Актуальные вопросы реализации уголовной ответственности за занятие высшего положения в преступной иерархии

Статья 2101 УК РФ, предусматривающая уголовную ответственность лиц, занимающих высшее положение в преступной иерархии, была включена Федеральным законом от 01.04.2019 № 46-ФЗ.

Несмотря на то, что норма об ответственности за занятие высшего положения в преступной иерархии в уголовном законе появилась относительно недавно, следует отметить определенную активность ее применения и тенденцию к формированию правоприменительной практики.

Так, исходя из данных государственного единого статистического учета в 2020 г. зарегистрировано 44 преступления, предусмотренных ст. 2101 УК РФ (в 2019 г. — 36, +22 %). В суд направлено 24 уголовных дела (в 2019 г. — 0)1.

Непосредственным объектом данного преступления выступают основы общественной безопасности как состояния защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз. Общественная опасность лиц, обладающих статусом лидеров в преступной иерархии, заключается в оказании ими значительного криминального влияния как в пределах отдельного преступного сообщества, так и во всей преступной среде. Благодаря непререкаемому авторитету в преступном мире криминальные лидеры продуцируют, регулируют и направляют организованную преступную деятельность, осуществляют контроль и распределение незаконных доходов, обеспечивают устойчивость преступных традиций и обычаев криминальной среды, чем оказывают существенное негативное влияние на общественные институты.

Феномен преступного мира криминологами определяется посредством присущих ему правил и традиций, криминальной (воровской) идеологии, регулирующей поведение его приспешников. Ученые отмечают относительную устойчивость преступных традиций и обычаев криминальной среды [5, с. 45–48].

Деятельность, направленную на сохранение воровской среды, включающую в себя поддержание асоциальных ценностей, формирование идеологии преступного мира, обязанность своим авторитетом закреплять и воспроизводить его принципы и обычаи, усиление влияния уголовной среды на социальные институты государства, осуществляют статусные лидеры преступного мира. Их действия носят преимущественно антиобщественный характер [9, с. 43–48].

Такими лидерами следует считать лиц, обладающих организационно-управленческими функциями и безоговорочным авторитетом у носителей криминальной (воровской) идеологии, соблюдающих правила подчиненности низших участников преступной среды высшим [11, с. 110–123]. Поэтому вполне естественно, что принадлежность к кругу указанных лиц приобрела уголовно-правовое регулирование.

Описание исследования

Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 2101 УК РФ, заключается в занятии лицом высшего положения в преступной иерархии. При этом конструкция исследуемой нормы, устанавливающей ответственность за приобретение статусного лидерства в иерархии преступного мира, имеет определенные структурные особенности, которые не в полной мере позволяют правоприменителю однозначно толковать её признаки.

В первую очередь, при толковании содержания обязательных признаков рассматриваемого преступления, конкретизации требует абстрактная природа дефиниций данной нормы.

Конструктивные признаки объективной стороны состава преступления имеют оценочный характер. К таковым можно отнести, в частности, понятие «преступная иерархия».

С точки зрения теории уголовного права, семантика термина «иерархия» применительно к криминальной среде представлена совокупностью принципов управления лицами, отождествляющими себя в качестве представителей профессионального уголовного сообщества, строго придерживающихся принятых в преступном мире правил и традиций [8, с. 53–58].

Указанные принципы управления криминальных структур, представляющие собой систему отношений, сложившихся в преступном мире, определяют порядок подчиненности низших звеньев криминального сообщества высшим, а также порядок взаимоотношений лиц, придерживающихся правил и традиций криминальной среды.

Преступную иерархию зачастую сопоставляют с тюремной иерархией. Действительно, и та, и другая имеют общие криминологические признаки. И преступная, и тюремная иерархия построены на тюремной субкультуре — совокупности псевдодуховных и квази-моральных ценностей, регламентирующих неофициальную жизнь осужденных в местах отбывания наказания. Но, по содержанию, преступная иерархия шире тюремной, поскольку регулирует поведение членов преступного сообщества и вне мест лишения свободы. В этой связи, преступную иерархию целесообразно рассматривать вне тюремного контингента, как определенную часть всего криминализированного социума [7, с. 28–31].

Наивысшую ступень в преступной иерархии занимают криминальные авторитеты, обладающие статусом «вор в законе», осуществляющие организационно-управленческую деятельность по поддержанию норм криминального образа жизни и обеспечению устойчивости преступного сообщества.

Нижестоящим руководящим звеном в преступной иерархии следует рассматривать криминальных авторитетов, контролирующих организацию преступного сообщества и выполняющих функции преступного лидера на определенной территории или объекте и действующих от имени лица, занимающего высшее положение в преступной иерархии. Они обладают такими криминальными статусами, как «положенец», «смотрящий». Криминологи отмечают пожизненный характер статусного лидерства в преступном мире — вор в законе, в то время как «положенец» и «смотрящий» назначаются преступным сообществом и/или статусным лидером только на определенный период и на отдельной территории, и могут смещаться в ходе внутриклановой борьбы за власть и присвоение доходов [1, с. 33–39; 3, с. 91–94].

