Апокалиптический миф как способ формирования "культурного другого" в средствах массовой информации

ПАВЛИЧ ДИНАРА ИЛЬДАРОВНА – аспирантка кафедры теории культуры, этики и эстетики социально-гуманитарного факультета Московского государственного института культуры

PAVLICH DINARA ILDAROVNA – doctoral student of Department of the theory of culture, ethics and aesthetics, Faculty of Social Sciences and Humanities, Moscow State Institute of Culture

В связи с предельным стремлением культуры постмодернизма к множественности смыслов, к борьбе с любыми формами центрации процесс мифотворчества становится крайне обширен. Результаты его мы находим во многих текстах культуры. Рассмотрим, каким стало отношение к «культурному Другому» – в связи с тем, что культура постмодерна принесла принципиальные изменения в понимание соотношения «своих» и «чужих», существовавшее до конца Средневековья, – как фундаментальной противоположности «“своего” и “чужого” … социального, культурного и более всего религиозного. Эллины и варвары как разные культурные общности, христиане и язычники как разные религиозные сообщества [8]»

В Средневековье такое противопоставление было жёстким и Другой в принципе не рассматривался как участник диалога. В последующем, в связи с массовизацией культуры, картина мира в восприятии «чужого» изменилась, появилась возможность общения с помощью средств массовой информации, в пространстве которых крайне распространены мистицизм и анимизм, свойственные архаическим культурам.

Другими словами, современный процесс мифотворчества по своим доминантным характеристикам имеет общие формы репрезентации смыслов с архаикой. Из-за неприятия бинарных оппозиций в постмодернизме субъект культуры становится активным участником диалога с «культурным Другим», особенно в сфере культуры удовольствий.

Теперь механизм конструирования мифических образов можно охарактеризовать как «химеризацию»: «создание новых образов путём комбинации частей уже существующих, когда новый образ обретает смыслы, отличные от традиционной семантики его частей [14, с. 38]».

Средства массовой информации формируют новые мифические образы, основа которых восходит к древнейшим верованиям. Например, конец света в мифологии народов майя и в то же время ожидание конца света в декабре 2012 года, которое прибрело уже совершенно иную культурную форму, массовость и постулировалось в обыденной культуре с помощью таких средств, как реклама, продажа наборов к концу света, выпуск агитационных плакатов типа плакат с лозунгом «Застрахуйся от конца света» от компании «АльфаСтрахование».

«Практика создания фантазийных образов, получившая распространение начиная с архаических мифов и заканчивая последними текстами популярной культуры, свидетельствует о том, что человеку необходимо существование Другого как подтверждение его собственного существования, его самости [13, с. 55]». Здесь именно такой случай, так как культура постмодерна с её размыванием границ самопроизвольно формирует подобные формы «дру-гости». Иначе говоря, человеку в любой момент истории необходимо противопоставлять себя чему-либо, чтобы осознавать себя как целостность, в христианстве такие противопоставления были чётко заложены, а в современной культуре нет, поэтому и возникает такой спрос на искусственное формирование Другого. Христианство не может служить источником эсхатологических ожиданий постмодерна из-за линейности культурной картины мира и строгого противопоставления Другого, а значит, на первый план выходят более архаичные верования с их цикличностью времени и мистическими ожиданиями.

Ещё одна причина – отсутствие в культуре постмодерна чётких бинарных оппозиций, религиозных, гендерных, этнических, что приводит к формированию страха перед неизвестностью, а страх порождает защитные механизмы, и здесь, как и в архаике, мы видим ритуалы, обряды для подавления страха. Примером могут служить псевдонаучные телепередачи о конце света, о различных причинах его ближайшего наступления, которыми некоторые телеканалы в огромном количестве наполняют свои сетки вещания.

Для комфортного существования человеку необходимы устойчивые парадигмы, поэтому в условиях плюрализма ценностей, с одной стороны, и выраженной индивидуализации – с другой, миф благоприятно «ложится на почву» средств массовой информации, ведь массовое сознание в рамках культуры потребления характери-зируется доверием к информации, инертностью мышления, упрощённым восприятием действительности, соответственно, средства массовой информации, находясь во взаимовлиянии с мифотворчеством, отвечают на эти запросы.

