Актуальные проблемы реализации публичных прав граждан на обращение в период проведения специальной военной операции

В обращении Президента Российской Федерации от 24 февраля 2022 г. главой государства было объявлено решение о проведении специальной военной операции (далее также – СВО, спецоперация). Правовым основанием для ее проведения послужили положения ст. 51 главы VII Устава ООН1, а также ратифицированные Федеральным Собранием РФ договоры о дружбе и взаимопомощи с Донецкой Народной Республикой и Луганской Народной Республикой2. Из текста обращения следует, что причинами такого решения стали использование западными странами двойных стандартов в применении норм международного права, антироссийская политика, а также агрессивные действия Украины, создающие угрозу причинения вреда жизни и здоровью жителей Донбасса и угрозу национальной безопасности нашей страны в целом3.

Последовавшая в ответ санкционная политика ряда западных государств, носящая откровенный деструктивный характер, а также принимаемые государством меры, направленные на обеспечение принятого Президентом РФ решения, как отмечают социологи, неизбежно привели к определенной дестабилизации в со- циально-экономической сфере, снижению качества жизни граждан и росту протестных настроений [1, с. 97], что, к сожалению, лишь усиливает имеющийся конфликт в отношениях между обществом и государством.

На фоне указанных событий, а также в условиях намеченного в России вектора на построение партисипативной модели правового государства [2] наиболее остро встает вопрос о необходимости повышения эффективности и результативности процесса развития и совершенствования форм непосредственного народовластия, которые предполагают активное участие граждан в государственной управленческой деятельности4. Механизм реализации конституционного права граждан на обращение в органы публичной власти, являясь одной из таких форм, приобретает в данном контексте особую актуальность и значимость, поскольку, помимо удовлетворения личных интересов, граждане, реализуя данное право, осуществляют правовое воздействие на принятие соответствующими органами государственной власти и местного самоуправления решений по социально значимым вопросам. Кроме того, важно подчеркнуть, что на сегодняшний день указанный механизм

Сибирское юридическое обозрение. правореализации остается едва ли не единственным действенным инструментом прямого и, что немаловажно, безопасного диалога между обществом и государством⁵ и активно используется гражданами в течение всего периода проведения СВО.

Так, в числе первых в списке часто задаваемых вопросов в соответствующем разделе официального сайта Государственной Думы РФ6, в связи с многочисленными обращениями граждан, значится вопрос о проведении специальной военной операции. Из 58 тысяч обращений, поступивших в Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации в 2023 г., основной массив составили обращения участников специальной военной операции, членов их семей, представителей общественных, волонтерских объединений, предпринимательского сообщества, неравнодушных и активных граждан по вопросам, прямо или косвенно связанным с СВО: материально-технического обеспечения боевых подразделений, оказания всесторонней помощи участникам спецоперации, социальной защиты семей погибших военнослужащих, прохождения военной службы по мобилизации, предоставления военнослужащим отпусков и пр.7

Высшие должностные лица субъектов РФ, руководители органов государственной власти всех уровней, федеральные и региональные омбудсмены сообщают о большом потоке обращений граждан по различным вопросам, связан- ным с проведением СВО, и их постоянном росте.

Некоторые обращения содержат предложения относительно приоритетных задач государства по обеспечению мер социальной защиты, медицинской, психологической поддержки, соблюдения порядка денежных выплат и пособий, установления трудовых гарантий, преференций в сфере налогообложения, кредитования, страхования, реабилитации, социализации, профессиональной переподготовки участников СВО8, что подтверждает тезис о публичном характере права граждан на обращение и говорит о востребованности и значимости механизма его реализации как одного из инструментов формирования внутренней политики страны по социально значимым вопросам, связанным, в данном случае, с проведением спецоперации.

В этой связи особенно важно выявить и исследовать проблемы, оказывающие негативное влияние на эффективное функционирование данного механизма, особенно в период проведения специальной военной операции.

Оперативность рассмотрения обращений как фактор обеспеченности конституционных прав граждан в период проведения СВО

Одной из наиболее острых проблем института обращений в контексте проведения СВО, на наш взгляд, является проблема, связанная с отсутствием нормативно- закрепленной процедуры оперативного рассмотрения обращений. Статьей 12 базового для института обращений Федерального закона «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации»9 (далее – Закон об обращениях) установлен единый общий срок рассмотрения письменных обращений, который составляет 30 дней со дня их регистрации, и лишь для обращений, содержащих информацию о фактах возможных нарушений законодательства РФ в сфере миграции, установлен сокращенный срок рассмотрения – 20 дней со дня регистрации такого обращения. Представляется, что в отдельных случаях установленный законом общий срок рассмотрения обращения может создавать опасность наступления неблагоприятных и/или необратимых последствий как для самого заявителя, так и для общества и государства.

