Антропологические аспекты одиновской культуры (Западная Сибирь)

Автор: Чикишева Т.А., Поздняков Д.В.

Журнал: Археология, этнография и антропология Евразии @journal-aeae-ru

Статья в выпуске: 4 т.47, 2019 года.

Бесплатный доступ

Антропологические данные, полученные для носителей одиновской культуры из некрополей Тартас-1 и Преображенка-6, рассматриваются на сравнительном фоне краниологических серий археологических культур эпохи неолита - ранней бронзы в Барабинской лесостепи. Исследование направлено на проверку гипотезы о существовании морфологического полиморфизма автохтонного субстрата, лежащего в основе антропологического состава населения региона, на уровне популяций, идентифицируемых с культурно-хронологическими образованиями. К анализу антропологических особенностей носителей одиновских культурных традиций были привлечены также опубликованные ранее данные по комплексу Сопка-2/4А. Рассматривались индивидуальные характеристики и результаты статистической обработки среднегрупповых показателей методом главных компонент. В антропологических данных не отразилась дифференциация, соответствующая генезису культурных традиций населения эпохи ранней бронзы Барабинской лесостепи. Изменчивость признаков краниологического комплекса обнаружена на уровне локальных популяций носителей одиновской культуры. Краниологические материалы не дали оснований для предположений о существовании биологических связей одиновцев с синхронным населением Средней Азии. Анализ индивидуальных данных краниологических серий одиновской культуры выявил присутствие единичных черепов с консолидированным комплексом признаков, отличающимся от антропологического типа автохтонного барабинского населения. Аналогии ему обнаружены на черепах из погребений на поселении Ботай, датированном концом IV- III тыс. до н.э.

Еще

Эпоха ранней бронзы, барабинская лесостепь, одиновская культура, погребально-культовый комплекс, краниология

Короткий адрес: https://sciup.org/145145963

IDR: 145145963 | DOI: 10.17746/1563-0102.2019.47.4.128-139

Текст научной статьи Антропологические аспекты одиновской культуры (Западная Сибирь)

Одиновская археологическая культура выделена В.И. Молодиным на основании материалов из нескольких могильников в Барабинской лесостепи: Соп-ка-2/4А, Преображенка-6 и Тартас-1 [2008; 2012, с. 7–9]. Ранее речь шла об одиновском типе поселенческих комплексов, распространенных в лесостепной зоне Восточного Зауралья и Западной Сибири [Моло-дин, 1985, с. 33]. Отсутствие на тот момент выявленных могильников и ограниченный инвентарь поселений затрудняли полноценную реконструкцию облика культуры [Молодин, 2010]. Ее ареал распространяется от левобережного Притоболья на западе до Центральной Барабы на востоке, на юге начинается от границы лесостепи и степи, на севере уходит в таежную зону [Молодин, 2012, с. 183].

Могильники одиновской культуры, исследованные в Барабинской лесостепи, расположены на пространстве некрополей, состоящих из разновременных и разнокультурных комплексов. На памятнике Сопка-2 небольшая группа одиновских погребений (Сопка-2/4А) планиграфически соприкасается с кро-товскими (Сопка-2/4Б). На соседнем некрополе Тар-тас-1 обнаружено стратиграфическое напластование захоронений разных археологических культур эпохи бронзы, и для одиновских определяется относительное хронологическое место между усть-тартасскими и кротовскими. Одиновский комплекс Сопка-2/4А радиоуглеродным методом датируется первой половиной III тыс. до н.э. (XXIX–XXVII вв. до н.э.) [Там же, с. 190–193]. Для одиновских погребений могильника Тартас-1 получены ¹⁴ С-даты, относящиеся к середине и второй половине этого тысячелетия, т.е. ко времени существования кротовской культуры. Таким образом, стратиграфические наблюдения и данные радиоуглеродного датирования предполагают сосуществование на определенном этапе одиновской и кротовской культур [Там же, с. 194]. Более того, параллельное развитие этих культур находит отражение в особенностях погребального обряда [Молодин, Гришин, 2016, с. 342], в их разных керамических традициях [Там же, с. 374].

Антропологическая характеристика носителей одиновской культуры ранее была получена по репрезентативной краниологической серии, происходящей из могильника Сопка-2/4А. Она продемонстрировала сходство с сериями предшествующих археологических этапов из некрополя Сопка-2 – эпох неолита и раннего металла. Важной особенностью ее морфологического комплекса является концентрация специфических характеристик неолитических черепов, предполагающая «консервацию» у одиновского населения автохтонного неолитического антропологического субстрата, которая была интерпретирована как растворение в нем каких-либо инкорпорантов, вовлеченных в процесс формирования усть-тартасской культуры [Чикишева, 2012, с. 97]. Такая интерпретация была основана на концепции культурогене-за населения Барабинской лесостепи, предполагающей единую автохтонную линию развития от неолита к усть-тартасской культуре, от нее к одиновской и далее к кротовской (при той или иной степени участия синхронных культур сопредельных районов Евразии). Однако в данную схему не укладываются особенности погребального обряда и состава митохондриального генофонда носителей последних двух.

Положение погребенного на спине головой на север – северо-восток доминирует и в одиновских, и в кротовских захоронениях (могильники Сопка-2/4А и Сопка-2/4Б соответственно) и восходит к автохтонным обрядовым традициям, свойственным усть-тартасской культуре [Молодин, 2012, с. 176; Молодин, Гришин, 2016, с. 349]. Отличительной чертой одинов-ских погребений является уменьшение глубины могильной ямы в северо-восточной части по сравнению с юго-западной, имеющее целью приподнять голову или верхнюю часть туловища покойного. Этой же цели служило сооружение земляной подушки [Мо-лодин, 2012, с. 175–176]. Такая черта погребального обряда отличает одиновскую культуру «в ряду культур эпохи ранней – развитой бронзы в масштабах Евразии вообще и Западной Сибири в частности» [Там же, с. 180]. Анализ митохондриальной ДНК показал существование общего генетического фона носителей усть-тартасской, кротовской и одиновской культур при наиболее выраженной преемственности состава линий гаплогрупп между первыми двумя [Моло-дин и др., 2013, с. 177–178].

