Баран в традиционной обрядности хакасов, связанной с жизненным циклом человека: свадьба и похороны (конец XIX - середина XX века)

В традиционной культуре хакасов с древних времен домашним животным отводилась важная роль. Использование продуктов животноводства людьми не ограничивалось сугубо практическими целями, они использовались и в ритуальных. Наличие большого количества скота и многообразие его видов в хозяйстве являлось основой материального достатка и высокого социального статуса человека в обществе.

В повседневной жизни хакасов баран / овца (хак. хой ) являлся одним из самых распространенных и важных предметов меновой торговли, а также дарообмена, причем как среди людей, так и в отношении божеств и духов. Более того, в ритуальной сфере это животное часто выступало в качестве субститута души человека. С образом барана связывались представления о плодородии и удаче. Хакасы верили в апотропейные свойства отдельных частей барана, а также в их способность оказывать позитивное воздействие на витальные силы человека. В связи с этим они были широко задействованы в традиционной обрядности, связанной с жизнью человека: рождением, свадьбой и похоронами. Целью данной статьи является семантический анализ барана / овцы и его образа как животного, включенного в обрядность хакасов, связанную со свадьбой и похоронами.

Баран в свадебной обрядности

Свадьба – одно из важнейших событий в жизни человека, сопровождающееся сменой его социально-возрастного и семиотического статуса. В этнографии сакральные действа, связанные с рождением, заключением брачного союза и похоронами человека относятся к категории обрядов перехода. Ключевой особенностью свадебных ритуалов является то, что они направлены не только на брачующихся лиц, но и на весь коллектив (семью / род), к которому те принадлежат. Посредством свадебного церемониала происходит породнение двух родов. По традиционным представлениям хакасов, указанный процесс происходит не только на уровне социума, как интегрирование двух общностей, но и на мистическом, как объединение родовых духов-покровителей. Важная роль в нем отводится дарообмену, где ключевым предметом выступает баран. В воззрениях хакасов баран относится к животным с «горячим дыханием», в связи с чем он отождествляется с огненной стихией и имеет прямое отношение к плодородию и благосостоянию человека.

В культуре хакасов практиковалось несколько видов заключения брака. Одним из его традиционных способов было сватовство малолетних детей чахсыдаң алысханы – ‘брак по чести’ или саблығ той – ‘свадьба по чести’ [Бутанаев, 1996, c. 144]. Указанная традиция имела наибольшее распространение среди состоятельных и очень близких людей, имевших друг с другом тесные и доверительные отношения. Прежде всего это были друзья, соседи и дальние родственники. Суть этой соционормативной практики сводилась к тому, что родители с самого раннего периода договаривались между собой о будущем брачном союзе своих малолетних детей. При этом родители мальчика на протяжении длительного времени несли материальное обязательство, заключающееся в том, что при достижении детьми 3–5-летнего возраста они должны были ежегодно весной и осенью приезжать к родителям девочки с подарками – арчы . Такие визиты продолжались до тех пор, пока дети не достигали 15– 17-летнего возраста, после чего договаривались о свадьбе и проводили ее [Там же, c. 144]. Сведения о данном обычае были обнаружены и в архивных материалах. Несмотря на весьма лаконичный и отрывочный характер, они представляют большой этнографический интерес в отношении рассматриваемой темы. «У нас бывало и так, что невесту еще в колыбели “пропивали”. Каждый год ездят к родителям невесты, везут лагун молочного вина и баранью брюшину с мясом. Обычно ездят пока невесте не исполнится лет восемнадцать (ПМ М. С. Усмановой: Теляшкина Наталья Сергеевна)» ¹.

