Анализ метафорических сдвигов в значении глаголов ЛСП сопротивления (на материале английского языка)

Современная лингвистика признает, что подавляющее большинство концептов, существующих в человеческом сознании, являются «интернациональными», или универсальными для различных языков и наук, и составляющими так называемый общий фонд концептуализации (common fund of conceptualization) [23, с. 31]. Они могут служить своего рода отправными точками для анализа средств их репрезентации в любом языке. Сопротивление, например, - одно из таких универсальных понятий. Можно представить много ситуаций, в которых способы сопротивления могут быть различными: физическими, вербальными, а также сугубо ментальными, не имеющими явного внешнего проявления (внутреннее сопротивление, нежелание делать что-либо, подавление или сдерживание эмоций). Многообразие способов оказания сопротивления обусловило наличие во многих языках, в частности в английском, большого количества языковых единиц, передающих все оттенки значения данного концепта [9]. Объектом данного исследования послужили английские глаголы со значением сопротивления. Предметом исследования является метафоризация значений некоторых глаголов, использующихся в английском языке для репрезентации внутреннего сопротивления. Для анализа и изучения их значений использовались методы интерпретационного и семантического анализа, компонентного анализа словарных дефиниций.

Актуальность данной работы обусловлена необходимостью отдельного рассмотрения некоторых глаголов со значением сопротивления, не зафиксированных в их словарных дефинициях, од- нако часто проявляющихся в речи носителей английского языка. Кроме того, работа проводилась в рамках одного из наиболее перспективных направлений - биологической теории познания (У. Матурана [8], А.В. Кравченко [7], Й. Златев [4]), что определяет новизну подхода к исследованию языка. Сопротивление рассматривается не просто как концепт, а как способ когнитивного взаимодействия человека с окружающей его средой: «…[В]сякое значение возникает лишь в процессе взаимодействий человека со средой, оно имеет деятельностную природу, обусловленную особенностями существования и адаптивной деятельности человека как социального существа» [7, с. 153].

Прежде всего необходимо объяснить само явление внутреннего сопротивления. Под ним подразумевается сдерживание эмоций, подавление чувств, неприятие, несогласие с самим собой и т. п., то есть сопротивление в интеллектуально -эмоциональной сфере человеческого самосознания. Мы согласны с мнением других исследователей о неразрывности эмоционального и интеллектуального (рационального) [11, с. 34] и о том, что в зависимости от обстоятельств и личного отношения человека одно из них может становиться доминирующим. Эмоциональной или интеллектуальной является прежде всего реакция человеческого самосознания на воздействие среды. И несмотря на то, что мотивация к внутреннему сопротивлению далеко не всегда четко уловима, осознаваема и объяснима даже самим агентом, с точки зрения теории биокогнитивного взаимодействия она носит рациональный характер. Поведе- ние индивида, с одной стороны, во многом зависит от его внутренних установок, знаний и полученного опыта взаимодействия со средой, а с другой – определено мотивацией сохранить либо улучшить уровень своего взаимодействия с этой же средой. На примере внутреннего сопротивления это может быть борьба человека со своими намерениями, мыслями, убеждениями или подавление своих желаний и чувств с целью сохранить отношения, улучшить ситуацию, избежать неприятностей и т. п.

Для репрезентации внутреннего сопротивления используются глаголы resist (сопротивляться, сдерживаться), refuse (отказываться, не хотеть), reject (отвергать, не принимать), fight (бороться, подавлять), struggle (бороться, сражаться). Как показывает анализ примеров, каждый глагол по-своему отражает предпринимаемые субъектом внутр енние усилия . Рассмотрим ряд ситуаций на примерах:

He was inclined to confront them and force them to see what seemed obvious to everyone else, b u t h e res is te d. [19, с. 382]. – Он был готов вступить с ними в спор и вынудить их понять то, что казалось очевидным для всех остальных, н о о н сд ержался . (Здесь и далее перевод и разрядка выполнены авторами статьи)

More than anything else I needed to control my own feelings, to res is t and be strong [28, с. 128]. – Больше всего мне нужно было контролировать свои чувства, со про т и влят ь ся и быть сильной.

В приведенных примерах мотив и цель субъекта понятны: человек анализирует свое поведение, прогнозирует, насколько негативными будут последствия реализации его желаний или намерений, проявления эмоций или слабостей на людях. Осознанность и мотивация внутреннего сопротивления человека в обществе очевидны и объяснимы с точки зрения адаптации в биосоциокультурной среде: чем сдержаннее человек себя ведет, тем менее значительным будет его конфликт с другими людьми. Хотя возможны и ситуации, когда сдерживать свои эмоции, чувства и желания нет необходимости, если это допускается в данном окружении:

It was not only all right to laugh, it was invited. It was impossible to res is t. And Ayla didn ʼt res is t. [19, с. 384–385]. – Рассмеяться сейчас было не просто допустимо; это было ожидаемо. Этому невозможно было со пр о т и влят ь ся . И Эйла не сдержалас ь .

