Анализ стратегии научно-технологического развития России в аспекте некоторых положений общей теории систем

Сегодня мы живем в эпоху открытых экономических отношений и глобализации между странами. Со времени становления современной России, а именно в постсо-ветсткую эпоху, была предпринята не одна попытка осуществления «прорыва» технологического, промышленного, экономического, но элементарные наблюдения показывают, что при сильной науке экономика страны продолжает развиваться по экстенсивной модели.

Авторское мнение по поводу сложившейся ситуации такого, что в нашей стране в недостаточной мере осознали произошедшие перемены и необходимость государственного администрирования процесса технологизации экономики с использованием рыночных механизмов. Не оспаривая важность науки и технологий для экономики как стимулирующего фактора, вместе с тем следует отметить, что наука и технологии не являются панацеей для экономики на макроуровне. Наглядной иллюстрацией этому является крах экономики СССР при лидирующих позициях по многим направлениям фундаментальных исследований. Представляется более корректным полагать обратную зависимость, что наоборот сильная экономика с развитыми институтами выступает ключевым условием, если не панацеей для сферы науки и технологий, порождая в условиях конкуренции естественный спрос на новые технологические разработки, а значит и «вытягивая» и саму науку через механизм спроса. Поэтому анализ ключевого планового документа системы научнотехнологического развития следует рассматривать именно в таком аспекте внутрисистемных взаимосвязей ее элементов (направлений связей).

Нейрофизиология, кибернетика указывают на необходимость адекватных органических изменений во всех частях системы при изменении одной из них для сохранения ее оптимума эффективности в целом. Справедливо это и для социальноэкономической системы. В общей теории систем данная особенность открытых систем известна под наименованием закона Стаффорда Бира [3]. В аналитической части Стратегии научно-технологического развития РФ [2] признается сохранение застарелой проблемы «… невосприимчивости экономики и общества к инновациям … (доля инновационной продукции в общем выпуске составляет всего 8-9%; инвестиции в нематериальные активы в России в 3-10 раз ниже, чем в ведущих государствах, доля экспорта российской высокотехнологичной продукции в мировом объеме экспорта составляет 0,4%)». Кроме этого отмечается «разомкнутость инновационного цикла», сохранение роли России как донора кадров и технологий для высокотехнологические отраслей других государств.

Ключевой вывод аналитической части Стратегии, по сути, основная задача государственного управления до конца срока ее реализации сформулирована как необходимость повышения «восприимчивости российской экономики к технологическим новациям». Вместе с тем, для обозначенного в качестве «интенсивного» сценария Стратегии, то есть варианта развития событий в случае реализации всех запланированных задумок и удачных внешних факторах, обозначается условие «опережающего увеличения расходов на научноисследовательские и опытноконструкторские работы по отношению к валовому внутреннему продукту …» [2]. По нашему мнению, предпосылки для опережающего финансирования науки в текущих условиях минимальны. По данным Росстата с 2005 по 2016 гг. рост объемов финансирования науки из федерального бюджета составил более чем в 5 раз [5]. Нельзя так же утверждать, что наука в России как-то обделена в относительных параметрах: с 2005-2016 гг. финансирование науки в среднем стабильно составляло около 0,5% от объемов ВВП [5]. Поэтому можно полагать, что здесь имеется некоторый разрыв в сквозной логической линии между выводом аналитики и постановкой целей и задач.

По нашему мнению, вывод из аналитической части, по сути обозначающий наличие проблемы за пределами подсистемы науки и технологий, а именно в экономике, и предлагаемый способ решения проблемы, а именно путем совершенствований в той же подсистеме науки и технологий явно не согласуются между собой и в комплексе «проблема-задача» с управленческой точки зрения представляются не совсем корректными. С аспекте закона Стаффорда Бира в системе научнотехнологического развития в целом, включая сферу приложения результатов НТР, а именно экономику, последняя как раз является тем самым «узким местом» в системе, требующей «расшивки», а не система генерации научно-технологических результатов.

