Аспекты постконфликтного урегулирования в многоcоставных обществах

Статья подготовлена по результатам исследований, выполненных за счет бюджетных средств по государственному заданию Финансовому университету.

Важный теоретический и эмпирический вопрос, лежащий в основе большей части литературы по постконфликтному государственному строительству, заключается в том, какие институты предлагают наилучшие перспективы для мира в разделенных многосоставных обществах. В политических исследованиях обнаруживается ряд концепций, призванных урегулировать отношения в таких обществах. Среди них выделяются сторонники формирования межэт- нического центра посредством выборного представительства, сторонники разделения власти для защиты прав и свобод, сторонники институционального перехода к делиберативной демократии [Кудряшова 2016].

Однако наиболее известной стала модель консоциативной демократии А. Лейпхарта. Многосоставное общество он определил как разделенное на религиозные, языковые, культурные, идеологические, расовые, этнические и региональные сегменты, соответствующие политическим линиям размежевания. Концепция многосоставного общества создана на основе сравнительного исследования исходя из теоретических объяснений политической стабильности в фрагментированных по этническому и конфессиональному составу обществах ряда европейских стран. Ключевым фактором устойчивого развития выступают стратегии лидеров социальных групп, ориентированные на сотрудничество для преодоления культурных противоречий и управления возникающими конфликтами. Структуру модели консоциативной демократии, по Лейпхарту, составляют: 1) большая коалиция, представляющая значимые сегменты общества и позволяющая их лидерам приходить к общему консенсусу; 2) пропорциональность представительства при распределении постов и ресурсов в системе власти; 3) возможность ветировать принятие важных решений, гарантирующая учет интересов меньшинств; 4) автономность групп в решении собственных вопросов, реализуемых в форме территориального или корпоративного федерализма. Устойчивости консенсусной демократии способствуют такие условия, как разделение сегментов, установление баланса сил, наличие внешних угроз и небольшой размер страны [Лейпхарт 1997; Lijphart 2007].

Исходя из концепции многосоставного общества Ф. Рëдер рекомендует для постконфликтного урегулирования ряд мер:

• –    следует поддерживать политические образования, в которых население готово жить вместе и имеет «национальное чувство»;

• –    правительству нужно минимизировать число спорных вопросов, решаемых на уровне центра;

• –    первоочередное внимание должно быть уделено строительству местных институтов;

• –    в процесс переговоров по будущему государственному устройству необходимо вовлекать не только представителей четко очерченных этнических групп, но и других участников;

• –    распределение власти требуется ограничить в пользу прямого управления международного сообщества [Roeder, Rothchild 2005].

Участие гражданского общества является одним из важнейших факторов, определяющих, будут ли успешными инициативы по восстановлению и реконструкции в постконфликтной среде. Гражданское общество определяется как добровольные действия людей, разделяющих общие убеждения и ценности. Одним из способов объединения этих совместных усилий является разработка проектов, направленных на формирование культуры мира, включающих образование, работу, права человека, гендерное равенство, демократизацию, толерантность, солидарность, коммуникацию и безопасность.

Создание культуры мира выступает способом влияния различных заинтересованных в постконфликтном миростроительстве игроков на процесс урегулирования. Общие функции гражданского общества в постконфликтном урегулировании включают защиту граждан и общественных интересов, привлечение виновных к ответственности, социализацию поведения граждан, формирование сообществ, посредничество между гражданами и госу- дарственными институтами, предоставление услуг для функционирования общественных организаций. Хотя гражданское общество не может выполнять все роли, которые играет государство в постконфликтных условиях, лидеры и организации гражданского общества обеспечивают важную перспективу, исходя из потребностей и культурных особенностей конкретного общества [Parver, Wolf 2008].

Следуя в русле консоциационной теории, С. Вольф на основании статистических исследований приходит к заключению, что институты достижения согласия имеют большие перспективы для построения демократических государств после конфликтов в разделенных обществах. Автономия может служить только для стабилизации конфликтов самоопределения, если они являются частью сбалансированного подхода, опирающегося на элементы консоциатив-ных методов и смягченного интегративной политикой с более широким региональным видением.

Современная консоциационная теория расширила возможный набор взаи-моусиливающих институциональных вариантов, способных обеспечить устойчивый мир как результат процессов постконфликтного государственного строительства в разделенных обществах. Также систематическая интеграция территориальной стратегии и стратегии разделения власти в теории и на практике устраняет ряд оправданных опасений критиков каждой стратегии в отдельности. Разделение власти внутри самоуправляющихся образований может предотвратить злоупотребления в отношении групп меньшинств, которые могут стать возможными благодаря расширению прав и возможностей местного большинства населения. Разделение власти в центре привязывает элиты самоуправляющихся образований к центру, делая их частью общего государства и сводя к минимуму их стремления к отделению. В свою очередь, самоуправление компактных групп на местном уровне снижает ставки политической конкуренции в центре и, следовательно, вероятность институционального тупика [Wolff 2011].

