"Амфорный" компонент в восточной группе приморской культуры (2800-2200 гг. до н. э.)

В среднеднепровской культуре различные варианты штампа в виде столбиков в орнаментации керамики являются, видимо, еще более распространенными. Посуда, происходящая из погребений, может отражать все те же традиции (см., например, могильники среднеднепровской культуры Прорва 1, Сябровичи-Липов Брод) ( Krywalcewicz , 2007; Kryvaltsevich , 2016. S. 237–239).

М. Шмит указывает на еще одну важную особенность – широкое распространение в фатьяновской и балановской культурах кремневых топоров трапециевидной формы, в сечении четырехгранных, которые обнаруживают родство с подобными орудиями КША ( Szmyt , 1999. P. 139). Такие топоры являлись самым обычным элементом погребального инвентаря фатьяновской культуры.

Трапециевидные кремневые топоры с четырехгранным сечением, известные с поселений среднеднепровской культуры, следует относить к тому же комплексу, обязанному своим происхождением КША. В среднеднепровской культуре на поселении Азёрное выявлены кремневые долота четырехгранного сечения, являющиеся специфической частью культурного комплекса КША ( Крывальцэ-віч , 1999. С. 22; Szmyt , 1999. P. 139).

Отголоски влияния КША отмечены в ямной и катакомбной культурах ( Szmyt , 1999. P. 164, 165; 2013. P. 102). Ряд исследователей подчеркивают значение КША в распространении навыков производящего хозяйства среди культур «лесного» неолита ( Rimantienė , 2005. Р. 147; Вайтович , 2019 . С. 111).

Кратко еще раз перечислим выделенные в свое время М. Шмит черты-идентификаторы контактов между КША и соседними культурами в Восточной Европе: декор в форме «штампованных» оттисков (столбиков), широко распространившийся в центральной группе КША в фазах I–IIIb; штамп в форме колец небольшого размера (т. н. птичье перо); декор в виде гирлянд или фестонов (полуовалов), нередко в шнуровом исполнении; миски или чаши типов IA–IB2; вазообразные сосуды типов IIC1 и IIC3, часто с двумя или четырьмя ручками; горшки типов IIIA и IIIB, с небольшими плечиками, иногда слабо выраженными, и плоским дном; амфоры типов VB1 и VBII (две или четыре ручки обычно находятся в верхней части тулова или в месте соединения шеи с туловом) ( Szmyt , 1999. P. 120).

Стоит еще отметить, что технологически посуда КША отличается примесью в керамической массе груботолченого гранита, нередко сопровождавшегося мелким или среднезернистым песком, а также шамотом, что тоже следует учитывать при рассмотрении приморских материалов (Ibid. P. 19).

Показателями связей с КША или даже непосредственного присутствия групп населения КША считаются и шлифованные или полированные кремневые топоры трапециевидной формы с четырехсторонним сечением, а также янтарные диски с крестообразным узором (Ibid. P. 123–125), обнаруживаемые в пределах иных по происхождению культур.

Настоящая статья является продолжением предыдущей, посвященной материалам из построек приморской культуры шнуровой керамики из Прибрежного (рис. 1), в контексте возможного участия населения культуры шаровидных амфор в становлении нового культурного образования ( Зальцман , 2022б). Сооружения относились к двум этапам протофазы в пределах 3100–2850 CalBC.

О                   25 км

• Поселение приморской культуры                           ।    ।    ।    ।    ।    ।

Рис. 1. Поселения приморской культуры на побережье Вислинского и Калининградского заливов

Компонент КША в протофазе характеризуется особенностями, присущими, в основном, только данному периоду. Сюда относятся достаточно распространенный шнуровой орнамент в виде полуовалов (фестонов); горизонтальные ряды мелких, часто неровных столбиков, напоминающих хорошо известный в КША прямоугольный штамп и в большей степени являющихся его подражанием; встречающийся значительно реже действительно прямоугольный штамп и глубокие миски в форме полусферы. Широкогорлые горшки яйцеобразной и бочковидной формы, в особенности горшки в форме полусферы, также имеют отдаленные прототипы среди некоторых видов посуды КША, хотя это не столь очевидно (типы VIIIA1 и VB3, по Т. Вислянскому) ( Wislański , 1966. Zest. IV: 183a, 183b ; V: 375b ). Необходимо подчеркнуть, что в протофазе технологические особенности керамики имели сильные отличия от КША: примесь в керамической массе груботолченого гранита не характерна для местной посуды раннего этапа, встречается только мелкотолченый кварц совместно со слюдой.

