Антропологическая характеристика населения южно-таежного Прииртышья (по материалам могильников усть-ишимской археологической культуры рубежа I и II тыс. н.э.)

Проблема изучения антропологического состава населения Западной Сибири эпохи средневековья является ключевой для понимания генезиса современных этносов этого региона. Именно тогда происходило формирование антропологического облика групп, соотносимых с теми или иными этнолингвистическими общностями. Палеоантропологические исследования важны и для решения общих вопросов истории этнокультурных образований, особенно тех, источником информации о которых служат преимущественно археологические данные. Изучение новых палеоантропологических источников из южно-таежной части Прииртышья позволит не только очертить направление расогенетических связей древнего населения, но и определить степень участия средневековых популяций в сложении физического облика современных тюркоязычных групп Среднего Прииртышья.

Памятники усть-ишимской культуры IX–XIII вв. обнаружены на достаточно обширной территории – от г. Омска до г. Тобольска и от среднего течения Ишима до водораздела Иртыша и Оби, т.е. в лесостепной, подтаежной и южно-таежной частях Прииртышья. Однако для палеоантропологического исследования оказались доступны только материалы из могильников на территории южной тайги и подтайги (рис. 1). По археологическим данным, в эпоху раннего и развитого средневековья здесь проживали потчевашские, а затем усть-ишимские племена, связь между которыми отмечена многими исследователями [Коников, 2007; Могильников, 1987]. На сегодняшний день в археологической науке существует несколько точек зрения о культурно-генетических процессах, протекавших на данной территории в это время. Исследователи отме-

Рис. 1. Расположение памятников, антропологический материал из которых привлечен к анализу. 1 – городище, 2 – 8 – могильники.

1 – Долговское; 2 – Масарлы-1; 3 – Нугай-1; 4 – Малая Бича; 5 – Малая Тебендя; 6 – Паново-1; 7 – Кип-1;

8 – Иванов Мыс-1.

чают некоторую близость потчевашских и пришедших им на смену усть-ишимских древностей с культурами раннего железного века – саргатской, богочановской и кулайской [Коников, 2007]. Высказаны разные точки зрения относительно этнической принадлежности пот-чевашских и усть-ишимских племен. Одни исследователи относят их к уграм [Чернецов, 1957], другие – к самодийцам [Генинг, 1972], третьи говорят о сложном угорско-самодийском составе [Могильников, 1987]. Ряд ученых отстаивает тезис о южно-хантыйской принадлежности этих племен, высказывая предположение о миграции южных хантов в эпоху средневековья в Прииртышье [Молодин, 2005; Коников, 2007]. Кроме того, в потчевашской и усть-ишимской культурах выделяется коми-зырянский и древнерусский компоненты, связанные исключительно с торгово-обменными контактами прииртышского населения с приуральским и поволжским [Коников, 2007]. Бурные политические события в Центральной Азии и Южной Сибири в средние века сопровождались вторжениями тюрков в соседние регионы, в т.ч. и на территорию Среднего Прииртышья [Савинов, 1984]. Поэтому вопрос о роли тюркоязычного населения в этногенезе потчевашских и усть-ишим-ских племен остается по-прежнему дискуссионным [Могильников, 1981; Коников, 2007].

Материал

В 1988 г. А.Н. Багашевым были опубликованы данные по 17 мужским и 5 женским черепам из усть-ишимских могильников Малая Бича, Малая Тебен- дя и Кип-1 [1988]. Автор описал антропологический тип выборки, определил связи с современными народами Западной Сибири и наметил направление расогенетических связей. В настоящее время палеоантропологические источники из рассматриваемого района существенно пополнились, в связи с чем потребовалась их перегруппировка и анализ на популяционном уровне. Это в основном небольшие серии из курганных могильников Иванов Мыс-1, Паново-1 (раскопки Б.А. Коникова), Масарлы-1, Нугай-1 и городища Долговского-1 (раскопки А.А. Адамова). Серию из усть-ишимских могильников IX–XIII вв. составили 46 мужских и 22 женских черепа. В силу плохой сохранности краниологиче ские материалы из могильника Малая Тебендя и с Долговского городища не учитывались при изучении усть-ишимского населения на уровне групп, однако при проведении внутригруппового исследования они были включены в сборную выборку.

