"Багратионовы волки": Черниговский кавалерийский полк от Полтавы до Мукдена

Черниговский полк вел свое начало от сформированного в 1668 году гетманом Малороссии Демьяном Игнатьевичем Многогрешным Компанейского охотного полка. Слово «охотный» означало добровольность при формировании полка, а «компанейский» – указывало на иррегулярность полка и на право казаков самим выбирать командиров. Первые компанейские полки именовались не по месту формирования, а по полковнику – утверждаемому гетманом командиру полка. Название «Черниговский» возникло позднее, и полной уверенности, что в 1668 году возник именно тот полк, у историков нет. Однако в 1898 году было высочайше утверждено старшинство полка с 1668 года. (Государственный архив Орловской области – Далее ГАОО. Ф.711. Оп.1. Д.4. Л.1-8.) Таким образом признавалось, что Черниговский драгунский полк старше Первой бригады российской Лейб-гвардии. В этом нет ничего удивительного: многие полки, сформированные в XVII веке на Украине из полурегулярных казачьих формирований - Киевский, Харьковский, Глуховский – также считались старше регулярных частей, сформированных в петровскую эпоху. Но никаких преимуществ перед Лейб-гвардией им это не давало.

Переформированный в 1775 году в легкоконный, названный в 1784 году карабинерным, в 1796 году кирасирским, а в 1801 году драгунским, Черниговский кавалерийский полк принимает участие в сражениях при Рымнике и Фокшанах, во время польской кампании полк участвовал в бое под Брест-Литовском, где был разгромлен корпус польского генерала Сераковского. В славное суворовское время командовал полком бригадир Ермолай Поливанов.

В эпоху наполеоновских войн Черниговский драгунский полк участвовал в составе Русской армии в войне 1805 года на территории Австрийской империи. Третья антинаполеоновская коалиция ставила своей целью освобождение от французов Германии, Ганновера, Италии, Голландии и Швейцарии и утверждение в Европе порядка, гарантирующего в будущем неприкосновенность границ европейских монархий. Но этим планам не дано было сбыться: Наполеон разгромил под Ульмом австрийскую армию генерала Мака и 13 ноября 1805 года вступил в Вену. Австрийский император и его двор бежали.

Своими действиями австрийское командование поставило Русскую армию под командованием М.И.Кутузова в труднейшее положение. Кутузову стало ясно, что единственным выходом из создавшегося положения может быть только отвод войск из района Браунау, для соединения с подходившими из России войсками Буксгевдена. Разрушив переправы через реку Инн, оставив Браунау, русские войска начали труднейший маневр к Ольмюцу в Моравии. После переправы через Дунай русские войска дали бой французам у Кремса и Шенграбина, где отличился в арьергардных боях будущий герой Отечественной войны 1812 года генерал Петр Багратион. Багратион должен был пожертвовать собой и своим отрядом и дать возможность Русской армии отойти. В отряд Багратиона входили полки: Киевский гренадерский, Подольский и Азовский мушкетерские, Павлоградский и Гессен-Гамбурский гусарские, Черниговский драгунский, один батальон Новгородского и один батальон Нарвского мушкетерского полка. Отряд с честью справился с поставленной перед ним задачей. Кутузов назвал Шенграбинский отряд «дружиной героев». За этот бой Черниговский драгунский полк получил полковой георгиевский штандарт с надписью: «За подвиг при Шенграбине 4-го ноября 1805 года в сражении 5000 корпуса с 30000 неприятелем». Во время Отечественной войны 1812 года командир полка майор Мусин-Пушкин, офицеры и рядовые также не раз были отмечены в приказах по 2-й русской армии генерала Багратиона. «Багратионовыми волками» называл черниговцев маршал Мюрат. В Бородинском сражении Черниговский полк участвовал в обороне Шевардинского редута (драгуны поддержали с фланга атаку 2-й кирасирской дивизии, во время которой был полностью истреблен 111-й линейный полк французской армии) и в бою за Семеновские флеши.

Переформированный в конце 1812 года в конно-егерский, Черниговский полк участвовал и в заграничном походе русской армии. За действия во время битвы под Кацбахом полк получил 13 серебряных георгиевских труб с надписью: «Черниговскому конно-егерскому полку за отличие против неприятеля в сражении у Кацбаха 14 августа 1813 года». После окончания заграничного похода Русской армии Черниговский конноегерский полк просуществовал еще двадцать лет, до 1833 года, после чего был расформирован в числе прочих конно-егерских полков. К знаменитым кровавым событиям января 1826 года черниговские кавалеристы не имеют никакого отношения: в восстании декабристов принимал участие Черниговский пехотный полк.