Жилые сооружения в Прибрежном, принадлежащие еще к протофазе, перекрывались слоем, содержащим близкие в культурном отношении материалы, но явно более позднего характера. Предположительно, эти древности относятся к последующим периодам, прежде всего, к доклассическому, который, предположительно, приходится на промежуток от 2800/2750 до 2600 CalBC ( Зальцман , 2022а).

В данный период превалирующими становятся разновидности шнурового декора, среди которых к концу этого временного промежутка на первый план выходят треугольники. Однако компонент КША по-прежнему выделяется как один из самых устойчивых, хотя его составляющие частично меняют свой облик.

Прежде всего характеризуемая посуда отличается от ранней тем, что минеральная примесь (груботолченый гранит) выступает на поверхности. Такая черта являлась редкостью для керамики предшествующего времени. Широко распространены в это время крупных размеров горшки полусферической и приземистой формы, которые часто орнаментировались полуовалами или столбиками (рис. 2: 3, 4, 6, 8, 9, 11 ; 3: 4, 6 ). Миски в форме полусферы остаются одними из самых распространенных. Декорированы они в том же стиле (рис. 3: 3 ).

Получили распространение и новые типы посуды, в том числе кубки с выделяющимися боковыми сторонами и формой тулова, близкой к воронковидной. Они немногочисленны, но все украшены декором в виде столбиков (рис. 3: 1, 10 ).

Среди амфор выделяется экземпляр с шаровидным туловом и прямой шейкой (рис. 2: 2 ). Велика вероятность, что амфора непосредственно происходит из КША, так как аналогичной формы сосудов больше на поселении не зафиксировано. Подобного рода амфоры с крутыми плечиками известны в поморско-прусской и мазовецко-любельской группах КША ( La Baume , 1943. Taf. 4: 1, 2 ; Bronicki , 2016. Rys. 73: 1 ; 90: 1 ). Остальные типы посуды (заметим, самые распространенные на поселении), включающие многочисленные разновидности широкогорлых горшков, амфор, кубков S-образной формы, мисок овальной формы, не находят параллелей в КША. Они могли быть украшены совершенно различным образом, в том числе в «амфорном» стиле (рис. 2: 1, 5, 10, 12 – 14 ; 3: 5, 8 , 9, 11 ).

Рис. 2. Поселение Прибрежное.

Посуда, украшенная шнуровыми и «бисерными» полуовалами

1, 13 – широкогорлые горшки S-образной формы; 2, 7, 10, 12 – амфоры; 3, 9, 11 – широко-горлые горшки в форме полусферы; 4, 6, 8 – широкогорлые горшки приземистые; 5 – кубок; 14 – приземистая миска

Рис. 3. Поселение Прибрежное.

Посуда, украшенная штампом в виде столбиков

1, 10 – кубки; 2 – горшок средних размеров; 3 – глубокая миска; 4, 6 – широкогорлые горшки полусферической формы; 5, 7, 8, 11 – широкогорлые горшки S-образной формы; 9 – сосуд тюльпановидной формы

Декор, ведущий свое происхождение из КША, по-прежнему включает только шнуровые полуовалы и столбики. Что любопытно, полуовалами могла покрываться даже посуда (например, миски овальной формы), никоим образом не связанная с КША. Шнуровые полуовалы обычно двойные или тройные, всегда, за единственным исключением, «свисающие» к нижней части сосуда (рис. 2: 1, 3–6, 8–14 ).

Нередко вместо оттисков шнура использовался имитирующий их «бисер», предположительно, наносимый на поверхность сосуда с помощью подвижного валика (рис. 2: 4, 19, 12, 13 ). К концу этапа на смену полуовалам приходят шнуровые треугольники, которыми покрывалась превалирующая часть посуды.