Морфологические особенности населения южно-таежного Прииртышья

Несмотря на относительную малочисленность серий черепов, чем может объясняться повышенная межгрупповая изменчивость, имеющиеся материалы позволяют охарактеризовать физический облик ряда усть-ишимских групп. Своеобразие мужской выборки из Панова-1 определяют следующие признаки: субдолихокрания, очень высокий череп, высокое и среднеширокое лицо, средние величины

Таблица 1. Средние размеры и указатели мужских черепов из могильников усть-ишимской культуры

I

r-^OCOCOCOCOOOOOh-^CNlOCNOCN^ MCN^MCNMMCNMMCN^MCN-^MCNMM

О О О in aS cn CXJ "3" CXJ

о

о ^ °.. °.. °.. ^

I

СОСОСОСОСОСОСОСОСОСОСОГ-СО'^-СЧСО'^-'^-СО

СОСОСОСОСОСОСОЮЮЮЮЮ'^Г'^ГСО'^ГЮ'^ГСО

C\|-<--<-C\|C\|C\|C\|C\|C\|C\|C\|-<-| I I I CO I CXJ

CO^

CO

in CO CXI чг

^^^^^^^^CDCD^

co co

О

о

in

c; ro s b Q

GO Q

CQ о

5 и

2 Io s

О 2

>s

% s

ro

s

d

CQ О c;

о

о 2

>s

% s ro s d

ro s

i

□; ro CQ о i

о

профилировки лица и переносья в сочетании с малым углом выступания носовых костей. Для черепов мужчин, погребенных на могильнике Нугай-1, характерны суббрахикрания, средневысокие череп, лицо и нос, средние широтные размеры черепа, лица, орбит и носа, мезопрозопия, уплощенное на верхнем уровне лицо и средневысокое переносье в сочетании с малым углом выступания носовых костей. Мужскую выборку из могильника Масарлы-1 характеризуют бра-хикрания, высокий свод, но в то же время низкое лицо и орбиты, большие широтные размеры лица и черепа, эурипрозопия, профилированное переносье, узкий нос, средний угол выступания носовых костей; последние признаки не сочетаются с плоским по горизонтали лицевым скелетом. Черепа мужчин из Малой Бичи имеют мезо-кранную форму, малую высоту свода, средне-профилированный лицевой скелет, средние высотные и широтные размеры орбит и носа. Переносье на симотическом уровне низкое и узкое, а на дакриальном - средних размеров, профилировано умеренно, угол выступания носовых костей малый. Своеобразие морфологического типа мужской выборки из Кипа-1 определяют следующие признаки: низкий субдолихокранный череп, широкие и низкие, умеренно профилированные лицо и переносье, малый угол выступания носовых костей. Черепа мужчин, погребенных на могильнике Иванов Мыс-1, характеризуются суббрахикранией, очень малым высотным диаметром, при этом широким средневысоким уплощенным лицом. Средневысокое переносье профилировано умеренно, угол выступания носовых костей малый (табл. 1).

Женские черепа, с учетом полового диморфизма, по некоторым размерам и пропорциям имеют ряд отличий. Разница в морфологическом строении черепов мужчин и женщин наиболее выражена в материалах из Кипа-1. Так, женскую выборку из этого могильника отличают долихокранная форма и средняя высота. Все широтные размеры лица меньше, чем у мужчин, а высотные больше. Это хорошо сочетается с профилированными лицом, переносьем и средним углом выступания носовых костей. Для женской выборки из Панова-1 характерны мезокрания, малые широтные и продольные диаметры, средняя высота свода. Более широкое и низкое лицо слабо профилировано в горизонтальной плоскости, так же как и переносье. Женские черепа из могильника Ну-гай-1 шире мужских и более брахикранной формы; широтные размеры лица и носа относительно больше, переносье профилировано гораздо слабее (табл. 2).

Таблица 2. Средние размеры и указатели женских черепов из могильников усть-ишимской культуры

v-" OD ^ CN О $2 5 Oj О CD < О Г< ^ V V v-" I< ID

СОСОСОчГчГчГчГчГчГчГчГСОС^С^ I CN CN CN CO

СО’У-СО’У-’У-^-^-СОСОСОСОО^СОСОСО^-ЮСОЮ

Однако мужские и женские черепа объединенной серии в целом сходны по своим морфологическим характеристикам. Первые – мезо-кранной формы, вторые – мезосуббрахикранной. Мозговая капсула средней ширины и высоты, длина женских черепов малая, мужских – средняя. Мезопрозопное лицо средневысокое и широкое на всех уровнях, лицевой скелет на верхнем уровне уплощен, на среднем более профилирован. Орбита широкая, у мужских черепов низкая, у женских средневысокая. Нос по пропорциям мезоринный, средней высоты и ширины. Средне-профилированное переносье на симотическом уровне узкое и средневысокое, на дакриальном имеет средние размеры, при этом угол выступания носовых костей небольшой (см. табл. 1, 2).