Примером подобных ситуаций могут служить многочисленные обращения граждан, поступивших и призванных на военную службу по мобилизации в Вооруженные Силы РФ в соответствии с указом Президента РФ10, а также их родственников о нахождении военнослужащих на передовой боевых действий при обострении хронических заболеваний, в отсутствие должной военной квалификации и подготовки, надлежащей экипировки и технического оснащения, что не соответствует серьезности выполняемых задач и подвергает риску жизни и здоровье мобилизованных11. Кроме того, такое положение дел прямо противоречит официальным разъяснениям Министерства обороны РФ, в соответствии с которыми призыву должны подлежать лишь те, кто необходим для выполнения боевых задач, а именно: стрелки, танкисты, артиллеристы, водители, механики-водители. Однако случаи ошибочного доставления повесток и соответствующего призыва граждан отмечались в период проведения мобилизации практически повсеместно.

В качестве еще одного примера можно привести обращения граждан, призванных на военную службу по мобилизации в нарушение их права на отсрочку12, закрепленного за ними действующим законодательством РФ13.

На приоритетный характер обращений участников СВО и членов их семей, а также на необходимость ускорения процедур, связанных с их рассмотрением, было обращено внимание на межведомственном совещании Комитета Госдумы РФ по развитию гражданского общества, Генеральной прокуратуры РФ и Минобороны Рос-сии14. Вместе с тем, не представляется возможным согласиться с прозвучавшим на данном совещании заявлением председателя комитета об «отсутствии смысла» в законодательном закреплении соответствующих положений и процедур. Следует отметить, что до настоящего времени «мягкое» право в российской правовой действительности остается категорией если не философской, то крайне дискуссионной. Поэтому любые призывы и рекомендации, не облеченные в формат правовой нормы, не порождают никаких правовых последствий, в связи с чем представляются мерами малоэффективными и нерезультативными в контексте решения названной проблемы.

Сама по себе процедура оперативного рассмотрения обращений граждан – явление не новое для российского публичного права. Так, центральным звеном модернизации института обращений в 1933 г. стал ЦИК СССР15, предопределивший серьезные изменения в организационно-структурном устройстве органов исполнительной власти (исполнительных комитетах и советах на всех уровнях) в части выделения в штате специальных должностных лиц, ответственных за работу по рассмотрению обращений, и наделения их в связи с этим соответствующими административными полномочиями.

На этом фундаменте находят свое правовое закрепление важнейшие правовые гарантии, относящиеся, например, к запрету перенаправления жалоб в органы, чьи действия обжалуются, с установлением подробного перечня соответствующих административных процедур, связанных с подачей и рассмотрением обращений. Исполнительные комитеты и советы были обязаны установить дни и часы приема граждан, организовать систематические проверки по фактам исполнения принимаемых ими решений, а также вести отчетность о результатах такой работы16.

А уже в 1934 г. впервые утверждается важнейшая правовая гарантия механизма реализации права граждан СССР на обращение, связанная с установлением предельного общего (не более 30 дней) и специальных (не более 15 дней в отношении красноармейских жалоб, не более 20 дней в районных органах, не более 7 дней в городских органах) сроков рассмотрения обращений17.

В данном контексте нельзя не упомянуть и наиболее комплексный нормативный правовой акт, посвященный праву граждан на обращение и предшествовавший ныне действующему Закону об обращениях, а именно Указ Президиума Верховного Совета СССР 1968 г.18 (с изменениями19). Н. Ю. Хаманева окрестила его первым союзным нормативным актом, предпринявшим попытку урегулировать проблему обращений граждан в органы публичной власти всесторонне и комплексно20.

Siberian Law Review. 2024. Volume 21, no. 4 как и основанное на доказательствах, в отношении которых существует реальная угроза их утраты, а также обращение, рассмотрение которого в сроки, установленные частями 1 и 2 настоящей статьи, может привести к значительному ущербу для гражданина, потере значения или актуальности существа обращения, рассматривается по возможности безотлагательно, при этом в срок, не превышающий 7 рабочих дней, начиная со дня, следующего за днем регистрации письменного (электронного) обращения».

