Аксиологические мотивы в романе Л. Улицкой "Медея и ее дети" в контексте гендерной проблематики

П остановка проблемы. На сегодняшний момент литературоведение находится в активной фазе научной интеграции, захватывая широкую область и круг научных проблем философии и психологии. Одним из актуальных вопросов в настоящее время является изучение художественной литературы в гендерном аспекте. Если пол человека определяется биологически, то гендер представляет собой культурную и социальную конструкцию. Таким образом, существует два биологических пола (мужской и женский) и два гендера (маскулинный и фемининный) [Аберкромби и др., 2004, с. 70]. Так как гендер обусловлен социокультурными установками, то это откладывает определенный отпечаток на развитие личности в целом, а значит, и на формирование его ценностной ориентации. Ценностная ориентация – это отражение в сознании человека ценностей, признаваемых им в качестве стратегических жизненных целей и общих мировоззренческих ориентиров [Шевченко, 2013, с. 2].

Обзор научной литературы. Гендер является универсальной категорией для различного рода дисциплин, о чем свидетельствует интерес к данному понятию в области социологии, психологии, политологии, экономики и литературоведения.

Термин, впервые введенный в 1968 г. американским психоаналитиком Р. Столлером и позже трансформировавшийся в «феминологию» исследовательницей Н. Коч, получил большое распространение в России и на Западе.

Одной из первых работ, в которой упоминаются проблемы пола, является диалог «Пир» Аристотеля, повествующий об андрогинах – носителях как женского, так и мужского начала. Российские исследователи А. Лосев, О. Фрейден-берг, изучая античную гендерную картину мира, отмечали «культ женского характера», наделяли женщину «активным творческим, оплодотворяющим началом». В работе «Поэтика сюжета и жанра» О. Фрейденберг отмечает: «Теперь запевалой и зачинателем хора является женщина, а не мужчина; это она – корифей, плакальщица, ведунья, поэтесса» [Фрейденберг, 1997, с. 119].

Рассмотрение литературного текста в контексте гендерной проблематики в российском и казахстанском литературоведении лишь начинает свое становление, в отличие от зарубежного научного опыта. На данном этапе развития научных исследований существует несколько американских журналов, специализирующихся на вопросах гендерных стереотипов и полоролевого поведения, такие как Sex-Roles, A Journal of Research.

Также существуют работы, объединяющие опыт гендерного исследования в литературоведении, среди которых выделяется труд немецких исследователей Веры Нюннинг и Ансгара Нюннинга «Анализ повествования и гендерные исследования», в котором отражается путь научного становления немецкого, французского и англо-американского гендерного литературоведения. Одной из классических работ в этой области стал труд англо-американских исследовательниц С. Гилберт и С. Губар, посвященный изучению английского женского романа XIX в. В нем опровергается влиятельная теория Х. Блума, объясняющая механизмы движения литературного процесса с помощью фрейдовской модели эдиповой борьбы сына с отцом в стремлении преодолеть влияние последнего [Павлова].

В 90-е гг. XX в. в связи с исчезновением запретов и идеологических догм усилился интерес к гендерным исследованиям в области литературоведения. Об этом свидетельствуют работы М. Михайловой, Н. Пушкаревой, Е.И. Трофимовой, Е.3. Тарланова, конференции и круглые столы, посвященные данным проблемам («Инновации в женском творчестве» и др.), издаваемые журналы, специальный выпуск литературоведческого журнала «Филологические науки» за 2000 г., созданные программы, например «Женщина и творчество» Н. Габриэлян, «Женщины и художественное новаторство в России» (руководитель А. Альчук) и др. [Охотникова].

В российском литературоведении особый интерес представляет учебное пособие А.С. Афанасьева «Гендерный аспект изучения литературы», в котором говорится о четком определении «мужского» и «женского» письма и подробно рассматриваются репрезентация личности и особенности создания гендерной картины мира в художественном произведении [Афанасьев, Бреева, 2017, с. 3].

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2022. № 3} (²⁰)

Говоря о «женской» прозе, отметим работу И. Зумбулидзе «Женская проза в контексте современной литературы», отражающую понятие данного явления, а также затрагивающего лейтмотив творчества Л. Улицкой – дом, неразрывно связанный с семьей [Зумбулидзе, 2011, с. 22].

Цель исследования – проанализировать художественное произведение в аспекте гендерной проблематики для выявления различий ценностной ориентации фемининных и маскулинных типов, представленных в рассматриваемом тексте. В качестве объекта настоящего исследования был выбран роман Л. Улицкой «Медея и ее дети».

