Агрегатная повседневность сталинской эпохи: к постановке проблемы

Рассматриваются методологические проблемы исследования советской повседневности в 1930 - 1950-е гг. В первую очередь анализируется генеалогия концепции повседневности А. Щютца, П. Бергера, Т. Лукмана. В рамках их концепции повседневность выделяется из областей конечных значений и наделяется статусом высшей реальности. Такой образ повседневности мог сложиться только в условиях прочно утвердившегося буржуазного уклада, подвергшегося интервенции со стороны государства в эпоху войн и революций. Именно поэтому концепт повседневности служил для апологии приватной сферы как источника рациональности, традиции, осмысленности и стабильности. Эта концепция в случае использования для характеристики советской повседневности нуждается в ревизии. В советском обществе после краха НЭПа приватное пространство последовательно сворачивается. Тем самым кардинальным образом реструктуризируется пространство повседневной жизни. Смысл перемен видится в том, что разворачиваются два дополняющих друг друга процесса: опубликование интимно-личного и доместикация больших социальных институтов. Приводятся иллюстрации ситуативности и произвольного сочетания гетерогенных социальных практик. Предлагается рассматривать повседневность сталинской эпохи как расширенную, в своем наиболее адекватном определении - агрегатную. Формулируются методологические принципы, выводимые из этой дефиниции. Первый адресован исследователям повседневности: ее анализ распространяется на изучение больших социальных институтов. В меру их одомашнивания они становятся частью обыденных рутин далеко не всегда рационального типа. Второй принцип адресован приверженцам институционального подхода к изучению советской действительности. Он предполагает необходимость включения в исследовательские практики изучения того, что было внесено в их функционирование элементами традиционных или архаических культур: трайбализмом, непотизмом, клановостью, патернализмом и пр.