Ассоциации распространенности атерогенных фракций липопротеидов и жизненного истощения у мужчин открытой популяции

–156

По данным крупных эпидемиологических исследований, нарушенное соотношение антиатерогенных и атерогенных липопротеидов (ЛП), или дислипидемия, является наиболее значительным и вместе с тем самым сильным прогностическим фактором риска (ФР) развития ишемической болезни сердца (ИБС) и острого инфаркта миокарда вне зависимости от возраста, половой и этнической принадлежности [1, 2]. Уровень липидов в крови зависит как от половозрастных особенностей, так и факторов внешней и внутренней среды. Существуют различные подходы к оценке уровня липидов крови. Клинический подход, при котором содержание липидов крови разделяется на «повышенное» и «нормальное», дает оценку безотносительно расовых, региональных и прочих критериев, тогда как популяционный подход посредством процентильного анализа позволяет разделить репрезентативную выборку населения, обсле- дованную в данном регионе, на подгруппы по уровню липидов (высокие, низкие и промежуточные), которые условно принимаются за норму. Поэтому популяционные величины уровня липидов характеризуют строго определенные возрастные и половые группы населения в конкретном месте и в определенный период времени. С изменением социально-экономических условий понижаются либо повышаются и популяционные нормы ЛП [3–5]. В связи с этим проблема уточнения реальных цифр распространенности липидов крови в различные периоды онтогенеза сибирских популяций, а также в период проведения социально-экономических реформ при закономерном росте факторов психоэмоционального напряжения в популяции остаётся чрезвычайно актуальной [4, 6].

Определением «эмоциональный» стресс стали именовать эмоциональные состояния, развивающиеся при столкновении человека с психологически трудными ситуациями, реальными либо представляющимися неразрешимыми или психологически трудными [7]. Эмоциональное подкрепление деятельности и ее обеспечение физиологической стресс-реакцией необходимо в ситуациях, когда продолжительность и интенсивность деятельности оказывается выше адаптационных возможностей исполнительных систем. В такой ситуации повышение физиологических функций активирует в клетках генетический аппарат с активацией синтеза белков и нуклеиновых кислот, образующих структурный след, который, в свою очередь, повышает функциональную мощность системы, ответственной за адаптацию. Патогенными являются ситуации, когда вследствие недостигнутой цели негативные эмоции длительно поддерживают организм в состоянии физиологической мобилизации. Такое напряжение физиологических систем организма характеризуется как психоэмоциональный стресс, в частности, как жизненное истощение (ЖИ) [7– 10].

Цель исследования: установление ассоциаций распространенности гипертриглицеридемии (ГТГ) и гипо-холестеринемии липопротеидов высокой плотности (гипоХС ЛПВП) с уровнями ЖИ (Vital Exhaustion) в неорганизованной популяции у мужчин 25–64 лет среднеурбанизированного города Западной Сибири.

Материал и методы

Одномоментное эпидемиологическое исследование проводилось на неорганизованной популяции среднеурбанизированного города Западной Сибири на модели Тюмени. Для проведения кардиологического скрининга методом «случайных чисел» формировалась репрезентативная выборка (мужчины 25–64 лет по четырем десятилетиям жизни) из избирательных списков граждан в количестве 1000 человек (респонс составил 85,0%). Во время проведения кардиологического скрининга по алгоритмам программы ВОЗ МОНИКА-психосоциальная было проведено тестирование по психосоциальным методикам [7]. Для оценки ЖИ (низкий, средний, высокий уровень) по тесту MOPSY респондентам предлагался бланк со шкалой на определение ЖИ в формате самоза-полнения в сопровождении интервьюера. Низкий уровень ЖИ относили к физиологической норме.

Забор крови для определения ЛП проводился натощак в утренние часы после 12-часового голодания. За низкий уровень ХС ЛПВП принимался ХС ЛПВП ≤ 1,0 ммоль/л, за ГТГ – уровень ТГ ≥ 1,7 ммоль/л.

Исследование было выполнено в соответствии с принципами Хельсинкской декларации. Протокол исследования был одобрен этическими комитетами всех участвующих клинических центров. До включения в исследование у всех участников было получено письменное информированное согласие.

