Археологические материалы Центрального Дагестана в контексте проблемы первоначального расселения человека

Как любая фундаментальная проблема, проблема первоначального расселения человека стоит в центре внимания исследователей первобытности. Неслучайно ее изучение поддерживается не только национальными центрами, но и престижными международными научными фондами. В последнее время едва ли не каждый год в разных странах проводятся представительные конференции, посвященные разным аспектам этой проблемы. Успешные полевые исследования и теоретические разработки, имеющие широкий охват и опирающиеся на разносторонние данные естественных наук, включают здесь большой комплекс вопросов: время и пути расселения человека, механизмы и этапы первых миграций, характер и динамика географической среды, служивших фоном и влиявших на процесс начального освоения человеком новых пространств Земли.

Касаясь рассматриваемой темы, следует прежде всего напомнить, что к шестидесятым годам прошлого века в археологии и вообще в исторической науке о первобытности произошел огромный прорыв. Были радикально пересмотрены существовавшие ранее взгляды на время происхождения человека и начало его расселения по ойкумене. Как результат к начальной части археологической периодизации истории человечества была добавлена целая эпоха протяженностью более одного миллиона лет – в рамках от 2,5 до примерно 1,5 млн л. н. Распространение памятников этой эпохи, получившей название олдован, поначалу ограничивалось восточным и южным регионами Африки.

Материалы, о которых идет речь, для российских ученых долгое время оставались далекой экзотикой, а мысль о возможности открытия подобных памятников за пределами Африки (и особенно так далеко на севере – на территории современной России) представлялась фантастической. В последнее десятилетие, однако, ситуация резко изменилась. На юге нашей страны – в Дагестане, Приазовье и Ставропольском крае – открыта группа памятников, которые и в культурном, и в хронологическом отношениях принадлежат олдовану. Больше того, в Институте археологии РАН, а также в Институте истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН сосредоточены коллекции памятников олдована, относящиеся географически к трем континентам – Африке, Азии и Европе. Вряд ли в каком еще археологическом научном учреждении мира найдутся материалы с таким широким и разнородным набором. Автору посчастливилось быть причастным к открытию и изучению ряда памятников, из которых происходят указанные материалы. Это объясняет и выбор мною темы данного сообщения, и то, что в нем будет сделан акцент на материалах, имеющих отношение к первоначальному заселению человеком современной территории России. При этом задача здесь ограничена рассмотрением лишь археологического аспекта проблемы.

Итак, к моменту, когда российские исследователи получили возможность практических исследований данной проблемы, бесспорные памятники олдова-на оставались известными только на африканском континенте. Правда, время от времени появлялись сведения об открытии памятников или обнаружении разрозненных находок эпохи олдована на территории Евразии. Были публикации, посвященные единичным и невыразительным в типологическом отношении находкам в Нар эль Кебир в Сирии, артефактам в контексте апшеронских отложений на северо-западе Ирана, а также памятникам на территории Китая (например, Юаньмоу, Лунгупо). Но затем эти работы или не получали продолжения и забывались, или же исследователи отказывались от выводов о столь раннем их возрасте. В некоторых случаях ставилась под сомнение представительность самих археологических материалов. На этом фоне бесспорным памятником за пределами Африки, имеющим возраст, близкий к олдованскому, оставалась стоянка Убейдия в долине р. Иордан. Материалы этого памятника были датированы временем около 1,4 млн л. н. и имели ашельский типологический облик. Это являлось указанием на то, что нижняя граница сменяющей олдован ашель-ской эпохи в Африке и на Ближнем Востоке совпадает и что в культурном отношении ближневосточный ашель имеет ту же подоснову, что и африканский.

Если обратиться к территории Европы, то в дискуссии о времени ее первоначального заселения в течение нескольких десятилетий преобладала точка зрения сторонников короткой хронологии. Господствовало представление о том, это событие произошло не ранее чем 800 тыс. лет назад. Убедительные данные, проливающие свет на эту проблему, были получены в ходе проводимых с конца 70-х гг. прошлого века исследований на территории Испании. Здесь на севере страны, в местности Сьерра де Атапуерка, известна группа многослойных пещерных памятников (Галериа, Гран Долина, Сима дель Элефанте, Сима де лос Уезос), содержащих археологический и палеонтологический материал. Эти объекты относятся к раннему и среднему плейстоцену. Особый интерес представляет то, что во всех названных пунктах обнаружены и палеоантропологические остатки. Для стоянки Гран Долина эти находки с возрастом около 800 тыс. л. н. определены как относящиеся к виду Homo antecessor. А костные остатки из стоянок Галериа и Сима де лос Уезос) отнесены к гейдельбергскому человеку.

