Арест имущества в уголовном судопроизводстве: историко-правовой аспект

Арест имущества в рамках уголовного судопроизводства, является неотъемлемой мерой процессуального принуждения, которая регламентирована статьей 115 действующего Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ)1.

Данная мера предполагает изъятие и хранение имущества подозреваемого, обвиняемого, либо иных третьих лиц, которым это имущество было передано в результате совершенного преступления, а также накладывает ограничения в отношении собственника или владельца имущества, в части его пользования и распоряжения.

В рамках действующего УПК РФ данная меры была введена с началом принятия российского уголовно-процессуального законодательства в 2001 году. Между тем, институт ареста имущества в процессе уголовного судопроизводства известен в ранних источниках розыскного и уголовно-процессуального права России.

История возникновения «ареста имущества» в контексте меры пресечения позволяет определить эволюцию данного института в отечественной правовой системе и выделить основные этапы его развития.

Материалыи методы исследования

Как и все другие институты права, институт ареста имущества в уголовном процессе прошел становление, и развитие в течение длительного времени своей истории. По мере формирования норм права, которые охраняли имущественные права членов общества, появлялись нормы, направленные на возмещение причиненного ущерба. Но это был длительный исторический процесс и в первых сборниках права нормы, действующие арест имущества, непосредственно отсутствовали.

Основополагающим для предпринимаемого исследования является историко-правовой метод, включающий в себя наблюдения, интерпретации, сопоставления и обобщения. На основе комплексного подхода с использование метода диахронического анализа нормативно-правового законодательства различных исторических эпох России стало возможным проанализировать ретроспективу возникновения и развития института наложения ареста на имущество.

Результаты исследованияи дискуссия

«Русская правда», наиболее древний источник права, который был принят на Руси не устанавливал положения, которые могли бы являться прообразом мер обеспечения уголовного производства в виде ограничения права собственности лица подозреваемого, либо обвиняемого в совершении преступления.

При этом, мерой наказания в «Русской правде» были «Поток и разграбление», когда в отношении имущества правонарушителя производилась конфискация, а его вместе с семьей выгоняли за пределы общины или обращали в рабов. В основном, такой вид наказания применялся к тем, кто совершил поджог, разбой и конокрадство.

Однако подобную меру нельзя отождествлять с мерой процессуального принуждения, в силу иного характера правовой природы.

Б. В. Искандиров, отмечает, что в древний памятниках русского права не было такой категории, как «меры процессуального принуждения», в силу особенностей самого уголовного процесса, который на тот момент был исковым, и потерпевшие от преступления самостоятельно обеспечивали взыскание с обвиняемого в преступлении [1, с. 36].

Первые упоминания удаленного упоминания «мер процессуального принуждения», многие авторы связывают с Соборным уложением 1649 года, когда появились нормы регулировавшие изъятие похищенного имущества.

Так, в статье 52 главы ХХІ Соборного уложения 1649 года упоминалось следующее: «а будет кто купит лошадь… или в огородах и в уездах: и то лошади купцом записывать в таможенные книги в шерсть, и в лето и в приметы, а кто купя лошадь, в книги не запишет, а сыщется о том к прямая: и по нему за то взять протаможье, по указу Государеву. А кто будет у него за такую незаписанную лошадь поимае-мается и взыщет с той лошадью чего другого: и у него ту лошадь взял, отдать истцу, а в до-стальном иске на него дать суд, и из суда сделать указ, к нему придется»1.

Статья 87 Соборного уложения 1649 года, содержала положение о проведении обыска с целью установления похищенного имущества. При этом о мерах, направленных на арест имущества, в Соборном уложении речь не идет, но речь идет об определенных средствах процессуального обеспечения по установке похищенного имущества и его беспрепятственного изъятия.

В. К. Случевский, исследуя проблему временного изъятия имущества, пришел к выводу, что до конца XVІІІ века, процесс уголовного преследования за совершение преступления сложился в качестве определенного вида государственной деятельности [2, с. 511–512]. Вместе с тем, отмечается, что он не был развит до такой степени, чтобы меры процессуального принуждения стали его составной частью.