Статистический анализ проводился с помощью пакета IBM SPSS STATISTICS 21.0. Стандартизация показателей по возрасту была произведена прямым методом с использованием возрастной структуры городского населения России 25–64 лет согласно последней переписи. С помощью анализа показателей асимметрии и эксцесса и по критерию Пирсона осуществлялась проверка соответствия распределения данных измерений закону нормального распределения. Процентильный анализ проводился для оценки распределения в популяции количественных показателей. Статистически значимыми считались различия показателей в последующих возрастных группах на уровне значимости p < 0,05. Для категориальных переменных результаты представлены как доля (в процентах) в четырех анализируемых десятилетиях жизни. Для проверки статистической значимости различий между группами использовался критерий Хи-квадра т ( χ ² ) Пирсона.

Результаты

Стандартизованный показатель среднего уровня ТГ в открытой популяции у мужчин 25–64 лет составил 1,2 ммоль/л (табл. 1). По характеристикам центральной тенденции и дисперсии распределение изучаемых показателей ТГ носило нормальный характер. Статистически значимая тенденция к нарастанию концентрации ТГ с увеличением возраста по средним величинам отмечалась в возрастной категории 45–54 лет (1,2–1,3 ммоль/л, p < 0,05). В возрастном диапазоне 25–54 лет в целом показатель вырос в 1,2 раза. По крайним 10–90%-м, 25–75%-м отрезным точкам процентильного ряда в популяции имела место тенденция к увеличению показателя в возрастном диапазоне. Вместе с тем по срединной 50%-й отрезной точке распределения ТГ в младших возрастных категориях 25–34 и 35–44 лет статистически значимой тенденции к нарастанию не выявлялось.

Распределение уровней ХС ЛПВП также подтверждалось результатами теста на нормальность ( p > 0,05). Средние значения ХС ЛПНП в возрастном диапазоне 25–64 лет варьировали в пределах 2,6–3,5 ммоль/л. По крайним децилям распределения показатель ХС ЛПВП составил 1,1–1,8 ммоль/л (табл. 2). Наблюдалось статистически значимое снижение среднего уровня ХС ЛПВП на протяжении всего анализируемого возрастного диапазона.

Таблица 1. Уровни триглицеридов у мужчин 25–64 лет, ммоль/л

Тable 1. Triglyceride levels in men aged 25–64 years, mmol/L

ТГ Triglycerides

Возраст, лет Среднее значение показателя (M) Mean value (M) Ошибка среднего значения (m) Standard error of mean (m) Процентили, % Percentiles, % 10 25 50 75 90 25–34 1,1 ± 0,4 0,4 0,7 1,1 1,4 1,6 35–44 1,2 ± 0,4 0,6 0,8 1,1 1,5 1,7 45–54 1,3* ± 0,4 0,7 0,9 1,2 1,6 1,8 55–64 1,3 ± 0,4 0,8 1,0 1,3 1,7 1,9 25–64 1,2 ± 0,4 0,7 0,9 1,2 1,6 1,7 Стандартизованный 1,2 показатель

Standardized indicator

Примечание: звездочкой (*) здесь и в табл. 2 обозначены статистически значимые различия показателей между последующими возрастными группами: * – p < 0,05; **– p < 0,01.

Note: an asterisk (*) here and in the table 2 shows significant differences in indicators with subsequent age groups: * – p < 0.05; ** – p < 0.01.

Таблица 2. Уровни липопротеидов высокой плотности у мужчин 25–64 лет, ммоль/л

Тable 2. The levels of high-density lipoproteins in men aged 25–64 years, mmol/L

Возраст, лет Age, years	ХС ЛПВП HDL cholesterol
	Среднее значение показателя ( M )	Ошибка среднего значения ( m )	Процентили, % Percentiles, %
	Mean value ( M )	Standard error of mean ( m )	10	25	50	75	90
25–34 35–44	1,6 1,5** 1,4** 1,3* 1,4 1,5	± 0,3	1,3	1,4	1,6	1,8	2,0
45–54		± 0,3	1,2	1,3	1,5	1,7	1,9
55–64		± 0,3	1,1	1,2	1,4	1,6	1,8
25–64		± 0,3	1,0	1,1	1,3	1,5	1,7
Стандартизованный показатель		± 0,3	1,1	1,3	1,4	1,7	1,8
Standardized indicator

В целом концентрация ХС ЛПВП у мужчин Тюмени оказалась весьма низкой. В возрастном диапазоне 25– 54 лет показатель снизился в 1,1 раза.