В Прибрежном в указанный период декор в виде столбиков принимает «классические» формы, что выразилось в широком распространении сочетаний горизонтальных рядов и зигзага (рис. 3: 5–10 ). Горизонтальные ряды столбиков, как правило, двойные, реже тройные. Под ними размещался одинарный зигзаг, образованный аналогичным штампом. Еще два варианта представлены линиями из прямоугольного штампа или их сочетанием со спускающимися вертикально вниз или под наклоном рядами всё тех же столбиков (рис. 3: 2–4, 11 ). Такими разновидностями декора могли украшаться миски в форме полусферы, амфоры, сосуды тюльпановидной формы, широкогорлые горшки вытянутых очертаний и кубки. Простейший орнамент – в виде исключительно горизонтальных рядов столбиков, а также их вариаций – являлся менее распространенным (рис. 3: 1, 11 ). Ушки у сосудов тоже иногда орнаментировались столбиками.

Обращает на себя внимание фрагмент амфоры, украшенный штампом, отдаленно напоминающим «чешую» (рис. 2: 7 ). В этом варианте штамп образовывал треугольники. Декор в виде «чешуи» – одна из отличительных черт керамики восточной группы КША, причем и здесь он нередко составлял треугольники ( Свешников , 1983). Конечно, в восточной группе «чешуя» имела более четкий облик.

Типичные для КША разновидности орнамента в виде сочетаний шнура и столбиков в Прибрежном не получили распространения, как и декор в виде колец. В целом, однако, доля керамики, украшенной в манере, свойственной КША, достигает 10–15 %.

Ранний этап расположенного по соседству поселения Ушаково-3 приходится на начало III тыс. до н. э. (прилож. 1, см. в конце статьи). Древности, связанные с этим отрезком времени, далеко не так многочисленны, как в Прибрежном, но даже в этом случае выявлены материалы, имеющие параллели в КША (рис. 4: 1–5 ). Основная их часть соответствует материалам поселения Прибрежное при наличии отдельных форм, характеризуемых некоторым своеобразием. В эту условную группу, прежде всего, входят две однотипные амфоры с высокой шейкой и, видимо, воронковидным туловом (рис. 4: 4, 5 ). Неизвестные на остальных поселениях микрорегиона и даже на более широкой территории, они находят аналогии именно в КША ( Wislański , 1966. Rys. 2: 15 ; 68: 10 ). Миска полусферической формы, украшенная сочетанием горизонтальных оттисков шнура и столбиков (рис. 4: 3 ), также имеет бесспорные аналогии среди древностей КША ( Niezabitowska-Wiśniewska , 2018. Tabl. 4: 6 ). Сосуд, декорированный в верхней части столбиками, образующими зигзаг (рис. 4: 1 ), напоминает кубок КША

Рис. 4. Посуда с нижнего уровня культурного слоя поселений Ушаково-3 ( 1–5 ) и Ушаково-1 ( 6, 7 )

1 – кубок; 2, 4–6 – амфоры; 3 – глубокая миска; 7 – широкогорлый горшок полусферической формы из Межановице (Nosek S. 1967. Rys. 117: 5). Обломок верхней части амфоры с невысокой шейкой и покатыми плечиками по форме близок подобного рода сосудам из Прибрежного. Но основу декора у данной амфоры составляли перемежающиеся горизонтальные и вертикальные оттиски шнура (рис. 4: 2), что уже характерно для орнаментальных схем КША. Единичной находкой является фрагмент сосуда, украшенного полуовалами.

С расположенного по соседству поселения Ушаково-1 также происходят фрагменты посуды, которая по форме и в особенности орнаменту (рис. 4: 6, 7) имеет очевидные аналогии в КША. Как и на поселении Ушаково-3, на памятнике фиксируются материалы разного времени. Наиболее ранние древности, судя по прямым аналогиям с материалами поселения Прибрежное, должны датироваться не позднее 2600 CalBC. Среди находок с нижнего уровня культурного слоя необходимо отметить широкогорлый горшок со слегка загнутым внутрь краем венчика, декорированный шнуровыми полуовалами (рис. 4: 7), т. е. в том же стиле, что и в Прибрежном. Одна из амфор, хотя и лишенная орнамента, имеет близкие параллели среди подобного рода категории посуды в КША (рис. 4: 6). Ее тулово явно отличалось воронковидными очертаниями. Остальные фрагменты, украшенные по преимуществу сочетанием шнура и столбиков, встречались как на нижнем уровне культурного слоя, так и на предшествующем. Их связь с последующем этапом развития поселения видится наиболее вероятным.