Рассмотрим конкретные примеры использования тотема, анимизма, табу, магии в современных телевизионных роликах. Тотем – это образ какого-либо животного, предмета, который должен защитить нас от негативного стороннего влияния. Поэтому мы так часто видим в рекламе различные предметы, которые могут защитить нас от стресса, внешних воздействий (например, реклама косметики). Если обратить внимание, то становится очевидным, что такие слова, как «защита», «защити», очень часто используются в рекламных текстах, например, защита обуви от грязи, белья – от жёсткости и линьки. Вера в одушевлённость предметов, называемая анимизмом, также не смущает потребителя современных рекламных роликов: мы уже привыкли к тому, что овощи поют и бегают, а конфеты спокойно общаются с людьми.

Рассматривая миф о конце света как способ самосознания и принятия собственной самости на сопоставлении с «другим», надо отметить, что медийные технологии по своей природе и формируют такие механизмы, которые способствуют возникновению того самого Другого.

Сами средства массовой информации способствуют мифологизации массового сознания, поскольку на это есть запрос со стороны массовой культуры, и если вернуться к теме архаичности подобных мифов, то различие мы увидим лишь в том, что в древнем мире они возникали от недостатка информации, а в постмодерне – из-за её переизбытка.

Анонимность, безликость, то есть дру-гость, не интертекстуальна [7, с. 253–277], она субъективна; восприятие личности, для которой определяющими являются фантазийные образы, не реалистично. В результате чувство реальности становится действительно размытым, утрачивается такая важнейшая способность человеческого мозга, как «тестирование реальности» (reality-testing). При нарушении правильного функционирования этого психического механизма возникает состояние психоза. Субъект погружается в галлюцинаторную действительность. Стираются границы между горячечным «сном» и явью. Нарушается критическое отношение к самому себе и своим поступкам. Поведение утрачивает свою рациональность и целенаправленность.

Критичность мышления притупляется, общество становится предельно мифологизированным. Жан Бодрийяр делает интересное замечание на этот счёт: «Если сфабрикованные предметы “говорят по-американски”, значит, они не имеют другой истины, кроме захватившей их мифологии, и единственный точный ход заключается в том, чтобы интегрировать этот мифологический дискурс и самим в него интегрироваться. Если общество потребления увязло в своей собственной мифологии, если оно не имеет критической перспективы в отно- шении себя самого и если в этом поистине его определение, оно может иметь современное искусство только компромиссное, соучаствующее самим своим существованием и своей практикой в этой смутной очевидности [2, с. 94]».

Приведём конкретные примеры эсхатологического мифа и его массового распространения среди россиян. Современная и историческая мифологическая система массовой культуры в России опирается в первую очередь на ценностную парадигму поведения человека и становится ненавязчивым и в большинстве случаев незаметным средством управления им, так как, будучи представлены в художественной оболочке в средствах массовой информации, социальные мифы массовой культуры через художественно-эстетическое, а не рациональное убеждение утверждают нужные ценности и нормы. Люди готовы верить в любой апокалиптический кошмар, но не в «светлое будущее», что и находит отражение в современных произведениях кинематографа, телевидения, литературы. Только в России за последние годы появились такие литературные произведения, как «Сумерки. 2012» Д. Глуховского, «Метро 2033» и «Метро 2034» Д. Глухов-ского, «Армагед-дом: Избранные произведения» Марии и Сергея Дяченко, «Сорные травы» Натальи Шнейдер, Дмитрия Дзы-говбродского. А что касается фильмов, не стоит даже начинать перечисление, так как их огромное множество, в Интернете существуют даже рейтинги лучших и худших фильмов об Апокалипсисе.

Сотрудники социологической компании “Ipsos” провели опрос среди жителей разных стран с целью выяснить, сколько людей верит в наступление конца света, предсказанного древним племенем майя. Оказалось, что скорой гибели ждёт каждый десятый, причём в России скорой смерти всего живого ожидают 13% рос- сиян, при этом сильно переживают по этому поводу – 14%. Социологи пришли к выводу, что 15 миллионов россиян верят в конец света. По данным опроса ВЦИОМ, каждый десятый житель России допускает вероятность апокалипсиса. Таким образом, миф о конце света с помощью средств массовой информации легко распространяется среди населения. Согласно теории диффузии идей Э. Роджерса, чтобы идея начала распространяться, необходимо, чтобы в неё верили 5% населения, затем её нужно распространить среди 50%, но при переходе через двадцатипроцентный порог (уровень известности идеи в популяции) любая идея начинает жить собственной жизнью и более не требует интенсивной коммуникативной поддержки. В связи с этим цифра 13% представляется достаточно высокой и красноречивой.

