Бронзолитейный комплекс эпохи ранней - развитой бронзы на поселении Карьер Таи-1 (Барабинская лесостепь)

Изучение бронзолитейного производства во всех многообразных проявлениях имеет исключительно важное значение для реконструкции хозяйственной деятельности человека и в конечном итоге воссоздания экономического потенциала носителей той или иной археологической культуры.

В полевой сезон 2019 г. Западно-Сибирский отряд Северо-Азиатской комплексной экспедиции ИАЭТ СО РАН совместно со специалистами Германского археологического института проводил исследования памятника Карьер Таи-1.

Памятник располагается в 3 км к ЮВ от р.п. Венгерово (Венгеровский р-н Новосибирской обл.), на краю высокой надпойменной террасы левого берега р. Тартас, в межкурганном пространстве широко известного в литературе «Усть-Тартасского могильника» саргатской культуры раннего железного века.

В результате геофизических исследований в 2018–2019 гг. был выявлен участок памятника площадью 400 м2, содержащий различные аномалии, обособленные объектом (рвом) подковообразной формы. Часть объекта, по-видимому, разрушена в результате эрозии почв на краю террасы.

С целью проверки данных геофизики в 2019 г. сплошной площадью исследована половина площади вышеописанного объекта (208 м2).

В результате обнаружены ямы хозяйственного назначения, обособленные двумя концентрическими рвами подковообразной формы. В ямах, рвах и в культурном слое над ними найдены многочисленные фрагменты керамических сосудов, изделия из камня (скребки, ножевидные пластины, отщепы, сколы, нуклеусы) и кости (наконечники стрел, проколки, лощило), а также кости животных и рыбы.

Серия выявленных при раскопках ям имеет в заполнении фрагменты керамики гребенчато-ямочного облика, относящиеся к ранней поре бронзового века, что свидетельствует о существовании на этом участке более древнего поселения.

Рвы, окружавшие ямы, имели разное заполнение. Внутренний ров содержал мешаную серо-желтую почву, внешний – темно-серую сажистую супесь. Возможно, по этой причине, из-за разных магнитных свойств почвы, внутренний ров не отразился на геомагнитной карте. Согласно стратиграфическим наблюдениям, внешний ров более поздний, нежели внутренний, хотя не исключено, что объекты сооружались в достаточно короткий промежуток времени и сосуществовали. В некоторых местах стенка между рвами отсутствует. Ширина объектов достигает 4 м, глубина от уровня материка 0,4–0,6 м.

На дне рва № 2 обнаружен бронзолитейный участок, состоящий из углубленного в землю очага (яма № 106) (рис. 1) и хозяйственных ям, содержащих керамику, кости животных и рыбы, а также известняковые конкреции.

Очаг представлял собой углубление округлой формы. Его размер по верхнему абрису 0,8 × 0,97 м, по уровню дна 0,7 × 0,67 м. Стенки неровные, наклонные. Глубина варьируется от 0,26 до 0,35 м. Дно неровное, имеет плавное понижение от стенок к центру.

С севера в верхней части ямы обнаружена ступенька шириной от 0,05 до 0,13 м. В ней выявлено подчетырехугольное наклонное углубление размером 0,17 × 0,18 м, предназначенное, скорее всего, для размещения оборудования для нагнетания воздуха. На уровне дна ямы, вдоль всей северной стенки, зафиксирован подбой.

Рис. 1. План ( А ) и разрез ( Б ) ямы № 106 (поселение Карьер Таи-1).

1 – керамика; 2 – фрагменты тигля; 3 – линия разреза; 4 – нивелировочная отметка; 5 – темно-серая (черная) сажистая супесь; 6 – мешаная желто-серая супесь (нора грызуна); 7 – мешаная светло-серо-бурая супесь с большим содержанием пепла; 8 – плотная желто-серая супесь; 9 – ярко-оранжевая плотная супесь; 10 – фрагмент керамики; 11 – мешаная светло-серая, белесая супесь.

Тигель (рис. 2) представлен крупным обломком, позволяющим реконструировать первоначальную форму изделия. Размеры сохранившейся части 4 × 4,4 см. Высота 3,1 см. Ширина бортика 1 см. Толщина дна 1,8 см. Глубина рабочей камеры 1,5 см. Изделие реконструируется как овальная или каплевидная плоскодонная чашечка с невысоким бортиком и асимметричным сливом. Реконструируемая длина – 8 см, ширина – 5–6 см. Объем рабочей камеры – 35–50 см3. Тигель изготовлен из крупных кусков формовочного материала на деревянной модельной площадке. На это указывают сохранившиеся на его днище отпечатки волокон древесины.

