Базовые приемы создания образности в романах Рэя Брэдбери "Вино из одуванчиков" и "451° по Фаренгейту"

Реальность будет уничтожать вас до тех пор, пока вы не начнете общаться с ней на языке мифов и метафор.

Р. Брэдбери

В настоящее время мнения исследователей творчества Р. Брэдбери относительно жанра, в котором он творит, далеко не однозначны. Одни ученые относят произведения писателя к жанру философской фантастики, другие - к социальной фантастике, третьи именуют особенности стиля Р. Брэдбери «антинаучным гуманизмом», четвертые видят в авторе писателя жанра фэнтэзи. Однако очевидным является то, что в настоящее время не существует еди-

ного названия жанра, в котором творит писатель, жанра, способного со всей полнотой охарактеризовать самобытность индивидуального стиля Р. Брэдбери, раскрывающего глубокий, но в то же время такой простой и понятный смысл мироздания на языке авторских метафор и сравнений.

Вся система речевых средств, предназначенных для субъективного (авторского) изображения объекта перцепции, именуется словесной образностью, представляющей собой универсальную экспрессивностилистическую категорию художественной речи. Ученые выделяют три типа образности: а) потенциальная - заложенная в словах скрытая способность создавать наглядно-чувственные картины внешнего мира; б) эвидентная - заложенная в изобразительно-выразительных средствах языка (метафорах, эпитетах, сравнениях и т. п.) и являющаяся их постоянным и естественным свойством; в) художественная - ее создает писатель или поэт индивидуально, обобщенно, при помощи вымысла, как имеющую эстетическое значение.

И.Р. Гальперин пишет: “ ... an image is a sensory perception of an abstract notion already existing in the mind. Consequently, to create an image means to bring a phenomenon from the highly abstract to the essentially concrete”. - Образ - это чувственное восприятия абстрактного понятия, уже существующего в сознании. Соответственно, создать образ - значит перенести явление из области абстрактной в область конкретную, материальную [2: 140]. То есть мы, читатели, уже обладаем определенным знанием a priori, например, о любви, природе, красоте и т. д., но в художественном произведении, благодаря таланту автора это знание получает новое оригинальное выражение; мысль, известная всем, приобретает личный, не пережитый никем ранее оттенок чувств. Н.Г. Чернышевский писал: «В прекрасном идея должна нам явиться вполне воплотившейся в отдельном чувственном существе; это существо, как полное проявление идеи, называется образом» (цит. по [1: 74]).

Как известно, мышление человека -мышление ассоциативное. Любой человек мыслит, ассоциируя, соединяя слова (образы) в словосочетания (образный ряд) путем перебора ассоциаций. В ассоциативном мышлении можно выделить несколько механизмов формирования образного ряда. Назовем условно обыденный (быто вой) механизм ассоциативного мышления формально-логическим. Формирование словосочетаний (образов) производится средствами формальной логики: если снег - то белый, холодный, пушистый... падает, идет; если утро - то раннее, теплое; если человек - то красивый, высокий, стройный. Поэтичности особой в таких образах не чувствуется.

В следующем механизме образ по-прежнему формируется средствами логики, но ассоциативное мышление при этом является отвлеченным: если снег - то колкий, свежий... ласкает, если утро - то красное, строгое; если человек - то удачливый, беспокойный... Отличие отвлеченнологического механизма от механизма формально-логического состоит в неочевидности качества, приписываемого предмету, явлению и т. д. Логичность построения при этом сохраняется: нельзя сказать, что снег не колкий или не ласкает - средствами логики доказать это возможно.

Рассмотрим реализацию данного механизма формирования образа в исследуемых романах Р. Брэдбери. Одним из ведущих в творчестве писателя является образ Природы, который автор раскрывает преимущественно посредством сравнений и метафор. Обратимся к примерам: the rain played the sidewalks and roofs. - Дождь играл no тротуарам и крышам. Как правило, мы говорим о дожде - «барабанит» по крыше , что, в свою очередь, схоже с игрой. Использование единицы to play ( играть) вызывает ассоциацию с ребенком, а значит, дождь превращается в живое существо.

