Архетипическая основа образа Якова Маякина в повести М. Горького «Фома Гордеев»

Исследование мифологической основы творчества М.Горького является одним из важнейших направлений в современном горь-коведении. Выявление архетипического содержания произведений крупнейшего русского писателя позволяет вскрыть глубинные первоосновы его героев, установить их связь с фольклорно-мифологическими образами, рассмотреть их символический смысл. Вс ё это с полным основанием можно отнести к повести Горького «Фома Гордеев», в частности, к образу Якова Маякина.

Образ Якова Маякина имеет разные трактовки. В прежнем горьковедении он рассматривался в основном как отрицательный образ. Так, Б.Михайловский писал, что «в Маякине Горький дал скульптурный портрет законченного капиталиста, рвущегося к политической власти, проводящего циничную политику жизни, для которого человек массы – ничто, обыкновенный кирпич в деле создания нового порядка»¹. О том, что Яков Маякин ид ё т по пути циничной мудрости, писали и Б.Бялик, и другие горьковеды.

В современном горьковедении Яков Маякин порой трактуется как положительный герой и в этом отношении резко противопоставляется Фоме Гордееву. К примеру, В.В.Харчев отмечает: «Маякин созидает. Фома разрушает. Яков хорошо жил, хорошо умер. Фома и жил плохо, и кончил хуже некуда»2. С нашей точ-

Ханов Вениамин Анатольевич, кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и методики обучения русской словесности.

ки зрения, суть образа Якова Маякина во многом поможет раскрыть его отношение к христианским заповедям, выявление его архетипической основы.

Яков Маякин является самым значительным купцом в городе и тв ё рдо уверен, что «купец в государстве первая сила, потому что с ним – миллионы». Идеолог купечества мечтает о том, как само правительство обратится к купцам с просьбой «очистить жизнь от всякой скверны». Но, получив власть, вряд ли мая-кины «очистят жизнь», обустроят е ё на светлых началах. Они уже потеряли совесть, не способны к состраданию. Яков Маякин откровенно заявляет: «По Христову учению совсем невозможно поступать, стал для нас Иисус Христос совсем лишний». Об этом же в повести Горького «Мои университеты» говорит и будочник Никифорыч: «Жизнь давно отвернулась от Евангелия, у не ё – свой ход». А если для новых «устроителей жизни» нет Христа, то вполне логично и следующее откровение Маякина:

• —    Напрямки ходить в торговом деле совсем нельзя, тут нужна политика! Тут, брат, подходя к человеку, держи в левой руке м ё д, а в правой – нож.

• —    Не очень хорошо это, – задумчиво сказал Фома.

• —    Хорошо – дальше будет… Когда верх возьм ё шь… Жизнь, брат Фома, очень просто поставлена: или всех грызи, или лежи в грязи…

Разумеется, Яков Маякин не является у Горького образом классически законченного злодея. В отличие от консервативного «фабриканта грехов» Анания Щурова он понимает необходимость технического прогресса, рассуждает о высоком назначении человека: «Человек назначен для устроения жизни на земле». Принадлежит Маякину и близкая автору мысль о необходимости сопротивления окружающей среде: «Человек ценен по сопротивлению своему силе жизни». Как человек дея- тельный, понимающий силу ума, идеолог купечества радуется торжеству мысли: «Всё украшается! Здания какие пошли!.. Пароходищи! Ума во всё бездна вложено! Смотришь – думаешь: «Ай да люди, молодцы!» Однако и своей алчностью к наживе, и своим презрением к «слабым» людям Яков Маякин таков же, как Ананий Щуров, Игнат Гордеев.

Раскрывая суть натуры Маякина, Горький показывает благочестие его семейства: «Семья была благочестива – запах воска, ладана наполнял дом, покаянные вздохи, молитвенные слова носились в воздухе… Обрядности исполнялись неуклонно, с наслаждением». Но это чисто внешняя обрядность, слепое следование застывшим традициям, свидетельство застойного существования. Благочестие семейства Маякиных писатель называет «тупым и боязливым».

Яков Маякин набожен, знает множество молитв, часто цитирует Библию. Его жизнь ритуальна, но она совершенно лишена подлинного религиозного чувства, сакрального смысла и содержания. Излишняя ритуальность Якова Маякина – признак неверия. Его святость – это ложная святость, за которой скрывается натура хищника. Не случайно Горький неоднократно уподобляет Маякина коршуну, говорит о его «длинном, хищном носе», отмечает, что Яков Тарасович до поры до времени прячет лицо мошенника. В сознании Фомы Гордеева Яков Маякин, действующий по принципу «или всех грызи, или лежи в грязи», ассоциируется с хищным зверем. Глядя на «ч ё рные обломки зубов» своего кр ё стного, Фома заключает: «Многих, видно, ты загрыз». Порой Гордеев-младший воспринимает Якова Тарасовича как «юркого волчонка».