Судя по морфологическим признакам, изделие относится ко второму типу тиглей в культурах раннего металла Западной Сибири. Отличительной чертой этих плавильных устройств является овально-каплеобразная форма с толстым дном и хорошо выраженным сливом [Дураков, Кобелева, 2017, с. 24]. Наиболее ранний образец таких тиглей найден на территории одиновского поселения Марково-2 [Молодин, 1981, рис. 9, 1 ]. Следует отметить, что большинство тиглей этого типа происходят с памятников кротовской культуры. Например, два целых экземпляра найдено в погр. № 282 могильника Соп-ка-2/4В [Молодин, Гришин, 2016, с. 246–247, рис. 391, 1 , 2 ]. Еще четыре изделия найдены на кротовских памятниках Прииртышья, один на поселении Черноозерье VI [Кондра-

Заполнение объекта неоднородно. В верхней части содержалась темно-серая (черная) супесь мощностью до 0,23 м, которую подстилала мешаная, светло-серо-бурая с большим содержанием пепла супесь мощностью до 0,2 м. На уровне дна обнаружена ярко-оранжевая плотная, прокаленная почва (мощность слоя до 0,03 м), возможно, остатки футеровки горна.

Данный тип очага имеет ряд довольно близких аналогий в материалах памятников кротовской культуры. Например, округлый горн найден в жил. № 4 поселения Преображенка-3 [Молодин, 1977, с. 54]. Близкое по конструкции сооружение зафиксировано в жил. № 7 поселения Венгерово-2 [Мо-лодин и др., 2018, с. 50–51, рис. 8, 1 ].

Техническое назначение вышеописанного очага документируется найденными в его заполнении обломками форм, тигля и, видимо, фрагментами футеровки дна.

Рис. 2. Тигель из ямы № 106.

тьев, 1974, рис. 1, 2 ; Стефанова, 1998, рис. 6, 4 ], три остальных на поселении Саранин II [Стефанова, 1998, с. 66].

В очаге также найдены довольно крупные обломки двух форм. Одна из них имеет размеры 2,3 × × 2,5 см. Толщина стенок 2,9 см. Сохранились спинка и рабочая камера для отливки какого-то крупного линзовидного предмета. Формовка изделия, ви- димо, производилась по модели. Спинка уплощена и выровнена плоской деревянной палочкой.

Второй обломок формы имеет размеры 2,5 × × 3 см. Толщина стенок не менее 2 см. Он также предназначен для отливки крупного предмета. Судя по отпечатку древесной структуры, на поверхности рабочей камеры форма изготовлена по деревянной модели.

Рис. 3. Керамика из заполнения ямы № 106.

Рис. 4. Керамика из заполнения рвов поселения Карьер Таи-1.

Кроме этого, в очажной яме обнаружен абразив (рис. 3, 4 ), который представляет собой фрагмент стенки керамического сосуда, одна из сторон его имеет следы сработанности.

В заполнении ямы найдены многочисленные фрагменты, предположительно, от шести керамических сосудов (рис. 3). Наиболее показательны: фрагмент горловины крупного сосуда, орнаментированный рядом попеременных галочкообразных вдавлений и «жемчужин», а также двумя параллельными горизонтальными линиями, составленными из оттисков гребенчатого штампа (рис. 3, 1); фрагменты стенок сосудов, в одном случае декорированные параллельными рядами, составленными из парных оттисков зубов животного (?) (рис. 3, 5), в другом – оттисками семечковидного в сечении гребенчатого штампа (рис. 3, 8). Обработка поверхности, судя по хаотичным бороздкам, проводилась щепой. Керамический комплекс из очага созвучен с керамическими материалами, содержащимися во рвах и хозяйственных ямах (рис. 4). Они представлены многочисленными толстостенными фраг- ментами от разных керамических сосудов баночной формы. В орнаментации керамики преобладает гребенчато-ямочная техника. Судя по орнаментации и технологии изготовления, большая часть посуды относится к эпохе ранней – развитой бронзы (одиновская и кротовская археологические культуры, III тыс. до н.э.). Надо сказать, что, несмотря на имеющие место элементы сходства с керамикой, как кротовской, так и одиновской культур, выявленный на памятнике керамический комплекс следует признать до статочно своеобразным, что в дальнейшем потребует его особого анализа.

Данную хронологическую позицию также подтверждает 14С-дата, калиброванная по ±2σ – 3090–2701 до н.э., полученная по кости животного из заполнения рва.