• <…> young women today “are increasingly turned in to a celebrity culture, where the modelsʼ and actressesʼ bodies are considerably thinner theyʼve ever been in the past.” Mr. Blumberg says. “This is very seductive and hard for young girls to re sis t.” [20] – «Современные молодые женщины все больше погружаются в культуру мира знаменитостей, где тела моделей и актрис стали гораздо

тоньше, чем раньше», – говорит мистер Блумберг. «Все это очень соблазнительно, и этому соблазну труд н о н е п о д д а т ь ся ».

Однако существуют и такие ситуации, когда невозможно четко и однозначно определить, какие мотивы заставляют человека сопротивляться себе и своим ментальным процессам. Руководствуясь, зачастую неосознанно, инстинктом самосохранения и нежеланием обрекать себя на лишние душевные волнения и страдания, человек склонен отгонять от себя дурные мысли, суждения, образы и идеи, не думать о неприятном и отказываться верить тому, что он считает неправильным. Такая эмоционально-интеллектуальная    деятельность многогранна, и для ее описания используются различные языковые средства, ср.:

Jamie refus ed to let his imagination linger on the dangers that lay ahead… [24, с. 73]. – Джейми н е хо т ел позволить своему воображению застрять в представлениях об опасностях, подстерегавших его в будущем…

She refu s e d to believe the fact that he never called, that he wouldnʼt take her calls whenever she called him [25, с. 148]. – Она о т каз ы вала с ь верить в то, что он больше не звонил, что он намеренно не отвечал на ее звонки.

Something in this house was terribly wrong, and I could only believe that it stemmed back to the happening I h a d s o lo n g reje c te d in my memory [28, с. 184]. – Что-то в этом доме было ужасно неправильным, и я мог только лишь подумать, что это было связано с неким событием в прошлом, которое я т ак д олго н е р азр е-шал себе вспоминать.

На данном этапе стоит отметить, что зафиксированные в словарях толкования значений глаголов resist, reject и refuse показывают, что они могут использоваться как средства прямой номинации для описания внутреннего сопротивления:

• RESIST – <…> 2) of persons: to withstand, strive against, o p p o s e <…> a m o r a l o r mental influence or sugge stion ; <…> [27];

• REFUSE – 1. t o d e c l in e t o a c c e p t ; reject [27]; to state one’s strong unwi l l i n gne s s t o a c c ep t ; to say no (to) [26];

• REJECT – t o r e fu s e t o a c c ep t , c o ns i d e r or use [22];

В то же время в словарных дефинициях глаголов fight и struggle не зафиксированы компоненты значений внутренней борьбы, ср.:

• FIGHT – 1. to use physical violence against (as if) in a battle [22]; to oppose physically or in battle [27];

• STRUGGLE 1. to make violent movements, esp. when fighting against a stronger person or thing [22].

Однако анализ многочисленных примеров использования этих двух глаголов показывает, что они широко используются для репрезентации в нутр енн его сопротивления:

This time I fo ugh t the sensation, refused to give way to it, resisted with all the will left in me [28, с. 190]. – На этот раз я бо р ол ся с о с во им о щу щ е н и ем, не давал ему развиться, сопротивлялся всей силой воли, оставшейся во мне.

The wave [of fear] engulfed in me, though I tried to figh t it, tried to resist [28, с. 101]. – Волна страха накрыла меня с головой, но я пыталась бор о т ь ся с ней, старалась не поддаться.

В последнем примере степень внутреннего напряжения героини довольно велика, и ей стоит больших усилий не поддаться (resist) охватившему ее страху и побороть его (fight). Как известно из сюжета, девушка оказалась запертой в заброшенной шахте. Она понимает, что, если дать волю страху, ей будет только хуже, и, чтобы найти выход, ей потребуется сила воли, выдержка. Использование здесь глагола fight, обычно выражающего активное физическое противостояние, помогает осознать ненаблюдаемое и понять, что внутреннее сопротивление требует порой не меньшей затраты сил, чем физическая борьба. Таким образом происходит метафоризация значения глагола fight. То же самое можно сказать о значении глагола struggle в нижеприведенном примере, ср.:

His brother dead... Jondalar h a d s truggled to ke ep h is e m o tio n s under control since he was young, but he wiped away tears, too [19, с. 443]. – Его брат мертв... Хондалар изо в с ех с ил бор ол ся , чтобы удержать свои эмоции под контролем, поскольку он был еще молод, но все же смахнул выступившие слезы.