Интегрируя данные археологических, антропологических и палеогенетических исследований древнего населения Барабинской лесостепи, В.И. Молодин пришел к выводу, что носители двух сложившихся к финальному неолиту керамических традиций – линейно-накольчатой и гребенчато-ямочной – в эпоху раннего металла приобрели специфичность на уровне как материальной и духовной культуры, так и антропологических и генетических характеристик. В результате в IV тыс. до н.э. в регионе сформировались носители двух разных культурных (и, возможно, этнических) традиций – усть-тартасской и гребенчато-ямочной, впоследствии эволюционировавших в автохтонные кротовскую и одиновскую культуры соответственно [Молодин, 2016]. Вывод исследователя концептуально значим для рассмотрения антропологических данных по этим культурам в контексте определенного морфологического полиморфизма автохтонного субстрата, лежащего в их основе.

Комплексы краниологических признаков носителей культурных традиций эпохи неолита – ранней бронзы в Барабинской лесостепи принадлежат к антропологической общности, именуемой северной евразийской формацией [Полосьмак, Чикишева, Балуева, 1989, с. 78–81; Чикишева, 2012, с. 68]. Констатация этого факта не исключает их морфологических различий на уровне популяций, идентифицируемых с культурно-хронологическими образованиями. Детальный анализ морфологических особенностей барабинского кластера представителей данной, несомненно, сложной расовой структуры, не проводился. В монографии Т.А. Чикишевой [2012] показано своеобразие бара-бинского населения эпохи неолита – ранней бронзы на широком фоне всех доступных с территории Северной Евразии синхронных краниологических серий. За прошедший относительно короткий период времени популяционный состав носителей этого культурно-хронологического пласта расширился в результате археологических исследований, проводимых в Бара-бинской лесостепи под руководством В.И. Молодина. Опубликован новый неолитический палеоантропологический материал [Чикишева, Поздняков, Зубова, 2015; Чикишева, Поздняков, 2016].

Объектом данного исследования стали две краниологические серии одиновской культуры. Мы не только вводим в научный оборот результаты их краниометрического обследования, но и анализируем положение одиновских популяций в антропологическом составе носителей археологических культур, развивавшихся на территории Барабы в VI–III тыс. до н.э.

Материалы и методы

В статье представлены антропологические данные двух краниологических серий одиновской культуры. Одна происходит из комплекса Тартас-1, расположенного в Венгеровском р-не Новосибирской обл. Памятник выявлен в 2003 г. на надпойменной террасе правого берега р. Тартас, в 2,5 км к северу от с. Старый Тартас [Молодин и др., 2003] и исследуется по настоящее время. Могильник одиновской культуры выделен на памятнике в 2008 г. [Молодин и др., 2008], палеоантропологическая коллекция составлена по результатам раскопок 2008–2012 гг. Вторая серия получена из погребений могильника Преобра-женка-6, расположенного в Чановском р-не Новосибирской обл. на краю надпойменной террасы правого берега р. Оми, в 5 км к западу от с. Старая Преображен-ка [Молодин и др., 2005]. Палеоантропологическая коллекция одиновской культуры сформирована по результатам раскопок 2005–2010 гг. Краниологические материалы из нее, полученные в 2005 г., были обследованы и опубликованы [Поздняков, Чикишева, 2005].

Статистический анализ проводился по средним данным (табл. 1–3). К сравнению были привлече- ны краниологические серии но сителей археоло-гиче ских культур, суще ствовавших на территории Барабинской лесостепи в эпоху неолита – ранней бронзы. Представлены следующие комплексы: неолита (VI–V тыс. до н.э.) – Сопка-2/1, Протока, Корчуган [Чикишева, 2012, с. 200–208], Венгерово-2А [Чикише-ва, Поздняков, Зубова, 2015]; усть-тартасской культуры (IV – первая половина III тыс. до н.э.) – Сопка-2/3, Сопка-2/3А [Чикишева, 2012, с. 222–237]; одинов-ской (первая половина III тыс. до н.э.) – Сопка-2/4А [Там же, с. 238–263]; кротовской (конец III – начало II тыс. до н.э.) – Сопка-2/4Б [Там же, с. 268–291]*. Мы применили метод главных компонент и использовали интегрированную систему статистического анализа и обработки данных STATISTICA for Windows 10.

Результаты исследования и обсуждение

Характеристику антропологических особенностей новых краниологических серий одиновской культуры мы сочли уместным проводить в сравнительном аспекте, привлекая опубликованные данные по комплексу Сопка-2/4А. Внутри каждой из трех групп не наблюдается повышения полового диморфизма по сочетанию основных антропометрических показателей, но черепа хорошо дифференцируются по степени развития рельефа, наибольшей массивностью которого отличаются одиновцы (мужчины и женщины) из Сопки-2/4А, а наименьшей из Преображенки-6 (табл. 4). Средняя величина продольного диаметра черепа также наибольшая у мужчин из Сопки-2/4А, но во всех трех группах она относится к категории больших размеров. Поперечный диаметр средний и малый, соответственно его отношение к продольному (черепной указатель) в межгрупповом масштабе варьирует в пределах ме-зокранных и долихокранных вариантов. Долихокран-ной формой черепа характеризуются женская группа из Преображенки-6 и мужская из Тартаса-1. Высота мозговой капсулы средняя во всех одиновских сериях. Соотношение затылочного и теменного компонентов сагиттальной дуги (затылочно-теменной индекс – ЗТИ) практически одинаково: среднегрупповые значения варьируют от 93,2 до 93,9, за исключением женской группы из Преображенки-6, где показатель равен 97,4. Лобная кость характеризуется малой шириной (но она заметно ýже на межгрупповом фоне в женской группе из Преображенки-6), умеренной выпуклостью, сильным наклоном чешуи.