По нашему мнению, при реализации предложений о сокращении сроков рассмотрения обращений важно учитывать риски возрастания числа обращений, рассматриваемых с нарушением как срока, так и требований, предъявляемых к качеству рассмотрения обращений в условиях такого сокращения. В этой связи предложение о сокращении сроков рассмотрения обращений нельзя реализовывать в отрыве от иных инструментов комплексного и системного совершенствования механизма реализации права на обращение, способных создать устойчивую правовую и организационную основу для рассмотрения обращений органами власти в сокращенные сроки без потери качества.

Проблемные вопросы подачи и рассмотрения электронных обращений

Современная жизнь граждан невозможна без использования информационно-телекоммуникационных и интернет-технологий в рамках активно формирующейся в стране цифровой культуры [4, с. 57]. Анализ публикуемых органами государственной власти статистических данных об обращениях последних лет свидетельствует о превалировании электронных форм и видов обращений над традиционными.

Рост числа электронных обращений – процесс вполне естественный

В нем, помимо детального (в сравнении с предшествующим) порядка рассмотрения обращений, снабженного богатым набором административных процедур, ряда правовых гарантий реализации права (обязательность рассмотрения обращений, запрет перенаправления обращений в органы, чьи действия обжалуются), требований к содержанию обращений (наличие информации о месте жительства, работы, учебы, подписи заявителя) и иных важных элементов механизма реализации исследуемого права, были установлены также и предельные сроки рассмотрения обращений (общий – 30 дней, специальный – 15 дней для обращений, не требующих проверки, обращений военнослужащих и членов их семей).

Как отмечает В. Д. Сорокин, рассматриваемый Указ практически впервые дал четкую (на наш взгляд, во многом актуальную и по сей день) классификацию форм обращений граждан, подразделяя их на предложения, заявления и жалобы [3, с. 153]. Полагаем, что закрепленную Указом обязанность органов власти создавать необходимые условия для реализации гражданами права обращаться к государству в установленных формах можно квалифицировать как первую серьезную попытку декларирования необходимости обеспечения функционирования механизма реализации права на обращение. И такая необходимость приобретает в наши дни еще большую актуальность.

С учетом изложенного, а также того факта, что соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина и обеспечение общественной безопасности, в том числе в зоне проведения СВО, предопределяют деятельность государства, предлагается дополнить ст. 12 Закона об обращениях следующим положением:

«3. Письменное (электронное) обращение, содержащее сведения о возможности наступления аварий, катастроф, иных чрезвычайных ситуаций, равно для информационного общества и технологического прогресса. Помимо экономии временных и материальных ресурсов самих заявителей, подача обращений в электронной форме, как ни странно, во многом способствует повышению эффективности деятельности органов публичной власти, выступающих адресатами таких обращений. На этом фоне игнорирование законодателем вопроса о необходимости модернизации механизма рассмотрения электронных обращений не поддается разумному объяснению.

Закон об обращениях не содержит отдельных статей, регламентирующих сущностные особенности процедуры подачи и рассмотрения электронных обращений. Более того, ч. 3 ст. 7 Закона об обращениях устанавливает одинаковый порядок рассмотрения письменных и электронных обращений, что в 2024 г. с учетом специфики данных форм обращений выглядит уже как анахронизм.

Основными получателями электронных обращений на сегодняшний день являются официальные сайты органов власти, федеральная государственная информационная система «Единый портал государственных и муниципальных услуг (функций)» (далее – Госуслуги), государственные информационные системы и ведомственные интернет-порталы федеральных и региональных органов исполнительной власти, интернет-портал «Ваш контроль», Электронная приемная Президента Российской Федерации, региональные интернет-порталы («Наш город» (Москва), «Мой Санкт-Петербург» (Санкт-Петербург), «Наш дом» (Тюмень) и пр.), Государственная информационная система жилищно-коммунального хозяйства, мобильное приложение «ОНФ.

Помощь», региональные платформы «Гос-услуги. Решаем вместе», официальные страницы органов власти и должностных лиц в социальных сетях и их электронная почта.

