Английский антикатолицизм XVII–XIX вв. в российской историографии

Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург, Россия, ,

,

автор отстаивает тезис о том, что британская идентичность сформировалась в XVII–XVIII вв. на базе протестантской идеи в процессе противостояния с «католическим другим», и прежде всего – с Францией (Colley, 1992).

С некоторым отставанием по времени интерес к антикатолицизму обозначился и в российской историографии, что привело к появлению немалого числа работ, затрагивающих проблематику, связанную с развитием английского антикатолицизма.

Цель настоящей статьи – проанализировать важнейшие труды отечественных авторов, посвященные становлению, развитию, формам проявления английского антикатолицизма, выявить ключевые историографические тенденции.

В статье сравниваются подходы разных историков и прослеживается изменение научных взглядов на проблему с течением времени. Источниковую базу статьи составляют работы отечественных и зарубежных авторов.

Хронологические рамки исследования: XVII–XIX вв. Именно к этому времени относятся наиболее масштабные проявления антикатолических настроений в Англии. В XVI столетии движение находилось еще в стадии становления, а в XX столетии, сохранив значимость в Шотландии и Ирландии, оно превратилось в Англии в маргинальное явление (Field, 2014).

Основная часть . Следует сразу подчеркнуть, что, как правило, российские историки сосредотачивались на анализе отдельных, наиболее очевидных проявлений антикатолицизма. В работах российских англоведов XIX в. внимание уделялось в основном изложению событий, которое сопровождалось комментариями, что исключало рассмотрение антикатолицизма как целостного явления. Тем не менее в процессе исследования Английской революции середины XVII в. и Славной революции 1688–1689 гг. русские историки обращались и к анализу религиозного фактора. Особенно это характерно для А.Н. Савина, специально посвятившего религиозным делам несколько разделов своих «Лекций по истории Английской революции»¹, читавшихся в начале XX в., но изданных уже в советское время. Другой крупный историк, Н.И. Кареев, обратил внимание на наличие антикатоли-ческих настроений в эпоху Реставрации монархии (1660–1688), подчеркнув протестантский характер Славной революции (Кареев, 1904: 580–583, 597). В то же время в специальной работе об английских революциях XVII в. Н.И. Кареев уделил внимание католицизму только в связи с анализом влияния революций на Ирландию, отметив, что в отличие от событий 1640-х гг. Славная революция искала свое оправдание «не в богословии, не в Библии, а в рационалистической философии и в естественном праве» (Кареев, 1924: 259–260).

В советское время ситуация значительно ухудшилась. При публикации в 1937 г. «Лекций» А.Н. Савина в разделе «От издательства» автору был брошен упрек в том, что «борьба политических и религиозных партий… часто заслоняет борьбу классов»2. Увидевший свет в 1954 г. двухтомник «Английская буржуазная революция XVII века» явно был свободен от такого недостатка. При том, что определенное внимание на религиозный фактор все-таки обращалось (особенно это касается роли пуритан в революции), об организованном католиками в 1605 г. «Пороховом заговоре» информация в нем почти полностью отсутствовала. При анализе «Великой ремонстрации» 1641 г. в книге опущена одна из главных мыслей этого документа: наличие в стране католического заговора и проистекающей отсюда угрозы (Английская буржуазная революция XVII века …, 1954 а: 156–157). Разбирая причины Славной революции, В.Ф. Семёнов, автор раздела о реставрации власти Стюартов, не употребляя понятия «антикатолицизм», тем не менее отмечает, что католицизм в Англии к этому времени «уже потерял почву», рассматривался как «“оплот феодальной реакции” и потому не мог привлечь к себе симпатии буржуазии и народных масс» (Английская буржуазная революция XVII века …, 1954 б: 136). Основания, по которым Карл II (1660–1685) и Яков II (1685–1688) «цеплялись за католицизм», автор также обнаруживает в политической и экономической сфере: это было нужно для «установления в стране абсолютизма» и получения субсидий от Людовика XIV (Английская буржуазная революция XVII века …, 1954 б: 134).