Судя по отмеченным морфологическим особенностям, рассматриваемые группы занимают промежуточное положение между европеоидами и монголоидами, об этом же говорят и показатели уплощенности лицевого скелета (УЛС), пре-аурикулярные фацио-церебральные указатели (ПФЦ) [Дебец, 1968]. Однако крайние варианты условной доли монголоидного элемента (УДМЭ) по выборкам существенно различаются. Мужские черепа из Панова-1 по строению самые европеоидные благодаря сильной профилирован-ности лица, однако модуль профилированности переносья и угол выступания носовых костей не с амые большие. По УЛС нугайская серия очень близка пановской за счет степени профилировки лица и модуля профилированности переносья, однако по ПФЦ она чуть монголоидней выборки из могильника Масарлы-1. Серии из Малой Бичи и Кипа-1 сходны по всем показателям и занимают почти одинаковое положение по отношению к самой монголоидной выборке с памятника Иванов Мыс-1 (табл. 3). Таким образом, мужские черепа из могильников Малая Бича, Кип-1 и Иванов Мыс-1 близки к монголоидам Западной Сибири, а пановская, нугайская и масар-лыкская выборки более европеоидные [Дрёмов, 1998а]. Разница в строении женских и мужских черепов обусловила тяготение женских выборок из могильников Паново-1 и Нугай-1 к монголоидному варианту. В серии из Кипа-1 зафиксирована противоположная ситуация. Мужские и женские черепа объединенной усть-ишимской выборки по всем показателям занимают сходное положение между европеоидными и монголоидными вариантами (табл. 3). Однако степень упло-щенности лицевого скелета средняя, а преаури-кулярный фацио-церебральный указатель имеет малые значения, характерные для монголоидов Западной Сибири [Там же].

Таблица 3. Показатели уплощенности лицевого скелета (УЛС), преаурикулярные фацио-церебральные указатели (ПФЦ), условная доля монголоидного элемента (УДМЭ) [Дебец, 1968] и модуль профилированности переносья в градусах (МПП) [Гохман, 1980] усть-ишимских выборок

Группа	УЛС		ПФЦ		УДМЭ		МПП
	♂	♀	♂	♀	♂	♀	♂	♀
Паново-1	49,1	68,9	90,8	91,8	33,7	61,6	89,1	94,2
Нугай-1	59,0	63,8	91,1	94,8	46,5	71,2	87,2	103,0
Масарлы-1	69,6	–	90,3	–	54,6	–	87,2	–
Малая Бича	71,2	–	92,0	–	65,0	–	89,6	–
Кип-1	70,1	44,6	93,0	90,2	68,8	25,7	87,2	90,8
Иванов Мыс-1	62,3	–	95,4	–	72,5	–	93,1	–
Сборная серия из южно-таежного Прииртышья IX–XIII вв.	64,7	60,9	92,2	93,0	58,8	58,7	89,6	92,7
Мезокранный морфотип	52,4	–	93,7	–	52,6	–	88,4	–
Брахикранный морфотип	77,9	–	93,5	–	80,7	–	86,2	–

Выявляемые различия в морфологии черепов из усть-ишимских могильников обусловили необходимость проведения анализа изменчивости на микро-популяционном уровне. Результаты показали, что выборки дифференцируются в основном по размерам мозговой коробки, ширине лица, орбиты и переносья, их кластеризация наглядно демонстрирует наибольшую близость серий из могильников Иванов Мыс-1, Кип-1 и Малая Бича, именно они составляют ядро всей усть-ишимской выборки (рис. 2). Остальные группы представляют крайние варианты изменчивости носителей усть-ишимской культуры по этим показателям.

Рис. 2. Результаты кластеризации усть-ишимских групп на основе расстояний Махаланобиса.

Внутригрупповой анализ

Зафиксированные различия в морфологии усть-ишимских черепов указывают на неоднородность антропологической структуры палеопопуляции в целом и, возможно, ее сложный состав. Для определения характера внутригрупповой изменчивости и выделения тех или иных морфологических типов индивидуальные данные мужских черепов были проанализированы с помощью метода главных компонент (ГК). Черепа дифференцируются по длине, ширине и высоте мозговой коробки и лица, по ширине переносья и степени уплощенности лицевого скелета (табл. 4). Крайние варианты характеризуются относительно длинной и высокой мозговой капсулой, высоким профилированным лицом (фактор 1) и широкими лицом, орбитой и узким переносьем (фактор 2).

По степени внутреннего морфологического сходства в анализируемой совокупности выделяются две группы (рис. 3). В первую попадают мезокранные черепа с мезоморфным лицом, во вторую – брахикран-ные с эуриморфным лицевым скелетом (табл. 5). Обе группы, несмотря на ряд морфологических различий, в целом занимают промежуточное положение между европеоидными и монголоидными вариантами (см. табл. 3). Три черепа расположились обособленно и на достаточном расстоянии друг от друга. В их строении наблюдается дисгармоничное сочетание признаков: условная доля монголоидного элемента и другие показатели характерны для «чистых европеоидов», а широкое и низкое переносье в сочетании с малым углом выступания носовых костей свойственны монголоидным формам. Проведенное сопоставление с