Рост количества электронных обращений, содержащих вопросы, связанные с проведением СВО, опосредованно привел к созданию в рамках отдельных вышеперечисленных сервисов соответствующих подразделов. Так, например, для подачи мобилизованными, добровольцами, военнослужащими по контракту, демобилизованными и членами семей военнослужащих обращений в виде жалоб на непредостав-ление или нарушение сроков предоставления федеральных и региональных выплат и льгот, равно как и на их предоставление не в полном объеме, на базе Госуслуг созданы специальные подсервисы: «Проблемы получения выплат и мер поддержки военнослужащими, демобилизованными гражданами и их семьями»21 и «Поддержка мобилизованных граждан и членов их семей». Другим примером может выступать специальный раздел, появившийся на странице электронной приемной Генеральной прокуратуры РФ22 и созданный для подачи гражданами обращений исключительно по вопросам защиты прав участников специальной военной операции и членов их семей.

На первый взгляд может показаться, что подобного рода адаптация указанных ресурсов к актуальным запросам граждан в условиях проведения СВО – тенденция исключительно позитивная и каких-либо вопросов не вызывающая. Но, к сожалению, такая ситуация не столь однозначна по своей сути. Отсутствие единых стандартов подачи и рассмотрения электронных обращений негативным образом сказывается на функционировании всего механизма реализации права граждан на обращение.

Информационно-телекоммуникационными системами предъявляются разные требования к реквизитам, оформлению обращений, средствам идентификации и аутентификации граждан. Административные процедуры подачи таких обращений в лучшем случае регламентированы на уровне ведомственного правового регулирования, а в худшем – соответствующая правовая регламентация отсутствует вовсе. В таких условиях проблемный характер приобретают вопросы организации межведомственного взаимодействия, осуществления контроля за порядком рассмотрения обращений, оставления обращений без ответа, поскольку на такие обращения в отсутствие их нормативного правового регулирования попросту не распространяются правовые гарантии, установленные Законом об обращениях. Таким образом, решая ситуативную задачу, правоприменитель лишь укрепляет правовой вакуум, в котором на сегодняшний день существуют электронные обращения, что в конечном итоге негативным образом сказывается на функционировании самого института обращений в его современном виде.

В правоприменительной практике не решен вопрос о том, подлежит ли рассмотрению обращение, поступившее на электронную почту сотрудника соответствующего органа власти, адрес которой размещен в публичном доступе, например, на официальном сайте органа власти или на странице его социальных сетей. Может показаться, что такой вопрос не стоит, когда речь идет об официальном адресе электронной почты самого органа власти, однако это тоже не так. Нередки случаи, когда факт оставления обращения гражданина, поступившего на такой адрес электронной почты, без рассмотрения ложится в основу соответствующего административного правонарушения.

Действительно, с одной стороны, нарушение порядка рассмотрения обращения (в части срока его рассмотрения), поступившего на официальный адрес электронной почты органа власти, является основанием для возбуждения органами прокуратуры дела об административном правонарушении по ст. 5.59 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее – КоАП РФ). С другой стороны, сам надзорный орган, вопреки здравой логике, уклоняется от рассмотрения таких обращений, переводя работу по подаче и рассмотрению электронных обращений на свою интернет-приемную23.

Представляется, что такая коллизия предопределена отсутствием соответствующего правового регламентирования исследуемых административных процедур. Как справедливо отмечает А. А. Малиновский, «право изменяется вместе с изменением общества… В лучшем случае законодательство “идет в ногу” со временем, но, как правило, отстает от него» [5, с. 110.]. И с этим выводом нельзя не согласиться.

Д. А. Керимов еще в 1986 г. писал, что эффективное правовое регулирование достигается за счет единства и целостности правовой системы, поскольку единичная правовая норма или статья нормативного правового акта, отделенная от нее, не в состоянии воздействовать на соответствующее общественное отношение [6, с. 211]. В. П. Уманская отмечает, что в рамках осуществления управленческой деятельности с учетом ее целей значение имеет не отдельно взятый правовой акт или группа актов, представляющих собой разрозненный набор решений административного характера, а их четко упорядоченная, взаимосвязанная и согласованная система [7, с. 84].

