«...Археологическая карта никогда не может считаться законченной»: кандидатская диссертация И. В. Фабрициус 1945 года

1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РНФ (проект № 22-1800187, «Неопубликованная “Карта по археологии Причерноморья” И. В. Фабрициус (архивные документы, междисциплинарные исследования, современные интерпретации)» в ИИМК РАН.

Ирина Васильевна Фабрициус (1882–1966) – известный специалист по археологии скифского времени Восточной Европы (Iнститут…, 2015. С. 622; Мезенцева , 1997. С. 127; Славин , 1966. С. 296–297). К моменту защиты своей кандидатской диссертации она являлась сложившимся ученым, «первопроходцем в ряде исследовательских направлений ˂…˃ заметной фигурой в советской археологии 1920–40-х годов» ( Кузьминых, Саенко , 2023. С. 230). Основные моменты биографии И. В. Фабрициус неоднократно освещались в печати ( Григорьева, Медведева , 2022; Костенко , 2015; Костенко, Шевченко , 2016; 2017; Кузьминых, Саенко , 2023; Саєнко , 2017). Мы же обратимся к судьбе ее главной научной работы – «Археологической карты Причерноморья Украинской ССР» (далее – «Карты»), которая на протяжении тернистого и долгого пути к публика-ции² стала в 1945 г. диссертацией на соискание степени кандидата исторических наук ( Фабрициус , 1951).

Создание этого масштабного труда началось в 1934 г. с идеи переработки «сырых» материалов В. И. Гошкевича3 для издания «Материалов к составлению археологической карты Днестро-Буго-Днепровского бассейна». Публикация готовилась по авторскому договору в ГАИМК в Ленинграде, но из-за реорганизации Академии в 1936 г. она сорвалась; в 1937 г. публикацию перенесли в ИИМК ВУАН в Киев, куда И. В. Фабрициус приняли на должность и. о. старшего научного сотрудника (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 72. Л. 1 об.). С этого момента, во многом против воли автора, программа издания «Карты» начала меняться: добавлялись новые материалы; увеличивался объем; менялся язык с русского на украинский и обратно (Григорьева, Медведева, 2022. С. 228–238). В начале декабря 1938 г. руководство ИА АН УССР4 назначило И. В. Фабрициус «Карту» в качестве кандидатской диссертации, постановив обеспечить выполнение работы уже в первой четверти 1939 г. (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 3. Л. 4). Такая срочность объясняется возникшей необходимостью проведения научной аттестации сотрудников после восстановления в СССР ученых степеней и званий (Мамонтова, Соганова, 2014. С. 148). Начавшаяся война помешала этим планам. И. В. Фабрициус вернулась к полноценной научной работе только в сентябре 1944 г. В условиях жесткой нехватки кадров и. о. директора Института Л. М. Славин предложил ей руководящую должность (Черкасская, 2016. С. 96–98; Саєнко, 2017. С. 267). По сведениям своей автобиографии И. В. Фабрициус «до мая 1945 г. исполняла обязанности завотделом скифо-античной археологии, от которых освобождена по личному желанию» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 72. Л. 2). За короткое время на посту заведующей И. В. Фабрициус успешно защитила квалификационную работу и внесла значимый вклад в развитие отдела. По современным оценкам, она заложила основной вектор научных направлений так, что «в последующие годы и десятилетия часть из этих тем стали магистральными в исследованиях сотрудников» (Скорый, 2005. С. 252). В этот период она активно работала над скифской тематикой, планировала возобновление работ Тясминской экспедиции и параллельно занималась переработкой «Карты» в диссертацию, понимая скорейшую необходимость своей защиты (Костенко, Шевченко, 2016. С. 131; РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 72. Л. 2).

