осознававшей национальное значение своей миссии, стал Афанасий Никитин (?–1472), выходец из среды сравнительно бедных тверских купцов. Он был назначен головой отправившегося на Кавказ и в Персию (Шемаху) торгового каравана. Закупив товары на Руси (в основном в долг) и подвергшись разграблению на Каспии, под Астраханью,

Афанасий Никитин, заплакав, пошел куда глаза глядят [1]. У него уже был опыт торговых путешествий в Валахию и Подолию, а потому после Персии Никитин попадает в Индию, за четверть века до Васко да Гамы. Путешествие тверского купца продолжалось с 1466 по 1472 г. На обратном пути, посетив африканский берег (Сомали), Маскат в Аравии, Турцию, он заболел и умер недалеко от Смоленска.

Талантливая рукопись А. Никитина «Хождение за три моря», произведение не местной, а общерусской, даже европейской ориентации, очевидно, было известно правительству, доставлено в Москву (написанные тетради привезли купцы к Мамыреву Василию, дьяку великого князя) и внесено в летопись. Труд свой Афанасий Никитин, потерявший на обратном пути все имущество и забывший о коммерческих неудачах, бережно сохранил, справедливо считая его самым важным результатом своей жизни: «Вот написал я грешное свое хождение за три моря: первое море Дербентское - море Хвалынское, второе море Индийское - море Индостанское, третье море Черное - море Стамбульское». Предприимчивый, пытливый человек, удивляясь иноземным диковинкам, Никитин восторженно и деловито пишет о необычных для русского человека явлениях экономики, торговли, культуры, быта, природы, примеряет, что из иноземного годно и что не годно для русской жизни. Быстро усваивавший языки, общительный и неприхотливый купец Афанасий Никитин тщательно знакомился с предметами торговли каждого города, с природой и жителями каждой страны. Вспоминая родину, Никитин восклицал: «А Русская земля – да сохранит ее Бог, Боже, сохрани ее! В этом мире нет такой прекрасной страны. Да устроится Русская земля!» [1].

Позже нашлись десятки, если не сотни, отечественных предпринимателей-первопроходцев, устремившихся во второй половине XVI в., после завоевания Казани, за камень (Урал). Восточное Зауралье становилось колыбелью будущей экономической культуры, где Россия, славянство внесут свой вклад в духовное развитие всего человечества. Пускаться в рискованные предприятия и путешествия по огромному континенту с простертым над ним полярным холодом наших предков заставили не жажда наживы или славы, а народная пытливость, удаль, свободолюбие. Землепроходцами становились главным образом выходцы из социальных низов, особенно из среды христианской орды - беспокойного казачества.

Торговое сословие этого периода возглавлял привилегированный класс гостей, имевших налоговые льготы и получивших независимое от местных властей право разъезжать по всей территории государства Московского. Все прочие торговые люди в городах были обложены денежными повинностями, безвозмездной службой государству при продаже казенных товаров и обязанностью оставаться всегда приписанными к своему местожительству, без права перевода в другой город. Взамен перечисленных ограничений эти люди получали право торговли, содержание откупов и таможен, служили головами в кабаках и кружечных дворах больших городов, занимались сбором таможенных пошлин и казенных доходов от продажи вина. В итоге, едва зародившееся торгово-промышленное сословие закрепощалось службой государству; наиболее крупная и выгодная торговля сосредотачивалась в руках иностранцев и царской государевой казны.

• А. Контарини в «Рассказе о путешествии в Москву в 1476–1477 гг.» замечает, что город в течение всей зимы притягивает множество европейских купцов. В Москве, как и в Новгороде, отстоящем от нее на восемь дней пути, купцы покупают исключительно меха - соболей, лисиц, горностаев, белок, песцов и даже рысей. Вокруг Москвы, по свидетельству Контарини, большие леса, край чрезвычайно богат всякими хлебными злаками, русские продают огромное количество коровьего и свиного мяса, много зайцев и другой дичи, сотню кур отдают за дукат, за эту же цену – сорок уток, а гуси стоят по три маркета за каждого [1]. Купцы обычно

покупали товар возами, лодками, стругами или целыми складами, не стремясь к точным подсчетам. Существовало восточное поверье: точное измерение вредит торговому счастью.

Самая занимательная картина отмечена путешественником из Италии на замерзшей в конце октября Москве-реке, лед которой выдерживал построенные для разных товаров лавки, вмещавшие громадное количество зерна, говядины, свинины, рыбы, кур, дров, сена и других необходимых припасов. Особенное удовольствие вызвало у Контарини зрелище цельных свиных туш и ободранных от шкур коров, доставленных для сбыта на этот рынок к концу ноября. На льду замерзшей реки горожане устраивали конские бега и другие увеселения. Иностранец отмечает красоту русских людей – как мужчин, так и женщин – и образ повседневной жизни наших предков-московитов: утром они стоят на базарах примерно до полудня, потом отправляются в таверны есть и пить; после этого времени уже невозможно привлечь их к какому-либо делу.