Развивая эту мысль, полагаем возможным отметить, что для решения исследуемой проблемы в данном контексте речь нужно вести не только о правовой, но и об организационно-правовой системе. Исходя из этого, механизм подачи и рассмотрения электронных обращений нуждается в адаптации к современным реалиям посредством его легализации, упорядочивания и унификации, и в процедурной части он должен определяться Правительством Российской Федерации. Во-первых, необходимо дополнить соответствующей терминологией категориально-понятийный аппарат Закона об обращениях и обозначить следующие способы подачи электронных обращений: с использованием государственных информационных систем, специальных электронных сервисов (интернет-приемных), а также официальных адресов электронной почты. Во-вторых, возложить на государственные органы обязанность по созданию таких сервисов, размещению на официальных сайтах и официальных страницах в соци- альных сетях информации об их работе, а также об адресах электронной почты, предназначенных для направления обращений в электронной форме, с указанием обязательных реквизитов таких обращений. В-третьих, закрепить технические и технологические требования к таким сервисам в части установления обязательных реквизитов, без заполнения которых обращение не может быть отправлено, включая перечень специальных модулей, позволяющих прикрепить сопроводительные документы и информацию в электронной форме, механизмы идентификации и аутентификации заявителей, автоматизации процессов направления ответов, содержащих регистрационную информацию о приеме обращения, другую необходимую информацию.

Кроме того, согласно паспорту федерального проекта «Цифровое государственное управление»24 (далее также – Федеральный проект, Проект) национальной программы «Цифровая экономика», цифровая трансформация института обращений – ближайшая перспектива модернизации государственного управления, и в этой связи уровень нормативного правового регулирования, безусловно, должен соответствовать поставленным проектом целям и задачам.

В соответствии с Федеральным проектом к настоящему моменту усовершенствованы механизмы обработки обращений, включая мониторинг, анализ и обобщение результатов работы по их рассмотрению. Согласно пп. 1.10, 1.16 Проекта до конца 2024 г. будет создана платформа идентификации, включая биометрическую идентификацию, облачную квалифицированную электронную подпись, цифровые профили гражданина и юридического лица, а также единое окно цифровой обратной связи, включая обращения, жалобы, в том числе по государственным услугам, функциям, сервисам.

Учитывая имеющийся положительный опыт функционирования механизма досудебного обжалования предоставления государственных и муниципальных услуг с использованием Госуслуг25, успешную интеграцию в действующее законодательство механизмов подачи обращений через Госуслуги и взаимодействие с пор-талом26, положительный опыт проведения эксперимента27 по использованию Госуслуг для направления обращений28, ярко выраженный общественный запрос на использование электронных форм реализации исследуемого права, портал мог бы стать единой централизованной платформой для реализации права граждан на подачу обращений в электронном виде.

Полагаем, что такой подход позволил бы существенно повысить эффективность исследуемого административноправового механизма, поскольку обладает рядом ярко-выраженных достоинств, а именно: 1) единый портал Госуслуг представляет собой готовую инфраструктуру в виде успешно функционирующей электронной цифровой платформы и сервиса мобильного приложения, изначально ориентированных на реализацию прав граждан; 2) возможность отслежи- вать статус рассмотрения обращений в режиме реального времени; 3) при соответствующих программно-технических доработках появляется возможность автоматического ведения статистики, что превращает портал в инструмент мониторинга и анализа работы с обращениями граждан; 4) возможность автоматизации ответов на обращения с использованием инструментов виртуального ассистента, работающего на базе искусственного интеллекта и нейросети, что потенциально позволит снизить нагрузку на должностных лиц в случае поступления обращения, аналогичного обращению другого заявителя, на который уже давался ответ, равно как и в случае содержания в обращении вопросов, ответы на которые находятся в свободном доступе и/или могут быть даны без дополнительного рассмотрения должностными лицами; и пр.

Особенности подачи коллективных форм обращений в контексте проведения СВО Отдельного внимания заслуживает проблема, связанная с подачей или размещением коллективных обращений граждан по вопросам СВО, в особенности тех обращений, что носят публичный характер. Закон об обращениях в его действующей редакции вообще не учитывает особенности правовой природы таких

Сибирское юридическое обозрение. обращений, предусматривая универсальный порядок рассмотрения всех видов и форм обращений²⁹. Стоит отметить, что призывы и рекомендации, связанные с необходимостью правовой имплементации коллективных форм обращений в действующий механизм исследуемой правореализации, в научной среде звучат регулярно [8; 9]. Целесообразность и объективная обусловленность подобного рода предложений не вызывает сомнений.

