Анализ компонентов субстантивно-атрибутивных словосочетаний в "Слове о полку Игореве" и его поэтических переложениях XIX в

Позиция атрибута относительно определяемого слова в древнерусском языке отличалась от современного. Как правило, в современном русском литературном языке при ней- тральном порядке слов определение занимает положение перед определяемым словом, тогда как в древнерусском языке оно могло быть и препозитивным, и постпозитивным [7, с. 98; 14, с. 47–95]. Постановка атрибута в ту или иную позицию могла зависеть от ряда факторов (например, от частеречной принадлежности и лексико-грамматического разряда атрибута, от одушевленности существительного [10, с. 288–289; 18]).

В данной статье мы попытаемся выяснить принципы постановки атрибута относительно определяемого слова в «Слове о полку Игореве» (СПИ), а также выявить различия в расположении атрибута между древнерусским текстом и его поэтическими переложениями XIX в., выполненными В. Жуковским и А. Майковым.

Текст СПИ – «единственный въ своемъ род ѣ драгоц ѣ нный памятникъ древн ѣ йшей русской поэзіи» [3, с. 414], «глубокими корнями связанный с народной культурой, с народным языком, с народным мировоззрением» [8, с. 132], неоднократно привлекался исследователями в качестве материала для исследования порядка слов, в том числе и внутри субстантивно-именных словосочетаний [2, с. 130–132; 11, с. 168–174; 14, с. 47–95]. Однако сравнение расположения компонентов атрибутивных конструкций в древнерусском тексте и его поэтических переложениях производится впервые.

Нам представляется любопытным выявить, влияет ли изменение стихотворного ритма и размера на расположение компонентов внутри атрибутивной группы. Методом сплошной выборки из трех текстов мы извлекли 897 атрибутивных конструкций (283 – СПИ, 318 – поэтическое переложение В. Жуковского, 296 – поэтическое переложение А. Майкова).

Процентное соотношение общего числа двучленных и трехчленных атрибутивных конструкций во всех трех текстах примерно одинаково: 87 % двучленных конструкций и 13 % трехчленных в СПИ, 85 % двучленных конструкций и 15 % трехчленных в поэтическом переложении В. Жуковского, 86 % двучленных конструкций и 14 % трехчленных в поэтическом переложении А. Майкова. Подобное сходство в количественном соотношении двухкомпонентных и трехкомпонентных словосочетаний можно объяснить попыткой авторов-переводчиков «бережно сохра-

нить каждое слово, каждый поэтический образ» [12, с. 48].

Говоря о двучленных атрибутивных словосочетаниях в древнерусском тексте СПИ, отметим, что на долю 66 % препозитивных конструкций приходится 33 % постпозитивных. Эти данные противоречат мнению исследователей, согласно которому удельный вес препозитивных и постпозитивных конструкций в древнерусских памятниках примерно одинаков (или даже возможно незначительное преобладание постпозитивных словосочетаний) [6, с. 173–179; 14, с. 61–67].

Объяснить столь большую количественную разницу можно тем, что в 63 % препозитивных словосочетаниях атрибут выражен членной формой качественного имени прилагательного. Например: старымъ княземъ (68)*, веселыми п Ѣ сньми (67), храбрии русичи (54). Как отмечают исследователи, это один из факторов, который влияет на положение атрибута внутри словосочетания [6, с. 176].

Другие факторы (наличие предлога и одушевленность имени существительного) равно проявили себя в случаях как препозитивного, так и постпозитивного положения атрибута, поэтому учесть их как влияющих на расположение членов атрибутивного словосочетания в данном случае мы не можем.

Среди других примеров морфологического выражения препозитивного атрибута можно отметить краткую форму имени прилагательного, определительное и притяжательное местоимения, причастие и имя числительное (количественные данные приведены в табл. 1).

Важно отметить, что и в поэтических переложениях СПИ в двучленных атрибутивных словосочетаниях также наблюдается преобладание препозитивного положения атрибута: в переложении В. Жуковского 59 % препозитивных конструкций – 40 % постпозитивных, в переложении А. Майкова 67 % препозитивных конструкций – 27 % постпозитивных.