28 сентября 1896 года в город Орел прибыл первый эскадрон вновь созданного высочайшим повелением 51-го драгунского Черниговского полка. Орел был определен местом формирования и расквартирования полка. С этого времени и до 1914 года история Орла, и история Черниговского полка тесно связаны между собой (ГАОО. Ф.305, оп.1, д.4, Л.2.).

Новый полк формировался из эскадронов, выделенных из 21-го Белорусского и 16-го Глуховского драгунских полков. Вместе с ними вернулись в полк и старинные реликвии - георгиевский штандарт за Шенграбенское сражение, серебряные трубы за Кацбах и икона Покрова Пресвятой Богородицы, «сооруженая», как говорили в старину, в 1820 году 5-м эскадроном черниговских конных егерей - капитаном Чайковским и рядовыми чинами. Первый праздник возрожденного полка состоялся 77 лет спустя, в октябре 1897 года, на праздник Покрова. В этом совпадении увидели Знамение и Помысел Божий.

Как уже говорилось выше, старшинство нового полка было определено с момента формирования старого Черниговского «компанейского охотноконного». Этому способствовало ходатайство командира полка, полковника Афанасия Андреевича Цурикова (закончил службу генералом), который стремился возродить старые традиции прежнего полка. Это было особенно актуально в общественных условиях того времени. Дело в том, что при проведении «милютинской» военной реформы русские генералы находились под большим влиянием опыта военных действий гражданской войны между Севером и Югом Северо-Американских Соединенных Штатов и Франко-прусской войны. В частности, существовавшие в армии кавалерийские части переводились в драгуны (что объясняет большую цифру номера Черниговского полка). Именно драгунские части, одинаково обученные действовать как в конном, так и в пешем строю, показали себя наиболее эффективными в американской гражданской войне. Но решение перевести всю кавалерию в драгуны имело как минимум два отрицательных последствия. Во-первых, американская легкая кавалерия была эффективна в условиях полурегулярной гражданской войны и в столкновениях с индейцами; но регулярным, профессионально обученным частям европейских армий она явно уступала. Во-вторых, при проведении этой реформы терялись традиции и бесценный опыт военный практики, передававшиеся в русских войсках из поколения в поколение. Поэтому инициатива А.А.Цурикова имела важное для дальнейшей судьбы полка значение.

За время существования полк сменил шесть командиров – А.А.Цурикова, В.С.Зенкевича, А.И.фон Кауфмана, князя Н.В. Урусова, великого князя Михаила Александровича и Н.С.Блохина.

Черниговский полк имел своего шефа из императорской фамилии - Великую княгиню Елизавету Федоровну, сестру последней русской императрицы. Сейчас она более известна как покровитель Марфо-Мариинской общины сестер милосердия. Шефство Елизаветы Федоровны над полком было очень деятельным: был оборудован первоклассный госпиталь, обязательная по тем временам походная полковая церковь, на маньчжурском фронте солдаты получали от Великой княгини праздничные подарки.

В качестве полкового священника А.А.Цуриков пригласил отца Митрофана Сребрянского, бывшего до этого настоятелем Двинского крепостного собора. В Орле отец Митрофан устроил церковь Черниговского полка в честь Покрова Святой Богородицы, а при церкви – школу на средства прихожан и почитателей. Благодаря ему была возведена и железнодорожная церковь Иверской иконы Божьей Матери, сохранившаяся в настоящее время. Сборы средств на ее сооружение производились на молебнах отца Митрофана. Впоследствии он служил священником в московской Марфо-Мариинской обители. И это не случайно: во время одного из визитов в Орел Елизавета Федоровна присмотрелась к отцу Митрофану, и решила, что это и есть тот духовный пастырь, который нужен Марфо-Мариинской обители. С большим трудом ей удалось уговорить Митрофана Сребрянского оставить службу в Орле и переехать в Москву.

Под штаб полка и офицерское собрание был отведен городской дом на Московской улице – бывший дом орловского купца Перелыгина, который был заложен в 1858 году. С этим домом связаны банкротства двух банков – в конце XIX века в нем располагался разорившийся Орловский коммерческий банк, а в конце ХХ века там же разорился банк «Ока».

С военными постояльцами дому Перелыгина повезло больше. Особы из царской фамилии были частыми гостями в полковом офицерском собрании. Так 6 мая 1904 года (ст. стиль) отец Митрофан совершал службу в присутствии последнего русского императора Николая II, его брата, Великого князя Михаила, и дяди царя, московского генерал-губернатора Великого князя Сергея Александровича, мужа Елизаветы Федоровны (Сребрянский, 1912: С.268.). Отстояв службу в Покровской церкви, император лично благословил полк иконой в объявленный перед этим маньчжурский поход (Памятная книжка, 1904.).