Таблица 4. Величины факторных нагрузок

Признак (номер по Мартину)	Индивидуальные данные		Древние и средневековые группы		Близкие к современности популяции
	I ГК	II ГК	I КВ	II КВ	I КВ	II КВ
1. Продольный диаметр	0,8176	0,2329	0,2186	0,1558	0,0923	0,0115
8. Поперечный диаметр	–0,4840	0,3159	0,3174	–0,4052	0,2281	0,3361
17. Высотный диаметр	0,6490	0,1933	0,2717	0,3712	–0,3423	0,6598
9. Наименьшая ширина лба	0,3044	0,4076	–1,1927	–0,0857	–0,2256	–0,2363
45. Скуловой диаметр	–0,1184	0,7021	0,1044	0,0206	0,0070	–0,2610
48. Верхняя высота лица	0,6483	–0,2767	0,4979	–0,2989	0,5967	0,2649
72. Общий лицевой угол	–	–	0,1444	–0,1187	0,0227	0,1497
51. Ширина орбиты от mf	0,3223	0,7966	–0,0725	0,4155	–0,2693	0,0494
52. Высота орбиты	0,3873	0,4385	–0,1789	–0,0185	0,2530	–0,2697
54. Ширина носа	–	–	0,1848	0,0726	–0,1193	–0,0944
55. Высота носа	–	–	0,2011	0,3760	0,0429	–0,1458
SC. Симотическая ширина	0,1238	–0,6410	–	–	–	–
SS. Симотическая высота	–0,2805	–0,5361	–0,0778	–0,0891	–0,1033	0,3016
DC. Дакриальная ширина	–	–	–0,2691	0,0426	–0,1909	0,0034
DS. Дакриальная высота	0,4975	–0,0897	0,0805	–0,0295	–0,2461	0,0952
75 (1). Угол выступания носа	–0,0598	0,0647	0,3190	–0,2376	0,3787	0,1707
77. Назомалярный угол	–0,8376	–0,0745	0,3254	0,3965	0,0496	0,0131
∠ zm’. Зигомаксиллярный угол	–0,4518	0,5029	0,2375	0,1367	–0,0930	–0,0180
Собственное число	3,3557	2,7229	9,0930	7,7972	18,1191	17,6730
Доля изменчивости, %	24,0	19,5	20,8	17,8	22,9	22,4

Рис. 3. Взаиморасположение мужских черепов из могильников усть-ишимской культуры в пространстве I и II главных компонент.

1 – Иванов Мыс-1, кург. 10, погр 1; 2 – Кип-1, кург. 12, погр. 2; 3 – Кип-1, кург. 18, погр. 2; 4 – Малая Бича, кург. 1, погр. 2; 5 – Иванов Мыс-1; 6 – Паново-1, кург. 15, погр. 2; 7 – Кип-1, кург. 25, погр. 2; 8 – Иванов Мыс-1, кург. 11, погр. 2; 9 – Кип-1, кург. 9, погр. 1; 10 – Иванов мыс-1, кург. 1, погр. 1; 11 – Масарлы-1, кург. 3, погр. 8; 12 – Нугай-1, кург. 1, погр. 2; 13 – Масарлы-1, кург. 3, погр. 8б; 14 – Кип-1; 15 – Паново-1, северо-восточный сектор (гл. –141); 16 – городище Долговское-1; 17 – Кип-1, кург. 18, погр. 3.

широким кругом источников по древним и современным популяциям Северной Евразии показало, что данная группа черепов не имеет исторических аналогов. Дендрограмма, построенная по результатам факторного анализа индивидуальных данных мужских черепов из усть-ишимских могильников, наглядно демонстрирует степень их близости и реальность морфологических комплексов (рис. 4).

Сравнение эуриморфного брахикранного морфо-типа с древними и современными группами Северной Евразии показало, что он тяготеет к средневековым и современным представителям томско-нарымских

Таблица 5. Краниометрические характеристики морфологических типов, выделенных в составе мужской сборной серии IX–XIII вв.

