Аутоагрессивные и личностно-психологические характеристики женщин, ранее состоявших в браке с мужчинами, страдающими алкоголизмом

Хорошо известно, что в большинстве стран мира отмечается стабильно высокий уровень разводов, с формированием постразводной «прослойки» популяции [1, 4]. Алкогольной зависимости, как причине развода, традиционно принадлежит одна из основных ролей [4, 6]. Процент разведённых женщин, назвавших причиной развода алкогольную зависимость мужа, остаётся стабильно высоким (в нашей стране порядка 50-70%), а в ряде стран - определяющим низкую устойчивость брачных отношений [2, 4].

Существует укоренившееся мнение, что проблемы жен в браках мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, носят «реактивный» характер (то есть, созависимая реакция вторично вызывается воздействием мужа, имеющего алкогольные проблемы) [3, 12, 15]. Приводятся данные, говорящие в пользу того, что для бывшей жены, зависимого от алкоголя мужчины, развод является фактором, приводящим к улучшению ее общего соматического состояния, стабилизации психологических нарушений, сформированных в результате со-зависимой реакции, которые основываются в основном на фокусных клинических наблюдениях [3, 11, 15]. Этот факт на житейско-бытовом уровне является для многих неспециалистов - априори саморазумеющимся.

К сожалению, в известной нам литературе крайне мало исследований подтверждающих это фактически. Тем более нет работ, прямо затрагивающих послеразводные суицидологические и иные аутоагрессивные характеристики в этой группе (которые должны бы соответствовать формуле послеразводного «общего улучшения»). Однако опубликованные нами ранее данные, посвященные суицидологиче- ским особенностям женщин из действующих браков, страдающих алкоголизмом мужчин, заставили нас подвергнуть «устоявшееся» положение сомнению [8-10], поскольку полученные нами результаты в значительной степени не соответствовали «реактивной» модели [3, 12], обнаруженных аутоагрессивных феноменов.

В предлагаемой работе впервые предпринята попытка статистической оценки аутоагрессивного и личностно-психологического профилей женщин, ранее проживавших в браках с зависимыми от алкоголя мужчинами.

Материал и методы.

Для решения поставленных задач нами были обследованы 62 бывших жены мужчин, страдающих алкогольной зависимостью (МСАЗ), и 125 жен МСАЗ, состоящих в браке.

Возраст в первой группе составил – 40,2±5,4 года, во второй – 40,5±4,7 года. Срок семейной жизни составил 12,1±5,6 года и 16,5±5,3 года соответственно. Длительность послеразводного периода в первой группе – 8,8±3,6 года. Все респондентки на момент обследования в повторном браке не состояли и не планировали в него вступать.

В качестве второй контрольной группы обследованы 62 женщины, состоящие в браке с мужчиной, не страдающим алкогольной зависимостью. Возраст респонденток – 42,3±5,2 г., срок семейной жизни – 20,2±5,1 года.

Обследованные группы сопоставимы по социально-демографическим показателям.

В качестве диагностического инструмента использовался опросник для выявления аутоагрессивных паттернов и их предикторов в прошлом и настоящем [13]. В нем оценивалось наличие признака в анамнезе вообще, а так же в такие временные отрезки, как последние два года, добрачный, брачный и послеразводный периоды. Сравнения между группами, для характеристики послеразводной динамики изучаемых показателей, проводилось с использованием периода «два последних года», поскольку для бывших жен МСАЗ во всех имеющихся у нас наблюдениях этот отрезок приходился на состояние после развода.

Для оценки личностно-психологических показателей в группах использован тест MiniMult, а так же ряд вопросов, проясняющих степень и качество формирования созавсимых отношений [7].

Статистический анализ и обработку данных проводили посредством параметрических и непараметрических методов математической статистики на базе компьютерной программы Microsoft Excel 2007 (с использованием критериев Стьюдента и Вилкоксона).

Выборочные дескриптивные статистики в работе представлены в виде М±m (средней ± стандартное квадратичное отклонение).

Результаты исследования.

Рассмотрим характеристику суицидологических показателей бывших жён МСАЗ в сравнении с жёнами из действующих «алкогольных» семей, представленную в таблице 1.

Показатели суицидальной активности (суицидальные мысли и суицидальные попытки) за период брака, а так же совокупные данные за весь анамнестический период, достоверно не отличаются в группах бывших супруг МСАЗ и жён МСАЗ, сохраняющих брачные отношения.