По сочетанию диаметров лицевого отдела в совокупности серий одиновской культуры наблюдается

Таблица 1 . Индивидуальные и средние краниометрические данные мужчин из погребений одиновской культуры могильника Тартас-1

Признак *	152	253/2 **	247/3	362	364	365	369/2	491	496	497	498	Х ( n )	S
1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13	14
Возраст	30–35	30–35	45–50	50–55	30–35	20–25	30–35	45–50	35–40	45–50	35–40	–	–
1	183,0	178,0			193,0	189,0	187,0	178,0	178,0		180,0	183,3 (8)	5,8
8	144,0	132,0			141,0	133,0	138,0	134,0	139,0	140,0 ?	127,0	136,0 (8)	5,5
17	131,0	129,0			133,0	136,0		129,0	143,0			133,5 (6)	5,36
20	111,0	106,0			110,0	116,0	111,5	106,0	118,0		112,0	111,3 (8)	4,23
5	103,0	103,0			104,0	100,0		97,0 ?	107,0			103,4 (5)	2,51
9	90,5	85,8	99,8		95,7	94,3	97,0	96,0	92,5		93,0	93,8 (9)	4,06
10	115,0	110,0	123,0		117,0	116,0	117,0	112,0	120,0		106,0	115,1 (9)	5,16
11	129,0	118,0		131,0	127,0	127,0	127,0	120,0	125,0		118,0	124,7 (9)	4,82
12	117,0	108,0		116,0	107,0	113,0	105,0	109,0	106,0		111,0 ?	110,1 (8)	4,61
29	112,2	107,7	115,0		111,4	114,5	115,0	108,0 ?	107,5		109,5	111,6 (8)	3,13
30	97,2	108,5			116,0	117,5	115,3	109,5	103,5		112,0	109,9 (8)	6,9
31	104,0	90,5		93,0	102,0	102,3	93,0	91,2	101,0			97,1 (8)	5,68
26	128,0	124,0	133,0		128,0	132,0	132,0	125,0	121,0		121,0	127,1 (9)	4,65
27	107,0	121,0	135,0		128,0	129,0	129,0	120,0	127,0		128,0	124,9 (9)	8,05
28	128,0	106,0	108,0	115,0	124,0	123,0	115,0	110,0	115,0			116,0 (9)	7,58
Угол поперечного изгиба лба	141,0	141,4	126,7		134,6	134,0	134,4	134,8	136,4		131,4	135 (9)	4,5
Sub.NB	21,2	22,0	26,5		23,5	26,5	23,1	25,5	22,0		22,0	23,6 (9)	2,07
Высота изгиба затылка	28,6	24,0		28,5	28,0	28,6	21,0	25,0	21,0			25,6 (8)	3,33
45	138,0	130,0				141,0		133,0	139,0		131,0	135,3 (6)	4,59
40	96,0	106,0			107,0	103,0		97,0	101,0			101,7 (6)	4,55
48	71,0	67,0	77,0 ?		74,5	78,0	75,0	62,0 ?	67,0		68,0	71,5 (7)	4,41
47	117,0	106,0	133,0 ?		119,0	126,0	123,0		118,0			118,2 (6)	6,85
43	107,0	105,0			110,0	115,0	109,0	109,0	109,0	108,0 ?	106,0	108,8 (8)	3,06
46	101,0	95,5			105,0	100,0	101,0	97,5	99,0	94,0	91,0	98,2 (9)	4,23
60	54,0	56,5				58,0	57,0		55,0		57,0	56,3 (6)	1,47
61	64,0	62,0			67,0	62,5	61,0		58,0	63,0	58,0	61,9 (8)	3,01
62	42,6		50,0			49,0	47,0		47,0		50,0	47,6 (6)	2,8
63	33,5	38,5			40,5	34,0	32,0		32,0	38,0	33,0	35,2 (8)	3,31
54	23,5	23,5			23,5	24,0	26,0	24,0	25,0	25,0 ?	25,0	24,3 (8)	0,92
55	50,0	48,3	53,5		53,5	52,0	54,5	44,0 ?	47,5		51,0	51,3 (8)	2,55
51	44,0	44,5			43,0	48,0	42,0	44,0 (пр.)	45,0		46,0	44,6 (7)	1,97
51а	41,0	40,3			40,0	44,5	38,0		40,0		42,0	40,8 (7)	2,02
52	34,5	32,6	37,3		37,5	33,5	33,0	36,5	33,0		35,5	34,8 (9)	1,94
Назомаляр-ный угол	140,8	145,6	142,4		142,2	136,4	140,0	148,5?	142,4		136,4	140,8 (8)	3,15
Зигомаксил-лярный угол	128,9	129,5			130,4	126,9	124,5	140,4?	129,1	129,5	129,8	128,6 (8)	1,94

Окончание табл. 1

1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13	14
SS	2,0	4,0			5,0						5,0	4,0 (4)	1,41
SC	5,0	7,0			9,0	8,0	6,0				7,8	7,1 (6)	1,45
DS	10,5	14,0			13,5						13,0	12,8 (4)	1,55
DC	20,2	21,2			27,5		22,0				20,5	22,3 (5)	3
32	70,0	79,0			76,0	83,0	75,0	74,0 ?	77,0		71,0	75,9 (7)	4,49
GM/FH	59,0	70,0			62,0	76,0	65,0	66,0 ?	69,0		60,0	65,9 (7)	6,15
72	83,0	76,0			78,0	81,0	85,0	76,0 ?	80,0		75,0	79,7 (7)	3,64
73	86,0	79,0			82,0	87,0	90,0	82,0 ?	85,0		79,0	84,0 (7)	4,16
74	78,0	60,0			70,0	68,0	71,0	63,0 ?	66,0		63,0	68,0 (7)	5,86
75	60,0	51,0			54,0						49,0	53,5 (4)	4,80
75 (1)	23,0	25,0			24,0						26,0	24,5 (4)	1,29

*Номера признаков по Р Мартину (по: [Алексеев, Дебец,1964]).