Но если при изучении английской истории XVII в. религиозному фактору, в силу его первостепенной значимости, неизбежно следовало уделять некоторое внимание, то в исследованиях советского периода, посвященных событиям двух последующих столетий, вопросы взаимосвязи религии и политики, а следовательно, и антикатолицизма, вплоть до 1980-х гг. затрагивались крайне редко и весьма фрагментарно. Это было обусловлено прежде всего необходимостью следования марксистской модели в ее тогдашней интерпретации, предусматривавшей безусловный приоритет социально-экономической и политической проблематики. Другая причина заключалась в труднодоступности, а часто – и полной недоступности не только важнейших источников, но и фундаментальных исследований зарубежных авторов. Это приводило к тому, что даже такие видные англоведы, как Е.Б. Черняк и Л.Е. Кертман, упоминая о крупнейшем проявлении антика-толических настроений – мятеже лорда Гордона (1780), отрицали религиозное происхождение этого события (Кертман, 1979: 134; Черняк, 1962: 46–47).

Применительно к XVII столетию ситуация выглядела чуть лучше. В 1976 г. Т.Л. Лабутина опубликовала большую историографическую статью, в которой детальному критическому анализу были подвергнуты работы англоязычных авторов, затрагивающие вопросы политической борьбы в Англии в эпоху Реставрации (1660–1689) (Лабутина, 1976). Немалое место автор уделил рассмотрению сочинений историков, касавшихся религиозно-политических вопросов, и особенно – монографии Дж. Миллера «Папизм и политика в Англии, 1660–1688» (Miller, 1973). Достаточно высоко оценив эту книгу, Т.Л. Лабутина констатировала: это «первая серьезная в буржуазной историографии попытка проанализировать и объяснить антикатолицизм в Англии XVII в.» (Лабутина, 1976: 196). Именно здесь впервые, по крайней мере, в советской историографии, отмечалась важность исследования такого феномена, как английский антикатолицизм, причем с употреблением самого термина.

И в дальнейшем в своих научных работах, увидевших свет в советский период, Т.Л. Лабутина уделяла внимание анализу антикатолических настроений в Англии второй половины XVII в., отмечая их интегрирующую роль в борьбе с попытками восстановления абсолютизма и прочную ассоциацию католицизма с феодальной реакцией (Лабутина, 1982: 176–186).

В 1990-е гг. ситуация с изучением английского антикатолицизма стала меняться в лучшую сторону. Вначале этому способствовало появление большей степени свободы в выборе тематики исследований, а затем, с 2000-х гг., – значительное расширение источниковой базы в связи с появлением многих ранее недоступных отечественным историкам документов в Интернете. Теперь в поле исследовательского внимания стал попадать антикатолицизм не только XVII в., но и его проявления в XVIII–XIX вв.

В 1990 г. увидело свет первое сочинение отечественного автора, специально посвященное одному из проявлений английского антикатолицизма (Стецкевич, 1990). Его автором был М.С. Стец-кевич – исследователь, в дальнейшем посвятивший анализу этого феномена немалое число работ. В первой его «антикатолической» статье подробно разбираются предпосылки, ход Гордонова мятежа и его последствия. Используя доступные на тот момент источники и литературу, исследователь кратко обрисовал процесс становления и развития антикатолицизма в Англии начиная с XVI столетия, подчеркнув важность этого явления и его влияние на ход политических событий XVII– XVIII вв. По мнению М.С. Стецкевича, это было прежде всего антикатолическое выступление, сочетавшееся с проявлением протестных настроений (Стецкевич, 1990: 268).

Мятеж лорда Гордона привлек внимание еще ряда отечественных историков. Е.П. Макаров посвятил его изучению ряд статей (Макаров, 2011 а, б) и диссертационное исследование1.

Хотя это крупнейшее проявление английского антикатолицизма изучалось достаточно активно, в историографии до сих пор не сложилось единого мнения относительно происхождения и направленности беспорядков, охвативших Лондон в первой декаде июня 1780 г. По мнению историка-марксиста Дж. Рюде, за антикатолическими лозунгами скрывалось стремление «толпы» свести счеты с богатыми (Rudé, 1956: 105)..Другие авторы, в первую очередь К. Хейдон, не отрицая наличия элементов социального протеста, полагали мятеж направленным от начала до конца именно против «папистов» (Haydon, 1993: 219–222, 241). Концептуальные построения этих и других авторов Е.П. Макаровым проанализированы весьма детально. Сам мятеж рассматривается им на фоне общественно-политических процессов в Англии второй половины XVIII в. При этом исследователь отнюдь не игнорирует религиозные вопросы, используя для характеристики событий понятие «религиозный конфликт» (Макаров, 2011 а: 22). Он подчеркивает, что по своему характеру Гордоновы беспорядки, характеризуемые как самое крупномасштабное социальное потрясение в Англии второй половины XVIII в., существенно отличались от других массовых выступлений этого периода, толчком к которым оказывались экономические и политические проблемы (Макаров, 2011 а: 22)..Одной из предпосылок мятежа Е.П. Макаров, в отличие от британских исследователей, считает глубокий кризис, охвативший государственную Церковь Англии2. В то же время исследователь поддерживает точку зрения Дж. Рюде, утверждая, что «протестантские интересы были лишь внешней ширмой для людей, составляющих широкую социальную группу, названную “толпой”» (Макаров, 2011 б: 154)..