Однонаправленную возрастную динамику имели значения процентильных отрезных точек статистического ряда распределения признака: показатель ХС ЛПВП имел тенденцию к снижению с увеличением возраста во всех возрастных группах населения. Распространенность ГТГ у мужчин 25–64 лет была определена в 10,2%, последовательный возрастной тренд в мужской популяции не был установлен, с общепопуляционным показателем статистически значимые различия были установлены только в младшей возрастной группе 25–34 лет (табл. 3).

Таблица 3. Распространенность уровней жизненного истощения и дислипидемии у мужчин открытой популяции в возрастном диапазоне

Table 3. Prevalence of vital exhaustion levels and dyslipidemia in men in an open population depending on age ranges

Возраст, лет	ЖИ низкий Low vital exhaustion		ЖИ средний Moderate vital exhaustion		ЖИ высокий High vital exhaustion		ГТГ HTG		Гипо-ХС ЛПВП hypo-HDL-ChE
	Абс. Absolute	%	Абс. abs.	%	Абс. abs.	%	Абс. abs.	%	Абс. abs.	%
25–34						***8,5		*5,6
( n = 177) 35–44	102	57,6	60	33,9	15		10		4	2,3
( n = 228) 45–54	112	49,1	88	38,6	28	12,3	23	10,1	8	3,5
( n = 231) 55–64	87	37,7	100	43,3	44	19,0*	32	13,9	14	6,1
( n = 214) 25–64	64	29,9	83	38,8	67	31,3	32	15,0	16	7,5
( n = 850)	365	42,9	331	38,9	154	18,1	97	11,4	42	4,9

Окончание табл. 3

End of table 3

Возраст, лет	ЖИ низкий Low vital exhaustion		ЖИ средний Moderate vital exhaustion		ЖИ высокий High vital exhaustion		ГТГ HTG		Гипо-ХС ЛПВП hypo-HDL-ChE
	Абс. Absolute	%	Абс. abs.	%	Абс. abs.	%	Абс. abs.	%	Абс. abs.	%
Стандартизованный
показатель		45,5		38,6		15,9		10,2		4,3
Standardized indicator

Примечание: статистически значимые различия показателей обозначены звездочкой (*) справа между показателем в каждой последующей возрастной группе; звездочкой (*) слева – между показателем в возрастной группе и общепопуляционным показателем: * – p < 0,05; *** – p < 0,001.

Note: significant differences in indicators are indicated an asterisk (*) on the right between the indicator in each subsequent age group; an asterisk (*) on the left - between the indicator in the age group and the general population indicator: * - p < 0.05; *** - p < 0.001. Hypo-HDL-ChE: hypo-high-density lipoprotein cholesterolemia.

Распространенность гипо-ХС ЛПВП в неорганизованной популяции Тюмени была установлена в 4,3% случаев. По гипо-ХС ЛПВП последовательный возрастной тренд в мужской популяции также не был установлен, с общепопуляционным показателем 25-64 лет существенных различий в отдельных возрастных группах не было выявлено (см. табл. 3).

Более чем у 50% мужчин тюменской популяции (стандартизованный показатель 54,5%) определялось ЖИ, при этом высокий уровень ЖИ в открытой популяции составил 15,9% (см. табл. 2). В старшем возрасте 55–64 лет высокий уровень ЖИ в 2–4 раза превышал таковой в младших возрастных категориях. Высокий уровень ЖИ максимально определялся в возрасте 5564 лет, составил 31,3% и существенно различался с другими возрастными группами: 25–34 лет – 8,5%, р < 0,001; 35–44 лет – 12,3%, р < 0,001; 45-54 лет - 19,0%, р < 0,05 и общепопуляционным показателем – 18,1%, р < 0,001. В возрасте 55-64 лет существенных различий между распространенностью низкого, среднего и высокого уровней ЖИ не установлено. Распространенность средних уровней ЖИ по возрастным категориям не различалась; исключение составляла средняя возрастная группа 45-54 лет, где имела место тенденция к статистически незначимому росту изучаемого показателя В пятой декаде жизни по распространенности ЖИ повторялись тенденции, присущие популяции в целом; в шестой декаде в мужской популяции Тюмени имел место наиболее высокий уровень ЖИ (см. табл. 3).