Среди названных памятников наиболее древнюю дату (1,2–1,1 млн л. н.) имеет один из слоев (слой ТЕ 9) пещеры Сима дель Элефанте. Нижняя челюсть человека, обнаруженная в указанном слое, относится к виду Homo antecessor. Именно этот памятник на сегодняшний день считается самым древним для Западной Европы свидетельством первого появления человека на континенте. С точки зрения антропогенеза палеоантропологические материалы пещеры рассматриваются как показатель европейской линии антропогенеза, имеющей в своем начале прямые африканские истоки.

Все отмеченное выше не отрицает возможности существования на юге Европы памятников и более древних, чем те, о которых шла речь. В той же Испании, на юго-востоке страны, в местности Орсе, имеются местонахождения (пункт Барранко Леон 5), в которых каменные артефакты обнаружены в контексте с фауной, датирующейся временем ранее 1,2 млн л. н. Имеются данные и об обнаружении немногочисленных каменных изделий (три нуклеуса и несколько отщепов) вместе с виллафранкской фауной в Южной Италии (местонахождение Пирро Норд). По составу ископаемой фауны этот пункт находок авторы публикации датируют временем ранее 1,3 млн л. н. Названные местонахождения, так же как и подобные им азиатские пункты, в строгих обобщениях часто не учитываются по причине, о которой выше уже говорилось. То есть материал, происходящий из археологических памятников, или слишком фрагментарен, или остаются недостаточно ясными обоснования возраста таких объектов.

Теоретически отнесение некоторых южноевропейских находок ко времени ранее 1,2 млн л. н. допустимо. Вероятность этого косвенно подтверждает наличие на севере африканского континента памятника олдована, который пространственно близок к южной Европе и почти на полмиллиона лет старше самых древних материалов Атапуерки. Речь идет о стоянке открытого типа Айн Ханеш на севере Алжира. В последние годы установлено, что горизонты с доашельской индустрией этого памятника по палеомагнитным данным и фаунистическим отложениям датируются временем, близким к самым древним памятникам ущелья Олдувай в Восточной Африке, т. е. около 1,8 млн л. н. А сама местная культура определяется исследователями как североафриканский вариант олдована.

Долгое ожидание полноценных стратифицированных памятников олдована за пределами Африки увенчалось успехом в 1983 г. в Южной Аравии. Это было результатом работ советско-йеменской экспедиции, организованной Академией наук СССР. Годом раньше произошло открытие стоянки Дманиси в Грузии. Этот поначалу мало кем замеченный факт спустя десятилетие стал восприниматься как яркое событие в первобытной археологии Евразии. Памятник дал, в частности, сенсационные находки в виде палеоантропологических остатков, относящихся к неизвестному ранее за пределами Африки виду человека Homo Ergaster.

Если говорить о Южной Аравии, то для археолога-палеолитоведа наиболее привлекательным являлся факт непосредственной близости ее к оконечности Северо-Восточной Африки, откуда происходят самые древние остатки и гоминид, и материальных свидетельств человеческой деятельности. Получив в начале 80-х гг. прошлого века возможность вести практические исследования на этой территории и исходя из концепции африканского происхождения человека, мы поставили себе задачу проследить процесс распространения человека и его культуры на территории, контактирующей с прародиной человечества.

Стратифицированные памятники олдована на юге Аравии составляют группу из трех многослойных стоянок пещерного типа. Один из этих памятников – пещера Аль-Гуза – исследован на всю глубину напластований, а два других – пещера Шархабиль и карстово-обвальный навес Аль-Амира – разведочными зондажами сравнительно небольшой глубины (3 м и 3,2 м соответственно). Все названные памятники сосредоточены в ущелье Аль-Гуза в Западном Хадрамауте. Тут имеется большое количество разнообразных карстовых образований, значительная часть которых дошла до настоящего времени в более или менее разрушенном состоянии. Не сохранилась полностью и пещера Аль-Гуза. От нее осталась только глубинная часть протяженностью около 3–4 м.

Общие технические и типологические оценки полученного здесь археологического материала сводятся к следующему: рассматриваемая индустрия относится к разновидности, определяемой обычно как галечная; для нее характерно отсутствие форм орудий, свойственных для следующей за олдованом стадии археологической периодизации – ашеля; весь набор каменного инструментария обнаруживает типологическое единство с соответствующими археологическими комплексами Олдувайского ущелья в Восточной Африке.

