Библейские мотивы средневековой военной лирики Лоуренса Майнота

В те далёкие времена, куда переносит нас рифмованное произведение Майнота, в Европе разыгрывалисъ драматические собъгтия, оставившие заметив™ след в литературе несколвких европейских стран. Позднее для обозначения этого периода в истории возникло понятие Столетняя война. Волнами прокатывалисъ по Европе полчища страшнъгх воинов: англичан, французов и их союзников. Рисуя яркую картину прошлого, автор старой поэмы полагает, что английский королв и в его лице англичане, занимающие территорию Англии, имеют законные претензии на богатые земли, в то время подвластные французскому королю. Каким образом и когда англичане оказалисв на своей новой родине, автор не говорит, и мы не знаем авторской версии предыстории этого политического конфликта. Но, очевидно, у него нет сомнений в законности притязаний английской стороны.

В военной поэме о противостоянии английских и французских сил средневековый поэт Лоуренс Майнот исполвзует библейские сюжеты [The Poems of Laurence Minot 1333-1352. 1997]. Из Старого Завета он заимствует мотивы «сотворение мира», грех Адама, тему «исхода» и «обретения земли обетованной». Библейские аллюзии служат Майноту болвшей частвю для подкрепления легитимности притязаний английской короны. В поэтическом тексте так же упомянуты мотивы Нового Завета: мучения Христа и казнв на кресте, Дева Мария и новозаветная Троица.

Со старозаветной библейской реминисценции о сотворении мира начинается первый эпизод поэмы. Несколвкими скупыми мазками средневековый автор лаконично и объёмно рисует картину начала мира:

"Trew king that sittes in trone, ...

Ais Thou made midelerd and the топе and testes andfowles grete and smale" (I, v. 1; 5-6). В англоязычной версии Библии широко известной как Авторизированная версия короля Иакова в Первой книге Моисея акту творения мира посвящена целая глава. "In the beginning God created the heaven and the earth" (Gen. 1:1), в 9-10 стихах Бог сотворил сушу - "midelerd" по Майноту. Стихи 20-21 рассказывают о том, как были созданы животные и птицы - "bestes andfowles". Акт создания диких животных и птиц подчёркивается в стихе 30 [The Holy Bible 1978]. «Trew king» - так обращается к Творцу Вселенной средневековый поэт. Далее в тексте мы не раз встретим упоминание о другом «правилъном» персонаже - короле Эдуарде, которому неизменно оказывается божественное покровителъство:

"Now God help Edward in his right-

Amen! - and all his redy rowt.

His redy rowt motJhesu spede and save tham both by night and day;

that lord ofhevyn mot Edward lede and maintene him als he wele may." (1, v. 31-36). В этом отрывке для средневекового поэта очевидна связв между Богом, Иисусом и «владыкой небесным» - God, Jhesu, lord of hevyn. Заканчивая первую песню, Майнот призывает Иисуса в памятв о его пяти ранах помочв достичв мира и спокойствия в Англии. О каких пяти известных поэту ранах Христа идёт речв в произведении можно толвко догадываться. Несомненно, что этот вопрос нуждается в детальном исследовании. В Евангелии от Иоанна еств упоминание о ране, нанесённой Иисусу уже после смерти: "But one of the soldiers with a spear pierced his side, and forthwith came there out blood and water" (John 19: 34) [The Holy Bible 1978: 1125]. Далее в тексте Евангелия всколвзв сообщается о Никодиме (Nicodemus). Необходимо отметитв, что в том же манускрипте, который донёс до наших дней военную поэму Л.Майнота, содержится латинский текст апокрифического «Евангелия от Никодима». Возможно, именно там удастся найти дополнительные сведения.

В начале третвего эпизода, повествующего о походе короля Эдуарда в Брабант за вассальной данвю, средневековый поэт вновв обращается к теме сотворения мира, увязывая её с законным долгом короля защищатв своё право:

"God that shape both se and sand save Edward king of Ingland, both body, saul, and life and grant him joy withouten strif.” (Ill, v. 1-10). В данном фрагменте утверждается, что королв получил свои территории ещё от начала мира, владеет ими по праву и защищает их с божественной помощвю. Далее поэт подчеркивает, что королв собирается остатвся житв в Брабанте: "Oure king was ситеп, trewly to tell, into Brabantfor to dwelP' (III, v. 11-12). Это чрезвычайно интересное заявление, если иметв в виду как пребывание короля в Антверпене, в котором он решил остановитвся, отразилосв на благополучии города и процветании страны. По-видимому, в завуалированной форме в данном отрывке присутствует и знакомый старозаветный сюжет «исхода», тем более что в контексте поэмы ему предшествует переход через море - военная морская экспедиция - и сухопутное сражение. Этот мирно начавшийся поход Эдуарда заканчивается крупным морским боем, где силы противника во много раз превосходят отважных воинов - англичан, отдающих жизнв за правое дело короля.