Таблица 1

Показатели суицидальной активности разведённых жён МСАЗ и жён МСАЗ, состоящих в браке (достоверные отличия между группами отсутствуют)

Признак	Бывшие жены мужчин, страдающих алкогольной зависимостью	Жены мужчин, страдающих алкогольной зависимостью
Суицидальная попытка в анамнезе вообще	22,58%	16,0%
Суицидальная попытка в период брака	16,13%	14,4%
Суицидальная попытка в последние два года	3,23%	7,2%
Суицидальная попытка в послеразводный период вообще	9,68%	--
Суицидальные мысли в анамнезе вообще	22,58%	26,4%
Суицидальные мысли в период брака	16,13%	22,4%
Суицидальные мысли в последние два года	12,9%	19,2%
Суицидальные мысли в послеразводный период вообще	19,35%	--

То есть, в целом, разведённые жены МСАЗ в отношении рассматриваемых признаков, после нескольких лет после развода, продолжают оставаться достаточно типичным «срезом» популяции жён МСАЗ вообще. За послеразвод-ный период (всю его длительность) показатели суицидальной активности незначительно отличаются от таковых в браке. Тем не менее, отметим обнаруженную тенденцию у бывших жён МСАЗ к снижению суицидальной активности в последние два года (что во всех наблюдениях пришлось на последние два года постразводного периода). Характерно, что наиболее «нагруженным» периодом в отношении суицидальной активности, женщины, имеющие таковую, называли первые три года после фактического развода с МСАЗ.

Таким образом, количество суицидальных попыток у разведённых женщин после расторжения брака и сепарации с мужем ниже, чем у женщин, проживающих в браке с МСАЗ. Отмечается снижение их количества с увеличени- ем срока, прошедшего после развода, что подтверждают показатели за очерченный (последний двухгодичный) период жизни. Ту же самую тенденцию мы можем отметить и в отношении суицидальных мыслей.

В этом контексте не лишне вспомнить и одну из особенностей российского постразводного периода, заключающуюся в том, что супруги часто длительно продолжают жить вместе после фактического развода [5], что, безусловно, фактически существенно не из- меняет сложившуюся систему «алкогольного» брака.

Охарактеризуем послеразводную суицидальную активность. У шестерых респонденток в период после развода отмечались суицидальные попытки (9,68%), у одной – повторная. Четыре парасуицида возникли в период двух лет после развода, у двух респонденток – спустя четыре-пять лет.

Всем парасуицидам предшествовал более или менее длительный период депрессии. Несмотря на то, что трое из шести женщин, пытавшихся покончить с собой, сами имели с их слов «проблемы с алкоголем», появившиеся или усилившиеся после развода, на момент парасуицида у всех них алкогольное опьянение отсутствовало. Все парасуициды были осуществлены посредством попытки отравления.

Отметим так же и то, что по признакам, отвечающим за детекцию несуицидальных форм саморазрушения и предикторов ауто- агрессивного поведения, рассматриваемые группы имеют минимум отличий. Это касается лишь таких признаков, достоверно отличающих женщин из распавшихся и действующих семей МСАЗ, как: частота моментов острого одиночества в первой группе (70,97% и 45,6% соответственно; p<0,05) и злоупотребление алкоголем в последние два года (38,71% и 15,2% соответственно; p<0,05).

Оба феномена бывшие жены МСАЗ связывают с воздействием факта разведённости и фактического одиночества.

Таблица 2

Достоверные отличия показателей суицидальной и несуицидальной аутоагрессии и их предикторов между группой бывших жён МСАЗ и жён из семей, где муж не имел алкогольной зависимости (приведены пары сравнения с p<0,05)

Признак	Бывшие жены мужчин, страдающих алкогольной зависимостью	Жены мужчин, не страдающих алкогольной зависимостью
Суицидальные мысли в последние два года	6,45%	0%
Склонность к долго переживаемому чувству стыда в последние два года	35,48%	8,06%
Периоды острого одиночества в последние два года	51,61%	6,45%
Периоды депрессии в последние два года	51,61%	29,03%
Моменты безысходности в последние два года	45,16%	14,52%
Долго переживаемое чувство вины в последние два года	22,58%	8,06%
Склонность к неоправданному риску в последние два года	16,13%	3,23%
Ощущение отсутствия смысла жизни в последние два года	16,13%	0%
Навязчивые угрызения совести в последние два года	41,94%	17,74%

Таблица 3

Отличительные признаки личностно-созависимого и экспериментально-психологического характера между группами бывших жён МСАЗ и жён из действующих «алкогольных» браков

(приведены пары сравнения с p<0,05)

Признак	Разведённые жены мужчин, страдающих алкогольной зависимостью	Жены мужчин, страдающих алкогольной зависимостью
Реальная оценка вклада супруга в семейную нестабильность	70,97%	48,0%
Понимание «вредности» проживания в браке с МСАЗ	83,87%	56,8%
Легко рассказываю/ла про внутрисемейные проблемы	61,29%	30,4%
Создание видимости счастливой семьи	35,48%	64,0%
Шкала Mini-Mult Sch (8)	10,6±5,1	14,2±3,4

Следует учитывать и тот факт, что в исследование вошли выжившие парасуицидент-ки, и у нас на настоящий момент не было возможности оценить вклад женщин, изучаемой группы, в показатели завершенных суицидов, что могло еще больше конкретизировать их суицидальный потенциал. Данное направление исследования планируется осуществить в ближайшем будущем.

В серии сравнения бывших жен МСАЗ с женами из семей, где муж не страдает алкогольной зависимостью, за период всего анамнеза в отношении паттернов аутоагрессивного поведения и их предикторов, нами обнаружен спектр достоверных отличий аналогичный таковому для жен МСАЗ, состоящих в браке.