Думается, что уподобление Якова Маякина безжалостному хищному волку не является у Горького случайным. По одному из сказаний, волка создал сатана³. По народным представлениям, волку присущи функции посредника между людьми и нечистой силой. Опасным считается даже упоминать волка, чтобы тем самым не накликать его⁴. Синонимической заменой слова «волк» часто выступает слово «зверь». Именно волчьи, звериные качества в определ ё нной степени присущи Якову Маяки-ну. Так, идеолога купечества Горький связывает с демоническими силами.

Обращает на себя внимание и то, что писатель характеризует голос Маякина: «злобно визжит», «говорит злым и свистящим шёпо- том». Звук его смеха «похож на визг ржавых петель». Своего «воспитателя» Фома Гордеев неоднократно сравнивает с ужом. Яков Тарасович словно издаёт нечеловеческие звуки. В этом смысле он обладает признаками персонажей «змеиного ряда», связан со всем тем, что враждебно человеку и что народное сознание определило как «нечистая сила». По мифологическим представлениями, отмечает А.Н.Афанасьев, «злые духи любят выть и ши-петь»5.

В образе Якова Маякина важна ещ ё одна художественная деталь. Рисуя портрет идеолога купечества, писатель подмечает, что это был «низенький, худой, юркий, с огненно-рыжей клинообразной бородкой старичок с зеленоватыми глазами». В данном портрете присутствует аллюзия «князя мира сего». У Горького рыжий цвет ассоциировался с опасностью, сатаной. В записных книжках писателя есть набросок диалога: «А он какой с вида, Сатана? – Рыжий»⁶. «Огнекудрым» назван Сатана в сказке «Девушка и Смерть». Примечательно и то, что представленный автором портрет Якова Маякина ассоциируется и с обликом беса, ч ё рта. В народном воображении, указывает А.Н.Афанасьев, «у бойкого, рыжего ч ё рта борода козлиная – клином»⁷.

Позднее, в повести «Детство», Горький нарисует выразительный образ Василия Каширина, портрет которого почти в точности совпад ё т с портретом Якова Маякина. Дед Василий Каширин, однажды очень жестоко избивший маленького Ал ё шу, – это тоже «небольшой сухонький старичок, с рыжей бородкой, с птичьим носом и зел ё ными глазами». Как и Яков Маякин, Василий Каширин хит ё р, коварен, жесток. Не случайно Ал ё ше Пешкову он представляется «рыжим хорьком» (хотя дед Ал ё ши не лиш ё н и положительных качеств). Как и Яков Маякин, Василий Каширин убежд ё н в том, что «человек человеку – лютый враг».

Рисуя портреты Якова Маякина и Василия Каширина, подчёркивает Горький и то, что у них – зелёные глаза. По мифологическим представлениям, зелёные и синие огоньки появляются над могилами. Вспыхивают «блуждающие огни» и над болотами, которые в народном сознании соотносимы с зоной смерти, входом в иной мир8. Здесь посредст- вом зелёного цвета актуализируются такие качества героев, как их причастность к миру зла, к миру нравственно испорченных, нечистых. Характерно, что в повести Горького «Жизнь ненужного человека» Евсею Климкову бес представляется следующим образом: «Евсею казалось, что этот бес – колючий, как ёж, и мокрый, точно лягушка, рыжий, с зелёными глазами». В этой же повести автор говорит и о болоте, окружавшем родное село Евсея: «Ночами по болоту плутали синие дрожащие огни, говорилось, что это бесприютные души грешников».

Отталкивающий образ человека с рыжей бородой и зеленоватыми глазами писатель созда ё т и в повести «Трое». Это купец Строганый. Рисуя его портрет, Горький пишет: «За конторкой стоял высокий мужик с огромным животом. На голове у него не было ни волоса, но лицо от глаз до шеи заросло густой рыжей бородой. Брови тоже были густые и рыжие, под ними сердито бегали маленькие зеленоватые глазки». В этой же повести Яков Филимонов утверждает, что «рыжие колдуны кровь пьют». Однако особый ужас и отвращение вызывает образ «рыжего мужика» с «зеленоватыми глазами» и «руками, густо поросшими рыжей шерстью», в рассказе «Вывод», в котором ид ё т речь о жестоком истязании женщины за измену.