Профессиональное признание в научном сообществе И. В. Фабрициус получила еще в 1920-е гг. ( Кузьминых, Саенко , 2023. С. 232–263), но к 1940-м гг. ей пришлось снова это доказывать. Научная аттестация в большей степени стала определять статус ученого в советской системе иерархии, чем нести функции научной экспертизы новых идей и концепций. Нет сомнений, что Ирина Васильевна вряд ли испытывала сложности с достижением в диссертации нового научного результата, но она явно столкнулась с трудностями бюрократических процедур защиты. В период становления советской диссертационной системы научная аттестация прошла сложный путь от полного разрушения в 1918 г. до постепенного возврата к прежнему механизму в 1934 г. Если в 1930-х гг. присвоение ученой степени позволяло опустить процедуру защиты диссертации, то к 1941 г. это стало практически невозможно. Процесс подготовки к защите сильно усложнился: объемный пакет документов; четыре обязательных экзамена или специальный документ, освобождающий от сдачи; обязательная публикация тезисов и т. д. Жесткие требования стали предъявляться к официальным оппонентам, от которых требовались глубокий анализ работы и профессиональное обоснование выводов о соответствии рукописи предъявляемым требованиям ( Алеврас , 2023. С. 69–71; Алеврас, Гришина , 2022. С. 345; Козлова , 2001. С. 148–149; Мамонтова, Соганова , 2014. С. 148; Скворцов , 2019. С. 296–299).

Быстро пройти бюрократические препоны Ирина Васильевна смогла во многом благодаря содействию Т. С. Пассек, о чем свидетельствует письмо, сохранившееся в личном фонде И. В. Фабрициус (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 60. Л. 1–2; см.: Приложение I). Дружеские отношения связывали двух исследовательниц еще задолго до войны, о чем упоминается в письме И. В. Фабрициус к А. М. Тальгрену за 1928 г. ( Кузьминых, Саенко , 2023. С. 260. Письмо № 16). В 1941–1944 гг. Т. С. Пассек занимала должность ученого секретаря Московского отделения ИИМК АН СССР. Обладая немалым опытом в решении организационных вопросов, она помогала И. В. Фабрициус и словом, и делом. По ее совету Ирина Васильевна написала директору ИИМК АН СССР Б. Д. Грекову: «В начале мая уезжаю на три месяца полевых исследований. Убедительно прошу⁵ назначении защиты диссертации⁶ апреле» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 60. Л. 3). Эти хлопоты с успехом оправдались.

27 апреля 1945 г. состоялась успешная защита диссертации И. В. Фабрициус на соискание ученой степени кандидата исторических наук. В конце войны защита по археологии в академическом институте возможна была только в ИИМК АН СССР в Москве. Киевский институт оказался в плачевной ситуации: от довоенного состава в семьдесят сотрудников-археологов (Iнститут…, 2015.

С. 33) в 1944 г. осталось всего одиннадцать ( Дзбановський , 1947; Черкасская , 2016. С. 96). Ленинградскому институту нанесла невосполнимый урон блокада. 8 февраля 1945 г. здесь был создан свой Ученый совет (Архив РАН. Ф. 1909. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 28 об.), но фактически действовать он начал лишь в 1946 г. ( Тараканова , 1947а. С. 159; 1947б. С. 151). Только Московское отделение ИИМК сохранило свой научный коллектив, став в 1943 г. единственным подразде-лением⁷ с действующими аспирантурой, докторантурой и Ученым советом, а с 1945 г. – основным археологическим учреждением Академии наук ( Гайдуков и др. , 2019. С. 21–25; Тараканова , 1947а. С. 151–159). В конце войны здесь уже состоялось семь защит, в число которых вошла и защита квалификационной работы И. В. Фабрициус ( Тараканова , 1947б. С. 149–152).

В протоколах Ученого совета ИИМК АН СССР сохранились лишь краткие сведения о процессе этой защиты. Заседание состоялось в 6 часов вечера, в здании Института на Волхонке, 14. В состав Ученого совета помимо археологов входили известные историки, архитекторы и искусствоведы. На момент защиты в столице находились все члены совета, на самом заседании присутствовали только профильные специалисты8. Во главе Ученого совета стояли ученые «старой школы» и ровесники диссертантки – маститые историки: академик Б. Д. Греков (председатель), члены-корреспонденты С. К. Богоявленский9, А. Д. Удальцов. Большинство составляли археологи – довольно молодые10, но уже авторитетные специалисты: А. В. Арциховский, В. Д. Блаватский, А. В. Мишулин, С. П. Толстов, А. П. Смирнов, Н. Н. Воронин, С. В. Киселев, Т. С. Пассек, Б. А. Рыбаков, П. Н. Шульц и С. А. Тараканова (ученый секретарь ИИМК). В счетную комиссию входили: Н. Н. Воронин (председатель); А. П. Смирнов (секретарь), П. Н. Шульц (член комиссии). Проголосовали 14 человек: за – 14, против – нет, воздержавшихся – нет (Архив РАН. Ф. 1909. Оп. 1. Ед. хр. 20. Л. 14–17).