Классический период в приморской культуре традиционно связывают с интервалом 2600/2500–2400 CalBC. Но радиоуглеродных определений для данного временного промежутка до сих пор недостаточно. Наиболее надежным видится радиоуглеродное значение из Ниды – 4070±50 ВР, 2830–2500 CalBC (Вln-2592), датирующее поселение серединой III тыс. до н. э. ( Римантене , 2004. C. 160). Основные керамические материалы совершенно не противоречат этой дате, многие разновидности посуды совпадают с таковыми из обширного круга памятников КШК Средней Европы (на памятнике несколько реже, но все-таки встречаются древности, относящиеся к предшествующим периодам). Кстати, схожее по времени радиоуглеродное значение получено для постройки в Жуцево – 4050 ± 35 ВР (POZ-23752) ( Król , 2009. S. 335). Материалы из этого сооружения в целом близки выявленным в Ниде. В особенности широко на указанных памятниках, а также Сухаче, представлена посуда с пальцевыми зашипами (WLT-тип), налепами, покрытыми отпечатками пальцев или зарубками ( Kilian , 1955; Rimantienė , 1989; Żurek , 1954). В целом, в этот период на ряде поселений керамические комплексы претерпевают заметные изменения, распространяются формы и декор, ранее неизвестные. Внешний фактор мог сыграть здесь ведущую роль.

Общей особенностью классической и последующей эпох является полное или почти полное исчезновение декора в виде шнуровых полуовалов. Они отсутствуют и в Ниде, где мотивы орнамента, которые обычно связывают с воздействием со стороны сообществ КША, отличаются заметным разнообразием. Все-таки оттиски шнура и здесь нередко являлись составной частью схемы, в которой мелкие прямоугольные штампы образовывали короткие сдвоенные линии, треугольники, сочетания горизонтальных линий и зигзага или коротких вертикальных линий. Известны простые ряды столбиков совместно со шнуровой елочкой, сочетания рядов вертикально и горизонтально расположенных столбиков, многопоясные композиции ( Rimantienė , 1989. Fig. 49: 6 ; 55: 5, 8 ; 61: 8 ; 62: 4, 8 ; 78 : 1, 2, 5–10 ; 80: 10 ; 91: 2, 3, 7 ; 92: 10 ). Наконец, представлена схема, составленная двумя рядами простых столбиков и зигзагом между ними, весьма популярная в поморско-прусской группе КША ( La Baume , 1943. Taf. 6: c ; 8: f ; 7: a, c ). Декор в виде колец также наличествовал, но широкого распространения не получил ( Rimantienė , 1989. Fig. 104: 2, 4 ).

На поселении Ушаково-1, где превалирующая часть материалов, судя по целому ряду признаков, должна принадлежать классическому периоду приморской культуры, число посуды, декорированной штампом в виде столбиков, достигает 12 %. Технологически характеризуемая керамика ближе посуде КША: грубые частицы дресвы выступают на поверхности. Фрагменты, украшенные в стиле КША, в большинстве случаев относятся к глубоким мискам, чашам, амфорам, широкогорлым горшкам, горшочкам с бочковидным туловом и даже кубкам (рис. 5). В отличие от Прибрежного, среди мотивов преобладают сочетания горизонтальных оттисков шнура и столбиков, расположенных прямо, наклоненных в одну сторону или образующих елочку (рис. 5: 2–9, 11, 12 ). В некоторых

Рис. 5. Поселение Ушаково-1.

Фрагменты посуды, украшенной штампом в виде столбиков случаях столбики могли образовывать треугольники или зигзаг (рис. 5: 1, 10). Орнамент в виде колец не зафиксирован.