**После косой линии указан номер скелета.

Таблица 2. Индивидуальные и средние краниометрические данные женщин из погребений одиновской культуры могильника Тартас-1 *

Признак	193	253/1	253/3	270/1	286	330/2 **	484	487	492	495	Х ( n )	S
1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13
Возраст	30–35	40–45	40–50	35–40	20–25	13–15	60+	19–24	35–40	18–20	–	–
1	186,0	179,0		181,0	183,0	178,0				164,0	178,6 (5)	7,66
8	137,0	131,0		138,0		135,0				134,0	135,0 (4)	3,16
17	127,5	131,0		130,0	122,0	125,0				126,0	127,3 (5)	3,56
20	113,0	110,0		110,0		109,0				105,0	109,5 (4)	3,32
5	102,0	102,0		100,0	96,0	93,0				93,0	98,6 (5)	3,97
9	92,2	91,0		85,4	87,3	92,0			98,5 ?	88,5	90,5 (6)	4,63
10	113,0	112,0		115,0	107,0	115,0				114,0	112,2 (5)	3,11
11	117,0	118,0		123,0	115,0	121,0		137,0 ?		120,0	121,7 (6)	7,99
12	105,0	102,0	117,0	111,0		110,0		121,0 ?		99,0	109,2 (6)	8,68
29	115,8	112,2		109,5	106,8	107,5	107,5		116,0 ?	103,6	110,2 (7)	4,69
30	106,0	109,0	118,0	109,5	108,0	108,5	126,0			103,0	111,4 (7)	7,93
31	104,5	93,4	98,0	103,7		89,2		94,6		88,0	97,0 (6)	6,35
26	130,0	130,0		127,0	121,0	127,0	124,0		132,0	114,0	125,4 (7)	6,32
27	114,0	122,0	128,0	115,0	120,0	123,0	147,0 ?			117,0	119,3 (6)	5,20
28	123,0	106,0	118,0	118,0		104,0		118,0		102,0	114,2 (6)	8,21
Угол попе-
речного изгиба лба	133,1	136,4		140,8	127,6	128,9				136,8	134,9 (5)	4,93
Sub.NB	25,3	26,7		27,0	22,5	28,0	25,2			21,3	24,7 (6)	2,29
Высота изги-
ба затылка	26,2	19,6	24,5	24,2		21,5		22,6	25,0	18,3	22,9 (7)	2,94
45	130,0	128,0				120,0		139,0 ?		128,0	131,3 (4)	5,25
40	106,0	102,0			88,0	93,0				93,0	97,3 (4)	8,22
48	66,0	65,0			65,0	57,0			87,0	64,0	69,4 (5)	9,86
47	106,0	97,0		117,0	116,0	98,0				102,0	107,6 (5)	8,73

Окончание табл. 2

1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13
43	104,5	102,5		104,0	98,0	99,0		106,5	117,0	100,0	104,6 (7)	6,15
46	98,0	95,0		87,0		89,0		94,0	101,0	98,0	95,5 (6)	4,85
60	53,5	55,0			51,0	50,0			54,0	50,0	52,7 (5)	2,11
61	64,5	61,0			59,0	57,0		64,0	69,0	64,0	63,6 (6)	3,41
62	45,0					41,4				41,0	42,5 (3)	2,20
63	38,5	37,0		37,0	33,0	31,0		40,5	40,0	37,0	37,6 (7)	2,49
54	27,0	24,2			23,0	23,0		24,0	24,0	21,5	24,0 (6)	1,80
55	47,3	51,0		55,0	49,0	42,3			63,0	45,0	51,7 (6)	6,49
51	46,5	42,6		47,0		41,0			47 (пр.)		45,8 (4)	2,13
51а		38,8		39,0		39,0					38,9 (2)
52	32,3	33,2		34	33,0	35,5			38,5		34,2 (5)	2,48
Назомаляр-
ный угол	141,0	145,1		152,8	135,2	140,0			144,7	143,1	143,7 (6)	5,76
Зигомаксил-лярный
угол	125,6	127,1				132,9		131,4	136,4	130,8	130,3 (5)	4,21
SS	4,0	3,0		2,5	2,2	2,5					2,90 (4)	0,79
SC	9,0	7,0		5,5	6,5	6,0					7,0 (4)	1,47
DS		11,0		9,2		9,5					10,1 (2)
DC		20,0		24,0		20,0					22,0 (2)
32	79,0	86,0		85,0		85,0				71,0	80,3 (4)	6,90
GM/FH	72,0	76,0		75,0		82,0				66,0	72,3 (4)	4,50
72	81,0	79,0				78,0				76,0	78,7 (3)	2,52
73	86,0	82,0				83,0				77,0	81,7 (3)	4,51
74	59,0	64,0				63,0				68,0	63,7 (3)	4,51
75	63,0	68,0				65,0					65,5 (2)
75 (1)	18,0	11,0				13,0					14,5 (2)

*См. примеч. к табл. 1.