Иного мнения придерживается Л.В. Сидоренко. В первой из двух статей, в которых он исследует проблемы мятежа лорда Гордона, ученый обращает внимание на политические аспекты событий, обозначая точки соприкосновения между участниками беспорядков и различными оппозиционными движениями второй половины XVIII в. В целом, мятеж оценивается им как комплексное явление, вызванное политическими, религиозными и социальными причинами (Сидоренко, 2008: 93).

Во второй статье в центре внимания автора оказался именно антикатолицизм. Рассматривая воспоминания современников, Л.В. Сидоренко констатирует существование, с одной стороны, массовых антикатолических настроений, по-прежнему охватывавших различные социальные слои, и ясно обозначившуюся в «верхах», включая правительство, тенденцию к религиозной толерантности, – с другой (Сидоренко, 2024: 73–74). Именно эта коллизия «между крайним фанатизмом и терпимостью» и сделала возможным сам мятеж (Сидоренко, 2024: 66).

Но если Л.В. Сидоренко убедительным анализом интереснейших документальных материалов фактически подкрепляет вывод К. Хейдона о наличии серьезного ослабления антикатолицизма в образованных слоях населения, то донецкий исследователь К.М. Рязанов в большей степени остается под влиянием концепции Дж. Рюде. По его мнению, лорд Гордон, воспользовавшись «напряжением в обществе», перевел «экономические вопросы в религиозные», но потерпел поражение, поскольку население не имело с ним «общих политических интересов» (Рязанов, 2021: 59–60).

Разнообразные аспекты британского антикатолицизма, преимущественно XVIII–XIX вв. нашли отражение в многочисленных статьях М.С. Стецкевича (часть из них вышла в соавторстве), а также в монографии «От эрастианизма к трактарианизму: Церковь Англии в конце XVIII – первой половине XIX вв.», увидевшей свет в 2021 г. (От эрастианизма к трактарианизму: Церковь Англии в конце XVIII – первой половине XIX вв. …, 2021). В публикации 1994 г. он предпринял попытку представить периодизацию антикатолицизма XVIII–XIX в., приверженность которой он сохраняет и сегодня. По мнению исследователя, в истории английского антикатолицизма можно выделить три периода: с середины XVI в. до 1778 г.; с 1778 по 1829 г.; с 1829 г. Первый период характеризуется как время «интенсивного развития антикатолицизма». Он отмечен принятием целого ряда так называемых «запретительных законов», направленных на ограничение прав римских католиков. В 1778 г. последовало первое смягчение антикатолического законодательства. Отличительной чертой второго периода, по мнению ученого, стало «размывание антикато-лических стереотипов», а завершающим аккордом явилось возвращение «папистам» избирательных прав (эмансипация). После 1829 г. антикатолицизм «представляет собой все в большей степени реликтовое явление» (Стецкевич, 1994: 38–39).

В 2024 г. М.С. Стецкевич вернулся к вопросу о периодизации английского антикатолицизма, внеся в ранее предложенную им схему небольшие коррективы. Теперь он ограничивает третий период в развитии антикатолических представлений 1926 г. (отмена парламентом последних ограничений в правах римских католиков), относя время его окончательного исчезновения на середину – вторую половину XX в. (Стецкевич, 2024: 525). Возможно, такая коррекция связана с осуществленным автором в конце XX – начале XXI в. исследованием различных проявлений георгианского и викторианского антикатолицизма (Стецкевич, 2013; 2014; Стецкевич, Стецкевич, 2015).

