"Бывшие" из числа земских служащих Уфимской губернии в советских государственных структурах

Башкирский государственный университет, Уфа, Россия, ,

,

Несмотря на смену уже нескольких поколений, в российском обществе до сих пор отсутствует консенсус в оценке событий 1917 г. Дискуссионным, в частности, остается вопрос о глубине цивилизационного разрыва между дореволюционной и Советской Россией, «старым» и «новым» миром. Местное самоуправление является важным социальным институтом, изучение которого позволяет проследить не только функциональную или организационную преемственность между управленческими структурами двух исторических периодов, но и кадровую. В рамках данной статьи предпринята попытка выявить наличие такой преемственности на основе анализа биографий земских служащих Уфимской губернии.

Вопрос о кадровой преемственности между земскими управами и государственными структурами советского периода до настоящего времени находился на периферии земствоведения.

Факты использования организационного и кадрового потенциала земств при создании исполнительных комитетов были впервые систематизированы Г.А. Герасименко в его фундаментальной книге «Земское самоуправление в России» (1990: 211–225). В коллективной монографии 2005 г. Г.А. Герасименко вновь повторяет тезис об инерционности дореволюционной модели муниципальной власти. Он подчеркивает, что земское самоуправление «представляло собой солидную управленческую структуру, которая продолжала двигаться по проторенной колее» и после Февральской революции (Земское самоуправление…, 2005: 321). Однако хронологические рамки названных исследований ограничены 1918 годом. Региональные изыскания, в свою очередь, охватывают период либо до 1917 г. (Азаматова, 2021), либо до 1919-го1. Попытки проследить дальнейшую судьбу представителей «третьего элемента» на примере конкретного земства или профессиональной группы практически отсутствуют. На необходимость «просопографического исследования биографий земских служащих» указывает и Е.В. Чернышева2.

В отсутствие обобщающих работ особую значимость приобретают исследования по истории развития определенных отраслей или учреждений. Публикации, посвященные становлению статистической службы (Ганиев, Гатауллин, 2010; Шишкин, 2010), библиотечного дела3 включают не только биографические данные сотрудников, но и сведения о круге их обязанностей, основных достижениях. Аналогичной информацией оперируют авторы статей об Уфимской фельдшерско-акушерской школе (Еремина, 2014), Бактериологическом институте (Буравцов, 2017).

В качестве источниковой базы исследования привлекались справочные издания, содержащие сведения об организационной структуре органов местного самоуправления и пофамильные списки служащих: адрес-календари, справочники по городскому общественному управлению и т. д. Для оценки профессиональных компетенций сотрудников, круга их должностных обязанностей были использованы отчеты, составленные непосредственными руководителями земских учреждений (Санитарного бюро, Бактериологического института), а также журналы заседаний дореволюционных и советских органов власти. Уникальный фактологический материал о биографиях отдельных служащих содержится в документах Башкирского землячества Всесоюзного общества старых большевиков. В фонде 1832 Национального архива Республики Башкортостан отложилась коллекция автобиографий членов землячества, воспоминаний, протоколов встреч.

В научной литературе неоднократно отмечалось, что практически все органы земского и городского самоуправления крайне негативно отнеслись к событиям Октября 1917 г. Для земств Уральского региона были характерны три формы борьбы против советской власти: стачки служащих, пассивное противодействие и вооруженное сопротивление. Земства и органы городского самоуправления Уфимской губернии тяготели к первой из перечисленных форм4. Характерно, что большевики в воспоминаниях об октябрьских событиях в Уфе не отделяли земских и городских служащих от правительственных чиновников и сотрудников присутственных мест – «саботаж был всеобщим»5. Так, в Уфимском губернском земстве к забастовке, которая проходила в первые дни 1918 г., не примкнули всего пятеро: Сентищев, Архангельский, Кожухин, Зирах, Васильев. Общее собрание управы объявило бойкот штрейкбрехерам и выразило сожаление, что «указанные сослуживцы проявили свою несолидарность с общим решением»6.

Ключевой фигурой среди штрейкбрехеров являлся Василий Викторович Архангельский (1889–1960 гг.), работавший счетчиком Уфимской губернской земской управы с 1907 г. Параллельно он заведовал библиотекой служащих губернского земства, окончил курсы библиотекарей при Московском университете им. А.Л. Шанявского. Обе муниципальные должности давали возможность заниматься распространением нелегальной литературы и сбором средств для нужд РСДРП, членом которой В.В. Архангельский являлся с 1905 г.7

Бойкот, объявленный ему в январе 1918 г., оказался непродолжительным. Уже 21 марта Василий Викторович получил от Ревкома назначение комиссаром в губернское земство и немедленно приступил к ликвидации этого «осиного гнезда контрреволюции», передав «часть дел в соответствующие вновь организуемые советские учреждения (губсовнархоз, отделы народного образования и здравоохранения), а имущество и документы, имеющие историческое значение, – в Краеведческий музей»1. В годы советской власти бывшего земского библиотекаря ждала блестящая карьера: генеральный представитель Всесоюзного текстильного синдиката во Франции и Великобритании (1920-е гг.), главный директор по химимпорту торгового представительства СССР во Франции (1930–1932 гг.), государственный арбитр при СНК РСФСР (1930-е гг.)2.

Уфимский губернский революционный комитет, который поручил В.В. Архангельскому ликвидацию «старых буржуазных учреждений», был создан 26 октября 1917 г. В его состав вошли семь человек, четверо из которых (большевики А.И. Свидерский, А.Д. Цюрупа, Н.П. Брюханов и левый эсер А.И. Бриллиантов) имели опыт земской или городской службы. Биографии перечисленных общественных деятелей, как уже отмечалось, неоднократно становились предметом научного анализа. Поэтому в рамках данного исследования акцент сделан только на тех фактах, которые непосредственно относятся к изучаемой теме.