Методология. Исходя из факта, что гендер представлен фемининным и маскулинным типами, которые находятся в постоянном взаимодействии друг с другом, имеют ряд схожих и различных характеристик и точек соприкосновения в аспекте аксиологии, в данном исследовании нами был применен метод мотивно-го анализа: в качестве основного компонента исследования использовался мотив как мельчайшая неделимая единица сюжета, несущая основной смыслообразующий посыл, что позволяет говорить о присутствии метода мотивного анализа.

Результаты исследования. Одним из доминирующих мотивов, раскрывающих различие в иерархической системе ценностей женщин и мужчин в романе «Медея и ее дети», является мотив любви, условно разграниченный нами по нескольким подпунктам.

• 1.    Любовь между членами семьи. К данной категории можно отнести взаимоотношения Георгия и Артема, в которых со стороны отца наблюдается пренебрежение старшим наследником, со стороны же сына обожание и идеализация образа родителя. Автор называет сыновью любовь «горько-сладкой» [Улицкая, 2021, с. 21] по причине невозможности заслужить ответное чувство уважения своего отца. Сюда же относится сестринско-материнская любовь Ники к Маше, которая впоследствии признавала, что ее первый материнский опыт состоялся именно с племянницей, а не с родными детьми и более она никогда не испытывала такой «трепетной любви» [Улицкая, 2021, с. 183–184] . Сильное отцовское чувство испытал Бутонов по отношению к своему сыну, рожденному от законной жены, что подчеркивается автором посредством оксюморона: Бутонов родил сына… [Улицкая, 2021, с. 346], будто именно он воспроизвел наследника на свет. Любовь данного персонажа к сыну Л. Улицкая описывает как «беспредельную». Но самым главным героем, испытывающим любовь абсолютно ко всем, является сама Медея, даже несмотря на то, что своих родных детей у нее не было: Считалось, что она всех их очень любит. Какова бывает любовь к детям у бездетных женщин, трудно сказать… [Улицкая, 2021, с. 10] .

• 2.    Вторая категория – любовь между мужчиной и женщиной – делится нами еще на две подкатегории: платоническую и сексуальную. Но более возвышенное отношение к данному чувству наблюдается именно у женских персонажей повести, что видно на примере Маши, которая не представляет себе интимные взаимоотношения без любви, о чем говорит ее диалог с Бутоновым после их первой близости: – Ты не сказал, что любишь меня…

  – А чем мы с тобой тут только что занимались? [Улицкая, 2021, с. 199] . Это подтверждается тонкой душевной организацией девушки, которая много стихотворений посвящает объекту своей любви и самому чувству, тогда как ее любовник Бутонов приравнивает сексуальную связь к самому понятию о любви, что видно в приведенном выше диалоге героев. То же низменное отношение к чувству наблюдается и в другом маскулинном персонаже – ухажере Сандроч-ки, смешавшем память о погибшей жене с предложением интима. Однако Иван Исаевич – будущий муж Александры – рушит цепочку отрицательной коннотации мужского характера в любовных отношениях, с трепетом и нежностью относясь к супруге, которая благодарно принимала его любовь .

Как можно увидеть, на родственные чувства способны и мужчины, и женщины, однако фемининный тип более склонен к проявлению нежной привязанности по отношению даже не к родным детям, тогда как маскулинным персонажам присуща любовь к ближайшим родственникам (сыну/отцу).

Гендерному восприятию любви, воплощенному в повести Л. Улицкой «Медея и ее дети», посвящено немало исследований, в том числе работа Н. Ковтун и О. Богдановой «Коммуникативные стратегии в „миддл-литературе” рубежа XX–XXI вв.: случай Л. Улицкой», рассматривающая два аксиологических понятия «любовь» и «бытие» во взаимосвязи: «Любовная интрига в текстах Л. Улицкой совмещается с актом познания. Мужчина познает мир через женщину (земля описана по аналогии с телесностью), для него женщина – одно из воплощений тайны бытия» [Богданова, Ковтун, 2014, с. 19–20].

Следующий рассматриваемый нами мотив – верность – напрямую связан с мотивом любви. Честных отношений к своим вторым половинкам нет ни у кого: ни у мужчин, ни у женщин, кроме Медеи, отличающейся от всех персонажей по многим аспектам, касающимся аксиологии.

Георгий – персонаж, изначально хранящий угрюмую верность своей супруге, также заинтересовался другой женщиной. А эпитет «угрюмая верность» уже сам по себе указывает на безрадостность такого положения, на нежелательность продолжать данную модель поведения.