Помимо безобидной детской игры дождь у писателя ассоциируется и со стремительным движением: freshly falling sky - низвергающиеся небеса (о дожде). Данная авторская метафора вызывает ощущение мощи, быстрого движения, а, значит, жизни. Эту идею автор выражает при помощи лексемы falling ( падающий - указание на процесс), что в сочетании с лексемой sky ( небо, небеса), усиливает впечатление мощи описываемого явления (дождя).

Следующие авторские метафоры характеризуют типичную для осени игру цветов: burning fever of color (in every tree) - горящая лихорадка цвета (на каждом дереве) ; color of lions (in wheat fields) - цвет львов (на пшеничных полях) . Примечательно, что в данном примере для метафорического переноса выбраны именно львы - представители природного мира.

Примечательным в творчестве Р. Брэдбери являются проводимые автором параллели между человеком и природным миром: ... eyes... two shining drops of bright water... eyes were two miraculous bits of violet amber - глаза... две сверкающие капли чистой воды... глаза были двумя волшебными кусочками фиалкового янтаря . Обратим внимание на выбор для метафорического переноса воды - источника жизни. Чистая вода ассоциируется с чем-то искренним, открытым. В качестве еще одной метафоры писатель выбирает янтарь - природное, чистое, живое. Данную идею продолжает следующий пример: Her face a huge peach-colored moon. - Лицо ее - огромная луна цвета персика. Сравнение лица с луной - природным телом да еще и цвета персика (спелости, яркости цвета) говорит непосредственно о «живости» лица.

Интересно, что у писателя метафоричны не только положительные стороны жизни. Обратимся к авторскому сравнению падания бомб с процессом сеяния зерна: The bombs were... like grain thrown over the heavens by a great sowing hand. - Бомбы были... словно зерно, разбросанное по небу огромной сеющей рукой . Как правило, зерно сеют, чтобы получить урожай. В данном случае падание бомб автор сравнивает с процессом сеяния зерна, по сути, символом добра, урожая, новой жизни. Однако в данном примере в качестве зерна выступают бомбы, только вот урожай от них будет во всеобщем разрушении и гибели людей. В этом ярком авторском сравнении скрыта глубокая мысль о том, что, сея гибель и разрушение, не стоит рассчитывать на какой бы то ни было положительный результат. Уничтожение живого, пусть даже в малой степени, ведет к еще большему уничтожению и разрушению.

Весьма наглядно автор интерпретирует смерть (как неотъемлемую часть одной из главных дихотомий писателя: жизнь -смерть) через жизнь, наполненную ужасом: Life was an horror lived in them at night; an ogre called Death. - Жизнь была ужасом, вселяющимся в них ночью, людоедом, зовущимся Смерть. Атмосфера страха ощущается в лексеме horror (чувство сильнейшего страха и шока, ужас). Кроме того, писатель представляет ужас живым. Мы видим это на примере олицетворения: an horror lived - ужас жил. И, наконец, пик страха заключен в метафоре: life was... an ogre called Death - жизнь была... людоедом, зовущимся Смерть. Не случайно для метафорического сравнения писатель выбрал лексему ogre (огромный страшный персонаж из детских историй, который ест детей; людоед). Естественно, что подобное существо представляет опасность и вызывает страх. Однако страх усиливается тем, что зовут людоеда Смерть.

Еще одним механизмом формирования образа является суггестивный. Суть суггестивного (внушающего) механизма - вызвать в читателе определенное настроение, внушить ему чувства и, во вторую очередь, мысли, угодные автору. Реализация суггестивного механизма - постановка слов в необычные сочетания: свод неба - прохладно-голубой, жар - кипучий, тишина - прохладная и т. д. Здесь важно другое: логическая недоказуемость качества, приписываемого предмету.