Данные по обороту розничной торговли говорят, что подготовка к концу света обошлась россиянам в 30 миллиардов рублей. В Интернете стали очень популярны розыгрыши на тему конца света, которые россияне могли приобрести в режиме онлайн; на улицах различных городов (Москва, Новосибирск, Киров, Омск и другие) можно было увидеть рекламные плакаты соответствующего содержания. Даже некоторые крупные компании поддержали модный тренд ожидания конца света, разместив плакаты типа «Конец света, а ты не накрашена?». Нельзя не заметить, что подобного рода плакаты были приняты с огромным энтузиазмом и мгновенно стали объектом многочисленных пародий в сети Интернет.

Однако ожидания конца света приобретают порой драматический характер, если этот миф используется религиозными сектами, которых чрезвычайно много в России («Свидетели Иеговы», «Белое Братство», «Церковь Объединения» (секта мунитов), «Церковь Иисуса Христа Святых послед- них дней» (секта мормонов), «Церковь Последнего Завета» (секта Виссариона), неопятидесятническое движение, представленное такими сектами, как «Слово Жизни», «Новое поколение», и т.д.).

Сектанты обычно предсказывают скорый конец света в виде глобального землетрясения, последствия которого не коснуться только того дома, где находятся сектанты. В качестве примера здесь можно привести вопиющие случаи насилия над личностью, которые произошли в Пензе и Казани, когда люди замуровали себя в частном доме. В случае с Пензой участниками подобного стали 29 человек, а в Казани – 35, среди которых 12 детей. Привитие чувства страха перед скорой гибелью всего мира и всех тех, кто не имеет отношения к секте, – это обязательное условие контроля сознания, который безнаказанно и совершенно неконтролируемо осуществляется в тоталитарных сектах. К тому же в настоящее время это представляется не такой уж сложной задачей, так как чрезвычайное распространение мифотворчества в современном обществе связано с интуитивным желанием человека связывать себя с какой-то группой, как это было в первобытности благодаря системе мифов и табу. В данном случае миф о конце света выполняет адаптивную функцию.

Любопытным фактом представляется празднование многими россиянами 21 декабря 2012 года, со смешанными чувствами восторга и страха. Не похоже ли это на некий экстаз? На некое древнее празднование Нового года – отмирания старого, никчёмного мира и рождения нового, полного надежд и веры в счастливую жизнь?

В свете сказанного совершенно неудивительно появление стратегического общественного движения «Россия – 2045», в манифесте которого сказано о ликвидации старения и смерти, создании прототипа искусственного тела человека, ликвидации всех стихийных бедствий и катаклизмов, человеческой агрессии, о слиянии всех наций в единую и образовании гражданина Земли. На наш взгляд, всё это похоже на бессознательное преодоление страха перед будущим, на попытку взять на себя роль Бога и с помощью этого преодолеть те психологические проблемы, которые породила современная культура. В этом опять проглядывает ритуальное ожидание обновлённого будущего. Такое ощущение, что общество действительно живёт в неком коллективном экстазе.

Самое интересное, что ожидание конца света не заканчивается с очередной его датой, оно «весит» в обществе. Мы имеем в виду, что та самая попытка «убежать» от реальности всё более находит отражение в средствах массовой информации, Интернете и т.д.

Делая выводы, важно сказать, что миф о конце света в культуре постмодерна выступает в роли субъективного, «химеричного» Другого, противопоставляя себя обыденной жизни; средства массовой информации активным образом взаимодействуют с этим мифом и порождают всё большую его массовость. Эсхатологические ожидания современности помогают людям осознать свою самость, идентичность, поэтому мы видим такое широкое их распространение. По своим доминантным характеристикам эти мифы берут начало в архаике.