Стоит также отметить определенный синкретизм керамического комплекса, имеющий как кро-товские, так и одиновские черты.

На прилегающей к очагу территории в заполнении рвов и в слое почвы над объектами найдена серия предметов, также связанных с литейным про-

Рис. 5. Техническая керамика с поселения Карьер Таи-1.

1 – обломок литейной формы; 2 – обломок тигля; 3–8 – обломки литейных форм и глиняной обмазки; 9 , 10 – абразивы на фрагментах керамики; 11 , 12 – изделия из глины.

изводством: фрагмент литейной формы, обломок тигля, абразивы на фрагментах керамики, фрагменты глиняной пластики и обмазки (рис. 5).

Литейная форма изготовлена на фрагменте керамики (рис. 5, 1 ). Ее размеры 5,9 × 5,2 × 1,1 см. Сохранилась часть рабочей камеры в виде вытянутого углубления подпрямоугольной формы. Дно рабочей камеры ровное, имеет понижение от одной длинной стенки к другой, соответственно. Размер камеры 2,6 × 1,4 см, глубина 0,1–0,2 см. Фрагмент керамики, послуживший материалом для изготовления формы, представлял собой неорнаментированную стенку керамического сосуда. Необходимо отметить, что обработка поверхности выполнена зубчатым с неровным краем инструментом (щепой?), из-за чего на внутренней и внешней сторонах изделия фиксируются хаотичные бороздки.

Литейные формы на фрагментах керамики представляют собой самую многочисленную группу технической керамики кротовской культуры. К настоящему времени нами учтено не менее 25 таких изделий, найденных на территории бронзолитейных участков поселений Преображенка-3, Венге-рово-2 [Молодин и др., 2012, с. 115–116, рис. 13, 14; Дураков, Кобелева, 2017, с. 23]. Все они однотипны и предназначены для отливки стандартизированных слитков в виде вытянутых пластинок или стержней.

Фрагмент тигля найден во рву № 1 (рис. 5, 2 ). По всей видимости, тигель относится к тому же типу, что и найденный в заполнении очага. Сохранилась часть стенки с плавильной емкостью. Стенка округлая, хорошо заглажена, в верхней части уплощением выделен бортик шириной 0,7 см. Высота сохранившейся части 3,2 см. Максимальная толщина изделия 1,8 см. Размеры сохранившейся части рабочей камеры 1,5 × 1,9 см.

Два абразива (рис. 5, 9, 10 ) изготовлены из стенок керамических сосудов. Один из краев имеет следы сработанности.

Из глиняной пластики стоит отметить сформованную лепешку округлой формы, с отпечатками ребра плоского инструмента (рис. 5, 11 ) размером 2 × 2 × 1,3 см. Назначение данного предмета до конца неясно, но следует отметить статистическую закономерность, заключающуюся в том, что подобные предметы фиксируются на целом ряде бронзолитейных участков как в одиновской культуре, например, в очаге жил. № 1 поселения Старый Тартас-5 [Молодин, Нестерова, Мыльникова, 2014, с. 114], так и в кротовской культуре, например, на поселениях Абрамово-10 и Венгерово-2 [Молодин и др., 2012, с. 113].

Таким образом, на территории раскопа выявлен бронзолитейный участок, типичный для этой эпохи. Характер проводимых здесь работ, объем плавок, достигающих, судя по размеру тигля, 0,3–0,4 кг, присутствие формы для отливки стандартизированных слитков, указывает на довольно высокий уровень специализации производства. По всей видимости, при плавке использовалась искусственная подача воздуха. Меха были известны как кротовским, так и одиновским мастерам. Так, каменное сопло было найдено в погр. № 282 кро-товского литейщика из могильника Сопка-2 [Мо-лодин, Гришин, 2016, рис. 394]. Обломки трех керамических сопел зафиксированы в жил. № 1 одиновского поселения Старый Тартас-5 [Молодин, Нестерова, Мыльникова, 2014, с. 114].

Керамический материал комплекса демонстрирует своеобразие и может быть охарактеризован как смешанный одиновско-кротовский. Найденное здесь литейное оборудование также носит синкретический характер, хотя более тяготеет к кротов-ским образцам. Следует отметить, что стратиграфически для одиновской культуры фиксировалась более ранняя позиция [Молодин и др., 2011], однако синкретизм керамики и радиоуглеродная дата свидетельствуют о том, что активное взаимодействие между носителями этих археологических культур началось, вероятно, уже в начале III тыс. до н.э.

Исследование выполнено при поддержке РФФИ (проект № 18-09-40051).