Официальными оппонентами назначили авторитетных исследователей, хорошо знакомых с археологией Украины: Т. С. Пассек11 – специалиста по неолиту, энеолиту и бронзовому веку Юго-Восточной Европы и М. В. Воеводского12 – имевшего широкий круг научных интересов, но отдававшего предпочтение каменному веку Восточно-Европейской равнины. Они отнеслись к И. В. Фабрициус благожелательно и с большим уважением. Это особенно важно, ведь оценка оппонентов сильно влияла на формирование репутации ученого в научных кругах. Отметив «большое научное значение представленной к защите работы, потребовавшей от диссертантки многолетнего и кропотливого научного труда» и указав, что «разработанный И. В. Фабрициус метод составления археологических карт является ценным вкладом в науку», оппоненты единодушно согласились с присуждением Ирине Васильевне звание кандидата исторических наук (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 1, 13, 18). По итогам заседания члены Ученого совета отметив, что «диссертантка охарактеризовала методы собирания материалов к карте, представила подробную картину памятников, а также альбом многочисленных находок, иллюстрирующих карту», единогласно присудили И. В. Фабрициус ученую степень (Тараканова, 1947б. С. 150).

Защита стала важным этапом в истории создания «Карты», прошедшей в качестве квалификационной работы проверку на признание своей ценности в научном сообществе. Стоит отметить еще один существенный момент. Ирина Васильевна, являясь диссертантом «старой школы», воспитанная в рамках дореволюционной научной культуры, в своем археологическом исследовании полностью дистанцировалась от «марксистско-ленинской» методологии. Тем не менее ее диссертация успешно прошла критерии высшей школы в советской системе аттестации. В современной литературе отмечается, что нормативные документы того времени не предполагали каких-либо дискриминационных мер в отношении лиц «буржуазного» происхождения, беспартийных и т. п., претендовавших на получение ученой степени лиц; в их биографических документах нелицеприятные факты часто сглаживались. Но так было далеко не всегда, учитывая многочисленные примеры идеологических «проработок» ( Алеврас , 2023. С. 70; Алеврас, Гришина , 2022. С. 346–347).

Единственный экземпляр диссертации И. В. Фабрициус хранится в Научноотраслевом архиве Института археологии РАН (Архив ИА РАН. Ф-1. Р-2. № 380). Отзывы двух официальных оппонентов отложились в Научном архиве ИИМК РАН в личном фонде И. В. Фабрициус: небольшой, лаконичный отзыв М. В. Воеводского (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 15–18) и объемный, содержательный отзыв Т. С. Пассек (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 1–13). Последний особенно важен, в нем дается подробный анализ диссертации: ее структуры, объема, тематического наполнения отдельных частей; разобран методический подход, даны критические замечания. В отзыве Т. С. Пассек содержатся объемные цитаты из «Тезисов» диссертации13, что важно, поскольку их нет в печатном виде, и оригинал не сохранился в архиве14. Мы посчитали нужным дать значительные выдержки из отзыва Т. С. Пассек, чтобы читатель, в первую очередь, ознакомился с авторитетным мнением главного оппонента, для которого «значение археологической карты как формы научной сводки – указателя – справочника-пособия в исследовательской работе – неоспоримы», а ее составление видится «как виднейшая отрасль исследовательской работы» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 1).