Анализ показал преобладание низкого уровня ЖИ при наличии ГТГ и среднего уровня ЖИ при наличии гипо-ХС ЛПВП. В группах лиц с наличием ГТГ, а также в группах с низким ХС ЛПВП были получены статистически значимые закономерности в отношении ассоциаций с уровнями ЖИ. Так, при высоком уровне ЖИ атерогенные фракции ЛП (ГТГ) встречались существенно реже (14,4%), чем при низком (45,4%, р < 0,001) и среднем (40,2%, р < 0,001) уровнях ЖИ. Вместе с тем статистически значимые различия распространенности гипо-ХС ЛПВП в группе с высоким уровнем ЖИ (21,4%) имели место только с большим показателем распространенности гипо-ХС ЛПВП в группе со средним уровнем ЖИ (45,2%, р < 0,001), практически не различаясь с распространенностью гипо-ХС ЛПВП в группе с низким уровнем ЖИ (33,3%, р > 0,05) , рисунок 1.

%

■ ПТ «Гипо-ХСлпвп

45,4                                   45,2

низкий           средний           высокий

Рис. 1. Взаимосвязь распространенности ЖИ и дислипопротеи-немии у мужчин открытой популяции 25–64 лет

Примечание: ГТГ-ЖИ низкий - ГТГ-ЖИ высокий, p < 0,001; ГТГ-

ЖИ средний – ГТГ-ЖИ высокий, p < 0,001; гипо-ХС ЛПВП – ЖИ высокий – гипо-ХС ЛПВП-ЖИ средний, p < 0,05.

Fig. 1. Relationships between the prevalence of vital exhaustion and dyslipoproteinemia in men in an open population of 25–64 years

Note: HTG-low VE – HTG-high VE, p < 0.001; HTG-moderate

VE - HTG-high VE , p < 0,001; hypo-HDL-ChE-high VE - hy-po-HDL-ChE-moderate VE, p < 0.05. VE: vital exhaustion.

Обсуждение

В соответствии с постулатами общего адаптационного синдрома Селье неконтролируемый и длительный психологический и физический дистресс может закончиться стадией ЖИ. Наиболее часто такой синдром – ЖИ – встречается у лиц с ИБС и инфарктом миокарда. В последние десятилетия появилось множество публикаций, в которых ЖИ, включающее в себя совокупность таких симптомов, как недостаток энергии, усталость, ощущение безнадежности, повышенная раздражительность, потеря либидо представляется как предиктор возникновения сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) [7– 10]. В Европейских рекомендациях пересмотра 2016 г., основанных на многочисленных эпидемиологических исследованиях, было не только показано, что психические расстройства вносят вклад в развитие ИБС и худший прогноз заболевания, но и сделан акцент на том, что психосоциальные факторы выступают как барьеры к приверженности к лечению и изменению образа жизни [11–13].

Сравнительно с данными по распространенности ГТГ в сибирских популяциях полученные результаты по распространенности ГТГ в тюменской популяции оказались несколько выше новосибирских данных, где ГТГ у мужчин в этом возрастном диапазоне составила 9,6%, и распространенности ГТГ у мужского населения Якутска (в возрасте 20–59 лет – 6,3%) [14, 15]. По средним уровням ТГ результаты, полученные на тюменской популяции, оказались сопоставимыми с новосибирскими данными как по общепопуляционным, так и возрастным показателям (рост показателя в группах молодого возраста и его дальнейшая стабилизация) [14].

Значительно более высокая распространенность низкого уровня ХС ЛПВП выявлена в четырех российских городах в рамках федеральной программы НИКА в случайной выборке мужчин 25–74 [16]. Вместе с тем наши результаты были сопоставимыми с установленными данными по гипо-ХС ЛПВП в Томске, где также показана низкая частота выявления показателя в открытой популяции у мужчин 25–64 лет [17]. Еще более низкие показатели распространенности ЛПВП показаны у пришлых мужчин Якутии 35–69 лет – 2,9% [18].

Установленные в настоящем исследовании ассоциации распространенности ЖИ и дислипопротеинемии являются обоснованными данными предыдущих исследований на тюменской популяции [19, 20]. В рамках изучения метаболического синдрома и его компонентов на тюменской популяции, при наличии высоких уровней психосоциальных факторов у мужчин 25–64 лет в первую очередь отмечался сдвиг в сторону увеличения биохимических параметров, прежде всего, ГТГ [6, 21]. Результаты другого исследования показали, что риск развития ИБС по расширенным эпидемиологическим критериям повышался в мужской популяции 25–64 лет при наличии высокого уровня ЖИ в 3,4 раза, риск развития «определенной» формы ИБС – в 6,7 раза. В возрасте 45–54 лет имело место увеличение отношения шансов между распространенностью ИБС по расширенным эпидемиологическим критериям, с одной стороны, и высокого уровня ЖИ, с другой стороны, а также между распространенностью «определенной» формы ИБС, с одной стороны, и высокого уровня ЖИ, с другой. Наиболее высокий риск развития «определенной» формы ИБС (22,9) установлен при наличии высокого уровня ЖИ у мужчин 55–64 лет [10].