Стоит обратить внимание на особенность построения семейных отношений Алика и Маши, в которых верность вообще не является обязательной категорией, поэтому Алик спокойно относится к адюльтеру своей жены с Бутоновым. Сама девушка в стихотворениях описывает верность прилагательным «презренна».

Мотив брака также продолжает цепь взаимосвязи мотивной системы романа Л. Улицкой, объединяясь с мотивом любви и верности. Наблюдается, что у всех персонажей институт брака не является основным ценностным ориентиром, так как, во-первых, ни один из них не строится на основании чувств: у Сан-дрочки это необходимость, так как она привыкла быть в браке и не оставалась

СИБИРСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФОРУМ ^{2022. № 3} (²⁰)

одна после потери супругов, у Ивана Исаевича – бегство от одиночества, потребность в совместном ведении быта с женщиной, во-вторых, все браки родственников Медеи описываются как нестойкие, в которых есть место «горячим романам» [Улицкая, 2021, с. 201] .

Стоит отметить, что в данном художественном произведении Л. Улицкой присутствует собственно-авторская концепция понимания брака, разделенная на категории: Есть браки, скрепляющиеся в постели, есть – распускающиеся на кухне, под мелкую музыку столового ножа и венчика для взбивания белков, встречаются супруги-строители, производящие ремонты, закупающие по случаю дешевые пиломатериалы для дачного участка, гвозди, оливу и стекловату, иные держатся на вдохновенных скандалах [Улицкая, 2021, с. 287] .

Одним из главных мотивов, отраженных в романе, становится мотив семьи, в центре которого находится главная героиня – Медея. И поэтика заглавия, и сюжетная линия повествования, и мотивная составляющая указывают на то, что персонаж, воссозданный Л. Улицкой, является воплощением архетипа Матери. Архетип Матери, или Великой Матери, представляет собой интерпретацию Юнгом материнского комплекса Фрейда и отдает должное той огромной роли, которую сыграло в жизни человечества материнство. Психолог считает, что архетип может активизироваться в самых разных ситуациях: «Его суть – магический авторитет всего женского, мудрости, чего-то благостного, магического возрождения и темно-дремучего, захватывающей бездны…» [Андреева, 2009].

Важной составляющей для раскрытия характеристики системы ценностей героев романа является мотив веры. Наблюдается тенденция к верованию в Бога как у фемининных, так и у маскулинных типов. Однако у женщин мы находим несколько интересных отличий, первая из которых – мистицизм, которого лишена мужская вера, что отражено в образе подруги Медеи, утверждающей в письме, обращенном к главной героине, что в детстве, в Тбилиси, с нами Господь в одном доме жил, ангелы по комнатам гуляли… [Улицкая, 2021, с. 41]. Также в контексте «женской веры» был рассмотрен и персонаж Ники, для которой душевная и духовная пища заключалась не в праведности, а в абсолютно ином образе жизни – во флирте и способах обольщения. Противоположную сторону веры отражает Маша, для которой основой веры является любовь как высшая форма проявления души. Данному персонажу, по ее собственному утверждению: … важно выражение лица, внутреннее движение, поворот слова, поворот сердца [Улицкая, 2021, с. 315] . Истинно христианское понимание веры мы можем увидеть на примере Медеи, принимающей за аксиому одну из главных заповедей: «Не навреди ближнему своему», считающей, что человеку необходимо бороться с тягостными, мрачными мыслями, обращаясь за помощью к Господу.

Еще одним основополагающим аксиологическим аспектом, который нашел отражение в романе «Медея и ее дети», становится мотив счастья. Для всех персонажей, за исключением опять же Медеи, счастье заключается в физиоло- гическом удовлетворении своих потребностей, что подчеркивается в грамматических и синтаксических категориях: «физическое чудо», «счастье тела», «кожа стонала от счастья». Счастье же Медеи сочетается с ее святой натурой: …а православная Медея радовалась [Улицкая, 2021, с. 209].

Заключение. Резюмируя вышесказанное, можно сделать несколько выводов.

• 1.    Аксиологическая система ценностей у маскулинного и фемининного типа персонажей романа Л. Улицкой практически идентична.

• 2.    В контексте рассмотренных мотивов особняком от всех персонажей стоит Медея, являясь воплощением архетипа Матери, образцом верности и святости.

• 3.    Для раскрытия ценностной ориентации системы персонажей романа «Медея и ее дети» автором были использованы различные приемы, в том числе тропы, грамматические категории и синтаксические конструкции.