В период проведения СВО проблема отсутствия нормативного правового регулирования процедур подачи и рассмотрения коллективных обращений приобрела особую актуальность. Огромное количество таких обращений, начиная с февраля 2022 г., заполнило Интернет и информационное пространство. В условиях быстро меняющейся действительности и нормативного правового фона, имеющиеся инструменты коммуникации общества и государства, содержащие на сегодняшний день правовую регламентацию, перестают отвечать требованиям современности, попросту отмирают и становятся пережитками прошлого. Имеется большое множество примеров, когда граждане, исчерпав арсенал существующих инструментов и/или руководствуясь логичным, казалось бы, представлением о большей значимости и юридической силе коллективных видов и форм обращений, отдают им предпочтение.

Так, с коллективными обращениями в виде открытых писем в адрес органов государственной власти РФ и должностных лиц в связи с объявлением спецоперации выступили работники системы здравоохранения (17 690 подписей)30, представители крупнейших IT-компаний («Сбер», «Яндекс», «Циан», «Газпром», «Авито», Ozon, Mail.ru – 14 500 подписей)31, ученые-экономисты, работающие в университетах и научно-исследовательских центрах в России и за ее пределами (364 подписи)32, деятели культуры (более 150 подписей)33 и другие коллективы граждан.

Статьей 49 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе»34 установлен предельный возраст пребывания на военной службе. Для военнослужащих, имеющих воинское звание ниже полковника и капитана 1-го ранга, такой возраст составляет 50 лет. Вместе с тем 166 родственников мобилизованных старше 50 лет, «исчерпав все возможные способы добиться исполнения закона на увольнение по возрасту», обратились к Президенту РФ за защитой законных интересов мобилизованных посредством создания петиции на специализированной интернет-платформе Change.org35.

Siberian Law Review. 2024. Volume 21, no. 4 вод об очевидной проблеме недостаточной обеспеченности конституционного права граждан на обращение в его современном воплощении.

Учитывая исключительно закрытый характер деятельности силовых структур (Министерства обороны Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации, Федеральной службы безопасности Российской Федерации, Пограничных войск, внутренних войск, Военно-Морского Флота Российской Федерации и других специальных ведомств), связанный с режимом секретности, многочисленные нарушения публичных прав военнослужащих и гражданских лиц, а также членов их семей на обращения в этих ведомствах остаются без рассмотрения и разрешения по существу ввиду отсутствия до настоящего времени в действующем законодательстве РФ правового режима подачи, публикации и рассмотрения таких обращений.

В свою очередь, немногочисленные публикации, появившиеся в последнее время в средствах массовой информации, свидетельствуют о негативных процессах, связанных с обеспечением и гарантированием государством возможностей реализации гражданами и военнослужащими своих законных прав в этих ведомствах. Такие нарушения гарантированных государством прав граждан, военнослужащих и членов их семей особенно проявились и участились с началом проведения спец-операции.

Летом 2024 года был арестован и отправлен в Лефортовский СИЗО бывший заместитель Министра обороны генерал армии Дмитрий Булгаков38. С 2017 года он занимался тыловым обеспечением ограниченного контингента наших

Коллективное обращение мобилизованных из Свердловской области и Пермского края, содержащее жалобу на действия командования и проблемы с обеспечением снаряжением, привело к проверке, инициированной краевым министерством территориальной безопасности и подразделением военной прокуратуры36. Мобилизованных из Татарстана после коллективного видеообращения их родственников по поводу их направления на штурм без подготовки, без поддержки специализированной военной техники и даже без вещей первой необходимости, вернули в свой полк37.

Подчеркнем, что обеспечение права – это прежде всего функция государства, которая предполагает гарантирование государством возможности реализации гражданином его законного права, а также его охрану, защиту и в случае необходимости его восстановление в целях соблюдения баланса частных и публичных интересов. К сожалению, на сегодняшний день остается немного примеров, когда компетентные органы публичной власти рассматривают по существу подобного рода коллективные обращения, а их рассмотрение приводит к конкретным правовым последствиям. И как правило, наличие таких примеров напрямую связано с вызываемым ими резонансом в обществе.

Проблема обеспеченности конституционного права граждан на обращение в силовых ведомствах

В большинстве же своем такие обращения, ввиду отсутствия соответствующего правового режима их подачи (публикации) и рассмотрения, особенно в силовых структурах, остаются без ответа, что позволяет сделать вы- военнослужащих некачественным продовольствием, махинациями с топливом и военной формой военнослужащих в Сирии. Причинил ущерб государственной казне в размере 1,3 млрд рублей. Но за эти махинации с военным имуществом не был привлечен к уголовной ответственности, а, наоборот, награжден званием Героя Российской Федерации. В последующем тихо был снят с должности и переведен в Управление генеральных инспекторов Министерства обороны.