Как было отмечено, среди вручаемых подарков важное место занимали спиртные напитки и мясо барана. В первый приезд обычно доставляли семь бочонков араки и семь бараньих туш. Одна из осенних поездок перед свадьбой в дом невесты в народе обозначалась как тӱктiг уча – ‘шерстяное застолье’ [Там же, c. 144–145]. Среди приносимых даров обязательно должен быть в наличии баран / овца «в шерсти», т. е. живой. В религиозно-мифологическом сознании тюркских и монгольских народов обозначенное животное часто выступало в качестве символического заменителя женской души, т. е. самой невесты [Очир-Горяева, 2011, c. 131]. Поэтому данный акт воспринимался обществом в качестве своеобразного возмещения за утрату члена семьи / рода. Как известно, в традиционной свадебной обрядности девушка условно считалась «умершей» для своего коллектива, так как навсегда покидала его и окончательно приобщалась к другому. Обратим внимание на то, что дареный баран был представлен в своем естественном состоянии – живой и с шерстью. В традиционных представлениях шерсть / мех в свадебном обрядовом цикле устойчиво ассоциируется с материальным достатком, а также плодородием и чадородием. В связи с этим вызывает интерес один из способов девичьих гаданий хакасов перед замужеством. Для этого отбиралось несколько одинаковых чашек с крышкой. Обычно три или более. В одну из них складывали хлеб, в другую овечью шерсть, а третью оставляли пустой. Затем девушки должны были выбрать себе одну из чаш. Полагали, что если попадется пустая посуда, то супружеская жизнь будет плохой, бедной. Вариант с хлебом указывал на сытую жизнь в замужестве. Выбор чаши с шерстью предвещал счастливое и богатое будущее ².

В ходе последующего весеннего посещения сватающиеся наряду с другими подарками обязательно привозили тушу барана без шкуры, но с головой и конечностями. В связи с чем обозначенная встреча называлась чалаас уча – ‘голое застолье’. В процессе этого мероприятия отцу невесты с глубоким почтением подносилась отваренная голова барана [Бутанаев, 1996, c. 144–145]. Заметим, что в культуре тюркских и монгольских народов голова воспринималась в качестве местообитания души и жизненной силы как животного, так и человека [Содномпилова, Нанзатов, 2020, c. 212]. В рассматриваемой обрядовой ситуации голова барана семантически отождествляется с человеческой. Забегая немного вперед, отметим, что согласно правилам похоронной обрядности близким родственникам до года не дозволялось употреблять в пищу мясо с головы скота, так как верили, что в противном случае у покойного она будет невыносимо болеть [Бутанаев, 1996, c. 164].

В религиозно-мифологическом восприятии указанная часть тела, как правило, соотносится с верхом – небом, местообитанием предков, и олицетворяет собой витальность [Шараева, 2018а, c. 80]. В связи с этим становится понятным глубинный смысл обозначенного действа и традиционной речевой формулы хакасов, произносимой в процессе сватанья и поднесения соответствующих даров: «Мы пришли для того, чтобы раскрыть череп и обменяться мозгами. Мы пришли для того, чтобы вспороть грудь и обменяться сердцами» [Бутанаев, 1996, с. 144]. Соответствующий символический акт помимо всего прочего олицетворял собой еще и передачу благодати и благословения предков от семьи / рода дарителей.

Одной из распространенных форм заключения брака у хакасов было умыкание девушки с последующей выплатой калыма. Бараны наряду с другим домашним скотом и иными подарками были неотъемлемой частью платы за невесту [Костров, 1852, с. 43].

В соционормативной сфере хакасов приданое невесты по своей материальной ценности обычно соответствовало калыму, а порой даже превосходило его. Оно, как правило, состояло из скота, предметов домашнего обихода, украшений, денежных средств и т. д. При этом бараны были непременной составляющей приданого [Патачаков, 1958, c. 85]. Представляется уместным привести и личные воспоминания пожилой хакаски о данной традиции: «За меня родители жениха дали 300 рублей денег (корова стоила 10–15 руб.). Приданое ( инзе ) родители невесты давали через 2–3 года. Молодые ехали за ним сами. Родители невесты дали два верховых коня, 15 коров, 23 овцы (ПМ М. С. Усмановой: Самрина Ольга Алексеевна)» ³.