Диссертация И. В. Фабрициус представляет собой объемную машинопись (889 листов) с правками, сделанными рукой автора. Текст состоит из разновременных частей, главная часть «Карты» написана на украинском языке, все указатели на русском. По оценке Т. С. Пассек, «Карта» – это « научная сводка материалов, добытых в Северном Причерноморье на протяжении более чем ста лет и вплоть до 1936 г.; в нее включены археологические памятники начиная с эпохи неолита и до XVIII столетия, открытые на территории между низовьями рр. Днестра и Днепра, в пределах Одесской, Николаевской, Херсонской, Кировоградской областей, частей Молдавской АССР, Днепропетровской и Запорожской обл.» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 4–5). Сложная структура рукописи отражена в общем оглавлении (л. 1–6): вначале идут предисловие¹⁵ (л. 7–12) и обширное вступление¹⁶ (л. 13–44); д алее основной текст (л. 45–654). Данные систематизируются «по бассейнам рек, начиная от устья в направлении с запада на восток – от Днестра до Днепра, включая и отрезок морского побережья до Перекопа» . Тематически «Карта» делится на пять частей следующим образом:

• I)    река Днестр, его лиманы и притоки (Левобережье) (л. 45–113); включает 3 раздела с описанием 50 памятников (№ 1–51);

• II)    побережье Черного моря, бассейны речек и лиманы между Днестровским и Днепровским лиманами (л. 113–180); включает 16 разделов с описанием 90 памятников (№ 52–142);

• III)    река Правый Буг, его лиман и притоки (л. 180–327); включает 6 разделов с описанием 280 памятников (№ 143–423);

• IV)    река Днепр, его лиман и притоки (Правобережье) (л. 327–535); включает 4 раздела с описанием 196 памятников (№ 424–620);

• V)    побережье Черного моря от о. Тендра до Перекопской затоки, левобережье Днепровско-Бугского лимана, левые протоки Днепра с их притоками и лиманами (л. 535–654); включает 3 раздела с описанием 99 памятников (№ 621–720).

Внутри каждой части материал объединен «топографическим признаком группы (памятники, находки, изыскания)», внутри каждого раздела «распределяется по культурно-историческому признаку (по эпохам – неолит, бронза, скифо-сарматская, античная и т. п.). В конце – дается ссылка на источники сведений. Такая система изложения материала в тексте достаточно удобна, облегчает практическое использование археологической картой и не вызывает замечаний. ˂…˃ Карта включает разнородные археологические материалы на этой территории – города, поселения, стоянки, городища, курганы, пещеры, менгиры, «каменные бабы», могилы, клады, крепостные сооружения, рвы, валы, находки монет, случайные находки костей ископаемых животных, находки отдельных предметов и т. п. Систематизированные в карте памятники по времени относятся к различным эпохам – к неолиту, Триполью, эпохе бронзы, к скифо-сарматскому периоду, греко-римскому, к эпохе кочевников, к татарам, к литовско-польскому времени, турецкому, к периоду Запорожских Сечей» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 5–6).

К тексту прилагается развернутый список сокращений (л. 680–685). Затем идут 134 детальных примечания к основному тексту (л. 686–707) и 30 приложений (л. 708–782). Последние, по мнению Т. С. Пассек, являются «важным дополнением к работе», в них даются «подробные описания музейных собраний – изделия из камня, бронзы, железа, изделия керамические, приводится характеристика комплексов из больших раскопок и т. д . » (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 8). Несомненную ценность представляют три объемных указателя, значение которых отдельно подчеркивала оппонент:

– топографический17 (л. 783–819): «Чрезвычайно облегчает пользование археологической картой ˂…˃ состоящий из перечисления всех упомянутых пунктов, рек, балок, урочищ и т. д.» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 8);

– предметно-тематический (л. 820–881): «…представляет собой попытку дать ту номенклатуру археологических предметов, описание которых имеется в основном тексте карты, причем эта номенклатура сохраняет археологическую характеристику, которая не утрачивается под общим заглавием «сосуды», «погребения» и т. п.» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 8);

– библиографический (л. 655–889): где, «с исчерпывающей полнотой использованы источники древних авторов, путешественников XVIII в. и специальная литература по истории и археологии Северного Причерноморья. В библиографическом списке приложением к диссертации приведено свыше 400 отдельных, как русских, так и иностранных трудов и периодических изданий » (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 6).

К работе прилагались18 «географическая карта (10 верстка) изучаемого района и 50 большого формата таблиц с иллюстративным материалом (около 1000 зарисовок)». Т. С. Пассек подчеркнула научный вклад Ирины Васильевны, отметив, как «широко изучены и вещевые материалы из Музеев нашего юга, в значительном большинстве неизданные, а также музейные собрания Ленинграда и Москвы, где имелись сведения по археологии Причерноморья ˂…˃ И. В. Фабрициус, на основе изучения музейных фондов, сделала около тысячи зарисовок, оформленных ею в 50 таблицах, приложенных к карте, 70 % этих зарисовок публикуются впервые и представляют огромную научную ценность» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 4, 8).