Коллекции культурных слоев пещеры дают возможность судить о функциональном типе представляемых ими памятников. Основанием для этого является разнородность инвентарей как с морфолого-функциональной, так и с технологической точки зрения. Существенно то, что здесь обнаруживаются вместе такие категории предметов, как запасы сырья для орудий, ядрища, заготовки орудий, законченные орудия, а также отходы производства. Все вышеуказанное позволяет рассматривать материалы указанных слоев в качестве остатков базовых стоянок, на которых проходила и бытовая, и производственно-хозяйственная деятельность людей.

Время заселения пещеры Аль-Гуза по сумме геологических, археологических, палинологических и палеомагнитных данных устанавливается предположительно в отрезке 1,65–1,35 млн л. н. Не исключено, что реальный возраст памятника может быть древнее. Таким образом, рассматриваемые материалы представляют Южную Аравию в качестве района, который был заселен в числе первых на пути древнейших людей из Африки на Азиатский континент. Они же фиксируют и одно из основных направлений миграционных волн в процессе первоначального расселения человечества.

Неожиданные и неординарные находки, относящиеся к рассматриваемой теме, были обнаружены в 2009 г. в ходе работ российской экспедиции на острове Сокотра в Индийском океане. Здесь была выявлена большая группа памятников олдована. Особый интерес вызывает то, что эти памятники оказываются расположенными на океанском острове.

Остров Сокотра расположен в северо-западной части Индийского океана и принадлежит Республике Йемен. В историко-геологическом отношении он является самым крупным островом одноименного архипелага, являющегося продолжением оконечности Африканского рога. Помимо самой Сокотры в этот архипелаг входят острова Абд эль-Кури, Самха и Дарса, а также еще два безводных скальных выступа. Протяженность Сокотры в длину составляет 125 км; в ширину – 42 км; площадь – 3 650 кв. км. Расстояние до самого западного в этом архипелаге острова Абд эль-Кури от ближайшей к нему точки на африканском континенте – мыса Гвардафуй – 80 км. Расстояние от острова Сокотра до мыса Рас Фартак на аравийском побережье – 380 км.

С точки зрения ботанического районирования архипелаг является частью Северо-Восточно-Африканской нагорной и степной провинции. На Сокотре распространены элементы растительности, характерные для Афарско-Сомалий-ского региона Африки. В настоящее время на острове описано не менее 850 растений, из них 270 видов известны только там. Из-за столь масштабных проявлений эндемизма Сокотру часто называют галапагосами Индийского океана.

В зоогеографическом отношении остров относится к Восточноафриканской подобласти Эфиопской фаунистической области. В наше время представители крупных млекопитающих в диком виде здесь отсутствуют. Если не считать летучих мышей, то местные, коренные для острова виды млекопитающих неизвестны.

Геологическая история Сокотры является частью процессов, сопровождавших разделение единых прежде территорий Южной Аравии и Африканского Рога. Раскрытие Аденского залива и сопровождающее его опускание крупных блоков суши около 15 млн л. н. приводит к отдалению архипелага Сокотра от материковых пространств. А в плиоцене, около 6-8 млн л. н., происходит разделение островов самого архипелага и они обретают современные очертания.

Во время регрессий происходило существенное увеличение площади островов. В эти стадии Сокотра сливалась с другими островами архипелага (за исключением острова Абд эль-Кури) в единую сушу. Образовывался ли в такие отрезки непрерывный сухопутный мост между оконечностью Африканского Рога и Сокотрой – вопрос до конца не ясный. Но известно, что размах крупных регрессий достигал значений более ста метров глубины относительно современного уровня моря. И, даже если в такие моменты не образовывалась сплошная перемычка между континентом и островом, на поверхность воды в пределах архипелага должно было выступать множество мелких островов и скальных гряд, отделенных друг от друга мелководьем.

Основным результатом археологических работ на острове Сокотра явилось установление того, что преимущественно в устьевых частях трех вади равнины (вади: Хажря, Динагхен, Хадибо) сосредоточены остатки большого количества стоянок древнекаменного века. Эти остатки стоянок выглядят как «пятна» скоплений каменных орудий на современной поверхности с повторяющимся и строго определенным типологическим составом, в котором господствуют чопперы – рубящие галечные орудия – в сочетании с пиками.