Одним из значимых ритуалов свадебного цикла у хакасов было плетение девичьих волос в две косы. Проводимый по этому случаю праздник назывался сас тойы – ‘праздник волос’ или кiчiг той – ‘малый праздник’. На данное мероприятие также закалывали баранов [Бута-наев, 1996, c. 148–149]. Сам обряд символизировал собой окончательный переход девушки в категорию замужних женщин. Следует отметить то, что в традиционной культуре волосам придавалось большое значение. Была распространена убежденность в том, что волосы, наряду с самой головой, являются одним из мест локализации души / жизненной силы человека. Две косы замужней женщины символизировали объединение указанных жизненных субстанций супругов и покровительство их предков.

По завершении процесса плетения волос невесте приступали к следующему сакральному действу. Приносилась отваренная правая передняя голенная кость с мясом – чода . Одна из старших родственниц, благословляя невесту, трижды проводила ею по голове и заплетенным косам девушки. Участники обряда также произносили свои благопожелания. Затем кость через дверь либо дымоход юрты бросали молодым людям, которые находились вблизи жилища в состоянии ожидании этого акта. После чего среди парней сразу же завязывалась стремительная борьба за ее обладание. Победитель вручал ее одному из уважаемых старцев и получал от него благословение [Патачаков, 1958, c. 83–84]. В народе полагали, что такой молодой человек скоро женится и будет счастлив в браке. По справедливому замечанию В. Я. Бутанаева, «кость “чода” имела сакральное значение, связанное с общественным статусом человека» [2014, c. 55]. К сказанному следует добавить, что в традиционном сознании кость чода имела семантические связи с культом предков и идеей плодородия. Отметим и тот факт, что в составе многих южносибирских тюрков присутствует сӧӧк (род) – чода .

Описанный ритуал обнаруживает семантическое тождество с калмыцким сакральным действом – бросанием бараньей головы через дымоход юрты. Он также выполнялся в процессе свадебной обрядности. Как и у хакасов, обозначенный предмет ловили молодые люди. Согласно выводам Т. И. Шараевой, данный символический акт был связан с зоолатрическим, солярным культами, идеей плодородия, культом предков, а также с сакрализацией жилища и окружающей природы [2018б, с. 29].

Обратим внимание еще на один важный момент в структуре праздника сас тойы у хакасов. Он остался не отраженным в этнографической литературе. Речь идет о традиции одаривания грудной частью бараньей туши ключевых участников данного действа. Отваренную баранью грудину было принято подносить в качестве главного подарка тем женщинам, которые заплетали косы невесте. Данная практика была обусловлена представлением о ее сакральной женской символике, плодоносящей и очищающей силе барана и соответствующей части его тела. Подобные воззрения были присущи и монгольским народам. Т. И. Шараева, анализируя значения грудинки в свадебной обрядности калмыков, отмечает факт того, что в анатомическом коде этот элемент тела животного тесно связан с женским началом [2019, c. 877].

Традиция хакасов дарить баранью грудинку указанным лицам со временем была нивелирована, в связи с чем Н. С. Тенешев констатировал: «Обычай дарения овечьей грудины лицам, заплетавшим косы невесте, отменен в период коллективизации, и теперешняя молодежь не знает о его существовании» 4.

На свадебное пиршество – улуғ той – было принято забивать три вида домашних животных: коня / лошадь, быка / корову, барана / овцу [Кропоткин, 1895, с. 34]. В прошлом одним из непременных гостинцев к свадебному столу являлся бараний курдюк. Семантически он также имел отношение к идее плодородия, очевидно, из-за того, что анатомически расположен вблизи половых органов животного. Поднесение его в дар являлось символическим актом пожелания новобрачным большого количества детей и благополучия в хозяйстве ⁵.

