Актуальные проблемы установления признаков потерпевшего в ходе предварительного расследования

Проблема установления признаков потерпевшего по уголовному делу отнюдь не является новой для юридической науки. При этом за последние годы в этом направлении многие авторами сделаны попытки рассмотрения различных уголовно-правовых п уголовно-процессуальных аспектов, раскрывающие отдельные стороны проблемы как бы изолированно без системного анализа вопросов, касающихся статуса потерпевшего. Так, отдельные авторы весьма глубоко подвергают изучению само влияние потерпевшего на механизм совершения преступления с рассмотрением последующих прикладных проблем расследования [3]. Другие исследуют свойства потерпевшего и юри-дико-технические особенности их закрепления в уголовном законе [4; 5], третьи изучают виктимность разных возрастных групп п сфер проявления [1].

Постановка проблемы

Между тем, практика осуществления предварительного расследования по уголовным делам предполагает необходимость комплексного, системного осмысления проблемы, рассмотрения юридических свойств и признаков потерпевшего в диалектическом единстве с вопросами придания лицам данного процессуального статуса и, главное, с вопросами, относящимися к предмету доказывания. Значительные вопросы вызывают в этой связи нередкие в практике следователя и дознавателя ситуации, когда лицо, потерпевшее от преступления не является явным, либо же, когда вопрос признания потерпевшим одновременно является также и вопросом отграничения гражданско-правовых отношений, от общественных отношений, попадающих в плоскость уголовно-правового регулирования.

Описание проводимого исследования

Исходя из законодательной конструкции ст. 42 УПК РФ, едва ли могут возникнуть трудности при толковании понятия потерпевшего по уголовному делу. Действительно, вряд ли вызовет споры законодательная формула, согласно которой потерпевший обязан своему статуса претерпеванием вреда, причиненного здоровью физического лица (физический вред); различного рода убытками или иными проявлениями имущественного вреда; либо физическими и нравственными страданиями, составляющими моральный вред [2]

Благодаря такой трактовки, лицо, осуществляющее предварительное расследование, с одной стороны, вроде бы лишено каких-либо сомнений и процесс установления п признания потерпевшим по уголовному делу, во многом, тождественен установлению лица, которому причинен вред какого-либо из перечисленных трех видов. С другой стороны, зачастую это не так просто.

В практике автора имела место следующая ситуация Организация «А» арендовала у организации «Б» нежилое помещение, которая испо.пьзовала для размещения принадлежащего себе на праве собственности и стоящегона балансе оборудования, а также вела там же производство. На момент окончания срока действия договора аренды у организации «А» возникла значительная задолженность перед арендодателем по внесению арендной платы. При этом организация «А» проигнорировала предложение контрагента произвести сверку взаимных расчетов и полностью уклонилась от исполнения требований арендодателя. В ответ на это организация «Б» обратилась в арбитражный суд с исковым заявлением о взыскании задолженности по арендной платы, а также заблокировала въездные ворота на арендованном ранее объекте, воспрепятствовав вывозу оборудования, тем самым, побуждая организацию «А» скорейшим образом произвести расчет. Вопреки мнению арендодателя организация «А» предпочла терпеть убытки, связанные с простоем оборудования в течение всего срока рассмотрения дела в суде, предъявив встречное пековое заявление о взыскании указанных убытков, а также обратилась в правоохранительные органы с заявлении о неправомерном удержании своего имущества, потребовав возбудить уголовное дело в отношении руководителей организации «Б» по ст. 330 УК РФ, то есть, в связи с самоуправством.

С одной стороны, налицо имущественный вред п сюязате.тьное для квалификации самоуправства оспаривание правомерности действий организации «Б».

Однако, с другой стороны, нельзя игнорировать положения п. 1 ст. 359 ГК РФ, дающие кредитору право удерживать имущество должника до момента исполнения последним связанных с данным имуществом обязательств. О сложности в разграничении смежных правоотношений говорит и тот факт, что возбужденное по заявлению организации «А» уголовное дело попало в следственный орган после превышения преде.тьного срока дознания. Разрешение же спорной ситуации стало возможным после вступления в законную силу решения арбитражного суда, придавшего преюдициальный характер дня указанного уголовного дела обстоятельствам, связанным с наличием задолженности по внесению арендной платы, а также образованием убытков от действий арендатора, ненадлежащим образом исполнившего своп обязательства по осуществлению текущего ремонта арендованного помещения.