** Данные по индивиду не привлечены к расчету средней арифметической для группы.

Таблица 3. Индивидуальные и средние краниометрические данные носителей

Признак Мужчины 13 6 9 10 24 37/1 38 41 46 50/1 53 55 1 23 4 56 7 8 9 10 11 12 13 14 Возраст 30–35 16–19 15–18 30–35 20–25 30–35 20–25 25–30 45–50 25–30 30–35 25–30 40–45 1 … 187 174 193 186 195 8 … 142 153 139 17 … 137 132 137 20 … 121,5 114 118 111 5 … 104 98 105 9 … 97,2 97,6 … 86 93 89,4 97,4 94 10 … 123 116 123,0 ? 111 110,0 ? .. 117 11 … 128,5? 138 135,0 ? 121 131 128 12 … 112,0? 109 110 113 118 29 … 108,3 110,4 … 122,3 112 116,6 107,5 107 120 30 … 112,3 105,8 117,3 102,3 104,5 117,8 31 … 100,5 95 94,2 90 102,8 26 … 122 122 … 134 133 145 122 118 139 27 … 123 120 137 137 124 127 128 28 … 125 130 116 106 127 Угол поперечного изгиба лба … 136,4 132,7 … 136,8 134,2 133,9 138,8 132,9 Sub.NB … 21,8 21 … 23,2 25 26 24,5 20,5 27,8 Высота изгиба затылка … 31,3 27 25,5 20,5 29,5 45 … 137 137 40 … 102 99 104 48 … 74 70 77,0 ? … 76 70 71 68 75 47 … 124 117 127,0 ? … 117 116,0 ? 111 124 43 … 109 108 … 98,0 ? 105 103 103 111 109 108 46 … 101,5 102 92 92 96 106,5 97 99 60 … 56 56 60 56 62 61 … 62,5 70 61,5 … 60 59 62 61 57 64 62 …50 46 … 49 49 52 63 … 33,5 37,5 39 … 39 35 32 36,5 40 32 41,5 54 … 24 25,5 22,5 … 23 26 25 24 55 … 53 54 55,0 ? … 53 48,5 54 46 53 51 … 45,5 42,5 47 … 43 43 42 42,5 51а … 42 43 … 38,8 38 39,5 52 … 37 38,7 35 33,5 (пр.) 28 37 Назомаляр-ный угол … 136,6 137,6 … 150,4 ? 142,6 141,4 142 141,8 148,9 Зигомаксил-лярный угол … 128,9 132,7 144,3 122,9 128,3 138,2 137,2 140,6 SS … 3,7 3,6 2 5,2 SC … 10,4 7,8 7 11,7 одиновской культуры из погребений могильника Преображенка-6*

							Женщины
58	61	64/1	66	70	X ( n )	S	19/2	47	54/1	62	64/2	X ( n )	S
15	16	17	18	19	20	21	22	23	24	25	26	27	28
40–45	40–45	40–45	30–35	20–25	–	–	35–40	45–50	25–30	30–40	20–25	–	–
182			177	173	183,4 (8)	8,33		191,0 ?	178	168	179	179,0 (4)	9,42
137	140		140	140	141,6 (7)	5,26		131,0 ?	133	131	136	132,8 (4)	2,36
139	127		131	126	132,7 (7)	5,12			127	122	126	125,0 (3)	2,65
111	111		123	104	114,2 (8)	6,32			102,5	99	104	101,8 (3)	2,57
107			95	96	100,8 (6)	5,11			92	89	94	91,7 (3)	2,52
95			93,5	82	92,5 (10)	5,21	93	87,7	83	79,8	95	87,7 (5)	6,44
123			120	110	117,0 (9)	5,61	118	107	106	106	112	109,8 (5)	5,22
124	121		125	120	127,2 (10)	6,13		123,0 ?	117	117	121	119,4 (4)	3
100	108		111	113	110,4 (9)	4,88		107,0 ?	107	100	111	106,3 (4)	4,57
112			109	102,5	111,6 (11)	5,92	94,8	109,4	104	103	105	103,2 (5)	5,31
116	123		108,5	110	111,8 (10)	6,69		116	112	107	106,5	110,4 (4)	4,5
93	92		93	97	95,3 (9)	4,14			107	93	96	98,7 (3)	7,37
			126	114	127,5 (10)	9,87	123	122	115	120	119	119,8 (5)	3,11
130	137		118	125	127,8 (11)	6,79		130	124	119	120	123,3 (4)	4,99
110	118		115	111	117,6 (9)	8,23			130	107	117	118,0 (3)	11,53
			134,2	142,2	135,8 (9)	3,12	131,4	133,9	137,8	141,2	136,4	136,1 (5)	3,74
			25	19	23,4 (10)	2,76	27	20,3	21,5	27	23	23,8 (5)	3,11
24,5	32,5		28	22	26,8 (9)	4,05			30	23	28	27,0 (3)	3,61
139			132	130	135,0 (5)	3,81			125	122	130	125,7 (3)	4,04
104			94	92	99,2 (6)	5,15			99	97	94	96,7 (3)	2,52
69			67	64	71,0 (11)	4,07	64,5 ?	70	66	66	66,5	66,6 (5)	2,04
115			112	111	117,4 (10)	5,76		108	110	104	106	107,0 (4)	2,58
110			105	99	105,7 (12)	4,3	106	101	100	96	104	101,4 (5)	3,85
96			90	92	96,7 (11)	5,14		97	95	92	89	93,3 (4)	3,5
58			50	54	56,5 (8)	3,66			56	56	54	55,3 (3)	1,15
65			59	60	61,8 (12)	3,42		62	61	62	61	61,5 (4)	0,58
47			-	46,4	48,5 (7)	2,16			46,5	47	47	4,8 (3)	0,29
37			38,5	34,5	36,6 (13)	3,04		34,7	37	34	31,5	34,3 (4)	2,26
24,4	24		25	22,2	24,1 (11)	1,21		26,5	26	22,5	23	24,5 (4)	2,04
55			48	46,3	51,4 (11)	3,5	45,5	50,5	46,5	45	46,4	46,8 (5)	2,17
45,7			41	42,2	43,4 (10)	1,94	41,7	44,5	42	41	44	42,6 (5)	1,52
44,3			39,3	37	40,2 (8)	2,57		42,1 пр.	39	37	40,5	39,7 (4)	2,17
35			33,5	32	34,4 (9)	3,18	33,2	32,5	29,5	30,5	34	31,9 (5)	1,88
135,8			142,9	142,6	142,1 (11)	4,55	146	136,8	145,8	152,6	143,7	145,0 (5)	5,66
129,3			137,2	131	133,7 (11)	6,33		124,5	133,9	130,4	128	129,2 (4)	3,96
4,2			3,5	2	3,5 (7)	1,15			2,5	1	3,5	2,3 (3)	1,26
13,3			8,5	6	9,2 (7)	2,64	10		7,8	6	6,2	7,5 (4)	1,85

1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13	14
DS		12,8						11					11,2
DC		25,4						20					19,3
32		78	73					81					75
GM/FH		74	63					71					65
72		82	76					84					81
73		89	77					89					92
74		72	72					67					55
75		52	57										67
75 (1)		30	19										14

*См. примеч. к табл. 1.