Заключительный этап свадьбы назывался тӧргiн . Новобрачные вместе с родственниками отправлялись к родителям невесты. По этому случаю обязательно забивали барана. Отваренную голову барана с почетом подносили отцу невесты. После чего тот выделял своей дочери приданое. По возвращении домой молодой помимо приданого обязательно давали подарок – нандыт / чооча , состоявший из бочонка вина и задней части бараньей туши. Согласно обычаю, от курдюка подаренной части туши необходимо было отрезать кончик, чтобы из родительского дома не ушло счастье – ырыс [Бутанаев, 1996, с. 153–155].

В качестве гостинца близким родственникам хакасы порой посылали бараньи внутренности – хойның iстi-харны . Блюда, приготовленные из них, до сих пор являются излюбленными и популярными в народе. Обратим внимание на то, что среди хакасов встречается сӧӧк (род) iчеге – ‘букв. кишки’. Про него в шутку говорили: « Хыс тулубына хой ічегезін сухчаң, іскер хонмас, илбек сағыстығ полбас ічегелер » – ‘В гостинец сестре кладущие овечьи кишки, не знающие хорошей жизни, не имеющие великих мыслей род ичеге» [Бутанаев, 1999, с. 39]. Происхождение соответствующего наименования рода связывают с бараньими кишками. Один из малоизвестных вариантов легенды о происхождении сӧӧк ’ а iчеге был обнаружен автором в архивных материалах. Согласно повествованию, одна хакасская девушка вышла замуж за парня-шорца и уехала в Шорию. Там у нее родился ребенок. Спустя какое-то время она приехала в Хакасию, чтобы навестить родных. Шорские родственники в качестве гостинца отправили в Хакасию беличьи мозги. А по возвращении домой ее родители положили ей в подарок бараньи кишки. Дочь категорически отказалась их брать и сказала: «Оставайтесь, iчеге – кишки». С тех пор их род стали называть iчеге (ПМ М. С. Усмановой: Боргояко-ва Арина Егоровна) ⁶.

Большое значение в свадебной обрядности придавалось произнесению алғыс’ов – благо-пожеланий. В народе верили в магическую силу произнесенных слов и благотворность их влияния на судьбу молодоженов и их будущего потомства. Наиболее распространенным из них было пожелание новобрачным обилия детей в доме и скота в хозяйстве. Одним из ключевых символов хозяйства часто выступает баран / ягненок. Приведем одно из таких благо-пожеланий: «Алын идегiн пала пассын, кистiн идегiн хураған пассын» – ‘Пусть [твой] перед- ний подол топчет ребенок, пусть [на твой] задний подол наступает ягненок’ (ПМ М. С. Усмановой: Теляшкина Наталья Сергеевна)7.

Вместе с тем барану, наряду с другими домашними животными, отводилась немаловажная роль и в обрядности хакасов, связанной с похоронами.

Баран в погребально-поминальной обрядности хакасов

В традиционной культуре хакасов заклание барана в процессе похорон и поминальной тризны, как и на свадьбе, не ограничивается сугубо практической целью в качестве угощения, ему также отводилась ритуальная функция.

Как известно, обрядность, проводимая по данному случаю, была направлена на отделение умершего (его души) от живых людей, облегчение перемещения в иной мир, устранение всевозможных препятствий во время этого перехода, а также создание благоприятных условий существования в потустороннем пространстве. Верили, что покойник «забирает» с собой в потусторонний мир свою долю нажитого в этом мире имущества, неотъемлемой частью которого являлся мелкий рогатый скот. Поэтому забой баранов / овец был непременной составляющей погребально-поминальной обрядности. Мясо, а также отдельные части его туши входили в круг обязательных предметов, отправляемых душе умершего.