Явление метафоризации значений некоторых глаголов сопротивления заслуживает более детального рассмотрения, которое мы проводим в рамках когнитивной теории метафоры (Дж. Ла-кофф, М. Джонсон), которое основывается на том, что человеческая деятельность невозможна вне языка, познания и культуры, а язык, в свою очередь, отражает всевозможные способы познания и восприятия окружающего мира [21]. С развитием когнитивной лингвистики, а также биологической теории познания интерес к метафоре как средству концептуализации человеком окружающего мира не только не угасает, но даже возрастает, о чем свидетельствует ряд исследований не только прошлых десятилетий, но и последних лет ([2, 3, 13, 15]), что доказывает, что метафора есть универсальный механизм формирования новых значений, основанный на способности человека создавать новые концепты на основе уже имеющихся. Например, Е.А. Боброва определяет концептуальную метафору как «эмпирический базовый гештальт или базовый концепт, на основе которого происходит концептуализация многих других концептов, объединенных рядом общих признаков» [1, с. 31]. Другие исследователи справедливо утверждают, что именно ненаблю-даемость ментальных процессов, состояний и отношений «обуславливает значительную степень их метафоричности», а анализ концептуаль- ных метафор является эффективным приемом, помогающим раскрыть и понять «специфику образной составляющей» абстрактных концептов, особенно таких, которые описывают внутренний мир человека [10, с. 34].

Как отмечает В.Н. Телия, «сознание человека <…> организует непредметную действительность по аналогии с пространством и временем мира, данного в непосредственных ощущениях», согласно принципам антропометричности и антропоцен-тричности, заключающимся в способности и стремлении человека познавать, осмыслять и отражать в языке мир идей, эмоций, межличностных отношений и т. п. «в соизмерении с физически ощущаемой действительностью и с привычным для человека ее масштабом» [14, с. 173–183]. Данную мысль поддерживают и развивают ряд исследователей концептуальной (когнитивной) метафоры. Например, Г.М. Костюшкина и З.В. Егорова, исследуя концептуализацию эмоций, отмечают, что эмоции и чувства, являясь основным средством познания человеком мира и себя, отражаются в языковом сознании и, соответственно, для описания эмоциональной картины мира в лексиконе любого языка не может не быть всевозможных средств концептуализации эмоций и чувств [6, с. 105].

Анализ языкового материала показывает, что в человеческом сознании представление о внутреннем сопротивлении частично репрезентировано концептом «физическая борьба», а глаголы fight и struggle с прямым номинативным значением активного физического сопротивления представляют интерес в качестве примера использования «физической» лексики для обозначения внутреннего сопротивления человека своим психическим состояниям, идеям, ментальным процессам. Другими словами, человек может испытывать серьезное эмоциональное, интеллектуальное или духовное напряжение , сдерживание , подавление, противостояние – признаки, характерные прежде всего для реальной физической борьбы. Соответственно, те ментальные или эмоциональные «сущности», с которыми ведется эта внутренняя борьба, концептуализируются в человеческом сознании как разного рода физические силы:

• (1)    Эмоции / чувства как физические силы.

Данный метафорический концепт можно назвать кластерным, то есть включающим в себя комплекс более индивидуальных концептуальных метафор: в терминах физических сил может быть осмыслена любая эмоция или чувство – горе , страх, любовь, паника и др.:

ʻItʼs lo v e, Mum. You shouldnʼt try to f igh t itʼ. [16, с. 480]. – “Это л ю бо в ь , мам. Тебе не нужно пытаться бо р о т ь ся с н е й ”.

Vincavec was s truggling to ke ep h is c o mp o s u re . He was not supposed to show his fears, but it was not easy [17, с. 684]. – Винкавек ср а жал ся с с о бо й, чтобы сохранить самообладание. Ему нельзя было показывать свои страхи, но это было очень нелегко.

Ayla awoke and lay with her eyes open, looking around the dim interior, figh ting do wn a gro w ing p a n i c [17, с. 275]. – Эйла проснулась и лежала с открытыми глазами, осматривая мрачную комнату и боря с ь с нар а ст а ю-щей паникой.

Независимо от того, приходится ли человеку в различных ситуациях сопротивляться отрицательным эмоциям и чувствам (страх, горе, печаль, бессилие, гнев и т. п.) или положительным (радость, любовь и т. п.), людям стоит больших усилий контролировать свои чувства и бороться с ними как с реальными физическими силами.

• (2)    Желание / намерение как физическая сила.

Когда у человека появляются такие намерения или желания, реализация которых может, как ему кажется или на самом деле, иметь негативные последствия, он, скорее всего, будет подавлять и сдерживать их. Этот процесс происходит внутри его самосознания, то есть является одним из проявлений внутренней борьбы , например:

She wanted to go in and look at the man again, and fo ugh t th e u rge . [19, с. 370]. – Она хотела пойти и посмотреть на того человека еще раз иборолась со своим порывом.