Интерпретация библейского сюжета «исхода» и «завоевания земли обетованной» в европейской литературе как бы подразумевает, что все современные народы когда-то пришли на населяемые ими земли. Затем с течением времени в результате важных изменений, наступивших в геополитической ситуации в Европе, они захотели вернуться. Полагают, что с этой точки зрения в средние века идея о переселении была универсальной. Практически все рассказы основаны на легендах, некоторые из этих легенд раньше других попали в средневековые труды старых авторов: историографов, хронистов, писателей. Одной из самых интересных легенд стал библейский рассказ об «исходе» «избранного народа» из Египта и о том, как этот народ завоевал «землю обетованную». Захватывающий рассказ со сказочным сюжетом о событиях в экзотических местах, заботой Бога о «его народе» и смелостью, решительностью, отвагой предводителя, несомненно, привлекал и будоражил умы средневековых людей. Некоторые характерные детали сюжета «исхода» и «завоевания земли обетованной» встречаются часто, хотя и в весьма завуалированной форме. Создавая официальные национальные истории, многие средневековые авторы ставили себя на место Моисея и его последователей. В результате, оказывалось, что, и их народ тоже совершил подобные подвиги. С одной стороны, в стародавние времена он откуда-то бежал, но после разных перипетий завоевал достойную новую, красивую и богатую родину, где и живут теперь его потомки. С другой, обстоятельства изменяются, и что-то заставляет народ возвращать в покинутые края. Сюжеты о походах и переселения, мифы и сказки, рассказывающие о каком-нибудь герое или его происхождении из далёких земель, об его странствиях, победах и, наконец, поселении в удобном для жизни месте.

В хрониках Беды Достопочтенного, Ненния и Гальфрида Монмаутского можно найти подробности того, как в середине V в. англы и саксы повторили подвиг Моисея. Конечно, в подробных версиях «начала» английской государственности встречаются и ряд специфических особенностей, характерных для английской национальной версии. Национальный пейзаж, национальный колорит и местные детали встраивают библейский сюжет в картины прошлого другой страны. В Средневековье история Моисея могла быть знакома многим и, по-видимому, вызывала интерес. Словом, есть основание полагать, что библейский исход был частью европейской культуры. В самом общем виде повествовательная канва библейского Исхода передаёт, что в какой-то момент из Египта в дальний военный поход отправляется многочисленное войско, состоящее из двенадцати отрядов, во главе с верховным предводителем Моисеем. Цель похода - завоевание некой земли, родины предков. "... you шау live, and multiply, and go in and possess the land which the Lord sware unto your fathers." (Deut 8:1) [The Holy Bible 1978: 216]. В Библии эта Богом обещанная бывшая родина, в поисках которой народ претерпел столько многолетних трудностей и лишений, описывается так: "and to bring them up out of that land unto a good land and large, unto a land flowing with milk and honey..." (Ex 3: 8) [The Holy Bible 1978: 64]. Одним из самых впечатляющим и запоминающихся событий становиться переход через море, когда вода стала стеной. Далее Библия описывает многолетний и многотрудный поход-завоевание, в результате которого рождается новая государственность, и покоряются громадные просторы. Наконец, спустя десятилетия, Богом избранный народ или войско обретает новую страну для счастливой и беззаботной жизни. Поэтическая одухотворённость и восторженность библейского описания этого края, его красот и богатств завораживает даже сегодня: "Рог the Lord thy God bringeth thee into a good land, a land of brooks of water, of fountains and depths that spring out of valleys and hills; A land of wheat, and barley, and vines, and fig trees, and pomegranates; a land of oil olive, and honey; A land wherein thou shall eat bread without scarceness, thou shall not lack any thing in it; a land whose stones are iron, and out ofthose hills thou may dig brass" (Deut 8: 7-9) [The Holy Bible 1978: 216]. Плодородие, благополучие, зажиточность и возделанность вассально зависимого от Эдуарда Брабанта передается автором скупо и лаконично:

"that he said both day and night help sir Edward in his right in loan, in feld, in frith and fen." (Ill, v. 27-29) Слова «frith and fen» обозначают "woods and marshland". Поэт рисует образ плодородного, хорошо обработанного, пригодного для жизни края, где есть богатые города, один из них - полюбившийся королю Антверпен. Но богатая земля Брабанта - это ещё не все законные владения короля Эдуарда. Королевская цель - не только оставить за собой этот благодатный край, но и занять Францию.

"Now по longer wil he spare, hot unto Frounce fast will he fare to confort him with grapes. "

Furth he ferd into France -

God save him fro mischance and all his company." (IV, v. 16-26) Именно Франция влечёт Эдуарда. Он стремиться во Францию. Манящая, славная своей природой, «богатая флёр де лис», станет его наградой, утешит его спелым виноградом. Прекрасная, обширная и изобильная Франция с чудесными виноградниками, несомненно, замечательно подходит на роль «земли обетованной», ради неё стоило предпринимать трудный и опасный поход, вести жестокую войну. Стремление короля вернуть себе земли предков - "his heritage to win" приведут к кровопролитиям и многочисленным жертвам. Однако, по мнению поэта, стремление короля и законное и справедливое, и поэтому оно поддержано самим Богом. Здесь явно слышится мотив завоевания и обретения когда-то покинутой родины.