Хакасы верили, что баран мог выполнять еще и апотропейную функцию. В связи с этим вызывает интерес малоизвестный мифологический сюжет о том, как его герой в загробном мире спас свою жизнь, спрятавшись за барана. Данный материал был обнаружен в архиве Хакасского национального краеведческого музея имени Л. Р. Кызласова и публикуется впервые. Основное содержание повествования сводится к следующему. Молодой мужчина по имени Сарыг Ол попадает в мир мертвых - узут 4upi . Он путешествует по различным областям этой территории. В определенный момент визитер оказывается во владении злого одноглазого богатыря-людоеда, который намеревается его съесть. Сарыг Ол, чтобы спасти свою жизнь, обманным путем лишает злодея зрения - пронзает раскаленным железом его единственный глаз, после чего герой пускается в бега. Вместе с тем обнаруживает, что куда бы он ни бежал, его везде настигает слепой богатырь. Сарыг Ол уже начал терять надежду на спасение. В какой-то момент, из последних сил уходя от погони, он попал в загон для скота, где в то время находились бараны. Он выбрал самого большого черного барана и спрятался за ним. В момент приближения людоеда парень, крепко схватившись за животное сзади, подтолкнул его прямо к преследователю. Слепец столкнулся с бараном. Так повторилось несколько раз. Богатырь-людоед разгневался. Схватил его за рога и перебросил далеко через ограду. А вместе с животным, крепко вцепившись в него, полетел и Сарыг Ол. Оказавшись в безопасном месте, он успешно вернулся домой. Таким образом, благодаря барану мужчина сохранил себе жизнь ⁸.

В хакасской традиции на похороны было принято забивать крупный и мелкий рогатый скот, а также лошадей [Кропоткин, 1895, с. 40]. Обратим внимание на то, что ритуальное использование барана, а если быть точнее - определенных сакрализованных частей его тела, в поминальных тризнах наибольшее распространение получило среди коренных жителей долины р. Абакан, преимущественно среди такой ее этнической группы, как качинцы (хак. хаа-стар). По материалам В. Я. Бутанаева на седьмой и сороковой день поминок близкие родственники - братья и дядя (по матери) - привозили головы и по три ноги барана. Правая передняя нога при этом должна была остаться в доме хозяев животных. В случае, когда умирала женщина, привозили голову овцы. Для мужчины же доставляли баранью голову. Всё это помещалось в котел и варилось вместе с шерстью. По завершении варки от головы отделяли нижнюю челюсть и вынимали язык. Их оставляли в доме, где умер человек. Всё остальное отвозили на кладбище. У могилы поминаемого человека разводили костер. Затем стари- ки приступали к «кормлению» души умершего человека. Поочередно из трех чаш, наполненных едой, бросали всё содержимое в огонь. После этого, опалив на костре баранью голову, полностью ее обгладывали и съедали мозги. Потом опять обжигали на огне череп, чтобы остались лишь голые кости. В это время у изголовья могилы устанавливали рогатину. На нее насаживали голову со словами: «Мы даём тебе скот!». В народе считалось, что чем больше было повешено бараньих голов, тем бо́льшую честь оказали покойному его родственники и близкие люди. Верили, что душа умершего, увидев это, радовалась и хвалилась на том свете: «Сорок родственников пришли, сорок овец пригнали!» [Бутанаев, 1996, с. 164].

Автор приведенного этнографического материала, к сожалению, не раскрыл значение указанных частей тела барана в совершаемой обрядности. Однако в традиционных представлениях хакасов составляющая часть какого-либо объекта семантически несет в себе то же значение, что и целостная структура. Таким образом, голова и ноги барана были маркирующими символическими элементами-заменителями самого животного. В религиозно-мифологическом сознании народа сакральные части животного устойчиво воссоздавали его монолитный образ. Схожие мифологические ассоциации были распространены и среди русских. Об этом, например, может свидетельствовать известная народная песня о сереньком козлике, носящая дидактический характер. Согласно сюжету, упрямое животное ослушивается свою хозяйку и отправляется в лес, где его съедают волки. В финальной части произведения идет констатация факта «остались от козлика рожки да ножки». В данном случае рожки как костные образования на наружной поверхности черепа в мифологическом сознании отождествляются с головой. Оставшиеся части, безусловно, проецируют образ животного.