Между тем Дж. Селвэй и Х. Темплмен на основе количественного анализа случаев конфликта в 101 стране (106 политических систем) пришли к негативному для сторонников консоционализма заключению, что основные институциональные рекомендации Лейпхарта приводят к более высоким уровням политического насилия и не способствуют устойчивому постконфликтному урегулированию. В теоретико-методологическом аспекте рассматриваемое направление вышло за рамки институционализма, уделяя значительное внимание восстановлению межгруппового доверия, в т.ч. через формирование общественного дискурса и продвижения общечеловеческих ценностей. Институциональный выбор расширяется за счет учета взаимодействия формальных и неформальных институтов, комплементарность которых имеет первостепенное значение для переходных обществ. Предлагаемый пакет институциональных решений должен подходить именно к тому обществу, в котором он будет реализован, соответствуя его социальной структуре, культуре и традициям. Между тем глобализация осложняет управление культурным многообразием, стимулирует рост этнического национализма и активности трансграничных групп. Для поддержания стабильности важны хорошие отношения с соседями и формирование региональных комплексов безопасности [Selway, Templeman 2012].

Ряд исследователей считают, что, несмотря на некоторую несовместимость в подходах к постконфликтному урегулированию, реализм, либерализм, конструктивизм, космополитизм, локализм и критическая теория разделяют общие идеи. В частности, подходы совпадают в возможности достижения прагматичного разрешения, сосредоточившись на участниках конфликтов, разработке решений на местном уровне, поддержании долгосрочных обязательства. Устойчивость общественного развития ставится под сомнение без смягчения прерогатив власти идеями равенства и включения в процесс постконфликтного урегулирования местных субъектов [Carey 2020].

При этом лишь некоторые западные исследователи считают, что общего сценария для всех постконфликтных ситуаций в многосоставных обществах не существует, поскольку каждый конфликт имеет множество уникальных характеристик. Вмешательство, которое может быть весьма эффективным в одном сообществе, может быть совершенно неэффективным в другом. Вооруженный конфликт подрывает доверие и разрушает существовавшие ранее коллективные чувства, а опыт войны заставляет людей становиться неуверенными и тревожными, что мешает участвовать в общественной деятельности. Также экономический спад, стресс и насилие могут привести к разделению групп по этническому и расовому признаку в качестве механизма выживания.

Многие исследователи, рассматривая проблемы постконфликтного примирения в многосоставных обществах, находят тесную зависимость между образованием, идентичностью и конфликтом [Bellino, James 2017]. В частности, один из выходов видится в историческом образовании, формирующем социальную идентичность. Так, самоидентификация с определенной группой усиливает позитивное восприятие внутренней группы наряду с негативным стереотипированием любых внешних групп. Историческое образование может укрепить идентичность внутри группы. Когда они связаны с идеями государственности, основанными на терпимости и разделяемой человечности, они могут способствовать примирению. Историческое образование также может способствовать разнообразию и равенству всех групп в обществе, формируя позитивные межгрупповые отношения. Наконец, историческое образование может быть использовано для демистификации существующих структур власти и их оправданий, которые часто связаны с воспоминаниями о символических угрозах между группами [Korostelina 2013].

В постконфликтном контексте исследователи признают, что даже после подписания мирных соглашений или прекращения прямого насилия конфликты часто сохраняются в памяти общества и идентичности групп. Образование пересекается с воспитанием в духе мира, сосредоточив внимание на нарративах прошлого. Исследователи пытаются преодолеть разрыв между работой по историческому образованию и памятью в постконфликтных условиях в многосоставных обществах. Рассмотрение образования в странах, переживших конфликт, выявило выраженное использование подхода коллективной памяти к преподаванию истории, который продвигал традиционные этнона-ционалистические нарративы [Paulson 2015]. Образование следует рассматривать как место памяти для преподавания «трудных историй». Подход коллективной памяти подчеркивает единый исторический нарратив, часто сформированный националистическими и политическими соображениями. Школы предоставляют возможности для оспаривания и формирования воспоминаний посредством взаимодействия между учащимися и учителями, которые могут «стремиться мобилизовать историческое образование для примирения и построения мира» в сложных обществах [Paulson et al. 2020].

Историческое образование способствует как ретроспективному, так и перспективному примирению, связывая их посредством формирования идентич- ности социальной группы. Историческое образование может способствовать примирению, помогая признать проблемы прошлого, а также реформировать межгрупповые представления и идеи о возможностях сотрудничества с бывшими врагами в будущем. Отношение к своей внутригрупповой идентичности, частично определяемое воображаемой историей человека, способствует при-мирению1.

В целом современные концепции, связанные с описанием и объяснением интеграционных процессов в многосоставных обществах, демонстрируют ограниченность большинства моделей, построенных вокруг идей глобальной универсальности и доминирования либеральных ценностей. Подобные теоретические концепты обладают западоцентричным характером, а также являются продолжением идеологической рамки глобального постколониализма, ставшего возможным в условиях «мира, построенного на правилах», и стратегии управляемого хаоса.