На фронт Русско-японской войны полк отбыл 11 июня 1904 года (ст. стиль) во главе с командиром, полковником В.С.Зенкевичем. Провожал его весь Орел. 17 июля Черниговский полк прибыл к театру военных действий под Ляоян, и был приписан к 2-й отдельной бригаде 17-го армейского корпуса (командующий - генерал Н.В.Степанов). Как отдельное соединение полк во время кампании не использовался, а действовал в составе бригады совместно с 52-м драгунским Нежинским полком, а также в составе других крупных кавалерийских соединений.

Служба полка заключалась в разведке и заграждении. На практике это означало постоянно находиться на передовой, постоянную боевую готовность. Первая серьезная стычка произошла 15 августа 1904 года (ст. стиль) между 6-м эскадроном Черниговского полка, несшим дозорную службу, и двумя ротами японской пехоты. Пять солдат было убито, четыре ранено и еще четверо пропали без вести. С этого времени стычки не прекращались, потери росли. Несмотря на этот полк с честью нес передовую службу. При ведении разведки отличились офицеры Калинин, Залесский, Гольдгаар, Свидерский, Тимофеев, Пантелеев. Особо же отличился унтер-офицер Власов - он добровольно ходил в разведку, много раз пробирался в расположение японских войск и вел наблюдение за их позициями. Он был награжден Георгиевским крестом 4-й степени и был представлен к Георгию 3-й степени.

Еще один подвиг солдата Черниговского полка подробно описан в дневнике отца Митрофана Сребрянского. Рядовой Раскопатин попал в плен во время стычки 15 августа 1904 года, когда под ним убили лошадь. Десять дней он провел в плену, пока не удалось бежать. Неделю он блуждал по полям, питаясь сырым гаоляном и утоляя жажду из луж, пока китайцы не вывели его к линии фронта. Раскопатина произвели в унтер-офицеры и представили к Георгиевскому кресту. Главнокомандующий Куропаткин лично приколол награду на грудь героя во время смотра 3 ноября 1904 года. На 27 сентября 1904 года в Черниговском драгунском полку было 14 георгиевских кавалеров.

Но, не смотря на весь героизм солдат и офицеров, благодаря бездарности и нерешительности командования, отсутствию крепкого тыла, русская армия отступила сначала от Лаояна, потом с реки Шахе, наконец, от Мукдена. Все это рождало недовольство и недоумение солдат и офицеров, не проигравших явно ни одного сражения. В дневнике отца Митрофана появляются строчки: «Спасать, спасать нам нужно честь России! Я представить себе не могу положения нашего государства в случае неудачи здесь. Не говоря уже лично за себя и каждого из военных. Уж лучше останусь служить в Сибири, чем с позором вернусь домой» (Сребрянский, 1912: С.212.).

Среди русского командования были и решительные генералы. Один из них -Павел Иванович Мищенко - предложил рейд в глубокий тыл японцев, на Инкоу. Для этой цели были собраны все кавалерийские соединения армии, что позволило сформировать три колонны. 2-я отдельная бригада Н.В.Степанова вошла в третью колонну, возглавляемую генералом Самсоновым. Однако этот поход, начатый 25 декабря 1904 года (ст. стиль), провалился. Инкоу не был взят, хотя и подожжен артиллерией. Главная причина - использование японцами пулеметов для обороны Инкоу. Черниговский полк потерял в этом деле одного офицера, четырех солдат убитыми и восьмерых пропавшими без вести. Пятнадцать солдат было ранено. Вернувшись из похода, черниговцы узнали о начавшейся в России революции.

После отступления русской армии на границу внутренней Монголии и до заключения мирного договора Черниговский драгунский полк в составе отряда кавалерии генерала Грекова несет службу на аванпостах перед армией. Вся армия была прикрыта завесой из кавалерии. Грекову достался для прикрытия четырехугольник вокруг города Чженцзятунь - 70 верст на север, 50 верст на юг, 30 - на восток и 20 - на запад. Эту территорию «держали» 12 эскадронов и конная батарея, выделяя ежедневно в службу половину отряда. Один эскадрон нес боевое охранение города, еще один держал границу Монголии и северный фланг отряда. Один эскадрон держал летучую почту до штаба корпуса, два уходили на юг в разведку, еще половина эскадрона уходила в горы, пока вторая половина занималась заготовкой скота. Такую службу нельзя назвать легкой. Зато армия могла спать спокойно.