Кроме того, М.С. Стецкевич посвятил анализу общих тенденций в развитии британского антикатолицизма две обзорные статьи. Обращает на себя внимание его попытка представить данный феномен как важнейший компонент британского национального самосознания, сохранявший актуальность в XVII–XIX вв. Факт утраты протестантизмом в форме антикатолицизма интегрирующей функции, обозначившийся уже в конце XIX в., а ныне находящий яркое выражение в валлийском и особенно шотландском сепаратизме, исследователь связывает с тремя моментами: широким распространением, начиная с XVIII в., идей свободы вероисповедания, развитием секуляризационных процессов и прекращением после 1815 г. конфронтации с католической Францией, что затрудняло рассмотрение вооруженных конфликтов как противостояния «папистскому иному» (Стецкевич, 2000; 2009).

Достижения зарубежной историографии, в которой, как уже отмечалось, существует значительное число трудов, затрагивающих как конкретные выражения антикатолицизма, так и проблемы его влияния на британскую/английскую национальную идентичность, также оказались предметом анализа М.С. Стецкевича (Стецкевич, 2011).

Еще одна важная веха в истории антикатолицизма XIX столетия: борьба вокруг вопроса о наделении британских католиков избирательными правами (эмансипация). Пожалуй, это наиболее детально изученный в российской историографии сюжет в истории антикатолицизма. Наибольший вклад в его разработку, несомненно, внесла Т.С. Соловьева. В 2000 г. она опубликовала монографию «Религиозная политика либеральных тори в Англии (20-е гг. XIX века)», основанную на очень широком круге источников, которые автору удалось изучить в процессе длительной стажировки в Великобритании (Соловьева, 2000). Внимание Т.С. Соловьевой сосредоточено прежде всего на первых двух актах конституционной революции 1828–1832 гг. – обретении, в результате парламентских решений, политического равноправия с англиканами радикальными протестантами-диссентерами (1828), а затем и римскими католиками (1829), после чего последовала реформа парламентского представительства (1832).

Термин «конституционная революция» был в отечественной историографии впервые введен М.С. Стецкевичем (Стецкевич, 1996). Т.С. Соловьева же осуществила описание и анализ его религиозной составляющей. Сами эти реформы она оценила как революционные и эпохальные (Соловьева, 2000: 179–180). Примечательно, что исследователь не ограничилась разбором стратегии и тактики торийского правительства герцога Веллингтона, осуществившего первые два акта конституционной революции, но и показала позицию британского общественного мнения. Т.С. Соловьева пришла к выводу, что если отмена ограничений диссентеров была воспринята английской публикой относительно спокойно, то эмансипация католиков осуществилась вопреки желанию большинства нации (Соловьева, 2000: 174). Содержится в монографии и очерк развития законодательства, направленного на ограничение прав католиков, и, собственно, антикатолицизма, который, по мнению Т.С. Соловьевой, «являлся поистине национальным и всеобщим» (Соловьева, 2000: 183). Также заслуживающим внимания представляется ее замечание, сделанное в аннотации к монографии: без учета роли религиозного фактора история Англии «всегда будет оставаться неполной и непонятной» (Соловьева, 2000: 3). Несомненно, это касается в том числе и роли антикатолицизма в английской истории.

Несколько позже Т.С. Соловьева специально рассмотрела вопрос об эмансипации католиков в большой статье, где отвела важное место дебатам о возможности политического полноправия католиков, суммировав основные аргументы его противников. По ее мнению, они сводились, во-первых, к тезису о несовместимости «папизма» с английской конституцией, поскольку приверженцы римско-католического вероисповедания являются в духовном смысле подданными папы. Во-вторых, терпимость к католицизму невозможна в силу его собственного нетолерантного характера. В-третьих, уступки католикам подорвут позиции государственной Церкви Англии (англиканства), и в-четвертых, как следствие, разрушат протестантский характер устройства Церкви и государства (Соловьева, 2003: 180).

Т.С. Соловьева далеко не единственный отечественный автор, рассматривающий проблему эмансипации католиков, осуществление которой явилось важным поворотным пунктом в английской истории XIX в., в перспективе открывая дорогу к парламентской реформе 1832 г. В.В. Клочков в исследованиях о конституционной революции и истории Англии первой трети XIX в. уделяет немалое внимание дискуссиям об эмансипации, рассматривая антикатолицизм как давнюю британскую традицию, имевшую как религиозную, так и политическую составляющие (Клочков, 2017; 2019). Естественно, в центре внимания исследователя находятся прежде всего конституционные и политические вопросы, но показательным является то обстоятельство, что теперь, в отличие от недавнего прошлого, религиозные аспекты событий уже не игнорируются по умолчанию. Это характерно не только для работ В.В. Клочкова, но и для исследований М.П. Айзенштат (Айзенштат, 2009).