В период с 2400 по 2200/2100 CalBC, получившего название постклассического, судя по косвенным данным, влияние КША еще более усиливается. Пятая часть от всей орнаментированной керамики (21 %) в Ушаково-3 была украшена в стиле, присущем КША. Подобного рода декор мог встречаться на посуде почти любой формы, включая широкогорлые горшки (рис. 6; 7). В этот период вся без исключения посуда имела в керамической массе многочисленную примесь дресвы, выступающей на поверхности, что характерно и для керамики КША. Подобного рода керамика содержалась в верхней и средней частях культурного слоя, датированного в среднем в пределах 2400–1800 CalBC (см. прилож. 1).

Форма глубоких мисок с загнутым внутрь краем венчика происходит из КША (рис. 6: 2–4 ). На одной из мисок, имеющей слабовыраженную шейку, располагались сдвоенные шишкообразные налепы, нередко встречающиеся в КША (рис. 6: 2 ). По меньшей мере 14 мисок были орнаментированы столбиками, почти всегда в сочетании с оттисками шнура. Столбики образовывали зигзаг или елочку, имели наклон в одну из сторон, могли быть вытянутой формы. Классический вариант, т. е. сочетание горизонтальных линий и зигзага, составленных столбиками, здесь почти неизвестен. В пример можно привести только один кубок с невысокой шейкой (наследство предыдущих периодов), который имел такого рода орнамент, если только он не относится к более раннему времени (рис. 6: 10 ). Он, кстати, выделялся и технологически.

Оставшиеся формы посуды все-таки отличаются местным своеобразием и не имеют прямых аналогий в КША, чего не скажешь о некоторых разновидностях орнамента, которым находят параллели в данной культуре. Конечно, следует учитывать, что для украшения посуды, за исключением глубоких мисок, использовались преимущественно различные варианты шнурового декора. Обломок амфоры с покатыми плечиками, по форме типичной для местного варианта приморской культуры, выделялся орнаментом в виде сочетания сгруппированных в ряды столбиков и горизонтально размещенного очень мелкого штампа, имитирующего шнур (рис. 6: 12 ).

Шнуровые полуовалы на посуде, характерной для верхнего уровня культурного слоя в Ушаково-3, не зафиксированы, а орнамент в виде мелких колец встречался лишь дважды (рис. 6: 3 ). Как и в Ушаково-1, декор, ассоциировавшийся с компонентом КША, представлен почти всегда только столбиками в различных сочетаниях с оттисками шнура (рис. 7). Иногда это только простые двойные ряды столбиков, встречающиеся на широкогорлых горшках (рис. 6: 5, 9 ). Но имеются экземпляры с более сложными композициями. Амфора с покатыми плечиками выделялась орнаментальной схемой, составленной столбиками, сформированными подобно потокам спускающихся вертикально вниз рядов зигзагов (рис. 6: 1 ). Кубок наиболее распространенной на поселении разновидности (с высокой шейкой) выделяется декором в виде треугольников, но отпечатанных не шнуром, а штампом удлиненной прямоугольной формы (рис. 6: 7 ).

Отметим, что подобного рода набор признаков, особенно касающийся схем орнамента, имеющих отношение к КША, зарегистрирован среди материалов

Рис. 6. Поселение Ушаково-3, верхний уровень культурного слоя.

Посуда, украшенная штампом в виде столбиков

1, 12 – амфоры; 2–4, 6 – глубокие миски; 5, 9 – широкогорлые горшки S-образной формы;

7, 8, 10, 11 – кубки

Рис. 7. Поселение Ушаково-3, верхний уровень культурного слоя. Фрагменты посуды, украшенной штампом в виде столбиков

стоянок Недведжувского микрорегиона, расположенных в южной части Вислин-ского залива, в районе Вислинских Жулав ( Gawrońska , 2002; Mazurowski , 2014).

Отдельным вопросом является роль приморской культуры в распространении «амфорной» традиции за пределами Юго-Восточной Прибалтики. Прежде всего, это территория соседней Белоруссии. Ряд исследователей неоднократно указывали на возможное существование связей в позднем неолите и раннем бронзовом веке между прибрежными районами и Белоруссией, в том числе в контексте традиций КША ( Вайтович , 2019; Лакiза , 2008; Чарняўскі, Вайтовіч , 2019; Kryvaltsevich , 2016).