Таблица 4 . Средние характеристики степени развития рельефа на черепах одиновской культуры

Признак	Тартас-1		Преображенка-6		Сопка-2/4А
Признак	Мужчины	Женщины	Мужчины	Женщины	Мужчины	Женщины
Надпереносье (1–6)	3,7 (9)	1,4 (8)	2,7 (11)	1,4 (5)	4,1 (34)	2,3 (40)
Надбровье (1–3)	2,0 (9)	1,4 (8)	1,9 (12)	1,0 (5)	2,1 (35)	1,5 (41)
Наружный затылочный бугор (0–5)	2,5 (11)	0,5 (8)	1,2 (10)	0,5 (4)	2,6 (27)	0,6 (35)
Сосцевидный отросток (1–3)	1,8 (9)	1,0 (10)	1,3 (13)	1,0 (5)	2,4 (31)	1,5 (40)

Примечание. В скобках указано число наблюдений.

Окончание табл. 3

15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 10,5 11 12,7 11,5 (6) 0,97 9,2 9,2 11 9,8 (3) 1,04 22 22,5 19,7 21,5 (6) 2,31 21,8 20,3 20,2 20,8 (3) 0,9 84 72 77,2 (6) 4,71 82 88 77 82,3 (3) 5,51 75 62 68,3 (6) 5,72 78 82 67 75,7 (3) 7,77 79 82 80 80,6 (7) 2,57 76 75 81 77,3 (3) 3,21 85 89 86 86,7 (7) 4,86 80 80 86 82,0 (3) 3,46 62 61 67 65,1 (7) 6,2 60 64 65 3,0 (3) 2,65 56 65 55 58,7 (6) 5,96 47 57 52,0 (2) 23 17 25 21,3 (6) 5,82 29 24 26,5 (2) определенный полиморфизм. У мужчин и женщин из Сопки-2/4А лицо широкое и умеренно высокое, из Тартаса-1 и Преображенки-6 - среднеширокое и средневысокое. Женская группа из Преображенки-6 отличается наиболее узким и низким лицом, хотя если оценивать средние значения этих параметров в соответствии с их рубрикацией [Алексеев, Дебец, 1964, с. 118], то они попадают в категорию средних размеров на их границе с малыми величинами. По сочетанию углов горизонтального профиля мужчины и женщины из Сопки-2/4А, мужчины из Преображенки-6 и женщины из Тартаса-1 гомомезопрозопны, тогда как мужчины из Тартаса-1 и женщины из Преображенки-6 гетеропрозопны - мезопны и клиногнатны. При этом во всех группах встречаются индивиды с уплощенными (платиопными и платигнатными) лицами в гетеро-прозопных вариантах.

В сериях одиновской культуры наблюдаются пониженные величины углов вертикального профиля лица. Черепа из Сопки-2/4А по средним значениям общего и альвелярного углов характеризуются как мезогнат-ные, хотя встречаются и прогнатные варианты. А вот в сериях из Тартаса-1 и Преображенки-6 последние преобладают, что отразилось на низких среднегрупповых значениях этих угловых параметров.

Орбиты по абсолютным размерам большие во всех группах, по указателю низкие (хамеконхия) или средневысокие (мезоконхия) на границе с низкой категорией, причем наиболее низкоорбитны женские группы из Преображенки-6 и Тартаса-1.

Носовое отверстие во всех сериях среднеширокое, по указателю мезоринное. По степени выступания переносья (симотической и дакриальной высоте, симотическому и дакриальному указателю) одинов-

ские группы характеризуются средневысокими показателями при наибольших значениях у мужчин из Тартаса-1. Угол выступания носа в среднем малый во всех сериях за исключением женской из Пре-ображенки-6. В ней данный параметр получен всего на двух черепах, но в обоих случаях он имеет высокое значение. Большой угол выступания носа встретился также на одном женском черепе из Сопки-2/4А и на одном мужском из Преображенки-6. Мы проанализировали весь комплекс антропометрических признаков на черепах с высоким значением этого параметра. Он включает большой продольный диаметр мозговой коробки, долихокранию, наиболее высокий по группе ЗТИ, наклонный лоб, широкое, мезо-прозопное, мезогнатное лицо и высокое переносье. Женщины из Преображенки-6 отличаются альвеолярным прогнатизмом.

Итак, в целом для носителей одиновской культуры, погребенных в трех могильниках (что позволяет нам рассматривать их как представителей трех локальных популяций), характерен общий комплекс краниометрических признаков: для мозгового отдела – большие горизональные диаметры, долихо-мезо-крания и средняя высота, равномерное соотношение лобного и теменного компонентов сагиттальной дуги при относительном укорочении затылочного; для лицевого – средняя высота, мезопрозопия, мезогнатия, мезориния, большие по абсолютным размерам и ме-

зо-хамеконхные по указателю орбиты. Ширина лица проявляет определенный полиморфизм в границах широких и среднешироких вариантов.

Наиболее специфична в проанализированной совокупности женская группа из Преображенки-6. Она характеризуется комплексом краниометрических признаков, который в других сериях отсутствует (Тар-тас-1, мужская группа из Сопки-2/4А) либо представлен на единичных черепах (женский из погр. 191А Сопки-2/4А и мужской из погр. 3 Преображенки-6). При выделении этого комплекса мы ориентировались на большой угол выступания носа. У индивидов с таким признаком крупные в масштабах изменчивости групп, к которым они относятся, горизонтальные диаметры мозговой коробки, наибольшая ее высота, наиболее высокий ЗТИ, широкое, мезопрозопное или мезопно-клиногнатное лицо и высокое переносье. Возможно, к данной специфике на памятнике Пре-ображенка-6 следует отнестись как к своеобразному свидетельству близкого родства захороненных здесь женщин. Показательно в этом отношении, что нижний край носового отверстия у всех без исключения женщин и у мужчины с большим углом выступания носа имеет форму предносовых ямок (fossae praenasales).