Заметим, что в повести «Фома Гордеев» выразительную портретную характеристику Горький да ё т и «фабриканту грехов» Ананию Щурову, раскрывая его звериную сущность. У Щурова костистая грудь, большая борода, длинный, тонкий, загнутый книзу нос, толстые, красные губы, из-под которых сверкают острые, ж ё лтые зубы. Это образ сосущего кровь вампира, который имеет фольклорные корни. Отсюда не случайна и фамилия купца – Щуров. Она явно образована от существительного «щур». Обращаясь к этому слову, А.Н.Афанасьев замечает: «Слово щур=предок в некоторых славянских наречиях употребляется в смысле ужа и крысы»⁹. Такое значение данного слова отмечает и В.И.Даль: «Щур – (нижегород.) лукавый плут, вор, но и уж, крыса»¹⁰. Таким образом, фамилия «фабриканта грехов» как нельзя более соответствует его натуре.

Итак, народные представления о бытии, об окружающих предметах и явлениях оказали на Горького самое непосредственное воздействие и – естественно – на способ его художествен- ного мышления. Исходным материалом для писателя являлась сама жизнь, но изображал и оценивал он её по фольклорно-мифологическим канонам. В частности, в символике рыжего цвета явно видны у Горького глубинно народные подсознательные ассоциации, связанные с мифологией. Разумеется, рыжий цвет амбивалентен: он может вызывать и положительные, и отрицательные представления, чувства. Однако у Горького семантика рыжего цвета наиболее близка к значению этого цвета в народной духовной культуре, где рыжий демонстрирует устойчивую связь с понятиями демонического, потустороннего, нечистого, испорченного. Вскрывая глубинные истоки подобного восприятия рыжего цвета, А.Н.Афанасьев пишет: «У славян рыжебородые считаются людьми опасными и лукавыми, что намекает на старую боязнь разгневанного громовика и на присвоение ему демонического типа»11. Он же отмечает: «Средневековые саги красную бороду приписывают предателю Иу-де»12. О негативном восприятии рыжего цвета свидетельствуют и народные пословицы, приведённые В.И.Далем: «Рыжих и во святых нет»; «Рыжий да красный – человек опасный»; «С рыжим торгу не води, с чёрным в лес не ходи»13.

Аллюзивно соотнося Якова Маякина с бойким ч ё ртом, с юрким волчонком, акцентируя внимание на огненно-рыжей клинообразной бородке героя, на его зеленоватых хищных глазах, Горький тем самым наделяет идеолога купечества демоническими началами. Но демо-ничен не только внешний облик Маякина, де-монична его натура, что хорошо проявляется в отношении Якова к христианским заповедями, в его восприятии Библии.

Как правило, Яков Маякин обращается к Библии с одной лишь целью: оправдать свои грехи. Так, на протяжении повествования идеолог купечества неоднократно упоминает Иова, которого он понимает несколько иначе, чем этот образ представлен в Библии. В Библии Сатана с ведома Бога испытывает богатого и богобоязненного Иова, чтобы проверить, как крепка его вера. Иов лишается имущества, семьи. Наконец, когда его поразила проказа, он возроптал на Бога. Доказывая свое могущество, Бог является перед Иовом, и тот раскаивается, вознаграждаясь богатством и новой семь ё й. Пафос книги Иова – призыв к безропотному повиновению Богу. Но Якова

Маякина привлекает в Иове не дерзость, не ропот на Бога, а то, что Иов, как человек, просто не может быть праведным, так как он – плоть, которая всегда грешна: «Как, говорит, могу быть праведным, ежели я – плоть? Это Богу вопрос». По утверждению Маякина, человек не может быть безгрешен. Грехи – удел человека, поэтому не стоит и бояться греха.

Идеолог купечества считает, что «вся душа человека заключается в денежной сумме». Дочь Маякина Люба убеждена, что отец е ё «добивается только денег». Так, мифологический демонизм становится у Горького символом власти денег над людскими душами. Не случайно Фома Гордеев, страстно обличая Якова Маякина и ему подобных, восклицает: «Вы не жизнь строили – вы помойную яму сделали» Есть у вас совесть? Помните вы Бога? Пятак – ваш Бог! А совесть вы прогнали <…> И в аду вам места нет по заслугам вашим».