Laduni nodded, figh t in g h is imp u ls e to ask them further question, knowing the whole Cave would want to hear their stories [18, с. 672]. – Ладу-ни кивнул, п о бор о в жела н и е задать им еще вопросы, зная, что все Племя захочет услышать их рассказы.

• (3)    Знание как физическая сила.

В данном случае мы имеем в виду элемент знания феноменологического, основанного на чувственном опыте, полученном индивидом в процессе взаимодействия со средой [5]. Другими словами, это знание, принадлежащее определенному субъекту и полученное в результате ментальных операций с данными и/или информацией, и, следовательно, получившее абстрактную концептуализацию в человеческом сознании. Как правило, человек не хочет знать то, от чего ему может стать плохо, а узнав нечто подобное, пытается забыть или не думать об этом или не желает верить или принимать, в конце концов, просто делает вид, что ничего подобного не знает. Такое знание может восприниматься человеком как сила, воздействующая на его сознание, а нежелание его принять – как физическое противодействие этой силе:

She could read from the tension in his shoulders and the tightening of his jaw that h e was figh ting th e tru th h e kn e w but didnʼt want to accept [17, с. 359]. – Она могла понять по тому, как напряглись его плечи и надулись желваки, что он отчаянно со пр о т и влялся пр авд е, ко т орую зн ал, но не хотел принять.

• (4)    Смерть / старость как физическая сила.

Несмотря на то, что онтологически смерть и старость нельзя отнести ни к ментальным процессам, ни к эмоциональным состояниям, так как они традиционно относятся к обозначению состояния организма, мы рассматриваем эту концептуальную метафору наряду с предыдущими, поскольку для нас важно в данном случае само осознание человеком своего состояния и его чувства и отношение к нему. Именно в человеческом сознании смерть может концептуализироваться в виде некой силы, которой человеку свойственно сопротивляться, что совершенно естественно, если у него есть желание жить, что демонстрирует следующий пример:

Mahina knew s h e wa s dy i ng a n d sh e fo ugh t i t for as long as she could [16, с. 58] . – Маина знала, что умир а ет , и бор ола с ь со см ерт ь ю , как могла.

Интересно также отметить, что смерть, страх и некоторые эмоции концептуализируются в человеческом сознании не только как физические силы, но и как живые существа. Это немедленно находит свое отражение в языке: смерть может «сидеть в изголовье», «дышать в спину», «держать косу», «отпускать», «отступать», страх «гонит прочь», «кусает за пятки» и т. п. В английском языке так же есть подобные выражения (death was sitting at the bed head, death stood over him, fear was sitting beside me и т. п.), что подтверждается исследованиями глаголов пространственной ориентации sit, stand, lie [12].

Стоит отметить, что такие лексические единицы и выражения в проанализированном языковом материале, как strength, force, hold back, keep back, tension, tightening, for as long as she could, отражающие различные компоненты концепта сопротивления, а также сами глаголы fight и struggle реализуют присущую им семантику и активизируют в сознании человека образы, основанные на его опыте взаимодействия с физическими силами, в результате чего достигается более точное понимание степени внутреннего напряжения.

Итак, как мы видим, в языке термины физической борьбы помогают очень точно описать борьбу внутреннюю и связанные с ней ощущения. Следовательно, мы можем говорить о том, что внутреннее сопротивление чувствам и эмоциям концептуализируется человеческим мышлением как взаимодействие с реальными физическими силами. Концептуальная метафора «физическая сила» помогает понять, что глаголы fight и struggle используются для осмысления внутреннего сопротивления в связи с необходимостью выразить более высокую степень эмоционального напряжения, для передачи которого уже имеющихся в языке лексических средств в прямом номинативном значении (resist, refuse, reject) недостаточно. Как доказано многими исследователями, само человеческое мышление метафорично, поэтому метафоричность репрезентации внутреннего сопротивления глаголами fight и struggle в языке в обыденном его использовании, как правило, не осознается носителями английского языка. В литературе такие метафоры называются «стертыми». Это подтверждается отсутствием в словарных дефини- циях глаголов fight и struggle описанных метафорических сдвигов в их значениях, что говорит о недостаточной изученности семантики данных языковых единиц. Следует отметить универсальный характер этого явления, поскольку и в русском языке, например, существуют аналогичные выражения внутренняя борьба, борьба с самим собой, подавление эмоций, сдерживание чувств, побороть страх и др., метафоричность которых также не осознается носителями русского языка. Данное исследование может быть продолжено на материале русского и других языков.