"Now God that es of mightes maste grant him grace of the Holy Gaste his heritage to win.

And Mary moder of mercy fre, save owe king and his menye fro sorrow and shame and syn.” (IV, v. 7-12) Взывая к небесному покровителю короля, поэт умоляет его помочь Эдуарду в деле возвращения наследия отцов. В этом стихе поэт впервые упоминает «благодать Святого Духа» и Марию, матерь милосердную. Моля о заступничестве, средневековый автор просит Марию спасти короля и его людей от печали, стыда и греха. Далее по тексту в песне седьмой Майнот, обращаясь к Марии, назовёт её «кроткой», по-английски "mild". Здесь же поэт объединит имя Марии с понятием Бога: 'thrugh might of God and mild Mart' (VII, v. 43). Говоря о Марии, необходимо подчеркнуть, во-первых, что это имя всего лишь два раза встретиться в тексте поэмы. Во-вторых, это единственное женское имя, и единственная почти полулегендарная женщина, упомянутая Майнотом в 1017 строках его рифмованного произведения. Феномен отсутствия женских персонажей у Майнота представляется нам чрезвычайно любопытным и почти мистическим. Такой же загадочной и таинственной в контексте поэмы предстает Мария. Раннее в тексте третвей песни обнаружился намёк на какую-то неведомую богиню, имеющую отношение к Иисусу, так как они упомянуты поэтом в одном стихе: "that yt may be to Goddes pay." (Ill, v. 10). Эта реминисценция и Мария персонифицируют женский образ в творчестве Майнота, что само по себе достаточно необычно. Возможно, что, по Майноту, тот факт, что Мария выступает на стороне англичан, пытающихся вернутв себе французские земли своих предков, представляется символическим.

Шестая частв средневекового рифмованного произведения посвящена жестокой осаде и бесславной капитуляции Турени. Она заканчивается обращением поэта к мучителвному и эмоционалвно тяжёлому сюжету Нового завета - распятию на кресте за грехи Адама. Как обычно сжато и образно Майнот в двух строках создает страшную сцену ужасной казни:

"God that rest on Rode for sake of Adams syn" (VI, v. 75-76) В современном английском языке "rood" имеет значение «крест, распятие» или балка, а написание в старом манускрипте напоминает другое слово "rod" - «прут, палка» или стерженв, брус, жезл и с переносным значением властв, сила. "Rod" исполвзовался для наказания и нанесения телесных повреждений. Первоначальное значение слова связано с веткой как частвю дерева. В слове нет никакого указания на крестообразную форму орудия казни, зато содержится намёк на апокрифическое столбование Иисуса. К тому же сочетание глагола с послелогом "rest on", употреблённое средневековым автором, означает «опиратвся на что-либо или кого-либо», что вполне логично, если жертва стоит привязанная к столбу. Трудно представитв, что распятый на кресте, так как сегодня видится подобная казнв, «отдыхает или покоится» на нём, скорее всего можно говорить о том, что он висит. Поэтому, считаем, что ни выбор орудия наказания, ни выбор глагола, описывающего не действие, а скорее состояние, не являются у средневекового автора случайными. В этой связи отмечаем, что Майнот, говоря об искуплении греха только одного Адама, не вспоминает ни Еву, ни первую человеческую пару, что, возможно, свидетельствует о какой-то другой традиции. В седьмом эпизоде Майнот так же обращается к небесному покровительству. На этот раз он просит заступничества у новозаветной Троицы: "Fader and Sun and Haly Gaste." (VII, v. 28). В этом контексте, где все слова понятны и ясны их значения, двусмысленным предстаёт только «Sun». Написанное, так как оно есть, да ещё с заглавной буквы оно означает «Солнце», что не только полностью меняет смысл высказывания, но и усиливает уже имеющиеся ассоциации. Если рассмотреть «gaste» как порыв от англ, gast и родственное фр. geste, то известная фраза превратиться в «Святой порыв, подвиг», «то тоже впечатляет. Тогда эту строку Майнота можно понять по- другому: «Отче, Солнце и Святой Подвиг», что вполне вероятно, могло иметь смысл и место во времена средневекового поэта.

Полагаем, что все «тёмные» места древнего поэтического рассказа, ассоциирующиеся у нас с текстом Библии, расходятся с современной редакцией. Возможно, в эпоху Майнота они не были такими «тёмными», запутанными и непонятными. Можно предположить, что когда Майнот создавал свою военную поэму, ещё не существовало канонического текста Библии, и он был в стадии разработки. Тем самым подтверждается мысль, что Библия как продукт совокупного человеческого творчества создавалась достаточно долго и претерпела много изменений и переработок. Поэма Лоуренса Майнота косвенно свидетельствует о том, что в первой половине XIV зека в Англии Библия как главная книга всё еще создавалась.