из южно-таежного Прииртышья

Признак (номер по Мартину или условное обозначение) Мезокранный морфотип Брахикранный морфотип х n s х n s 1. Продольный диаметр 180,4 7 5,9 176,1 7 3,5 8. Поперечный диаметр 142,0 7 4,3 146,5 6 3,4 17. Высотный диаметр (ba–b) 131,3 7 5,3 129,3 6 2,7 8 : 1. Черепной указатель 78,2 6 4,0 83,4 6 2,7 5. Длина основания черепа 101,5 5 0,8 101,2 6 4,3 11. Ширина основания черепа 132,2 4 6,0 132,8 5 3,0 9. Наименьшая ширина лба 97,2 6 2,4 94,9 7 2,7 32. Угол профиля лба от n 81,0 3 6,1 82,0 5 4,6 40. Длина основания лица 100,2 5 2,2 97,0 6 1,7 40 : 5. Указатель выступания лица 99,7 3 1,5 95,8 6 4,2 45. Скуловой диаметр 136,0 6 5,5 141,2 5 5,4 45 : 8. Поперечный фацио-церебральный указатель 95,2 6 3,6 94,5 4 4,4 48. Верхняя высота лица 72,9 7 3,2 66,1 7 4,4 48 : 45. Верхний лицевой указатель 53,7 6 2,4 47,3 5 1,2 72. Общий лицевой угол 83,0 3 4,4 86,5 4 1,7 73. Средний лицевой угол 85,3 3 3,8 90,8 4 2,8 74. Угол альвеолярной части 77,0 3 6,0 72,2 4 4,8 77. Назомалярный угол 142,7 7 3,5 145,9 7 3,1 ∠zm’. Зигомаксиллярный угол 131,7 5 4,3 140,6 5 4,7 51. Ширина орбиты от mf 44,6 7 1,1 44,0 7 2,9 52. Высота орбиты 33,2 7 1,5 32,3 7 2,0 55. Высота носа 52,9 7 3,2 49,3 6 2,7 54. Ширина носа 25,2 7 1,2 25,7 6 1,2 75 (1). Угол выступания носа 22,4 7 4,5 21,4 7 4,7 SC. Симотическая ширина 7,5 7 2,9 6,8 7 1,3 SS. Симотическая высота 3,7 7 0,8 3,5 7 0,6 ∠S. Симотический угол 89,4 7 11,6 88,4 7 7,4 DC. Дакриальная ширина 22,8 6 2,0 19,1 6 1,8 DS. Дакриальная высота 11,9 6 0,6 10,3 6 0,7 ∠D. Дакриальный угол 87,5 6 6,3 83,9 6 5,1 популяций, в т.ч. и тем, которые имеют южно-сибирскую примесь. Аналогии, выявленные для мезокран-ного компонента, указывают на разнонаправленность его связей, соответственно, и на его гетерогенность. Наблюдается сходство с большинством современных популяций обь-иртышского типа (кроме барабинцев) и средневековыми группами, имеющими его примесь. Выявлена особая близость с тоболо-иртышскими татарами. Другое направление связей - с некоторыми современными группами южно-сибирского типа и ме- тисными популяциями со значительной его примесью (хакасы-кызыльцы, северные шорцы и некоторые группы башкир). Данный компонент близок к средневековому населению таежной части Западной Сибири, антропологический тип которого характеризуется чертами западно-сибирской расы [Багашев, 2001, 2003; Чики-шева, Ким, 1988; Багашев, Пошехонова, 2007]. Необходимо отметить, что мезокранный морфотип превалирует в структуре популяции, оставившей могильник Иванов Мыс-1, а брахикранный - Кип-1.

Межгрупповой анализ

Особенности изменчивости некоторых древних, средневековых групп, усть-ишимской выборки и морфоти-пов исследованы с помощью канонического анализа. Для межгруппового сопоставления были привлечены следующие древние и средневековые серии:

• 1.    Каменный Мыс, ранний железный век, новосибирский вариант кулайской культуры [Багашев, 2000];

• 2.    Монголоидный низколицый долихокранный компонент, выделенный в материалах западно-сибирской лесостепи эпохи раннего железа [Там же];

• 3.    Монголоидный низколицый компонент, выделенный в тех же материалах [Там же];

• 4.    Монголоидный высоколицый компонент, выделенный в тех же материалах [Там же];

• 5.    Сургутское Приобье, Сайгатинские могильники (VI–XV вв. н.э.) [Багашев, Пошехонова, 2007];

• 6.    Нарымское Приобье, могильник Алдыган (XI– XIII вв. н.э.) [Багашев, 2001];

• 7.    Нарымское Приобье, могильник Тискино, ранняя группа (XII–XIV вв. н.э.) [Там же];

• 8.    Нарымское Приобье, могильник Тискино, средняя группа (XV–XVII вв. н.э.) [Там же];

• 9.    Нижнее Притомье, могильник Астраханцево (XIII–XIV вв. н.э.) [Багашев, 2003];

• 10.    Среднее Приобье, рёлкинская культура, могильник Молчаново (VI–VIII вв. н.э.) [Дрёмов, 1967];

• 11.    Нижнее Притомье, могильник Басандайка (IX– XIV вв. н.э.) [Чикишева, Ким, 1988];

• 12.    Новосибирское Приобье, фоминский этап большереченской культуры (VII–VIII вв. н.э.) [Дрё-мов, 1967];

• 13.    Лесостепное Прииртышье, сросткинская культура (конец I – начало II тыс. н.э.) [Багашев, 1988];

• 14.    Лесостепное Прииртышье (XIV–XVI вв. н.э.) [Там же];

• 15.    Новосибирское Приобье, басандайская культура, могильник Ташара-Карьер-2 (XI–XIII вв. н.э.) [Поздняков, 2008];

• 16.    Новосибирское Приобье, басандайская культура, могильник Санаторный-1 (XI–XIII вв. н.э.) [Там же];