В отзыве Т. С. Пассек не обошла вниманием и принципы методического подхода И. В. Фабрициус к составлению «Карты»: «Разделяя археологические карты на два основных типа 1) “описательные” и 2) “тематические”, И. В. Фабрициус поставила перед собой задачу составления карты первого типа, по общепринятой терминологии, “основной археологической карты”, представляющий исчер- пывающий регистр памятников, относящихся к различным эпохам, выявленных на описываемой территории, с возможно полным описанием археологических памятников, с указанием всех источников информации, а также мест хранения находок и документации (§ 4 тезиса)19. ˂…˃ При составлении больших археологических карт по губерниям ˂…˃ применяли так наз[ываемый] “гидрографический” принцип, располагая памятники по бассейнам рек. И. В. Фабрициус в основу своей карты положила именно этот оправдавший себя принцип расположения материала» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 3–5).

При общей положительной оценке диссертации оппонент не обошлась без критического разбора, озвучив слабые, по ее мнению, места работы, однако обозначила их как «ряд недостатков, которые могут быть безусловно устранены при окончательной подготовке карты к печати» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 9). Т. С. Пассек отметила «неравномерность в степени переработанно-сти материалов и отсутствие единого строго выдержанного характера их описания » (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 11). Важным недостатком исследования посчитала отсутствие во многих случаях датировок: «…в обзоре археологических материалов более ранних периодов – скифского, эпохи бронзы и неолита не всегда можно найти определение даты памятника или хотя бы указаний на принадлежность к той или иной культуре или ее разновидности в Причерноморье, например к позднетрипольскому этапу, к культуре “скорченных костяков”, к “катакомбной”, киммерийской, скифской и т. п. Отсутствие таких самых общих определений усложняет чтение текста» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 10).

Еще одно существенное замечание касалось введения, где главное сожаление Т. С. Пассек заключалось в том, что «огромный материал ˂…˃ не позволил все же И. В. пойти несколько дальше и набросать хотя бы самый краткий очерк истории материальной культуры Причерноморья », и хотя И. В. Фабрициус «совершенно правильно делает попытку в сжатой форме ˂…˃ дать сведения о наиболее, как она пишет «четких явлениях материальной культуры Причерноморья», во введении она останавливается только на характеристике этих явлений, «рассматривая собранный материал в пределах отдельных категорий находок изделий из камня, бронзы, глины и т. п. и затрагивая попутно ряд интересных вопросов» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 11–12).

Практически все замечания к диссертации, высказанные Т. С. Пассек, встречаются в краткой форме, в отзыве второго оппонента, М. В. Воеводского, но с важной оговоркой: «…все указанные недостатки, неизбежные во всяком труде столь обширного объема, не уменьшают основной научной ценности колоссальной сводки археологических сведений по одной из важнейших по исторической значимости областей Украины» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 16–18).

В целом, «Карта» И. В. Фабрициус получила высокие оценки оппонентов. Т. С. Пассек точно и содержательно охарактеризовала «основную заслугу И. В. Фабрициус» в археологической картографии: «Если учесть археологическую значимость Северного Причерноморья и огромный объем материала, накопленного в этом крае в результате исследований археологических организаций и отдельных крупных археологов более чем за столетний период, а также почти полную необработанность и неопубликованность этого материала, то огромная трудность выполнения, взятого на себя И. В. Фабрициус задания, будет очевидна ˂…˃ составлена археологическая карта по одному из самых богатых краев нашей родины – Северному Причерноморью, заполнены “белые пятна”, существовавшие на территории от Днестра до Днепра ˂…˃ карта, составленная И. В. Фабрициус, является первой и исчерпывающей сводкой материалов, открытых на территории Северного Причерноморья в более чем за столетний период его изучения» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 4–5, 8, 12). М. В. Воеводский оказался полностью солидарен с мнением Т. С. Пассек: «…карта составлена с полным знанием техники этого сложного дела ˂…˃ Фактически это очень ценное научно-справочное издание, без которого не будет работать ни один специалист» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 16–18).