Во многом, на исторические тенденции в развитии правовых основ ареста имущества в рамках уголовного процесса, повлияло введение «выемки», в качестве следственного действия, подразумевающего изъятие имущества, полученного преступным путем с согласия злоумышленника.

С «Петровского» периода правления в России активно начинает развиваться розыскной процесс, а вместе с ним возникает институт «обеспечения иска». Это больше относиться к гражданскому производству того периода времени, что создает основания говорить о том, что в уголовном процессе «арест имущества» появился в силу влияния гражданского производства того периода времени.

До XIX века институт ареста имущества в рамках уголовного судопроизводства, фактически не существовал. Коренной перелом возник после Судебной реформы 1864 года, которая во многом изменила подходы в ряде отраслей отечественного законодательства.

Б. Б. Булатов и А. С. Дежнев отмечают, что в Российской империи после судебной реформы 1864 г. произошла отмена инквизиционного процесса. По их мнению, судебная реформа 1864 г. имела большое значение для судебного производства в Российской империи [3].

Статья 268 Устава уголовного судопроизводства от 20 ноября 1864 г. предполагала возможность следователю принять неотложные меры к обеспечению иска при расследовании преступления. Данная статья ввела возможность ареста имущества лица, находящегося под следствие на основании последующего решения окружного суда2.

Реальное формирование института ареста имущества, в качестве меры процессуального принуждения в Российской империи [4, с. 309] стало происходить именно после проведения судебной реформы 1864 года.

В 1892 году в статьи 602–626 Устава гражданского судопроизводства были включены положения, позволяющие осуществить запрет или арест имения обвиняемого лица3. То есть соответственно с этого момента арест мог быть осуществлен в отношении недвижимого имущества обвиняемого лица.

После революционных событий 1917 года, предыдущая правовая система, существовавшая в период существования Российской империи, была упразднена, несмотря на сохранения юридической силы ряда нормативных правовых актов имперского периода.

Постановлением Народного комиссариата по внутренним делам и юстиции в 1918 г. была утверждена Инструкция «Об организации советской Рабоче-Крестьянской ми-лиции»4, где новому органу государственной власти, предоставлялась возможность предпринимать действия для недопущения сокрытия следов совершенного преступления.

В отсутствие процессуального законодательства в сфере уголовного судопроизводства, предпринимаемые действия осуществлялись на усмотрение сотрудников милиции.

Декрет от 16 апреля 1920 г. Совета Народных Комиссаров «О реквизиции и конфискации», ввел в правовой оборот понятие «реквизиция» и «конфискация». Под конфискацией, понималось изъятие имущества из частного владения, предпринимаемое представителями государственной власти1. Безусловно, «конфискация» в понимании указанного нормативного правового акта не имела признаков «ареста», однако сам нормативный правовой акт, подразумевал введение института «ареста имущества».

Во время каждой реквизиции, конфискации и аресте имущества составлялся особый акт с указанием следующих данных:

• —    формальные основания конфискации, реквизиции;

• —    индивидуальные характеристики реквизированного, конфискованного или арестованного имущества.

Копия составленного акта представлялась собственнику или владельцу имущества не позднее трех дней с момент конфискации, реквизиции имущества.

Опять же, в данном случае нельзя говорить о том, что подобная мера являлась формой процессуального принуждения. В целом, необходимость конфискации и реквизиции имущества являлось результатом смены экономической системы общества, при которой частная собственность упразднялась. Помимо этого, был и политический аспект в данном процессе, который в первую очередь продиктован необходимостью пополнения собственных доходов в целях революции и противодействия контрреволюции.

При этом после Октябрьского переворота 1917 г. определенное время действовало уголовно-процессуальное законодательство Российской империи.