Следование древнерусскому образцу – не единственная причина преобладания препозитивных атрибутивных словосочетаний в поэтических переложениях В. Жуковского и А. Майкова. Следует вспомнить время, в которое работали поэты-переводчики: начало (В. Жуковский переводил СПИ между 1817 и 1819 гг. [5, с. 121–132]) и середина (А. Майков посвятил переложению СПИ 4 года – с 1886 по 1889 г. [17]) XIX в.

Как отмечает З.К. Тарланов, к середине XIX в. в литературной норме закрепляется левостороннее расположение атрибутивноименной группы («ряд, зависимый от именной абсолютной позиции, по нормам иерархии развертывается влево»), связывая это со следованием синтаксиса «по пути гипотаксиса», в котором лежит антиномия имени и глагола [15, с. 37–38].

Морфологическое выражение постпозитивного атрибута представлено не так широко, как в препозиции. Так, постпозитивный атрибут не выражен ни определительным местоимением, ни числительным (в табл. 2 на с. 103 приведены количественные данные).

Выполнив сопоставительный анализ морфологического выражения препозитивного и постпозитивного атрибута, мы отмечаем

Таблица 1

Морфологическое выражение атрибута в двучленных препозитивных атрибутивных словосочетаниях, %

Морфологическое выражение препозитивного атрибута	Древнерусский текст СПИ	Переложение В. Жуковского	Переложение А. Майкова
Членная форма имени прилагательного	63	81	72
Нечленная форма имени прилагательного	20	5	11
Определительное местоимение	2	1	3
Притяжательное местоимение	4	5	5
Указательное местоимение	3	3	0,5
Порядковое числительное	3	1	2
Количественное числительное	3	2	5
Действительное причастие	–	–	0,5
Страдательное причастие	–	1	0,5
Приложение	2	1	0,5

Таблица 2

Морфологическое выражение атрибута в двучленных постпозитивных атрибутивных словосочетаниях, %

Морфологическое выражение постпозитивного атрибута Древнерусский текст СПИ Переложение В. Жуковского Переложение А. Майкова Членная форма имени прилагательного 57 71 79 Нечленная форма имени прилагательного 16 6 4 Определительное местоимение – – – Притяжательное местоимение 12 14 9 Указательное местоимение 4 3 1 Порядковое числительное – – – Количественное числительное – – – Действительное причастие – – 1 Страдательное причастие 1 – – Приложение 10 6 6 следующее. Во-первых, членная форма имени прилагательного является превалирующей как в пре-, так и в постпозиции: въ Руской земли (68) – за землю Рускую (60). Краткая форма менее частотна в обоих расположениях атрибута (въ златъ стремень (50) – стола злата (57), что подтверждает мнение исследователей о немотивированности выбора полной или краткой формы, а также то, что уже в древнерусский период краткая форма вытеснялась членной формой прилагательного [1; 14, с. 94–95]. Во-вторых, определительные местоимения, равно как и числительные, употребляются только в препозитивном положении: всю нощь (57), на седьмомъ вѢцѢ (63), два солнца (57). В-третьих, в постпозиции увеличивается число притяжательных местоимений и приложений: сердца своего (48), грозы твоя (60), града Чрънигова (53). Как отмечает Ф.Р. Минлос, притяжательное прилагательное обычно находится в постпозиции, особенно если отсутствует прилагательное [9, с. 285]. В-четвертых, как страдательные, так и действительные причастия не нашли своего широкого применения ни в препозитивном, ни в постпозитивном положении атрибута: лебеди роспущени (50).

Если мы можем отметить, что картина с контактным расположением атрибута одинакова как в древнерусском тексте СПИ, так и в его поэтических переложениях, то этого нельзя сказать о его дистантном положении. Число конструкций с данным типом словораспо-ложения увеличивается от древнерусского текста к переводу А. Майкова: древнерусский текст СПИ – 2 атрибутивные конструкции с дистантным расположением (1 % от общего числа двучленных словосочетаний), переложение В. Жуковского – 4 конструкции (1 % от общего числа двучленных словосочетаний), переложение А. Майкова – 13 конструкций (16 % от общего числа двучленных словосочетаний).

Увеличение числа атрибутивных словосочетаний с дистантным положением атрибута, на наш взгляд, объясняется тем, что поэтическое переложение А. Майкова имеет стихотворный размер (5-стопный хорей), который отсутствует в переложении В. Жуковского и, естественно, в древнерусском тексте СПИ.