Возможным практическим решением может быть объединение плановых документов стратегического уровня по развитию науки, технологий и экономики в единый комплекс, возможно, с созданием от- дельного федерального ведомства по примеру Министерства экономики и знаний Южной Кореи. Обозначенная несогласованность результатов аналитики, целей и задач даже в плановых документах столь высокого уровня могут означать наличие проблем с межведомственной координацией или так называемого «ведомственного каннибализма», когда ведомства больше мотивированы на учет сугубых интересов, пренебрегая общесистемными.

Рассмотрим Стратегию НТР в связанной с предыдущей, но больше акцентированной на особенностях развития открытых систем во времени «законом Людвига фон Берталанфи» [4]. Казалось бы, страна, имеющая богатую историю научнотехнических открытий и значительный научный потенциал не может уступать в экономической конкуренции более слабым аспекте вклада в мировую науку странам. Вместе с тем, закон об отсутствии жесткой связи между исходным о конечным состоянием открытой системы и вариативности его достижения (Людвига фон Берта-ланфи) вносит в этот тезис существенное уточнение.

Япония до 1867 года, до реформ Мэйдзи, значительно отставала в развитии даже в сравнении с новоосваиваемыми территориями Латинской Америки, в которых более быстрыми темпами внедрялись достижения европейской науки и техники, в частности, парового двигателя [1, c. 2059]. Отсталую и закрытую Японию с Россией той же эпохи даже сравнивать не приходится поскольку последняя являлась одним из столпов европейской научнотехнической мысли и активным участником международных экономических отношений в отличие от более отстраненного и изолированного соседа. Но межстрановые сопоставления уже в нашем поколении демонстрируют кардинально иную картину. Например, согласно данным на 2009 год по одному из основных показателей открытости экономики – численности транснациональных корпораций (ТНК) разница между Японией и Россией составляла более чем в 80 раз, при том, что каждое подразделение ТНК в Японии направляла в среднем в 6 раз больше затрат на

НИОКР по отношению к единице валовой выручки среднестатистического подразделения ТНК в России [6].

В условиях объективно расширяющейся глобализации выигрывают не те страны, которые генерируют передовые знания, а те, которые умеют их использовать. Пример, который справедлив и для уровня го- сударственного стратегического управления это ключевые принципы закрытого и открытого подходов к генерации и внедрению инноваций в корпоративных стратегиях, описанных автором терминов «открытые инновации», «открытые бизнес-модели» Генри Чесбро [7, c. 117] (табл.).

Таблица 1. Принципы закрытых и открытых инноваций

Можно отметить, что принципы закрытых инноваций, больше соответствует «духу» действующей версии Стратегии НТР России, а открытых – действующей линии экономического поведения т.н. «Азиатских тигров». Ключевой мотив такого выбора, сформулированный в нашей Стратегии НТР – сохранение технологической независимости. В данном аспекте потенциал открытости отечественной системы «наука-технологии-экономика» подвергнута сомнению и отвергается. По нашему мнению, с учетом закона Людвига фон Берталанфи, принцип открытых инноваций даже с учетом риска потери самостоятельности представляется более выигрышным в стратегической перспективе. Наглядный пример из истории: автомобиль изобретен не в Японии, но японский автопром сегодня неоспоримый мировой лидер, хотя известно, что действующая модель «самобеглой коляски» известного русского изобретателя была представлена петербургской публике задолго до реформ Мэйдзи в Японии. Сегодня Япония бесспорно становится видным игроком и на поле фундаментальной науки.

Таким образом, можно полагать, что общая теория систем может быть весьма полезной при разработке плановых документов развития, в частности, научнотехнологического развития. Очевидно, есть множество и других законов, на предмет соответствия которым можно было бы изучить рассмотренную Стратегию НТР. Отечественная школа теории систем, известная так же под родственным наименованием «Тектология» имеет глубокие корни и давние традиции. Ее потенциал недооценен, в частности, в практике государственного и муниципального управления. Современные управленцы, считаем, должны учитывать фундаментальные знания в области общих законов развития во избежание ошибок и повышения эффективности управленческих мер.