• 17.    Минусинская котловина, «енисейские кыргы-зы» (VII–XI вв. н.э.) [Алексеев, 1963];

• 18.    Горный Алтай (VI–X вв. н.э.) [Алексеев, 1958];

• 19.    Предгорный Алтай, бийский вариант сросткин-ской культуры (VII–X вв. н.э.) [Дебец, 1948; Алексеев, 1958];

• 20.    Кузнецкая котловина, кемеровский вариант сросткинской культуры, могильник Ур-Бедари (VIII– X вв. н.э.) [Алексеев, 1974];

• 21.    Степной район Северо-Западного Алтая, срост-кинская культура, могильник Гилево (VIII–X вв. н.э.) [Чикишева, Ким, 1988];

• 22.    Барнаульско-Каменский район Верхнего При-обья, барнаульско-каменский вариант сросткинской культуры (VIII–X вв. н.э.) [Там же];

• 23.    Барабинская лесостепь, сросткинская культура (IX–X вв. н.э.) [Там же];

• 24.    Северная Башкирия (IX–X вв. н.э.) [Акимова, 1968];

• 25.    Кустанайское Притоболье, кимаки (VIII– X вв. н.э.) [Гинзбург, 1963];

• 26.    Павлодарское Прииртышье, кимако-кыпчаки (VII–XII вв. н.э.) [Исмагулов, 1970];

• 27.    Восточно-Казахстанское Прииртышье, кимако-кыпчаки (VIII–XII вв. н.э.) [Там же].

Рис. 4. Результаты кластеризации мужских черепов из могильников усть-ишимской культуры.

Усл. обозн. см. рис. 3.

На графике группы анализируемой совокупности расположились двумя крупными скоплениями, которые дифференцируются по удельному весу монголоидного компонента в их составе: 1) с относительно более широким черепом, высоким и широким профилированным лицом, узким переносьем и выступающим носом; 2) с более узким черепом, низким, узким и уплощенным лицом, широким переносьем и менее выступающим носом (см. табл. 4, рис. 5). Разграничивает группы и фактор наличия или отсутствия европеоидной примеси. Интересно отметить, что скопления, за некоторым исключением, имеют географическую приуроченность. Группы с низколицым западно-сибирским монголоидным компонентом тяготеют к подтайге и таежной зоне Западной Сибири, а с европеоидным компонентом и примесью центрально-азиатского происхождения – к степи и лесостепи Западной и Южной Сибири.

25,856

25,036

• 1

24,102

23,116

22,357

Мезокранный морфотип

Усть-ишимская культура 21

i •9

Брахикранный морфотип

19 w

16    4

22 20

24 * •17 25

I канонический вектор

Рис. 5. Расположение мужских серий раннего железного века и средневековья в пространстве I и II канонических векторов (номера групп в соответствии с перечнем в тексте).

идов, показывает, насколько этот компонент преобладает в их антропологической структуре. Выборки из могильников Сайгатин-ских (средняя тайга, Приобье), Тискино и Алдыган (южная тайга, Приобье), соотносимые соответственно с уграми и самодийцами, находятся на периферии скопления, представляя крайние варианты изменчивости западно-сибирских групп [Багашев, 2003; Багашев, Пошехонова, 2007]. Серии из могильников Басандайка, Астраханцево (подтайга, Притомье) и Молчаново (подтайга, Приобье) имеют более сложный состав. Можно говорить, как минимум, о двух морфологических типах в их антропологической структуре: один, с большим удельным весом, связан с низколицыми западно-сибирскими монголоидами, другой – с тюркоязычными народами Южной Сибири [Чикишева, Ким, 1988; Багашев, 2003; Дрёмов, 1967]. Эти выборки, соотносимые с современными представителями томско-

Серии раннего железного века из лесостепных районов Западной Сибири расположились в поле графа таким образом, что можно уверенно судить о степени участия монголоидной части носителей сар-гатской и других культур этого времени в генезисе племен средневековья. Локализация выборок свидетельствует о связи низколицего и долихокранно-го монголоидных компонентов со средневековыми западно-сибирскими монголоидами, в т.ч. и с усть- ишимцами. Интересно, что выборка из могильника Каменный Мыс, относимая к новосибирскому варианту кулайской культуры [Троицкая, 1979], расположилась почти в центре скопления западно-сибирских серий . Именно в ней отмечена наибольшая доля низколицего монголоидного компонента [Багашев, 2000]. Высоколицый монголоидный компонент эпохи раннего железа расположился в скоплении средневековых групп, имеющих примесь южно-сибирских и центрально-азиатских элементов . Отмечено, что приток мигрантов центральноазиатского облика на территорию Западной Сибири происходил с разной интенсивностью и в эпоху бронзы, и в предшествующие периоды, влияя перманентно в диа-хронном аспекте на формирование антропологического облика населения раннего железного века [Там же].