Основную часть в структуре преступной иерархии составляют рядовые представители преступного сообщества, выполняющие различные функции, определенные лицами, занимающими вышестоящее положение в преступной иерархии («шпана», «пацаны», «бродяги» и др.).

В апелляционном определении коллегии Верховного Суда Российской Федерации, в соответствии с которым подтверждена законность обвинительного приговора в отношении М. А. Чкадуа по ч. 4 ст. 210 УК РФ отмечено, что судом тщательно исследовался вопрос о значении криминальных понятий преступной иерархии, в частности значении понятия „вора в законе“ как лица, занимающего высшее положение в криминальной иерархии, а также понятий, определяющих низшие ее звенья, в числе которых „положенец“, „смотрящий“, „преступный люд“»1.

Лица уголовно-криминальной направленности, имеющие более низкие криминальные статусы, обязаны подчиняться указаниям и распоряжениям лидера криминальной среды. Данное лицо пользуется безоговорочным авторитетом, его мнение неоспоримо для лиц криминальной направленности, находящихся как в местах заключения, так и на свободе, придерживающихся «воровских» законов и не соблюдающих сложившиеся в обществе нормы права и морали.

Основополагающей характеристикой лиц, находящихся на вершине иерархической системы межличностных взаимоотношений в рамках преступного сообщества, является то обстоятельство, что именно они определяют социально-ролевые позиции лиц, занимающих нижестоящее положение.

Так, в приговоре от 14.05.2009 по обвинению нескольких лиц в совершении ряда тяжких и особо тяжких преступлений, в том числе организации преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней), Хабаровский краевой суд указал, что «в организации „Общак“ ими (руководителями) поддерживались строгие правила подчиненности между ее членами, имелось разделение на ее руководителей, руководителей структурных подразделений и членов организации… организация состояла из отдельных самостоятельных групп лиц, объединенных в рамках организации „Общак“ общим коллегиальным руководством и едиными противоправными целями деятельности этой организации… в организации существовали единые нормы и правила поведения, в соответствии с которыми рядовые участники организации должны были, в том числе…. безоговорочно подчиняться распоряжениям руководителей организации и ее структурных подразделений…»2.

Конструкция рассматриваемого состава преступления в силу терминологического содержания формулировки «занятие положения», трактующегося, с одной стороны, как результат выполнения определенных действий (приобретение статуса высшего положения в преступной иерархии), с другой — как достигнутое лицом состояние (обладание указанным статусом) и процесс пребывания в обладаемом статусе, способствует неопределенности уголовно-правового запрета, что препятствует единообразию правоприменительной практики.

Занятие лицом высшего положения в преступной иерархии следует рассматривать в совершении действий, направленных на приобретение лицом в процессе инициации иными статусными лицами криминальной среды высшего положения в преступном мире и получение в связи с этим статуса, подразумевающего осуществление деятельности по поддержанию норм криминального образа жизни и обеспечению устойчивости преступной среды, а также удержание указанного положения посредством пребывания лица в соответствующем статусе и осуществления обусловленных им полномочий.

Основными из таких полномочий следует считать: распространение и поддержание в криминальной среде «воровской» идеологии и традиций преступного мира, определение иных «звеньев» преступной иерархии, их координацию, издание обязательных указаний относительно функционирования системы криминальных взаимоотношений, выполнение роли арбитра в ходе урегулирования споров и конфликтов субъектов преступной иерархии, поддержание связей с лидерами иных криминальных сообществ.

Следует обратить внимание на то существенное обстоятельство, что для выполнения перечисленных функций необходимо финансово-материальное обеспечение. Соответственно, иерарх преступного мира должен обладать определенной финансовой базой. Поэтому специфическим условием деятельности вора в законе становятся полномочия по формированию финансовой составляющей деятельности преступного сообщества, под предлогом финансирования и внесения денежных средств в так называемый общак [10, с. 57–61].

Это своеобразная «воровская касса», представляющая собой коллективную собственность воровского сообщества, сформированную за счет отчислений от прибыли, полученной в результате преступной деятельности (незаконный оборот наркотиков, проституция, продажа оружия, рэкет, вымогательство, мошенничество и др.).

Так, в упомянутом приговоре Хабаровского краевого суда было указано на то, что «…дан-ная организация имела общую финансовую основу существования за счет совершения противоправных деяний и изъятия чужих денежных средств и чужого имущества, а также имела общую денежную кассу, распоряжаться которой имели право лишь руководители сообщества; в организации существовали единые нормы и правила поведения, в соответствии с которыми рядовые участники организации должны были, в том числе… отчислять в общую кассу организации часть прибыли от противоправной деятельности…».