В Северной Белоруссии материалы, имеющие прямое или косвенное отношение к КША, встречались на поселениях Кривинского торфяника Асавец 2, Кривина 1 и 2 ( Чарняўскі, Вайтовіч , 2019). На поселении Асавец 2 среди древностей усвятской культуры выявлены остатки амфоры, а также разрозненные фрагменты посуды, непосредственно относящиеся к КША (Там же. С. 612. Мал. 2). Но синкретические материалы наличествуют преимущественно в виде кольцевого орнамента (Там же. С. 615. Мал. 4: 1–4, 6 ). Распространение декора в виде кольцевого штампа через приморскую культуру в этом случае исключается: на раннем этапе подобного рода узор не имел широкого хождения. Косвенно на отсутствие каких-либо связей указывают и изделия из янтаря усвятской культуры в виде подвесок с фронтальными отверстиями ( Charniauski, Kryvaltsevich , 2011. P. 113), которые не имеют ничего общего с набором украшений раннего этапа приморской культуры ( Зальцман , 2019. Ч. 1. С. 59–61. Рис. 444, 445).

Последующая северобелорусская культура, образовавшаяся с конца втор. четв. – середины III тыс. до н. э. под воздействием КШК, в том числе приморской и среднеднепровской культур, в результате трансформации усвятской, также не избежала влияния КША ( Чарняўскі, Вайтовіч , 2019. С. 618).

Черты КША в северобелорусской культуре заметны только в орнаментальных мотивах, причем кольцевой декор продолжил свое существование. Новым по сравнению с предыдущим временем является орнамент в виде полуовалов (фестонов), образованных штриховыми линиями и линиями, состоящими из ямок (Там же. С. 615). Полуовалы – устойчивый элемент декора на раннем этапе приморской культуры ( Зальцман , 2019. Ч. 1. С. 56. Рис. 431: 23–27 ; 432: 62, 63, 69 ), но выполнены они всегда в виде шнуровых оттисков. Видимо, во втор. пол. III тыс. до н. э., как уже подчеркивалось выше, они исчезают. В Ниде среди позднейших материалов зарегистрирован фрагмент миски, украшенной нарезными полуовалами ( Rimantienė , 2016. Fig. 113: 5 ). Однако наиболее вероятной видится его связь с центральноевропейским бронзовым веком, а не предыдущими периодами приморской культуры ( Makarowicz , 1998. S. 136).

Необходимо также отметить, что шнуровую посуду северобелорусской культуры (с учетом технологических, морфологических признаков и особенностей декора), невозможно соотнести с приморской ( Charniauski , 2016. Fig. 6: 1–4, 8, 11, 13–15 ). Аналогии отмечаются в восточнобалтийской КШК с территории Литвы и Латвии ( Piličiauskas , 2018). Ранее, когда не существовало четкого разделения приморских и восточнобалтийских древностей, в северобелорусской культуре иногда видели приморский компонент ( Чарняўскі, Вайтовіч , 2019. С. 618).

Ныне, в связи с исследованиями последних лет в Калининградской области и Литве, ситуация серьезным образом изменилась, и стала очевидной ошибочность суждений ранних исследователей относительно культурной принадлежности ряда памятников, особенно выявленных в Западной Литве и Латвии.

Что касается фрагментов с полуовалами с поселения Асавец-2, то связывать их появление с приморским контекстом, видимо, не стоит, так как в целом не отмечается сколько-нибудь заметных аналогий с керамическими формами приморской культуры. Декор в виде кольцевых отпечатков, скорее всего, имеет прямое отношение к КША в силу его редкости в приморской культуре. В Жуце-во, расположенном значительно западнее, кольцевой декор также зафиксирован, что и неудивительно из-за непосредственного соседства с КША ( Żurek , 1954. Rys. 13: 16–18 ). Но насколько широко он был распространен в западной группе жуцевской (приморской) культуры, нам пока неизвестно.

Значительная доля компонента КША в керамике среднеднепровской культуры Верхнего Поднепровья, как неоднократно отмечалось, несет в себе отпечаток контактов с КША ( Kryvaltsevich , 2016. S. 239). Распространение в среднеднепровской культуре мотивов орнамента, основой которых служил штамп в виде столбиков, через посредство приморской культуры здесь видится наименее вероятным, так как не зафиксировано ни единого сосуда, декорированного в стиле, характерном только для прибрежной зоны.