Аналогии такому краниологическому комплексу мы нашли в небольшой серии из погребений на поселении Ботай, датированном концом IV – III тыс. до н.э. [Рыкушина, Зайберт, 1984] и относящемся к ботай-

ской культуре [Зайберт, 1983]. Основу хозяйства бо-тайцев составляло коневодство, не исключавшее охоту на диких лошадей. В интенсивно увлажненных в III тыс. до н.э. степях на территории Северного Казахстана были прекрасные условия для стабильного существования огромных табунов диких лошадей [Хабдулина, Зданович, 1984]. На поселениях одинов-ской культуры в Барабинской лесостепи обнаружены кости не только диких, но и одомашненных животных, в т.ч. лошади. Это дает основание исследователям говорить о переходе одиновцев к производящему типу хозяйства в виде скотоводства [Молодин, Нестерова, Мыльникова, 2014]. Возможно, носители одиновской культуры Барабинской лесостепи имели контакты с ботайским населением северо-казахстанских степей на уровне обмена, в результате которого получили возможность использовать в хозяйстве лошадей. Любые межэтнические отношения допускают также проникновение людей в инокультурную среду. В оди-новских популяциях погребения таких инкорпоран-тов не отличались по обряду от традиций местного населения. Они выделяются только по физическому облику. С учетом такой особенности одиновского краниометрического комплекса, как мезогнатия общего вертикального профиля и тенденция к альвеолярному прогнатизму, можно снять предположение об участии в определенной ретроспективе экваториальных элементов в генезисе антропологического типа ботай-ского населения, на основе чего Г.В. Рыкушина попыталась объяснить прогнатизм одного черепа из Ботая [Рыкушина, Зайберт, 1984].

Обширные краниологические материалы из погребально-культовых комплексов Барабинской лесостепи оказались малорепрезентативными для сравнительного статистического анализа на индивидуальном уровне в силу плохой сохранности черепов в большинстве погребений. При организации комплекса индивидуальных данных, объединяющего признаки мозгового и лицевого отделов, в матрицы для системы STATISTICA for Windows существенно уменьшилась численность каждой серии, уникальные единичные неолитические образцы были исключены из анализа. Идея рассмотреть распределение индивидов в пространстве главных факторов не была реализована. Статистиче ский анализ ограничился межгрупповым уровнем.

Мы воспользовались средними данными по 19 краниометрическим признакам в каждой группе. В анализируемый комплекс вошли диаметры мозговой коробки (продольный, поперечный, два высотных – от базиона и порионных точек, наименьшая ширина лба) и лицевого отдела (верхняя высота, верхняя и средняя ширина лица, ширина и высота носа и орбиты), указатели (выступания лица, симотический, дакриальный) и угловые размеры (назомалярный, зи-гомаксиллярный, наклона лба, выступания носа).

При распределении групп в пространстве первых двух факторов, определяющих ок. 60 % общей изменчивости в данной совокупности (см. рисунок ), наиболее компактно на графиках и у мужчин, и у женщин расположились одиновцы из Сопки-2/4А, кротовцы классические из Сопки-2/4Б, устьтартасцы из погребений в грунтовых ямах Сопки-2/3А. В одном секторе с ними находится небольшая суммарная серия ба-рабинского неолита. Положение на графиках поздних кротовцев из Сопки-2/4В демонстрирует гендерные различия: мужская группа объединяется с остальными из Сопки-2, женская же обособляется от них. Таким образом, статистический анализ краниологических серий эпохи неолита – ранней бронзы проявил культурно-хронологическую преемственность морфологического облика населения, представленного на памятнике Сопка-2.

Мужские группы одиновцев из Тартаса-1 и Преоб-раженки-6 продемонстрировали сходство морфологических комплексов, тогда как женские дистанцировались друг от друга. Мы уже акцентировали внимание на своеобразии краниологических особенностей оди-

Положение мужских ( а ) и женских ( б ) серий эпохи неолита – бронзы из Барабинской лесостепи в пространстве главных факторов.

1–3 – одиновская культура: 1 – Тартас-1, 2 – Преображенка-6, 3 – Сопка-2; 4 – классический этап кротовской культуры (Сопка-2); 5 – поздний этап кротовской культуры (Сопка-2); 6 , 7 – усть-тартасская культура: 6 – Сопка-2/3, 7 – Сопка-2/3А; 8 – неолит (Венге-рово-2); 9 – суммарная неолитическая серия (Сопка-2, Протока, Корчуган).

новской женской серии из Преображенки-6, объяснив его возможным близким родством погребенных женщин. Обособление в пространстве первых двух факторов позднекротовской женской группы, вероятно, связано с большей долей андроновского компонента по сравнению с мужской, которая сохраняла антропологические особенности, характерные для автохтонного населения Барабы.

Заключение

Проведенное исследование, направленное на проверку гипотезы о существовании морфологического полиморфизма автохтонного субстрата, лежащего в основе антропологического состава населения Ба-рабинской лесостепи, не дало ожидаемого результата по дифференциации краниологических комплексов у представителей основных культурно-хронологических образований, выделенных по археологическим данным. На протяжении нескольких тысячелетий, от неолита до эпохи развитой бронзы, сохранялся без существенных транс формаций единый антропологический тип. Однако мы обнаружили изменчивость признаков краниологического комплекса на уровне локальных популяций носителей одинов-ской культуры. Ранее такая вариативность не отмечалась, поскольку в нашем распоряжении были материалы только одного могильника Сопка-2. Выявить ее статистическим методом позволило появление серий из других некрополей одиновской культуры. Применяя метод главных компонент, мы сознательно сузили расовую вариативность сравнительного материала, ограничившись одним антропологическим типом, присущим автохтонному населению Барабы.

Краниологические материалы не дали оснований для предположений о существовании биологических связей одиновцев с синхронным населением Средней Азии. Такого направления связей не обнаружено и в мтДНК [Пилипенко, 2010, с. 10]. В то же время на одонтологическом материале из Тартаса-1 и Пре-ображенки-6 выявлены маркеры «южного» комплекса [Зубова, Молодин, Чикишева, 2016], а в составе погребального инвентаря Сопки-2/4А присутствуют вещи, имеющие прямые аналогии в Средней Азии на памятниках, относящихся к периоду Намазга IV, V [Моло-дин, 2012, с. 190]. Мы пока не можем объяснить такую несогласованность данных, оставляя этот вопрос открытым для будущих исследований.