В целом указанные финансовые средства предназначены для воспроизводства преступной среды, распространения воровской идеологии в криминальном сообществе, поддержания традиций преступного мира. В последнее время отмечается значительный объем финансирования высокого имиджевого показателя вора в законе.

Признание лица статусным лидером преступного сообщества вправе осуществлять действующие статусные лидеры, авторитетные представители преступных сообществ. Статус вора в законе признается на так называемой воровской сходке — неформальном собрании авторитетных членов высшей иерархии воровского мира, в результате ритуальной процедуры (крещение/коронация), необходимым атрибутом которой является присутствие нескольких статусных лидеров, ранее прошедших подобную инициацию [2, с. 11–16]. В процессе инициации реализуется акт признания за отдельным лицом лидерского статуса остальными членами (статусными лидерами) преступного сообщества, и тогда лицо приобретает статус принадлежности к высшей ступени преступной иерархии.

Процедура инициации носит обрядовый характер и осуществляется лицами, обладающими возможностью, в соответствии с устоявшимися традициями преступных сообществ, определять положение иных лиц в иерархии преступного мира. В результате подобной инициации устанавливается положение лица в преступном сообществе и признается его высокое воровское положение (звание — вор в законе). Причем о проведенном акте инициации в обязательном порядке оповещается широкий круг представителей преступного сообщества, придерживающихся криминальной (воровской) идеологии [4, с. 33–35].

Определенный интерес относительно признания и круга функций лица, занимающего высшее положение в преступной иерархии, вызывает зарубежный опыт правоприменения. Так, в приговоре от 26.01.2016 Специализированный межрайонный суд по уголовным делам Южно-Казахстанской области указал, что «…С. был „коронован“, то есть возведён в преступный статус „вор в законе“. Это происходило на теплоходе в Средиземном море (г. Анталья) Турецкой Республики и было организовано представителями так называемого «грузинского крыла» транснационального преступного сообщества во главе с его лидером, а также в присутствии около 100 лидеров и авторитетов транснационального преступного сообщества. После «коронации» лидеры указанного транснационального преступного сообщества определили С. так называемым „смотрящим за Ка-захстаном“. Таким образом, он также стал одним из руководителей транснационального преступного сообщества. В этом качестве ему было поручено распространение и поддержание воровской идеологии, взятие под свой полный контроль криминальной среды Казахстана, а также контролирование „обща-ковых“ денег, т. е. „воровской казны“, и решение всех криминальных вопросов, как на воле, так и в местах лишения свободы на территории Казахстана, повышение своего авторитета как „вора в законе“, т. е. координация преступной деятельности лиц, занимающих лидирующее положение среди руководителей организованных групп уголовно-преступной среды Республики Казахстан. В этой связи на С. возложены преступные функции по назначению „положенцев“, то есть авторитетов уголовно-преступной среды Казахстана, контролирующих организованную преступность и производящих передачу так называемой „воровской казны“, денежные средства, которые используются для финансирования международной организованной преступности. С., занимая лидирующее положение в транснациональном преступном сообществе, был наделен полномочиями по координации действий лидеров уголовно-преступной среды Казахстана» [6, с. 807–827].

Проблемы применения нормы об ответственности за занятие высшего положения в преступной иерархии также могут возникнуть в связи с определением момента окончания обозначенного преступления. Представляется, что юридически преступление должно считаться оконченным с момента занятия лицом высшего положения в преступной иерархии. Преступление относится к категории длящихся и характеризуется непрерывным пребыванием лица в статусе занявшего высшее положение в преступной иерархии. Фактически оконченным преступление становится после утраты лицом соответствующего криминального статуса.

Уголовная ответственность наступает непосредственно за факт занятия высшего положения в преступной иерархии вне зависимости от совершения иных преступлений в рамках обладания указанным положением.

Так, в приговоре от 07.10.2020 по обвинению О. в совершении преступлений, предусмотренных ст. 2101; ч. 2 ст. 111; п. «з» ч. 1 ст. 222 УК РФ, Московский городской суд указал, что

«диспозиция ст. 210¹ УК РФ не предусматривает реализации своего статуса виновным лицом, совершения им каких-либо действий с использованием статуса, и в изложенном понимании занятие высшего положения в преступной иерархии не предполагает дополнительных действий такого лица, необходимых для состава такого преступления. Иное, расширительное толкование диспозиции ст. 210¹ УК РФ противоречит требованию уголовного закона и является недопустимым» ¹.

Заключение

Таким образом, реализация уголовной ответственности за занятие высшего положения в преступной иерархии и стабилизация практики применения уголовно-правовой нормы требуют уточнения ряда оценочных катего рий, использов анных при ее конструировании.