Несколько иная ситуация сложилась в Белорусском Понеманье, где воздействие КША на местные шнуровые группировки могло проявляться как через непосредственные контакты, так и благодаря влияниям, исходящим из приморской и среднеднепровской культур. Явственные черты приморской культуры проявляются в отдельных формах посуды (разновидности широкогорлых горшков, мисок, сосудов S-образной формы), орнамента и даже каменных топоров (топорики трапециевидной формы с зауженным обухом) ( Лакiза , 2008. Табл. 8: 5, 7 ; 28: 3 ; 89: 2, 3, 6 ).

Особо стоит выделить два фрагмента горшков, декорированных одним или несколькими рядами столбиков и относящихся, по В. Л. Лакизе, к типу 3 группы 1 (Там же. Табл. 23: 1, 3 ). Горшки имели S-образную форму, один из них – выпуклое тулово, что в целом соответствует подобного рода посуде с поселений Ушаково-2 и 3. В Ушаково-3 совпадает не только форма, но и орнамент ( Зальцман , 2019. Ч. 2. Рис. 547: 3 ; 648: 5, 6 ). Сосуды S-образной формы, украшенные простыми рядами мелких или тонких столбиков (относящихся к типу 2 группы 1) ( Лакiза , 2008. Табл. 27: 44 ; 29: 1, 4 ), типологически слабо отличаются от некоторых разновидностей приморской посуды, хотя в прибрежной зоне они датируются более ранним временем.

Однако немалая часть керамики с поселений Белорусского Понеманья, покрытая орнаментом в виде столбиков, могла быть напрямую связана с КША или среднеднепровской культурой. Схема в виде зигзага, расположенного между горизонтальными рядами, составленными столбиками, встречающаяся на керамике КШК Понеманья (Там же. Табл. 40: 5; 48: 2, 4; 58: 6), в приморской культуре распространена реже, а на поселениях северо-восточного побережья Вислин-ского залива вообще не отмечена. Напротив, в поморско-прусской группе КША подобного рода декор является одним из самых распространенных. Орнамент, состоящий из коротких групп наклонных столбиков между горизонтальными линиями столбиков, зафиксированный на керамике КШК с Понеманья (Лакiза, 2008. Табл. 9: 2; 48: 1, 6), остался практически неизвестным на побережье, где косо размещенные ряды столбиков имели более удлиненные очертания и никогда не завершались внизу стоящим горизонтальным рядом (Зальцман, 2022а. Рис. 111: 2, 3).

Наличие ясно видимого компонента КША среди материалов, происходящих из построек в Прибрежном, самым очевидным образом подтверждает идею о важной роли данной культуры в формировании новой культурной единицы ( Зальцман , 2022б). Впрочем, немалая часть комплекса, имеющего отношение к КША, в протофазе приморской культуры является не более чем подражанием. Очевидно, что миграция на побережье происходила в кооперации с представителями иных по происхождению культурных групп, что сказалось на комплексе в целом. При этом традиции КША в формах посуды, несколько в меньшей степени орнамента, претерпели серьезные изменения. По-видимому, постоянных связей с соседней поморско-прусской группой КША в тот период не существовало. По крайней мере, никаких специфических признаков этой группы в ранних керамических формах и орнаментации не отмечено. После сложения приморской культуры, в период ее дальнейшего развития, если следовать охарактеризованным выше материалам поселений Прибрежное, Ушаково-1 и 3, ситуация явно изменяется. Впрочем, все еще оставались популярными шнуровые полуовалы, но, видимо, к 2600 г. до н. э. такое украшение становится редкостью. По крайней мере, в Ушаково-1 и 3, стоянках Недведжувского микрорегиона, на поселении Сухач посуда, орнаментированная подобным образом, представлена единичными образцами. Простые шнуровые полуовалы всегда совместно с горизонтальными оттисками шнура – черта, все-таки в большей степени характерная для восточной группы КША, хотя спорадически встречалась и в иных ее группах. Уже в 2700–2600 гг. до н. э. обычным становится декор в виде сочетаний горизонтальных линий и зигзага, составленного столбиками. Скорее всего, подобный декор уже обязан своим происхождением поморско-прусской группе. На поселении Сухач, ближе к ней расположенном, также зарегистрирован орнамент в виде шнуровых гирлянд, типичный именно для соседней группы КША ( Kilian , 1955. Abb. 115, 116).