Остается добавить, что, к чести России, регулярная русская армия, несмотря на все неудачи, продолжала стоять твердо, готовая к бою. Но боя не было. После ратификации мирного договора Черниговский полк погрузился 3 мая 1906 года в эшелоны и 2 июня прибыл в Орел. Можно сказать словами отца Митрофана: «Слава Богу, помогшему благополучно совершить тяжкий и опасный поход».

Признание же заслуг Черниговского полка во время Русско-японской войны со стороны Николая II задержалось на три года. Только 1 октября 1909 года из Ливадии была получена высочайшая телеграмма следующего содержания: «Передайте славным черниговским гусарам мою благодарность за их преданность и доблесть в минувшую кампанию. Николай» (ГАОО. Ф.305. Оп.1. Д.3, Л.13.). 51-й драгунский Черниговский полк был в это время переименован в 17-й гусарский. В качестве особой монаршей милости Николай II назначил 16 мая 1909 года (ст. стиль) командиром полка своего брата, Великого князя Михаила Александровича. Эта милость, как и запоздалая телеграмма, очень походила на неудовольствие – Великий князь Михаил был в опале (ГАОО. Ф.539. Оп.1. Д.110. Л.3.).

Формальным поводом для царского неудовольствия стал морганатический брак Михаила с графиней Н.С.Брасовой, урожденной Шереметьевской, по первому мужу Мамантовой по второму мужу - фон Вульферт. Фамилию Брасова она взяла по имению Михаила Александровича на Орловщине. Весть об этом браке скандализировала весь дом Романовых. Однако отношения между братьями и до этого были далеко не безоблачными. Во-первых, вдовствующая императрица Мария Федоровна не оставляла своих планов «рокировки на престоле». Она стремилась заменить «менее способного» к правлению сына «более способным». Во-вторых, уже было известно о тяжелой болезни наследника престола, цесаревича Алексея, при котором Михаил Александрович состоял «условным регентом», что весьма раздражало царствующую императрицу Александру Федоровну. Проштрафившегося «условного регента» решили убрать из Петербурга и из Лейб-гвардии. А так как в Орловской губернии находилось большое Брасовское имение, принадлежавшее Михаилу, выбор пал на Орел.

В Орле Великий князь Михаил жил в сохранившемся по настоящее время доме Лесковского на углу улиц Салтыкова-Щедрина и Красноармейской (бывшей Борисоглебской улицы и бывшего Зиновьевского переулка). К его приезду улица и переулок были заново замощены, возле дома поставлены фонари. В советское время он был более известен как дом, в котором после освобождения Орла останавливался генерал Родин.

Великий князь Михаил Александрович прокомандовал Черниговским гусарским полком три года, проявив себя дельным военным. Будучи хорошим кавалеристом и прекрасным спортсменом, Великий князь Михаил выиграл ежегодный приз Стипль-Чез в конных скачках 1910 года. Он участвовал в учениях 2-й бригады под Калугой, под его руководством Черниговский гусарский полк был удостоен царской благодарности на смотре в Царском Селе в 1911 году. Примечательно, что сразу после этого смотра Михаил Александрович был отставлен от полка, и в скором времени вынужден был покинуть вместе с графиней Брасовой пределы Российской империи. Однако в память о командовании Черниговским полком Великий князь был назначен его новым шефом.

В 1912 году в полк был призван рядовым Александр Васильевич Горбатов, будущий советский полководец и генерал, освободивший в 1943 году Орел от немецких захватчиков. Именно в Черниговском полку А.В.Горбатов стал профессиональным кадровым военным, кавалеристом, с отличием провоевавшим в 1914-1917 годах в составе полка на Юго-Западном фронте (Минаков, 1991.).

Торжественные проводы полка на фронт русско-германской войны состоялись 13 июля 1914 года (ст. стиль) в 12 часов дня на плацу Орловского кадетского корпуса. Был отслужен торжественный молебен за победу русского оружия. В память о пребывании в городе горожане преподнесли черниговским гусарам новую икону Покрова Пресвятой Богородицы, серебряную братину и приветственный адрес, подписанный гласными Городской думы. Полк, в свою очередь, подарил городу фотографии полка в полном составе. Никто не знал тогда, что полк уходит из Орла навсегда, а война закончится революцией.

На Юго-Западном фронте полк действовал в составе 13-го армейского корпуса, позднее - 17-й кавалерийской дивизии, участвовал в славном Брусиловском прорыве в мае 1916 года и разделил судьбу старой русской армии – был распущен в 1917 году. Новой власти старые традиции оказались не нужны…