В произведениях Р. Брэдбери данный механизм формирования образа преобладает. Обратимся к примерам: lake... quantity of steam - озеро... квинтэссенция пара . В авторском понимании озеро предстает бурлящим, словно дышащим, а значит, живым.

Говоря о природе, писатель подчеркивает ее гармонию, как нельзя лучше запечатленную в авторской метафоре: ...trees woven across the sky, or... the sky... woven into the trees - деревья вплетены в небо или... небо... вплетено в деревья. Гармония, рисуемая Брэдбери, настолько совершенна, что, кажется, невозможно понять, деревья ли вплетаются в небо или же небо - в деревья.

Таинственность природы автор раскрывает при помощи олицетворения: world blowing in one nostril - мир, дующий в одну ноздрю . Подобное олицетворение вызывает ассоциации с языческим богом ветра, стремящимся своим дуновением разогнать или же, наоборот, нагнать тучи. Очень необычно и красочно авторское сравнение: ...winds... like ghost whales unseen - ветра... как призрачные невидимые киты . Сравнение ветров с китами уже по сути своей необычное, загадочное, тем более - с призрачными, невидимыми китами, могучими властителями морей, скорее даже духами моря, что создает атмосферу таинственности.

Примечательно, что в произведениях Р. Брэдбери неодушевленные предметы не только обретают жизнь, но и становятся равноправными участниками событий. Вот как автор описывает страх: scrabbling assault of midnights - карабкающаяся атака пол- ночи (полночь в роли живого охотящегося существа); nuzzling, whispering ravine - вынюхивающий, шепчущий овраг (овраг - живое существо). Подобное олицетворение вызывает если не страх, то неприятное чувство чего-то противоестественного.

Доминантой лингвистической репрезентации образа Механической Собаки в романе «451 ° по Фаренгейту» является авторское сравнение. Благодаря авторским сравнениям в воображении рисуется яркий образ Собаки как воплощения зла, жестокости, исчадия ада: It [Hound] was like a great bee come home from some field where the honey is full of poison wildness, of insanity and nightmare. - Она (Собака) была словно гигантская пчела, вернувшаяся домой с поля, где мед был полон отравляющей дикости, безумства и кошмара... Стоит обратить внимание, что выбор для сравнения гигантской пчелы уже указывает на неестественность, «неприродность» Механической Собаки, поскольку в природе для пчел не характерны гигантские размеры. Кроме того, характеристика меда/ нектара, которым питается пчела, как отравляющего вещества, усиливает эффект негативного, страшного, злого. Его создают такие лексемы, как «(отравляющая) дикость», «безумство», «кошмар». В итоге напитавшись подобным нектаром, Собака сама начинает излучать зло.

Однако, несмотря на негативные стороны жизни, Р. Брэдбери подчеркивает мысль о том, что сама жизнь со всеми плюсами и минусами представляет собой бесценное счастье, волшебство которого раскрывает яркое авторское сравнение: Happiness like... magic salt mill that, thrown in the ocean, made salt forever and turned the sea to brine. - Счастье... как волшебная мельница соли, которая, будучи выброшена в океан, навсегда сделала море соленым . Бесспорно, трудно представить море пресным. Соленость - это его обычное состояние, но достаточно придумать волшебную притчу - и этот простой, казалось бы, факт становится самым настоящим чудом. Подобным сравнением писатель стремится показать, что счастье окружает нас повсюду, и только когда какой-нибудь поэт сочинит красивую историю, оно всплывает наружу и предстает перед нами во всей своей красе.

Таким образом, главенствующая роль в способах создания художественной образ ности, без сомнения, принадлежит изобразительным средствам языка. «Слова, употребленные в переносном значении, и слова измененные украшают речь, словно некие звезды», - писал Цицерон (цит. по [3: 159]).