Само же значение барана в погребально-поминальной сфере в семиотическом отношении было тождественно той роли, которую он играл и в свадебной обрядности. Животное помимо своего прямого назначения несло в себе еще и часть жизненной силы и благодати, которой делились с умершим человеком его живые родственники. В традиционной культуре этот дар – проявление заботы о его дальнейшей судьбе. Действия подобного рода были направлены на формирование благоприятных условий его посмертного существования в потустороннем мире.

Обратим внимание на некоторые детали обозначенной обрядности, не раскрытые В. Я. Бутанаевым. Исследователь не пояснил значение обычая привозить на поминки именно три бараньи ноги вместо четырех. Отметим, что в культуре хакасов правая передняя нога животного ассоциировалась с таким понятием, как талан – счастье, удача и пр., носителем которого она могла быть. В процессе разделки туши эту часть вместе с внутренностями и кровью первым делом заносили в дом. Помимо иных причин, это делалось еще и для того, чтобы удержать талан в семье. Поэтому правую переднюю ногу никому из посторонних лиц, а тем более умершему, не передавали. Вместе с тем имелась еще одна весомая причина данной традиции, также имеющая мировоззренческое основание.

Среди хакасов была распространена убежденность в том, что иной мир по своим сакральным характеристикам был противоположен земному миру, в связи с чем всё целостное в нем представало в деформированном виде и наоборот – сломанный или поврежденный предмет представал как цельный и без изъянов. Поэтому все основные сопроводительные вещи покойника в процессе похорон нарочно деформировали: их надламывали, надрезали и т. д. Собственно, в традиционном сознании хакасов и сам умерший человек уже воспринимался как существо, лишенное целостности. Поэтому весьма показательно объяснение пожилой хакаски о поминальной традиции своего народа: «На могилу берут съестное (лепешки, мясо) – обязательно голову барана и три ноги. Три ноги везут, потому что целого барана (1 голова и 4 ноги) на могилу везти нельзя – ведь человек уже не целый. Мясо с головы барана съедают, с ножек тоже. Затем кости вперемежку с лепешками сжигают на погребальном ко- стре, а голову барана вешают на рогульку (ПМ М. С. Усмановой: Конгарова Анна Константиновна)» 9.

Следует более детально остановиться и на рассмотрении роли деревянной развилки, на которую насаживали баранью голову во время поминальной обрядности. Соответствующий вид она могла иметь ввиду своего естества либо развилину специально вырезали из доски. Порой использовали и обыкновенный деревянный колышек. В представлениях хакасов этот предмет воспринимался в качестве временного вместилища души умершего человека 10. Данные воззрения, очевидно, были связаны с культом дерева. Как известно, каждый хакасский род имел свое священное дерево, которое олицетворяло собой родовую силу и душу. Поэтому не случайно в народе была распространена примета, согласно которой увидеть во сне падающее дерево означало смерть кого-либо из людей.

По традиции длина сакральной жерди должна соответствовать росту умершего челове- ка. Она устанавливалась на дно могилы в ее головной части комлем вверх. При ее установке, обращались к покойному: «ӧс ӧрген турғыс салғабыс» – ‘поставили тебе осиновый

кол’