Шурф размерами 2 × 2 м, заложенный на одном из исследованных нами пунктов, со стратиграфической точки зрения не принес существенных результатов. Было установлено, что мощность рыхлых отложений не превышает здесь 35 см. Единичные артефакты в виде искусственно расщепленных камней встречались на глубину до 10 см. Всего обнаружено 8 предметов. Они представлены отщепами, чешуйкой оббивки и обломками галек. К орудиям относится лишь один предмет – скребло на массивном галечном отщепе.

Главная интрига сокотрийских материалов связана с их датировкой.

Вопрос в том, как датируются данные памятники. В обычных условиях решение этого вопроса применительно к материалам, залегающим на современной поверхности, бывает проблематичным из-за отсутствия прямых данных для датировки. В нашем случае эта задача поддается решению, поскольку известны исходные для нее данные. Известно, откуда данный тип культуры мог проникнуть на остров и откуда не мог ни при каких обстоятельствах. Территорией исхода в данном случае могла быть только Северо-Восточная Африка. Это следует из данных геологической истории региона, о чем кратко говорилось выше. Что касается технико-типологических характеристик того типа культуры, который представлен вновь открытыми памятниками, то он мог распространиться сюда никак не позднее примерно 1,4 млн л. н. В это время в Северо-Восточной Африке и на Ближнем Востоке олдован повсеместно сменился эпохой ашеля. Характерный для олдована типологический набор изделий с диагностичным для ол-дована технокомплексом на всей этой территории в последующие эпохи более никогда не повторялся.

Если вопрос о верхней границе времени первоначального заселения Сокотры является решаемым, то получить ответ на другой вопрос – как долго культура олдована могла здесь существовать – мы не можем. В отличие от Северо-Восточной Африки, Аравии и других, близких к острову территорий, на Сокотре – памятники следующих за олдованом эпох каменного века. Теоретически можно допустить, что данная культура на острове на какое-то время могла пережить свою эпоху. Но при постоянно скудных ресурсах, изолированности от мира и ограниченности территории острова люди вряд ли могли обеспечить себе выживание на протяжении десятков и сотен тысяч лет. Сокотрийцы помнят немало примеров того, когда даже в благополучном двадцатом веке голодовки и эпидемии единовременно уносили значительную часть населения острова.

Таким образом, Сокотра не оправдала свое название «обитель благодати» для первых обитателей острова. Тут мы сталкиваемся с очевидным примером тупикового пути в процессе первоначального расселения человечества по лику Земли и безуспешную (с точки зрения перспективы) попытку освоения древнейшими мигрантами новой территории.

В отличие вышеописанного случая, в палеолитической ойкумене за пределами Африки были районы, которые не только оказались успешно освоенными еще в олдоване, но и сами выступили потом форпостами дальнейшего продвижения человека на просторы Евразии. Сказанное с полным основанием можно отнести к Кавказу. Как уже отмечалось выше, в самом начале 80-х гг. в Закавказье был открыт теперь уже знаменитый памятник олдована – стоянка Дманиси. Однако еще на протяжении четверти века после этого к северу от Главного Кавказского хребта следы памятников подобной древности оставались совершенно неизвестными. Большинством исследователей это воспринималось как показатель заселения Северного Кавказа, Предкавказья и, соответственно, и Юго-Востока Европы на миллион лет позже, чем Закавказья. На Северном Кавказе самые ранние (известные к этому времени) памятники, датировались временем не ранее 600 тыс. л. н., а на юге Восточноевропейской равнины – около 300 тыс л. н.

На этом фоне в 2003 г. по инициативе академика А. П. Деревянко на Северном Кавказе и в Предкавказье были развернуты археологические исследования, нацеленные на выявление и изучение наиболее ранних памятников, материалы которых могли бы иметь не только региональную значимость.

Наиболее результативными поиски были в Дагестане. Здесь на приморской равнине, предгорьях и во внутренних, горных, районах была выявлена группа памятников эоплейстоцена и неоплейстоцена. К настоящему времени среди эоплейстоценовых памятников горного Дагестана наиболее изученными являются стоянки Айникаб 1 и Мухкай 2.

По геолого-геоморфологическому районированию указанные памятники приурочены к полосе среднегорий Внутреннего Дагестана. В орографическом отношении это вытянутая в направлении с ЮВ на СЗ межгорная впадина, окаймленная средневысокими горами. Северная часть района представляет собой характерную для среднегорий платообразную поверхность выравнивания со средними отметками до 1 500 м н. у. м. В центральной части впадины данная поверхность сохранилась в виде водораздела рек Акуша и Усиша. В общей системе ярусности поверхностей выравнивания горного Дагестана этот уровень относится ко второй (сверху) ступени, сформировавшейся ранее верхнеапшеронского времени.