Анализ индивидуальных данных краниологических серий одиновской культуры выявил присутствие единичных черепов с консолидированным комплексом признаков, отличающимся от антропологического типа населения Барабы. Аналогии ему обнаружены на черепах из погребений на поселении Ботай, датированном концом IV – III тыс. до н.э. [Рыкушина, Зайберт, 1984]. Возможно, одиновское население Бара-бинской лесостепи имело контакты с носителями бо-тайской культуры Северного Казахстана.

Список литературы Антропологические аспекты одиновской культуры (Западная Сибирь)

Алексеев В.П., Дебец Г.Ф. Краниометрия: Методика антропологических исследований. – М.: Наука, 1964. – 128 с.
Зайберт В.Ф. Сложение энеолитической ботайской культуры в Урало-Иртышском междуречье // Использование методов естественных и точных наук при изучении древней истории Западной Сибири. – Барнаул: ИИФФ СО АН СССР; Алт. гос. ун-т, 1983. – С. 88–90.
Зубова А.В., Молодин В.И., Чикишева Т.А. Первые результаты сравнительного анализа одонтологических характеристик популяций одиновской культуры: к вопросу о южных миграциях // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2016. – Т. XXII. – С. 292–298.
Молодин В.И. Бараба в эпоху бронзы. – Новосибирск: Наука, 1985. – 200 с.
Молодин В.И. Одиновская культура в Восточном Зауралье и Западной Сибири: проблема выделения // Россия между прошлым и будущим: исторический опыт национального развития: мат-лы Всерос. науч. конф., посвящ. 20-летию Ин-та истории и археологии УрО РАН. – Екатеринбург, 2008. – С. 9–13.
Молодин В.И. Современные представления об эпохе бронзы Обь-Иртышской лесостепи (к постановке проблемы) // Археологические изыскания в Западной Сибири: прошлое, настоящее, будущее (к юбилею профессора Т.Н. Троицкой). – Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. пед. ун-та, 2010. – С. 61–76.
Молодин В.И. Памятник Сопка-2 на реке Оми. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2012. – Т. 3: Культурно-хронологический анализ погребальных комплексов одиновской культуры. – 220 с.
Молодин В.И. Направления миграционных потоков в эпоху ранней – развитой бронзы: Барабинская лесостепь (по данным археологии, антропологии и палеогенетики) // Вестн. Том. гос. ун-та. – 2016. – № 4 (42). – С. 22–26.
Молодин В.И., Гришин А.Е. Памятник Сопка-2 на реке Оми. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2016. – Т. 4: Культурно-хронологический анализ погребальных комплексов кротовской культуры. – 452 с.
Молодин В.И., Нестерова М.С., Мыльникова Л.Н. Особенности поселения одиновской культуры Старый Тартас-5 в Барабинской лесостепи // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Сер.: История, филология. – 2014. – Т. 13. – Вып. 3: Археология и этнография. – С.110–124.
Молодин В.И., Парцингер Г., Мыльникова Л.Н., Новикова О.И., Соловьев А.И., Наглер А., Дураков А.И., Кобелева Л.С. Тартас-1: некоторые итоги полевых исследований // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2008. – Т. XIV. – С. 202–207.
Молодин В.И., Пилипенко А.С., Чикишева Т.А., Ромащенко А.Г., Журавлев А.А., Поздняков Д.В., Трапезов Р.О. Мультидисциплинарные исследования населения Барабинской лесостепи IV–I тыс. до н.э.: археологический, палеогенетический и антропологический аспекты. – Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2013. – 220 с. – (Интеграционные проекты СО РАН; вып. 46).
Молодин В.И., Софейков О.В., Дейч Б.А., Гришин А.Е., Чемякина М.А., Манштейн А.К., Балков Е.В., Шатов А.Г. Новый памятник эпохи бронзы в Барабинской лесостепи (могильник Тартас-1) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2003. – Т. IX, ч.1. – С. 441–446.
Молодин В.И., Чемякина М.А., Позднякова О.А., Гаркуша Ю.Н. Результаты археологических исследований памятника Преображенка-6 // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. – Т. XI, ч.1. – С. 418–423.
Пилипенко А.С. Реконструкция процессов формирования населения Барабы эпохи бронзы методами анализа вариабельности мтДНК: автореф. дис. … канд. биол. наук. – Новосибирск, 2010. – 16 с.
Поздняков Д.В., Чикишева Т.А. Антропологическая характеристика краниологического материала из погребений эпохи ранней бронзы могильника Преображенка-6 // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. – Т. XI, ч. 2. – С. 20–24.
Полосьмак Н.В., Чикишева Т.А., Балуева Т.С. Неолитические могильники Северной Барабы. – Новосибирск: Наука, 1989. – 104 с.
Рыкушина Г.В., Зайберт В.Ф. Предврительное сообщение о скелетных остатках людей с энеолитического поселения Ботай // Бронзовый век Урало-Иртышского междуречья. – Челябинск: Челяб. гос. ун-т, 1984. – С. 121–136.
Хабдулина М.К., Зданович Г.Б. Ландшафтно-климатические колебания голоцена и вопросы культурно-исторической ситуации в Северном Казахстане // Бронзовый век Урало-Иртышского междуречья. – Челябинск: Челяб. гос. ун-т, 1984. – С. 136–158.
Чикишева Т.А. Динамика антропологической дифференциации населения юга Западной Сибири в эпохи неолита – раннего железа. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2012. – 468 с.
Чикишева Т.А., Поздняков Д.В. Особенности макроструктуры скелета в палеопопуляции неолитического могильника Венгерово-2А в Барабинской лесостепи // Теория и практика археологических исследований. – 2016. – Т. 4, № 16. – С. 124–138.
Чикишева Т.А., Поздняков Д.В., Зубова А.В. Краниологические особенности палеопопуляции неолитического могильника Венгерово-2А в Барабинской лесостепи // Теория и практика археологических исследований. – 2015. – Т. 2, № 12. – С. 56–74.

Еще

Статья научная