Расположение средневековых групп в границах изменчивости, характерной для западно-сибирских низколицых монголо- чулымских тюрок, расположились на графике достаточно близко к южно-сибирским группам, но в пределах изменчивости западно-сибирских монголоидов. Сборная серия из могильников лесостепной части Прииртышья рубежа I и II тыс. н.э. попала в скопление южно-сибирских европеоидно-монголоидных групп, отражая крайний вариант изменчивости популяций с центрально-азиатской примесью, а сборная серия из этого района середины II тыс. н.э. локализовалась в пределах изменчивости запад-

19,820

о н

“ 19,217

ф

| 18,732

18,144

-1,5                    -0,5                     0,5                     1,5

I канонический вектор

Рис. 6. Расположение мужских выборок, близких к современности, и сборной серии из южно-таежного Прииртышья IX–XIII вв. в пространстве I и II канонических векторов (номера групп в соответствии с перечнем в тексте).

но-сибирского населения. Усть-ишимская выборка расположилась между сериями с южно-сибирской примесью и группами, в которых этот компонент практически не фиксируется. Оба морфотипа, выделенные в ее составе, тяготеют к первым. Именно этот субстрат с отдельными чертами, характерными для южно-сибирских популяций, придает своеобразие усть-ишимской выборке.

Для выяснения положения устьишимцев в системе современных антропологических типов Западной Сибири и для определения степени участия средневекового населения в генезисе современных групп данные по мужским сериям были исследованы с помощью канонического анализа. Привлечены следующие группы:

• 1.    Ненцы [Дебец, 1951];

• 2.    Селькупы, Мигалка (неопубликованные данные);

• 3.    Селькупы, Тискино, поздняя серия [Багашев, 2001];

• 4.    Селькупы нарымские [Дрёмов, 1984];

• 5.    Селькупы, бассейн Чулыма [Там же];

• 6.    Селькупы, Бедеровский Бор (неопубликованные данные);

• 7.    Селькупы, Кеть [Багашев, 2002];

• 8.    Чулымцы, Яя-Кия [Дрёмов, 1998б];

• 9.    Чулымцы, Ясашная Гора [Там же];

• 10.    Чулымцы, Тургай-Балагачево [Там же];

• 11.    Томские татары, Козюлино [Там же];

• 12.    Томские татары, Тоянов городок [Там же];

• 13.    Томские татары, обские [Там же];

• 14.    Барабинские татары (невзвешенные средние) [Ким, 1998];

• 15.    Саргатская группа тоболо-иртышских татар [Багашев, 1998];

• 16.    Тобольская группа тоболо-иртышских татар [Там же];

• 17.    Тюменская группа тоболо-иртышских татар [Там же];

• 18.    Северные алтайцы [Дрёмов, Ким, 1998];

• 19.    Хакасы [Там же];

• 20.    Северо-восточные башкиры, Старо-Халилово [Юсупов, 1989];

• 21.    Манси северные [Дебец, 1951];

• 22.    Ханты северные, Обдорск [Дрёмов, Багашев, 1998];

• 23.    Ханты северные, Халас-Погор [Дебец, 1951];

• 24.    Ханты восточные, Васюган [Дрёмов, Багашев, 1998];

• 25.    Ханты восточные, Балык [Там же];

• 26.    Ханты восточные, Салым [Там же];

• 27.    Кеты [Гохман, 1982].

Величины нагрузок, которые описывают 45,3 % изменчивости, дифференцируют группы по ширине и высоте черепной коробки, высоте лица и перено- сья, степени выступания носовых костей (см. табл. 4), т.е. по тому же принципу, что и рассмотренные выше древние и средневековые выборки. На графике серии сгруппировались в соответствии с принадлежностью к основным антропологическим типам Западной и Южной Сибири (рис. 6). Группы, относящиеся к уральскому (восточные и северные ханты, манси) и обь-иртышскому (селькупы, томско-чулымские и то-боло-барабинские татары) типам западно-сибирской расы, расположились относительно компактно. Отдельно локализовались южно-сибирские популяции, башкиры и представители енисейского варианта североазиатской расы (ненцы и кеты). Усть-ишимская выборка расположилась между ареалами селькупов, тоболо-барабинских и томско-чулымских татар. Ее бра-хикранный морфотип находится в границах изменчивости селькупов, а мезокранный - в непосредственной близости от томско-чулымских тюрков. Следовательно, можно полагать, что антропологические комплексы, участвовавшие в формировании устьишимцев, весьма близки к современным представителям томско-нарым-ских популяций, особенно к тюменской и коурдакско-саргатской группам тоболо-иртышских татар.