В геологическом отношении изучаемый участок является останцом эоплей-стоценового рельефа данного района того времени, когда акушинской котловины в ее современном виде еще не существовало. Представленная ныне участком плато и котловиной, эта территория была частью обширной равнины, приподнятой над уровнем моря примерно на 500–700 м с наклоном в сторону современного Каспийского моря. Тектоническая активность привела в плиоцене и раннем и плейстоцене к относительной орографической изоляции описываемого района и образованию здесь межгорной впадины. Параллельно с этим шел врез рек Акуша и Усиша. Он сопровождался активной боковой эрозией бортов долин, что постепенно превратило межгорную равнину в водораздельную гряду в его современном виде. В раннем плейстоцене эти процессы имели уже достаточно выраженные проявления.

Материалы культурных слоев изучаемых объектов представлены богатыми и представительными коллекциями каменных изделий, фаунистическими и палеоботаническими остатками и в одном случае, по-видимому, остатками кострища. При многодисциплинарном характере исследований имеющийся состав находок позволяет не просто осветить картину древнейшей культуры изучаемой территории, но показать ее на фоне конкретных ландшафтных реконструкций. Полученные данные имеют прикладное значение для четвертичной геологии, палеозоологии и палеоботаники Северо-Восточного Кавказа в целом.

Археологические материалы стоянок Айникаб I и Мухкай I безупречны со стратиграфической точки зрения и очень выразительны в археологическом отношении. Они позволяют говорить впервые со всей определенностью, что непосредственно на границе Юго-Востока Европы отсчет исторического процесса нужно начинать не с ашельской, а с предшествующей – олдованской – эпохи.

Индустрия олдована исследованных объектов Центрального Дагестана характеризуется следующими основными показателями:

• 1)    близость памятников к выходам кремневого сырья;

• 2)    эпизодическое (?) использование известняка и кварцита в качестве сырья, притом что индустрия базируется на кремне;

• 3)    структурированность инвентаря; категориальная, типологическая и функциональная разнородность орудий, составляющих коллекции;

• 4)    соответствие индустрии определению «технокомплекс чоппера и пика»;

• 5)    очевидное господство в коллекциях чопперов над другими категориями орудий при полном отсутствии рубил; типологическое разнообразие чопперов;

• 6)    примерно равная представленность чопперов односторонних и двусторонних;

• 7)    наличие выразительных поперечно-двулезвийных форм;

• 8)    высокий процент массивных чопперов;

• 9)    содержание в коллекциях «мелкоразмерных» орудий.

Датировки стоянок Айникаб 1 и Мухкай 2 базируются на комплексе разнородных и согласующихся друг с другом данных. Общий историко-геологический взгляд на датировку изучаемого памятника основывается на признании хроностратиграфической значимости таких горных морфоструктур, как поверхности выравнивания. Базальная часть поверхности выравнивания, в которой, как и в ее верхней части содержатся отложения с археологическим материалом, по геологическим данным датируется эоплейстоценом и в его пределах пред-верхнеапшеронским временем (т. е. ранее 1,2 млн л. н.).

В. М. Трубихиным было проведено палеомагнитное изучение образцов из верхней части разреза стоянки Мухкай 2 в пределах глубин 03–24 м. На глубине 4 м и в промежутке от 8 до 14 м глубины в зоне общей отрицательной полярности четко выявлено два интервала с положительной намагниченностью. К началу и концу второго из выделенных эпизодов примыкают при этом зоны переходов полярности. Этот факт вместе с большой мощностью отложений, которые демонстрируют здесь указанный тип полярности, служит аргументом для определения данного палеомагнитного эпизода как Харамильо (0,99–1,07 млн л. н.). Дополнительным доказательством этому может служить факт обнаружения упомянутых выше остатков органикостенного фитопланктона выше границы данного эпизода с положительной полярностью. Соответственно, вышележащий уровень положительной полярности должен рассматриваться как Камикатсура (0,85 млн л. н.), так как вся исследуемая толща относится к эоплейстоцену.

Палеомагнитное изучение продолжения рассматриваемого разреза вглубь (от 24 м до 34 м) осуществлялось В. В. Семеновым. Из 28 микроуровней 10-метровой толщи разреза им изучено 57 образцов. В результате этого анализа установлено наличие интервала прямой намагниченности в слое 61 разреза (глубина ок. 27 м от современной дневной поверхности) на фоне обратной полярности как выше, так и ниже этого уровня.