Заметно актуализировало диссертацию И. В. Фабрициус состоявшееся в Москве в феврале – марте 1945 г. Первое Всесоюзное археологическое совещание, широко озвучившее необходимость создания археологической карты национального масштаба (Тезисы и проекты…, 1945. С. 25; Итоги и перспективы…, 1945. С. 164). Т. С. Пассек не преминула упомянуть об этом в своем отзыве: «В связи с принятым постановлением о создании перспективного плана по археологии СССР одним из важных заданий на ближайшие годы должна явиться проблема составления единой археологической карты для всего Союза ˂…˃ совершенно очевидно то огромное значение, которое придается советской археологией делу создания археологических карт и методике их составления» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 3).

После защиты Ирина Васильевна снова предприняла попытку издать рукопись в киевском Институте, «Карту» поставили в издательский план на 1950 г. Этот вариант разделился на три выпуска, с добавлением материалов понизовья Дунайско-Днестровского междуречья (Измаильской области)²⁰ ( Фабрициус , 1951. С. 8–9). В 1951 г., спустя почти 15 лет после первой попытки издания рукописи, опубликовали только выпуск на русском языке ( Фабрициус , 1951).

Остальные два выпуска²¹ планировались к изданию в самое ближайшее время, но так и не вышли. В настоящее время они хранятся в Научном архиве ИА НАНУ ( Костенко, Шевченко, 2016. С. 131). После ухода на пенсию в 1951 г. И. В. Фабрициус переехала к дочери в Ленинград, где продолжила работу над неопубликованными частями «Карты» ( Григорьева, Медведева , 2022. С. 236; Костенко, Шевченко , 2016. С. 132; Саєнко , 2017. С. 269). С личным фондом И. В. Фабрициус эти рукописи попали на хранение в Научный архив ИИМК РАН и представляют собой машинописные тексты с многочисленными рукописными правками и вклейками в него (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 1–2). В Научном архиве Института археологии Крыма РАН в личном фонде

П. Н. Шульца обнаружены выкопировки из второго выпуска «Карты» ( Чемоду-ров , 2022. С. 184–185).

Таким образом, в нескольких архивах отложились разные варианты «Карты». Самая ранняя из них – это «Карта» 1945 г., переработанная в диссертацию (Архив ИА РАН. Ф-1. Р-2. № 380). Проведенное сравнение этого документа с опубликованной в 1951 г. первой частью «Карты» показывает, что в публикацию вошли две первые части целиком и фрагмент третьей до № 234 (Архив ИА РАН. Ф-1. Р-2. № 380. Л. 45–265). Опубликованы 16 приложений из 30; географический и библиографический указатели даны в сокращенном виде; даны 23 таблицы иллюстраций из 50; топографическая карта археологических памятников также в сокращенном виде. Неизданными остались данные примерно еще по 480 памятникам (Архив ИА РАН. Ф-1. Р-2. № 380. Л. 265–654).

Картографирование памятников археологии – это трудоемкий, требующий большого усердия, но, к сожалению, не всегда благодарный труд. Яркой иллюстрацией данного положения является работа И. В. Фабрициус, про которую Т. С. Пассек справедливо сказала: «…археологическая карта никогда не может считаться законченной» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 60. Л. 12). Зачастую достойная оценка результатов такой работы приходит спустя годы. Для своего времени работа И. В. Фабрициус по составлению археологической карты во многом стала новаторской. Она прекрасно осознавала это, отмечая свой труд, как «первый в советской археологии опыт работы данного типа» ( Фабрициус , 1951. С. 9). По созданию такой археологической карты исследовательница опередила научный коллектив киевского Института, в плане которого стояло создание археологической карты всей территории УССР в период второй пятилетки, 1933–1937 гг., но так и не закончивший работу (РО НА ИИМК РАН. Ф. 2. Оп. 1. 1934. Д. 105. Л. 4; Iнститут…, 2015. С. 35).