Еще более масштабные хищения государственных денежных средств, выделенных на проведение СВО, выявлены следственными органами в 2024 г. Их совершила группа высокопоставленных военных чиновников в Центральном аппарате Министерства обороны РФ (генерал-лейтенант Ю. В. Кузнецов, генерал-лейтенант В. А. Шамарин, полковник В. Вертелецкий и др.) под руководством заместителей Министра обороны РФ генералов армии Тимура Иванова и Татьяны Шевцовой. По версии следствия, предварительный ущерб государству от их преступной деятельности оценивается более чем в 1 триллион рублей. На эти деньги, по мнению специалистов, можно содержать всю полумиллионную группировку войск на фронтах СВО в течение нескольких лет. В результате столь масштабных хищений нарушены законные права и интересы десятков тысяч военнослужащих и их семей.

И на фоне массового хищения высокопоставленными чиновниками военного ведомства бюджетных средств, выделенных государством на проведение СВО, абсолютное большинство россиян, демонстрируя патриотизм и солидарность боевым участникам спецоперации, участвует в массовых сборах денежных средств, одежды, продовольствия, медикаментов и других необходимых вещей и предметов для них. И государство в свою очередь должно проявить по отношению к обще- ству ответную солидарность, обеспечив существующий механизм реализации права граждан на обращение актуальным правовым инструментарием путем легализации актуальных видов и форм обращений, а также разработкой и внедрением соответствующих административных процедур в Закон об обращениях, связанных с их подачей и рассмотрением по существу.

Обозначенный перечень актуальных проблем исследуемого механизма право-реализации не является исчерпывающим. Так, например, весьма неожиданно возник и остро стоит неизвестный юридической науке ранее и, казалось бы, совершенно чуждый институту обращений граждан вопрос о безопасности реализации конституционного права на обращение в связи с введением в КоАП РФ и Уголовный кодекс Российской Федерации (далее – УК РФ) санкций за «публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных Сил Российской Федерации».

Диспозиция ст. 20.3.3 КоАП РФ сформулирована следующим образом: «Публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности или исполнения государственными органами Российской Федерации своих полномочий в указанных целях, оказания добровольческими формированиями, организациями или лицами содействия в выполнении задач, возложенных на Вооруженные Силы Российской Федерации или войска национальной гвардии Российской Федерации».

Как видно, выбранная законодателем правовая конструкция крайне неконкретна и предоставляет правоохранительным органам и судам большое поле для усмотрения, на что в профессиональном юридическом

Siberian Law Review. 2024. Volume 21, no. 4 дебными органами как публичное распространение информации, дискредитирующей использование Вооруженных Сил Российской Федерации.

Заключение

Резюмируя сказанное, считаем: 1) «мягкое» право в российской правовой системе носит рекомендательный характер и в отсутствие четко закрепленного правового статуса юридической категории является явлением малоэффективным и безрезультативным; 2) значимость реализации права граждан на обращение в государственные органы, органы местного самоуправления и к их должностным лицам в общеправовом механизме обеспечения прав и законных интересов граждан предопределяет обсуждение данной и иных актуальных проблем института обращения граждан в рамках всесторонней научной дискуссии с участием государственных и общественных деятелей страны, представителей прогрессивной общественности и правозащитных организаций, видных российских ученых юристов, законодателей и правоприменителей.

сообществе неоднократно обращалось внимание39.

Что примечательно, соответствующая ст. 280.3 УК РФ сформулирована практически слово в слово с вышеупомянутой нормой КоАП РФ. При этом предусмотренная уголовно-правовой нормой ответственность наступает за совершение лицом описанного деяния после его привлечения к административной ответственности за аналогичное деяние в течение одного года.

Следует отметить, что, согласно судебной практике, почти вся информация, размещенная в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», так или иначе имеет свойство публичности. Таким образом, учитывая дискреционность и неконкретность формулировок и возможность двойственного толкования норм административного и уголовного права, можно говорить с определенной долей условности, что едва ли не любое обращение гражданина или группы граждан по теме СВО, опубликованное ими в социальных сетях или на страницах сайтов и находящееся в свободном доступе, может трактоваться следственными и су-