Таким образом, ниже уровня Харамильо в разрезе обнаруживается другой эпизод прямой намагниченности. Пока мы не можем сказать с определенностью о том, с каким из уровней общей палемагнитной шкалы он может быть сопоставлен. Если бы отсутствовали другие корректирующие данные, выбор здесь мог бы быть между эпизодами Кобб-Маунтин, Гилса или Олдувей. Однако, учитывая, что слой 80 разреза рассматриваемого памятника содержит остатки, фауны, датирующейся временем ранее 1,95 млн л. н. (например, грызуны рода Mimomys ), наиболее вероятным является определение его как олду-вейского.

Материалы, претендующие на глубокую древность, обнаружены и в предгорной зоне Дагестана. Речь идет о памятнике Рубас 1 в средней части долины одноименной реки. Согласно традиционным представлениям об исторической геологии плиоцен–плейстоцена данного региона, материалы памятника залегают в отложениях, сформировавшихся во время бакинской трансгрессии. Исследователи памятника допускают возможность датировки этого пункта гораздо более ранним временем – акчагыльским. Раскопки в настоящее время еще продолжаются, и в ходе их возможно получение новых данных, проясняющих этот вопрос.

Нужно отметить, что при всей их важности находки олдована в Центральном Дагестане не являются для Северного Кавказа и Предкавказья исключительными. Детали вопроса об общей абсолютной датировке некоторых из изучаемых пунктов находятся еще в стадии изучения. Однако в обобщенном, стадиальном плане принадлежность к олдовану по крайней мере трех памятников в Приазовье (Богатыри, Родники, Кермек) и одного пункта на Ставропольской возвышенности (Жуковский карьер) не может вызывать сомнений. Из Жуковского происходят единичные кремневые артефакты, обнаруженные в стратиграфическом контексте вместе с остатками раннеплейстоценовой фауны. Что касается приазовских материалов, то они предоставляют полноценные коллекции каменного инвентаря, пригодные для детального типологического и технологического анализа. Сравнительный анализ этих коллекций показывает максимальное сходство их основных показателей как друг с другом, так и с характеристиками синхронной им в стадиальном отношении индустрии Северо-Восточного Кавказа (Центральный Дагестан).

В настоящее время актуальным становится тщательное типологическое изучение рассматриваемых материалов во всей их полноте. Но этому должна предшествовать детальная публикация коллекций памятников. Активные работы по поиску и изучению памятников олдована, осуществляемые как на российском Кавказе, так и на территории закавказских стран (особенно активно эти работы ведутся в Армении), продолжаются. Они позволят в скором будущем описать характер развития культуры олдована и раннего ашеля в регионе, который всегда играл важную роль в общеисторическом процессе Евразии, а в ходе первоначального расселения человека, как выясняется, служил восточными воротами Европы.

Обобщение всех известных в настоящее время археологических материалов позволяет сделать выводы, которые имеют отношение к проблеме времени начала расселения человека по земной поверхности, направлений и масштаба этих перемещений, а также особенностям отражения этого феномена в развитии культуры эпохи олдована. Основные из этих выводов могут быть сформулированы в следующем виде:

• •  активное первоначальное расселение человека в сторону Евразии нача

лось не позднее чем около 2 млн л. н. и шло из Северо-Восточной Африки в трех направлениях – южноаравийском, ближневосточном и южносредиземноморском;

• •  характер первоначального расселения носил не линейный, а дисперсный

характер, т. е. это были не ограниченные чем-то и строго направленные перемещения групп людей, а их рассеивание в пространстве;

• •    в ходе первоначального расселения имели место и безуспешные попытки обретения новой родины. Они заканчивались полным исчезновением отдельных групп первобытного человечества (пример – о. Сокотра);

• •    после открытия в последние годы памятников на юге России (в Дагестане и Приазовье) долголетний спор между сторонниками короткой и длинной хронологии первоначального заселения Европы можно считать законченным в пользу вторых. Сейчас можно говорить обоснованно, что по крайней мере Юго-Восточная Европа была заселена около 2 млн л. н.

• •    один из путей первоначального заселения человеком Евразии пролегал вдоль западного побережья Каспийского моря. На значительной части восточноевропейской равнины начало поступательного развития культуры и регионального исторического процесса в целом связано с проникновением сюда первых человеческих коллективов по «прикаспийскому коридору».