И. В. Фабрициус одной из первых подошла к составлению описательной археологической карты с позиций комплексного подхода, пытаясь создать полную научную сводку материалов с полным описанием, указанием всех источников информации, мест хранения находок и документации. Пытаясь добиться полноты регистрации, она взяла удачные методические решения: «гидрографический» принцип расположения материала, объединение его в группы по топографическим (памятники, находки, изыскания) и культурно-историческим принципам (эпохам). Подготовила развернутую систему ссылок на все имеющиеся источники: литературные, архивные, музейные. Составила топографический, предметно-тематический, библиографический указатели. Этот подход оказался удачным и превратил исчерпывающую сводку разнородных археологических материалов с территории Северного Причерноморья в полноценный инструмент для исследования, вобрав в себя материал за более чем столетний период его изучения.

В современном научном мире археологическая картография трактуется как полноценный метод научного исследования, как «графический метод изучения и изображения исторического процесса в пространстве по археологическим данным» ( Монгайт , 1962. С. 16). В последние десятилетия, по мере развития геоинформационных систем и компьютерных методов пространственного анализа, значимость археологических карт все больше возрастает ( Гарбузов , 2007;

Смекалов, Федоров , 2004). Нет сомнений, что работа И. В. Фабрициус сейчас по-прежнему актуальна, особенно в качестве незаменимого источника ценных сведений об уже исчезнувших памятниках. Сведения из неопубликованной части «Карты» часто учитываются при составлении региональных археологических карт и сводок на территории Северного Причерноморья ( Батасова , 2022. С. 241–242). Остается только сожалеть, что издание столь востребованного труда не было доведено до конца. Мы присоединяемся к не потерявшим своей актуальности пожеланиям оппонентов «Карты» И. В. Фабрициус: – к Т. С. Пассек «о скорейшем ее опубликовании на русском языке» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 13) и к М. В. Воеводскому о том, что «такого рода особая научно-справочная литература должна быть легко доступна наибольшему количеству археологов и историков» (РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 39. Л. 18). В настоящее время подготовка к изданию полного варианта «Карты» И. В. Фабрициус ведется большим научным коллективом ( Кашуба и др. , 2022), и мы надеемся, что ее долгая история, наконец, закончится.

Приложение I

РО НА ИИМК РАН. Ф. 61. Оп. 1. Д. 60. Л. 1–2 Рукопись. Подлинник

Т. С. Пассек – И. В. Фабрициус22

6. IV. [19]45 г. Москва

Дорогая Ирина Васильевна и письмо и телеграмму и дополнительные бумаги в ИИМК’е получены. Все23 Ваше «дело» со всеми необходимыми документами (те, что были у меня, те что Вы дослали и справка из ВАК’а мною полученная) находится в ИИМК’е у С. А. Таракановой24. Она ознакомилась с ними и говорит, что теперь нужны еще тезисы диссертации. Шлите их (по-русскиǃ). Один экземпляр Вашей диссертации я передала Мих[аилу] Ваделавовичу25, другой оставила себе, так как Тараканова нам сообщила, что мы оба дирекцией назначаемся оппонентами. С этой стороны все теперь в порядке. Сложность неожиданная в том, что эту защиту могут устроить не в апреле, а в мае. И дело не в нас – оппонентах, а в Дирекции, кот[орая] Ученый Совет в апреле решает посвятить памяти В. А. Город-цоваǃ26 Делаю все, чтобы уговорить уважаемую дирекцию и поставить Вашу защиту в апреле, но пока обещать ничего не могу. Как только, что-нибудь прояснится, буду телеграфировать Вам, но и Вы со своей стороны м[ожет] б[ыть] напишите или протелеграфируете «мольбу» на имя Дирекции (акад[емику] Грекову). Вот какова ситуация. Рада, что хоть ВАК мы с Вами обошли сравнительно скоро (1 месяц).

Напишите мне срочно все Ваши пожелания, которые Вы хотели бы, чтобы я включила в свой отзыв, напишите то, что хотели бы, чтобы я отметила, а то читать все 40 печ[атных] листов, – не выдержуǃ Со здоровьем у меня сейчас получше, но грипп оставил еще свои следы и я все еще чувствую себя усталой и слабой, а работы много.

Как Вы себя чувствуете? Что нового на Киевском горизонте? Жду ответа с Мих[аилом] Леонт[ьевичем]27, это будет через неделю. М[ожет] б[ыть] и тезисы с ним пришлете.

Обнимаю Вас крепко. Привет всем. Ваша Т. Пассек.

Мама кланяется.