Так, автор, следуя выбранному стихотворному размеру, переставляет и добавляет необходимые и соотносимые по смыслу слова в атрибутивную конструкцию, чтобы не нарушать метрический рисунок. Например, золотым посвечивая шлемом (М: 131) – своимъ златымъ шеломомъ посв Ѣ чивая (75); с синим мне вином мешали зелье (М: 135) – черпали мне синее вино (79). Иногда автор-переводчик прибегает и к лексическому повтору: Грому быть, великому быть грому! (М: 130) – Быть грому великому! (52).

Из 13 конструкций с дистантным расположением атрибута в 9 случаях разрывающий компонент выражен глаголом и в 4 случаях – местоимением. Атрибутивные словосочетания с дистантным расположением определения имеются и в поэтическом переложении В. Жуковского, однако их количество составляет всего 1 % (4 примера) от числа всех двучленных атрибутивных словосочетаний. Разрывающий компонент в 3 случаях выражен частицей ли: Старому ли Ярославу, храброму ли Мстиславу, Красному ли Роману Святосла- вичу (Ж: 107) – старому Ярославу, храброму Мстиславу, красному Романови Святъславли-чю (47–48); в 1 случае – местоимением: шеломы у вас латинские, под ними железные панцири! (Ж: 118) – Суть бо у ваю желѢзные па-ворози подъ шеломы латиньскыми (61).

Используя повторяющуюся частицу ли , употребляемую для выражения неопределенности, В. Жуковский тем самым приближает текст своего перевода к народно-поэтической речи. Ср., например, с текстом песни А. Дельвига:

Ах ты, ночь ли, Ноченька!

Ах ты, ночь ли, Бурная! [4].

Кроме двучленных атрибутивных словосочетаний в тексте СПИ и его поэтических переложениях встречаются и трехчленные атрибутивные конструкции. Так, в древнерусском тексте СПИ их 35 (13 % от общего числа атрибутивных конструкций), в поэтическом переложении В. Жуковского – 47 (15 %), а в поэтическом переложении А. Майкова – 42 (14 %).

Проанализировав расположение трехчленных конструкций (см. табл. 3), мы делаем вывод, что по расположению компонентов трехчленной атрибутивной конструкции ближе всего к оригиналу находится поэтическое переложение В. Жуковского. А. Майков отдаляется от оригинального текста тем, что использует постпозитивные атрибутивные конструкции, а также конструкции с дистантным положением атрибута. Отметим, что наиболее частотным вариантом расположения трехчленного атрибутивного словосочетания во всех трех текстах является препозиция определения, а на втором месте по распространенности находится обмыкание, или интерпозиция.

Среди препозитивных трехкомпонентных словосочетаний во всех текстах наиболее употребительна конструкция «местоимение + прилагательное + определяемое слово»: своими злачеными стрѢлами (66), своя бръзая комо-ня (66), своих борзых коней (Ж: 123), своими русскими костями (М: 141). Данная группа встречается и в постпозиции, однако только в поэтических переложениях СПИ: на престоле своем златокованом (Ж: 118), коней своих ретивых (М: 128). Примечательно, что в 99 % случаев авторы используют притяжательное местоимение свой.

Вторая по употребительности препозитивная трехчленная конструкция состоит из двух прилагательных: давный великый Ярославъ (53), отцовский златой престол (Ж: 117), под темною зеленою ракитой (М: 145).

Немногочисленны (количество представленных словосочетаний во всех трех текстах варьируется от одного до трех) препозитивные трехчленные конструкции типа «прилагательное + местоимение + определяемое слово»: кровавыя его раны (64), златые ваши шеломы (Ж: 119), черное все поле (М: 133); «числительное + прилагательное + определяемое слово»: два храбрая Святъславлича (56), два молодые месяца (Ж: 116), десять быстрых соколов (М: 126). Примечательно, что в последней конструкции все числительные, за исключением единичного случая десять , представлены числом два , обозначающим двух князей Олега и Святослава, сыновей Игоря Новгород-Северского.

Единичным случаем представлены конструкции «местоимение + местоимение + определяемое слово»: вся своя воя (48) и «местоимение + приложение + определяемое слово»: своей красавицы княгини (М: 132).

Постпозитивные трехчленные конструкции имеются в поэтическом переложении А. Майкова и единичным случаем представлены в переводе В. Жуковского: на престоле своем златокованом (Ж: 118).