К сожалению, далеко не всегда следователь имеет возможность руководствоваться вступившим в законную силу судебным актом, п зачастую складываются ситуации, когда обращением в правоохранительные органы полагающий себя потерпевшим от престушленпя заявитель подменяет установленный законом надлежащий порядок защиты его прав и законных интересов.

В этой связи примечателен следующий пример. Члены дачного кооператива в ходе проведения общего собрания приняли решение о строительстве на территории садоводства газопровода. При этом указанным решением был определен размер взносов п назначено ответственное за сбор денежных средств лицо. Однако по результатам строительства газопровода часть собранных денег осталась неиспользованной. Ответственное лицо вынесло вопрос об их использовании также на общее собрание, которое постановило потратить их на развитие инфраструктуры кооператива — дороги п освещение. Затем, спустя весьма продолжительное время, инициативная группа дачников, пропустив срок исковой давности по оспариванию решения общего собрания кооператива, обратилась в правоохранительные органы с требованием возбудить уголовное дело в отношении ответственного за сбор денег лица за присвоение вверенных ему денежных средств.

В данном случае заявители формально обладали признаками потерпевших, поскольку рассчитывали на пропорциональный возврат неистраченных денежных средств. Однако корыстная цель обвиненного в присвоении лица явно отсутствовала, что подтверждалось изъятыми по делу7 отчетами об использовании денежных средств, а также протоколами общих собрании. Вместе с тем, нельзя игнорировать тот факт, что действующее законодате.тьство содержит весьма простую с юридической точки зрения процедуру оспаривания решений органов управления дачных объединений граждан, в том числе, общего собрания, и, по какой причине, заявители ею не воспользовались, остается загадкой.

Другой примечательный с точки зрения установления признаков потерпевшего пример из практики связан с подрядом. Гражданин «А» заключил с гражданином «Б», являющимся индивидуальным предпринимателем, договор, в соответствии с которым последний был обязан осуществить строите.тьство водопровода на участке гражданина «А». Подрядные работы были выполнены в назначенный срок и приняты заказчиком по акту без каких-либо замечаний, в том числе, по качеству. Однако, изучив смету' подрядчика, гражданин «А» обратил внимание на то, что им оказалась не использована часть оплаты по договору, иными словами, возникла экономия. После обращения гражданина «А» в правоохранительные органы с заявлением о мошенничестве была проведена соответствующая проверка, установившая, что экономия подрядчика была связана с тем, что индивидуальный предприниматель не закупал часть строительных материалов, а использовал имевшиеся у него на складе ресурсы, в том числе, трубы. Как известно, согласно п. 1 ст. 710 ГК РФ, в случаях, когда фактические расходы подрядчика оказались меньше тех, которые ущипывались при определении цены работы, подрядчик сохраняет право на оплату' работ по цене, предусмотренной договором подряда, если заказчик не докажет, что полученная подрядчиком экономия повлияла на качество выполненных работ. Именно отсутствие претензий по качеству, в соответствии с подписанным обеими сторонами по договору акта приема выполненных работ, спасло подрядчика от уголовного преследования и лишило гражданина «А» статута потерпевшего, по признаку отсутствия причинения какого-либо вреда.

Результат исследования

Исходя из приведенных примеров из следственной практики, думается, что ключевым в процессе установления и признания потерпевшим по уголовному делу7 является вопрос определения вреда, причиненного преступлением, являющийся составной частью предмета доказывания (ст. 73 УПК РФ), а также прямо влияющий на наличие важного элемента состава преступления. В этой связи наличие физического, имущественного пли морального вреда являются важнейшими признаками потерпевшего, а их установление зачастую находится на стыке различных отраслей права, заставляя следователя и дознавателя применять в своей деятельности системный подход, руководствуясь не только и не столько уголовным и у го лов но-процессуальным законодательством.

Заключение

Представляется, что наличие причиненного в результате преступного посягательства вреда является как важнейшим признаком потерпевшего, так и ключевым обстоятельством, подлежащим доказыванию по уголовному7 делу, поскольку его неустановление не только лишает лицо статуса потерпевшего, но и, зача-сту7ю, исключает наличие в совершенном деянии признаков состава преступления.