Впредставленномисследованиигруппалицсвысоким уровнем ЖИ характеризовалась наименьшей частотой встречаемости гипо-ХС ЛПВП, особенно ГТ, тогда как подгруппа лиц с низким уровнем ЖИ (вариант нормы) имела самый высокий уровень встречаемости ГТГ ( p < 0,05). В отношении гипо-ХС ЛПВП была установлена несколько иная закономерность – наибольшее значение показателя отмечено у лиц со средними значениями ЖИ ( p < 0,05). Таким образом, проведенное исследование выявило, на первый взгляд, парадоксальную закономерность – подгруппа мужчин 25–64 лет с высоким уровнем

ЖИ характеризуется более благоприятным профилем по распространенности дислипопротеинемии как ГТГ, так и гипо-ХС ЛПВП.

ЖИ, или синдром хронической усталости, считается индикатором риска сердечно-сосудистой патологии. В литературе показано, что потеря энергии, использование стимуляторов, расстройства, связанные с болями в грудной клетке, недомогание, а также сердечно-сосудистые жалобы и анамнез ИБС часто были обусловлены ЖИ [8]. Вместе с тем ЖИ в отличие от депрессии является относительно кратковременным предшественником инфаркта миокарда, что наглядно было продемонстрировано в Rotterdam Civil Servants Study с участием 3877 изначально здоровых мужчин. Мужчины, у которых наблюдалось истощение в течение контрольного периода, имели в два раза большую вероятность развития инфаркта миокарда. Эта предиктивная оценка была наиболее очевидна в течение первого года исследования, чем в последующие два, три года и в течение четырех лет. В связи с этим был сделан вывод, что истощение является эпизодическим, а не хроническим ФР сердечно-сосудистой патологии [22]. Соответственно, полученные результаты на тюменской популяции, когда на основе одномоментного эпидемиологического исследования не было выявлено выраженных атерогенных сдвигов в группах с высоким уровнем ЖИ, предполагаются обоснованными, но требующими дальнейшего изучения и подтверждения в мониторинговых исследованиях на открытых популяциях.

Следовательно, полученные данные свидетельствуют о важности дальнейшего изучения психосоциальных факторов у мужчин трудоспособного возраста в сибирских популяциях, их взаимосвязей с конвенционными ФР ИБС, а также о целесообразности профилактических мер, направленных на ослабление влияния конвенционных и психосоциальных факторов у российского населения.

Формирование и организация профилактических программ в условиях сибирских городов средней степени урбанизации могут быть основаны на полученных данных одномоментного эпидемиологического исследования, отражающих особенности распространенности дислипидемии в неорганизованной городской популяции на модели Тюмень и ее ассоциации с уровнями ЖИ.

Выводы

Установлен средний уровень ТГ в мужской популяции Тюмени 25–64 лет с ростом показателя в пятом десятилетии жизни. Распространенность ГТГ составила 10,5% и не формировала последовательного возрастного тренда в популяции.

Установлен средний уровень ХС ЛПВП в мужской популяции Тюмени 25–64 лет со снижением показателя в возрастном диапазоне. Распространенность гипо-ХС ЛПВП составила 4,3% и не формировала последовательного возрастного тренда в популяции.

Стандартизованный по возрасту показатель ЖИ у мужчин открытой популяции составил 54,5%, высокий уровень ЖИ – 15,9%, средний уровень ЖИ – 38,6%.

При высоком уровне ЖИ атерогенные фракции ЛП (ГТГ) встречались существенно реже (14,4%), чем при низком (45,4%, р < 0,001) и среднем (40,2%, р < 0,001) уровнях ЖИ. Вместе с тем статистически значимые различия распространенности гипо-ХС ЛПВП в группе с высоким уровнем ЖИ (21,4%) имели место только с большим показателем распространенности гипо-ХС ЛПВП в группе со средним уровнем ЖИ (45,2%, р < 0,001), практически не различаясь с распространенностью гипо-ХС ЛПВП в группе с низким уровнем ЖИ (33,3%, р > 0,05).

В открытой популяции у мужчин 25–64 лет ГТГ преобладала в группах с низким уровнем ЖИ, гипо-ХС ЛПВП – в группах со средним уровнем ЖИ.