Данный факт подтверждает лишь бывшую общность женских групп (разведенных и состоящих в браке жен МСАЗ) в отношении суи-цидалогических характеристик. Поэтому акцент в данной серии сравнения был сделан на показателях за последние два года, поскольку они способны отразить имеющуюся динамику аутоагрессивных паттернов и их предикторов в группе бывших жен МСАЗ после развода. Обнаруженные достоверные отличия между группами представлены в таблице 2.

Как хорошо видно из представленной таблицы 2, между группами имеется значительное количество отличий, отражающих высокий антивитальный фон в группе бывших жен МСАЗ, сохраняющийся спустя значительное время после развода.

Перейдём к характеристике личностно-созависимых и экспериментально - психологических особенностей бывших жён МСАЗ в сравнении с супругами из действующих браков МСАЗ. Имеющиеся отличия представлены в таблице 3.

Прежде всего, обращает на себя внимание большая реалистичность в оценке роли супруга в генезе имевшихся в браке проблем, а так же понимание негативных последствий существования в подобных отношениях, характеризующая бывших жён МСАЗ, что вероятно послужило возможным катализатором развода. То же касается и меньшей частоты выявления такого феномена созависимого поведения, как синдрома «счастливой семьи» [12].

Обращает на себя внимание низкий уровень шкалы Sch (8) у бывших жён МСАЗ по тесту Mini-Mult, говорящий о большей склонности испытуемых к экстраверсии, отсутствии у них эмоциональной отчуждённости в межличностных отношениях и склонности искать причину происходящего только «в себе», без использования объективной обратной связи.

Обсуждение и выводы.

Таким образом, полученные данные позволяют говорить о некотором снижении аутоагрессивного потенциала группы бывших жен МСАЗ, не достигающем, однако, достоверной разницы с соответствующими показателями жен из аналогичных, но действующих браков. Группа в «неостром» послеразводном периоде обнаруживает как значительное количество аутодеструктивных предикторов, так и нередкую парасуицидальную активность.

Результаты исследования позволяют нам условно расположить изучаемую группу в средней части континуума, отражающего общее количество суицидальных и несуицидальных аутоагрессивных паттернов и их предик- торов (по убывающей): жены МСАЗ – бывшие жены МСАЗ – жены мужчин, не страдающих алкогольной зависимостью.

Тем не менее, с учётом минимальных достоверных отличий разведённых жён МСАЗ от супруг МСАЗ из действующих браков, можно утверждать, что по суицидальным и несуицидальным аутоагрессивным показателям в этом континууме, разведённые жёны МСАЗ значительно ближе к жёнам из действующих браков МСАЗ, нежели к женщинами из «чистой» контрольной группы.

Иными словами, после развода у бывших жён МСАЗ отмечается тенденция к снижению суицидологических показателей, однако, далеко не достигающая нормативных в этой возрастной категории, даже после нескольких лет жизни вне брака с МСАЗ (то есть, после исключения воздействия традиционного экзогенного фактора в виде самого МСАЗ и генерируемой им внутрисемейной атмосферы!).

В заключении хотелось бы отметить ещё один момент, позволяющий более дифференцировано взглянуть на последствия для женщин развода по алкогольной и параалкоголь-ной причинам. Речь идёт о факторе длительности брачных отношений.

В своей работе мы рассматриваем семьи МСАЗ, распавшиеся после достаточно длительного периода брачной жизни и, следовательно, сформировавшихся за это время системных семейных особенностей, характерных для этого типа браков. Как отмечают ряд исследователей [3, 14], данные патологические отношения (назовём их по традиции, созави-симыми) в полной мере формируются после не менее трех лет совместной жизни с аддиктом [6]. Все исследованные нами пациентки имели срок семейной жизни более двух лет – 12,1±5,6 года, то есть, согласно этому определению, были созависимыми.

Однако согласно возрастной статистике разводов в нашей стране [4], многие браки распадаются сроком до двух лет совместной жизни. И в этих случаях процент разводов по причине алкогольной зависимости мужа достаточно велик. То есть многие женщины, создав первично брак с МСАЗ, не формируют полноценной созависимой реакции и достаточно быстро расторгают семейные отношения. Данные браки нередко распадаются потому, что супруга изначально не имеет созависимой предиспозиции и не способна просоответствовать

«роли» классической созависимой жены (то есть, присутствует эгодистоничная реакция на продуцируемую мужем ситуацию). Это согласуется с мнением ряда исследователей о добрачном происхождении созависимой реакции [7, 12, 15]. Вероятно это совсем другая группа бывших жён МСАЗ с позиций суицидологической практики, что требует дальнейшего изучения.

Резюмируя вышесказанное, можно утверждать, что после развода у бывших жён МСАЗ появляются определённые позитивные сдвиги в отношении снижения уровня аутодеструкции, однако развод не является тем нормализирующим фактором, который полностью освобождал бы женщин от саморазрушающих форм поведения, тем самым выводя их за рамки интереса суицидологической службы.

Аутоагрессивный потенциал группы остаётся высоким, и факт бывшего супружества с МСАЗ является диагностически значимым критерием для суицидологической практики.