В Ушаково-3 в слое, датированном не позднее 2630 CalBC, содержались фрагменты амфор и кубка, ближайшие параллели которым можно увидеть только в КША (рис. 4: 1, 4–5 ). Совершенно очевидно, что эти образцы посуды являются показателями связей между двумя культурными образованиями. Точный их характер нам пока неизвестен. По крайней мере, с учетом широкого распространения мотивов орнамента КША и даже форм посуды, мы можем предполагать существование матримониального обмена в этот и последующий периоды.

Наличие иного рода связей не менее вероятно. Население приморской культуры контролировало участки, богатые янтарем, который в связи с ростом его популярности в Центральной Европе с рубежа IV/III тыс. до н. э. стал для жителей побережья чуть ли не главным обменным эквивалентом. Общепринятым является мнение, что янтарь сообщества КША получали в том числе и благодаря связям с населением нарвской культуры. Появление небольших по численности групп населения КША на побережье Западной Литвы объясняется стремлением проникнуть в районы, богатые янтарем, в обход области, контролируемой приморскими сообществами (Чебрешук, Шмит, 2003).

Так как в настоящее время датировки приморской культуры значительно удревнены, то исключать возможное участие приморского населения в коммуникационных маршрутах, основанное на обмене, уже в начале III тыс. до н. э. было бы преждевременным. Впрочем, кроме аналогий в формах посуды, орнамента и даже возможного наличия очень редко встречающейся керамики, непосредственно происходящей из круга КША, у нас почти нет других доказательств особого рода отношений между двумя культурными формированиями. Специфической формы кремневые секиры, характерные для КША, даже во фрагментированном состоянии не выявлены на поселениях приморской культуры, хотя случайные находки таких изделий в Калининградской области и Литве хорошо известны. Набор изделий из янтаря, типичный для приморской культуры, не содержит образцов, форма которых или орнамент, покрывающий их, могли возникнуть исключительно в недрах КША ( Зальцман , 2017; 2018). По крайней мере, такие украшения до настоящего времени не обнаружены. Этого, кстати, не скажешь относительно восточнобалтийской КШК, на стоянках которой, в частности в Дактаришке-5 и Швянтойи-1А, зарегистрированы янтарные диски, украшенные в обычной для КША манере солярной символикой ( Butrimas , 2001. Fig. 14; Rimantienė, 2001. Abb. 7: 18 ). С другой стороны, нельзя не отметить случаев обнаружения на памятниках КША подвесок уплощенной формы с выпуклыми боковыми сторонами, которые наиболее характерны для ранних этапов восточной группы приморской культуры ( Wislański , 1966. Rys. 26: 15 ).

Связи приморских сообществ с населением КША, оставаясь устойчивыми, продолжались в последующие периоды с 2600 по 2200/2100 CalBC. Изменения в основном затронули орнаментальные мотивы. Теперь общераспространенными становятся сочетания оттисков шнура и рядов столбиков. Часто использовалась простейшая схема, состоящая из 2–3 рядов. Однако такие разновидности орнамента на некоторых поселениях являются одними из ведущих. И это относится не только к памятникам, расположенным вблизи КША-центров, но и находящимся в северной части побережья Вислинского залива. Помимо схем орнамента, имеющих очевидную связь с КША, по-прежнему были в ходу глубокие миски, часто соответствующе орнаментированные. Кубки, бочковидной формы горшочки и амфоры, по форме шнуровые, могли тоже иметь декор в виде столбиков. И это означает, что свой, и весьма значительный, отпечаток КША оставила в большей мере в орнаментации посуды, но никак не в ее типах.

Таким образом, на протяжении большей части своей истории характеризуемая культура, уже в основе свой содержавшая в числе прочих «амфорный» компонент, причем наиболее явственный, продолжала оставаться связанной с КША. Однако все аналогии ограничены только отдельными составляющими керамического комплекса. Приморская культура, хотя в целом и принадлежала (с некоторыми оговорками) кругу КШК, параллельно развивала собственные традиции, отличающиеся ярко выраженным своеобразием.