В итоге Яков Маякин и близкие к нему «дельцы» как бы иллюстрируют своей жизнью известную заповедь Христа: «Никто не может служить двум господам: или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне» (Мф. 6:24). Поклоняясь идолу богатства, Яков Маякин отош ё л от христианской нравственности. Для него уже невозможно возвращение к идеалам Христа: слишком укоренился в его сознании приоритет материального. Таким образом, Яков Маякин, восходя к демоническому архетипу, является у Горького символом безудержного денежного соблазна.

Думается, что, исходя из Библии, можно объяснить и то, почему Маякину Горький дал имя Яков. Во время банкета на пароходе, перед «дифирамбом» Маякина в честь купечества один из купцов бросает реплику: «Погоди! Иаков Исава – надул? Ага!» Смеем предположить, что эти слова имеют прямое отношение к Маякину.

По библейской легенде, Исав и Иаков – братья-близнецы. Исав, родившийся первым, однажды, голодный и усталый, попросил еды у Иакова. Тот, желая власти и богатства, потребовал взамен, чтобы брат отказался от своего первородства. Исав уступил первородство за чечевичную похлебку (Быт. 25:22–34). Отец братьев-близнецов слепой Исаак перед смертью попросил старшего сына Исава накормить его и хотел дать старшему сыну благословение. Исаак нарек младшего Иакова господином над братьями своими, над племенами и народами (Быт. 27:1 – 29). Таким образом, Иаков дважды «надул» Исава.

По сути дела, Фому Гордеева дважды «надул» и Яков Маякин, заманив своего крестника на банкет, спровоцировав его на бунт и отправив затем в сумасшедший дом.

Так, к концу повествования неведомая, «дьявольская» сила, сделавшая жизнь людей ужасной, персонифицируется, и Фоме вс ё более кажется, что она воплощена в Якове Мая-кине. И видимо, не случайно Николай Ежов в одной из бесед с Фомой называет Маякина бессмертным старым дьяволом: «Началась выборная компания, купечество выдвигает в головы твоего кр ё стного, – старого дьявола! Он бессмертен… ему, должно быть, полтораста лет уже минуло». «Бессмертным старичком» называет Якова Тарасовича и губернатор. Значимо и то, что Люба Маякина порой воспринимает своего отца как Кощея Бессмертного. Дьявольские т ё мные силы, как в итоге убеждается Фома Гордеев, и создали жизнь-тюрьму. Примечательно, что в другой, более поздней повести Горького «Лето», один из героев, излагая апокриф, прямо утверждает: «Миром правит сатана».

О себе Яков Маякин заявляет: «Маякин! Маякин – человек, который держит судьбу в своих руках». Он действительно держит свою судьбу в руках. Но все действия его пронизаны обманом, лицемерием. Это двуликий Янус. «У этого человека было два лица», – подч ё ркивает Горький, напоминая читателю известную русскую пословицу: «У Якова лицо двоякое». Нелестную характеристику да ё т Маякину в разговоре с Фомой Ананий Щуров: «Грешнее Игната-покойника один есть человек на земле, твой крестный Яшка». Итак, Яков Маякин – это, прежде всего, воплощение греха, обмана, стяжательства. В связи с этим важную роль играет семантика фамилии идеолога купечества. Фамилия Маякин образована от слова «маяк», которое в переносном смысле обозначает то, что является символом, знаком чего-либо. Таким образом, Яков Маякин как воплощение греха и порока является «маяком» для купечества и в то же время – символом этого купечества.

Заметим, что обличительный смысл образа Якова Маякина хорошо почувствовал известный нижегородский купец Н.Бугров, который, по словам самого Горького в очерке «Н.А.Буг-ров», так отозвался о его повести: «Это – вредный сочинитель, книжка против нашего сословия написана. Таких – в Сибирь ссылать, подальше, на самый край».

Итак, в повести Горького «Фома Гордеев» внешняя прямолинейность характеров, кажущаяся определённость авторской позиции опосредуется мощным подтекстом, связанным с фольклорно-мифологическим материалом. В частности, глубокую архетипическую основу имеет в повести образ Якова Маякина, являющийся носителем демонического начала. Архетипические образы и мотивы позволили писателю раскрыть суть данного героя, придать ему широкий обобщающий смысл. Восходя к демоническому архетипу, Яков Маякин символизирует у Горького безраздельную власть материального над человеческой душой.

ARCHETYPICAL BASIS OF YAKOV MAYAKIN’S CHARACTER IN M.GORKY’S STORY «FOMA GORDEEV»