Обратим внимание на то, что своей формой обозначенный культовый предмет воссоздавал образ некоторых фетишей – тӧс ’ ов , имевших вилообразный вид . В обрядовой практике хакасов тӧс ’ ы выступали в качестве воплощений различных духов, в том числе олицетворяли предков. Своей мистической силой они были призваны обеспечивать: приемлемые условия жизни верующих, успех в хозяйственной деятельности, защиту от злой силы, сохранение здоровья и др. В отношении каждого из них была сформирована специальная обрядность, в том числе угощение пищей [Бурнаков, 2020, с. 11–15, 148]. Схожую обрядность, но только в рамках поминального цикла, совершали хакасы в отношении надмогильных рогатин. Так, в процессе поминок – на седьмой или сороковой день – на развилку крепили с ориентацией на запад баранью голову. А в ее основание выливали молоко и спиртные напитки. Остальную пищу сжигали в костре, возжигаемом у могилы. Представим архивные этнографические сведения, собранные М. С. Усмановой о данной традиции: «Село Доможаково. Август. Похороны утонувшего 16-летнего парня. В отличие от других кладбищ, здесь в могильный холм рядом с поминальным столиком вбита рогатка, вытесанная топором из доски. Такая рогатка на каждом холме. Я спросила о назначении этой рогатки. Мне ответили, что мы так поминаем. Самый главный – 7-й день. Когда приходят на седьмой день помянуть, то привозят, кроме всего прочего, баранью голову и три ножки от барана. Причем баранья голова без нижней челюсти. Когда поминают, то старушки очищают голову от шкурки (она сварена вместе с шерстью, как и ноги). Немного съедят мясо с головы и вешают на рогатку. Если на 7-й день не зарежут барана, то можно и на сороковой, а можно и на третий день, сразу после похорон повесить. Ножки оставляют там же» ¹².

В поминальной традиции хакасов помимо головы барана большое значение придавалось и другим частям его тела. По материалам В. Я. Бутанаева на полугодовые поминки вместе с остальной пищей для умершего мужчины обязательно сжигали в костре плечевую кость с отбитым узким концом и лопатку, а для женщины – середину грудинки [Бутанаев, 1996, с. 165]. По сведениям М. С. Усмановой, сакральную функцию выполняла еще и берцовая кость. В процессе поминок на сороковой день, полгода и год душе умершего человека на костре сжигают мешочки с накрошенной едой. Вместе с ней в огонь бросают часть берцовой кости. Следует отметить, что предварительно ее тут же на кладбище разрубали пополам. Та часть, которая подносится покойному, называется пазы чох – ‘букв. без головы / верхушки’, а вторая – пай пазы – ‘священная голова / верхушка’. Оставленную кость обязательно уносят домой и отдают собаке. По объяснению хакасов это делается для того, чтобы душа умершего не забрала с собой в загробный мир талан – счастье / удачу и достаток живых людей 13.

Итак, в погребально-поминальной обрядности посредством ритуальных действий с применением сакральных частей барана, таких как голова, лопатки, плечевая и берцовая кости, осуществлялось взаимодействие с душой умершего.

Заключение

Таким образом, изложенный материал позволяет сделать вывод о том, что в традиционной культуре хакасов баран / овца занимал важное место. Это парнокопытное было чрезвычайно востребовано в обществе. В практическом плане оно воспринималось как важный и доступный источник мясной пищи и сырья для хозяйственных потребностей. Помимо этого баран занимал неотъемлемое место в традиционной обрядности хакасов.

В религиозно-мифологическом отношении обозначенное животное выступало в качестве символической проекции – «замены» души человека, имевшей тесную связь с миром предков и божеств. Образ барана устойчиво ассоциировался с идеей витальности и плодородия. Он также наделялся апотропейными свойствами. Это животное являлось одним из главных атрибутов дарообмена как внутри человеческого коллектива, так и во взаимоотношениях с миром духов. Поэтому ему была определена особая роль в ритуалах, обусловленных жизненным циклом человека, в том числе связанных с браком и смертью.

В мировоззрении хакасов большое внимание уделено представлению о костях. Они традиционно воспринимались в качестве вместилища жизненной субстанции живого существа. Поэтому совершенно не случаен тот факт, что в культуре этого народа понятие род обозначается термином сӧӧк – ‘кость’. Сакральными считались не только кости человека, но и животных, в том числе и барана. Полагали, что в отдельных элементах его костной структуры локализованы жизненный потенциал и мистическая сила. К числу таких сакральных частей относились: череп, грудная, голенная, берцовая и плечевая кости. Они широко использовались в свадебной и похоронной обрядности. Верили, что посредством этих предметов людям может быть дарована магическая сила, направленная на усиление счастья, плодородия, материального достатка и пр. как в земном, так и загробном мире.