Согласно статье 8 Декрета от 07 марта 2018 г. № 2 «О суде», судопроизводство после революции осуществлялось на основании императорских нормативных правовых актов до отмены их органами новой власти2.

Помимо прочего, в 1921 году был принят Декрет СНК РСФСР от 17.10.1921 «О порядке реквизиции и конфискации имущества частных лиц и обществ»3, который расширил полномочия советской власти по осуществлению мероприятий связанных с конфискацией и реквизицией имущества.

13 сентября 1922 г. был утвержден УПК РСФСР4, который закреплял принципы судопроизводства и другие вопросы, связанные с привлечением к уголовной ответственности. 1922 год, также характеризуется началом проведения «Новой экономической политики» (далее — НЭП), что было обусловлено необходимостью кратковременного возвращения мелких частных собственников и коммерсантов для восстановления советской экономики после Гражданской войны. Именно в УПК РСФСР 1922 года, впервые появляется возможность подачи гражданского иска для потерпевших лиц.

УПК РСФСР 1922 года, ввел положение об обеспечительных мерах иска в рамках расследования преступления. Обеспечительные меры вводились, либо по ходатайству потерпевшего, либо по решению самого следователя. Основная цель обеспечительных мер, заключалась в сохранении возможности возмещения вреда, который был причинен в результате совершения преступления5.

Так, следователь, который в ходе расследования выявил факт причинения потерпевшему материального ущерба, а также присутствуют основания для последующей подачи гражданского иска, должен принять меры по обеспечению иска, не смотря на его фактическое отсутствие в рамках имеющегося производства [5, с. 307–310].

То есть в данном случае, следователь до момента подачи гражданского иска в рамках расследования, определял необходимости применения обеспечительных мер.

В 1960 году был принят УПК РСФСР6, в соответствии с которой, следователь в случае наличия гражданского иска в уголовном производстве, мог ходатайствовать о принятии мер к обеспечению этого иска. Помимо этого, новый УПК РФ ввел возможность ареста и наложения ограничений на имущество, которое подлежало ограничению в целях обеспечения прав и интересов потерпевшего, в том числе возможной конфискации имущества [6].

УПК РСФСР просуществовал в качестве основного уголовно-процессуального закона до 2001 года, фактически до принятия действующего УПК РФ.

В связи с переходом на состязательные начала уголовного процесса, обеспечением равенства сторон в уголовном судопроизводстве [7], нормативном закреплением принципа презумпции невиновности, а также распространением преступности в сфере экономических отношений [8, с. 124], преступлений в сфере компьютерной информации и пр. в 2001 году был принят уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации.

Таким образом, при решении вопроса периодизации, исторического развития института ареста имущества в уголовном процессе необходимо брать за основу периодизации переход на качественно новый, отличный от предыдущего уровень развития данного правового института.

Заключение

Полагаем, что наиболее целесообразно, выделит следующие периоды становления института ареста имущества в уголовном процессе:

• —    введение межотраслевых обеспечительных мер иска до судебной реформы 1864 года;

• —    постепенное формирование института ареста имущества в рамках период с 1864 по 1917 год;

— с 1917 по 1960 год — период активного применения обеспечительных мер в рамках расследования уголовного дела;

— с 1960 по 2001 год — активное внедрение и реализация института ареста имущества в качестве процессуальной меры принуждения в рамках расследования уголовных дел.

С 2001 г по настоящее время — этап дальнейшего совершенствования и развития института ареста на имущество в уголовном судопроизводстве.

Дальнейшее развитие уголовного процессуального законодательства, в том числе института ареста имущества в уголовном процессе, невозможно без знания истории возникновения определенной юридической проблематики для учета недостатков и отдельных положительных элементов.

Современное состояние института ареста имущества в уголовном процессе сложилось в процессе формирования в разные этапы становления российского государства мер процессуального обеспечения, которые стали активно внедряться сначала в рамках гражданских правоотношений, а затем заняли место в системе уголовно-процессуальных институтов.