На анализе религиозной составляющей конституционной революции в большей степени сконцентрирован А.Н. Сединкин. Он убедительно показал: в среде англиканского духовенства к 1820-м гг. многие традиционные антикатолические положения утратили или даже полностью потеряли былую привлекательность, что, несомненно, явилось фактором, облегчившим практическое осуществление эмансипации правительством герцога Веллингтона (Сединкин, 2012). Гораздо менее бесспорным кажется тезис А.Н. Сединкина о том, что «Веллингтон, проводя эмансипацию, руководствовался традиционными сословными предубеждениями», согласившись «пожертвовать религиозным законодательством, но сохранить господство прежней элиты» (Седин-кин, 2024: 71). Представляется, что премьер-министром двигали прежде всего соображения сохранения стабильности и порядка, рассматривавшего вопрос эмансипации в качестве светского, а не собственно религиозного (От эрастианизма к трактарианизму: Церковь Англии в конце XVIII – первой половине XIX вв. …, 2021).

Другой существенный сюжет в истории английского антикатолицизма XIX в. – восстановление римско-католической иерархии в Англии в 1850 г., вызвавшее достаточно бурную общественную реакцию и получившее наименование «папская агрессия», – пока не привлек должного внимания российских историков. Помимо уже упоминавшихся статей М.С. Стецкевича, можно отметить публикацию В.А. Воробьевой, в большей степени концентрирующей внимание на дипломатических аспектах проблемы (Воробьева, 2000).

Наметился серьезный сдвиг и в изучении антикатолицизма XVII столетия. Т.Л. Лабутина опубликовала статью, содержащую анализ религиозной политики Карла II и Якова II, подчеркнув, что антикатолические настроения настолько глубоко пронизали общество, что попытки этих монархов расширить границы веротерпимости встречали негативную реакцию не только англикан, но и не обладавших полноправием диссентеров (Лабутина, 1998).

В отличие от советских времен, у современных отечественных историков Английская революция 1640-х гг. вызывает несколько меньший интерес. Тем не менее необходимо отметить статью В.Н. Ерохина. В ней убедительно показано: политика Карла I (1625–1649) воспринималась как серьезная угроза протестантизму и уступка римскому католицизму, который, начиная со второй половины XVI в., прочно ассоциировался с абсолютизмом и деспотическим правлением (Ерохин, 2017). Конфессиональный фактор сыграл важнейшую роль в происхождении революции: «пуритане встали на сторону парламента в гражданской войне не потому, что хотели изменить политическое устройство страны, они хотели защитить истинную религию, и гражданская война была в этом смысле религиозной» (Ерохин, 2017: 571). Такой вывод в советские времена был совершенно немыслим.

Религиозные аспекты Славной революции исследовались Л.В. Сидоренко. Он пересмотрел традиционные для отечественной историографии представления о ней как о некоем мирном дворцовом государственном перевороте, имевшем в основном конституционный характер. Исследователь показал существенную роль антикатолических выступлений «низов» в 1688 г., несомненно, в огромной степени способствовавших успеху революции, имевшей в значительной степени религиозный характер (Сидоренко, 2012; 2017; 2020).

Заключение . Антикатолицизм в Англии был сложным и многогранным явлением, влияние которого прослеживается как в религиозной, так и в политической сфере. Он не только способствовал формированию национальной идентичности британцев, но и стал фактором, определившим общественные настроения и государственную политику в разные периоды. Исследования, проведенные российскими историками, показывают, что отношение к антикатолицизму в отечественной историографии претерпело значительные изменения: от игнорирования в советский период до активного изучения в последние десятилетия.

Несмотря на возрастающий интерес к данной теме, многие вопросы обозначенной проблематики остаются сегодня открытыми. Важным направлением дальнейших исследований является сравнительный анализ антикатолицизма в Англии и в других европейских странах, что позволит глубже понять его истоки, механизмы функционирования и долгосрочные последствия. Кроме того, остается актуальной проблема влияния антикатолических настроений на современные политические и социальные процессы в Великобритании. В дальнейшем необходимо расширение источниковой базы, особенно за счет англоязычных исследований, и углубленное изучение трансформации антикатолицизма в условиях секуляризации общества.