9 примеров постпозитивных трехчленных конструкций представлены группой «определяемое слово + прилагательное + прилагательное»: земле великой Русской (М: 142),

Таблица 3

Количественная характеристика трехчленных атрибутивных словосочетаний

Трехчленные атрибутивные конструкции Древнерусский текст СПИ Переложение В. Жуковского Переложение А. Майкова Всего трехчленных конструкций 35 47 42 Препозиция 2 определений 30 (86 %) 28 (60 %) 21 (50 %) Постпозиция 2 определений – 1 (2 %) 14 (33 %) Обмыкание 5 (14 %) 18 (38 %) 5 (12 %) Дистантное положение определений – – 2 (5 %) князь Киевский великий (М: 134); 3 примера представлены группой «определяемое слово + местоимение + прилагательное»: коней своих ретивых (М: 128), свет мой светлый (М: 128) и 2 конструкции – «определяемое слово + прилагательное + местоимение»: под щитами красными своими (М: 140), сединой серебряной моею (М: 137). Как и в случаях препозитивного расположения атрибутов, в постпозитивных конструкциях используется притяжательное местоимение.

Употребление постпозитивных трехчленных атрибутивных словосочетаний в поэтическом переложении А. Майкова мы связываем прежде всего с использованием стихотворного размера. Как отмечает А.С. Улитова, для книжных и деловых текстов характерна препозиция двух определений [16, с. 108–118], отсюда делаем вывод о намеренном «повороте» автором атрибутивного ряда. С этой же целью автор употребляет и трехчленные атрибутивные конструкции с дистантным положением атрибута: ярый тур ты Всеволод (М: 131), с того зеленого же поля (М: 132).

Говоря о трехчленных конструкциях с интерпозицией атрибута, отметим, что большим числом они представлены в поэтическом переложении В. Жуковского (18 примеров). В древнерусском тексте СПИ и в поэтическом переложении А. Майкова их число одинаково – по 5 примеров.

Рамочные конструкции представлены во многих морфологических вариациях, но самые частотные (40 % в древнерусском тексте СПИ и 33 % в поэтическом переложении В. Жуковского) – «качественное прилагательное – существительное – относительное прилагательное». К примеру, поганыя плъкы поло-вецкыя (51), храбрые воины русские (Ж: 113). Остальные же случаи расположения представлены единичными примерами.

В поэтическом переложении А. Майкова 60 % интерпозитивных трехчленных словосочетаний представлены группой «числительное – существительное – качественное прилагательное»: два столба багряные (М: 136), оба солнца красные (М: 136). Остальные два случая представлены единичными примерами.

Итак, проанализировав атрибутивные словосочетания в древнерусском тексте «Слова о полку Игореве» и его поэтических переложениях В. Жуковского и А. Майкова, мы делаем следующие выводы. Во-первых, как в двучленных, так и в трехчленных конструкциях превалируют словосочетания с препозитивным положением атрибута, что мы объясняем следованием древнерусского автора мор- фологическому принципу расположения членов атрибутивного ряда, а поэты-переводчики, в свою очередь, уже воспользовались ставшим к XIX в. «традиционным» левосторонним расположением атрибута. Во-вторых, в двучленных препозитивных и постпозитивных атрибутивных словосочетаниях атрибут в большинстве случаев (от 57 до 81 %) выражен членной формой имени прилагательного, краткие же формы равно встречаются и в препозиции, и в постпозиции, что подтверждает мысль ученых о немотивированности кратких и полных форм уже в древнерусский период. В-третьих, как показали количественные подсчеты, двучленных атрибутивных словосочетаний с дистантным положением атрибута больше в поэтическом переложении А. Майкова, что связано, на наш взгляд, с использованием стихотворного размера (5-стопного хорея), а соответственно, и определенного количества слогов в поэтической строке. Этой же причиной мы объясняем и наличие в тексте А. Майкова трехчленных постпозитивных словосочетаний и трехчленных конструкций с дистантным положением атрибута.

Таким образом, в поэтических переложениях «Слова о полку Игореве» наблюдается стремление поэтов-переводчиков следовать древнерусскому автору, однако метрический рисунок и ритм нового текста требуют вносить коррективы в расположение атрибутивного словосочетания.