Обсуждение результатов

При реконструкции расогенетических процессов в южно-таежной части Прииртышья после распада сар-гатской культурной общности ряд проблем по-прежнему остается открытым из-за отсутствия палеоантропологических материалов V-IX вв. с этой территории. Однако некоторые предположения уже можно сформулировать. Судя по косвенным данным, в V-XIII вв. здесь проживали племена, схожие по облику с низколицыми монголоидами, присутствие которых прослеживается в составе населения лесостепи Западной Сибири в раннем железном веке. Особенно это очевидно при сравнении устьишимцев с кулайской каменномысской группой. Косвенным подтверждением влияния племен эпохи железа на формирование средневековых популяций является распространение среди потчевашцев обычая искусственной деформации черепов (курганный могильник Усть-Тарский-7) [Данченко, 2008]. Четкая связь с низколицыми монголоидами предшествующего периода не позволяет говорить, что формирование усть-ишимского и, соответственно, потчевашского населения детерминировано миграцией каких-либо племен на территорию Прииртышья, а наводит на мысль об автохтонности их генезиса.

Но в составе усть-ишимского населения, кроме преобладания западно-сибирского антропологического пласта, зафиксирована монголоидная примесь и иного облика. В лесостепной части Прииртышья на рубеже I и II тыс. н.э. проживали племена, во многом отличавшие ся от их южно-таежных соседей. Эти племена соотнесены со сро сткинской археологической культурой. Появление сросткинских древностей на территории Прииртышья обусловлено проникновением в Обь-Иртышское междуречье мигрантов монголоидно-европеоидного облика из Южной Сибири [Алексеев, 1958, 1974; Могильников, 1981; Савинов, 1984; Чикишева, Ким, 1988; Багашев, 1988]. В результате метисации с местным населением лесостепного Прииртышья в состав последнего проникали как европеоидный компонент, так и монголоидный субстрат центрально-азиатского происхождения. Уже к XIV–XVI вв. н.э. ситуация на данной территории изменилась: приток мигрантов из Южной Сибири, судя по всему, прекратился, и дальнейшее формообразование протекало без заметного участия пришлого населения [Багашев, 1988, 1993]. Эти процессы не могли не повлиять на формирование усть-ишимской популяции. Согласно антропологическим данным, какая-то часть пришлого населения в конце I тыс. н.э. осваивала территорию подтаежного и южно-таежного Прииртышья, смешиваясь с ме стными группами, что и обусловило появление некоторого своеобразия устьишимцев, особенно четко зафиксированное по связям выделенных морфотипов. Именно поэтому усть-ишим-ская серия близка к выборкам из таежных могильников Астраханцево, Басандайка и др., где примесь южно-сибирского происхождения также присутствует [Багашев, 2003; Чикишева, Ким, 1988]. Интересно, что наиболее отчетливо этот компонент ощущается в краниологических материалах из могильника Иванов Мыс-1, расположенного в подтаежной зоне, южнее остальных исследуемых усть-ишимских погребальных памятников. Имели место и военные столкновения с пришлым населением: на черепах из этого могильника зафиксированы соответствующие повреждения [Ражев, Пошехонова, 2009]. Однако доля южно-сибирского субстрата в структуре усть-ишимской палеопопуляции была очень небольшая по сравнению с долей компонента, связанного с западно-сибирской линией развития, уходящей в эпоху железа, поэтому в целом средневековое население южно-таежного Прииртышья можно соотнести с то-боло-иртышской группой популяций обь-иртышско-го антропологического типа западно-сибирской расы [Багашев, 1988, 1993].

Из современных этносов Западной Сибири к усть-ишимцам по антропологическому типу ближе всего тоболо-иртышские татары, проживающие на данной территории. Несмотря на то что у разных этнотер-риториальных групп зафиксированы незначительные примеси различного происхождения, расовая основа, уходящая в эпоху средневековья, была единая для всех [Багашев, 1993]. Поэтому роль средне- векового населения таежного Прииртышья в расогенезе тоболо-иртышских татар несомненна. То есть в XIII–XIV вв. н.э. на обширной территории Среднего Прииртышья произошла смена культуры и языка на тюркские, что не повлекло за собой изменение антропологического типа.

Заключение

Таким образом, в зоне подтайги и южной тайги Западной Сибири в эпоху раннего и развитого средневековья проживало население, имевшее много общего с таежными племенами раннего железного века. Несомненно, столь обширная территория не могла быть заселена популяциями с абсолютно одинаковой антропологической структурой. Различные группы, соотносимые с той или иной археологической культурой, обладали некоторым своеобразием в физическом строении. Но общим для них было преобладание западно-сибирского субстрата, определявшего специфику физического облика каждой популяции. При этом те или иные черты своеобразия территориальных групп могут быть объяснены метисаци-онными процессами. Несмотря на гетерогенность средневекового населения в целом, конкретные популяции отчетливо соотносятся с определенными антропологическими вариантами западно-сибирской расы, другими словами, с теми или иными современными этнолингвистическими общностями Западной Сибири.