Знаменитый «нарком продовольствия в тягчайшую пору Советской власти и соратник Ленина» (выражение А.И. Свидерского) Александр Дмитриевич Цюрупа (1870–1928 гг.) имел тесные связи с Уфимской губернией. Играя заметную роль в РСДРП, он вместе с тем реализовал свой потенциал и как агроном, и как статистик. В конце XIX – начале XX в. он работал в земских управах Херсонской, Симбирской, Уфимской, Тульской и других губерний (Писаренко, 1989). Вслед за А.Д. Цюрупой в новое земство перекочевывала группа его товарищей по подпольной работе (Пирумова, 1986: 207–209). На службу в Уфимское земство Александр Дмитриевич поступил в 1897 г. Губернская управа не просто «желала воспользоваться г-ном Цюрупою как опытным статистиком», но и ходатайствовала перед жандармским управлением о разрешении ему разъездов по губернии. В период с 1901 по 1905 г. он работал в других регионах, затем находился в ссылке.

После возвращения в Уфимскую губернию в конце 1905 г. А.Д. Цюрупа формально не имел отношения к земству. Активную политическую деятельность он сначала совмещал с должностью управляющего имением князя В.А. Кугушева, а с 1912 г. – с должностью агронома Уфимского отделения Московского сельскохозяйственного общества. Однако в годы Первой мировой войны он был откомандирован обществом в распоряжение уполномоченного по заготовке хлеба для армии (Писаренко, 1989), в этом качестве принимал постоянное участие в совещаниях, проводимых земскими и городскими деятелями3.

Опыт муниципальной службы Алексея Ивановича Свидерского (1887–1933 гг.) и Николая Павловича Брюханова (1878–1938 гг.) был гораздо скромнее, чем у А.Д. Цюрупы. А.И. Свидер-ский на рубеже XIX–XX вв. занимался сбором и обработкой статистических материалов для Уфимской губернской земской управы, по итогам изучения земского школьного дела им была опубликована статья «Начальное образование в Уфимской губернии» (Кизин, 1971: 32). Н.П. Брюханов в 1916 г. заведовал продовольственным отделом Уфимской городской управы4, что – в условиях военного времени – означало большую степень вовлеченности в решение хозяйственных и экономических проблем5.

В 1918 г. вслед за А.Д. Цюрупой в Москву из Уфы было вызвано сразу несколько его коллег по партийной или земской работе: А.И. Свидерский, Н.П. Брюханов, И.А. Павлов и т. д. Н.П. Брюханов стал заместителем (1918–1921 гг.), а затем преемником А.Д. Цюрупы на посту наркома продовольствия РСФСР; А.И. Свидерский – членом коллегии Наркомпрода (Кизин, 1971: 69–75). В этом же наркомате остался работать И.А. Павлов6. Во второй половине 1920-х гг. Н.П. Брюханов и А.И. Свидерский сменили сферу деятельности. А.И. Свидерский работал в Наркомпросе, в конце 1920-х гг. являлся представителем советского правительства в Латвии, скончался от болезни в 1933 г. (Кизин, 1971: 126). Н.П. Брюханов, вершиной карьеры которого стала должность народного комиссара финансов СССР (1926–1930 гг.), был репрессирован и расстрелян в 1938 г.

Наряду с Н.П. Брюхановым и А.И. Свидерским к числу «ответственных советских работников» (характеристика В.И. Ленина) относился Борис Михайлович Эльцин (1875–1937 гг.). Член РСДРП с 1897 г., в 1910 г. он был сослан в Уфимскую губернию, работал санитарным врачом в

Белебевском, Бирском и Уфимском уездах. Перед Февральской революцией исполнял обязанности заведующего Санитарным бюро губернского земства1. Из значительного числа высоких постов, которые Б.М. Эльцин занимал в 1917–1918 гг., отметим должность заведующего отделом местного хозяйства НКВД РСФСР. Идя вразрез с мнением большинства коллег, Б.М. Эльцин отстаивал оригинальную концепцию организации советской власти «по образцу земского управления», а также идею обособленности местных коммунальных отделов от Совета народного хозяйства (Мамаев, 2020: 107–110).

В 1919 г. Б.М. Эльцин был назначен уполномоченным СНК РСФСР по организации советской власти в Уфимской губернии, а затем председателем Уфимского губернского революционного комитета. Работу в этой должности Борис Михайлович начал с оценки «состояния организации отделов ревкома» и разграничения сфер деятельности между губревкомом и Военным советом. За короткий срок Б.М. Эльцину удалось решить ряд вопросов по реорганизации и размещению отделов, ведению делопроизводства (Мордвинцев, 2021: 180, 186, 195, 210, 230, 244). В 1920-е гг. бывший санитарный врач работал в Главном политико-просветительском комитете РСФСР, Госплане РСФСР. Был репрессирован как участник троцкистской оппозиции.

Два члена Уфимского комитета РСДРП – Сергей Федорович Гарденин (1887–1949 гг.) и Петр Николаевич Григорьев – служили в земстве с перерывами, в промежутках между арестами и использовали свое должностное положение прежде всего для подпольной деятельности. П.Н. Григорьев, являясь заведующим отделом народного образования, отвечал за снабжение рукописями и бумагой нелегальной типографии социал-демократов. С.Ф. Гарденин в 1902–1903 гг. работал статистиком в Уфимском губернском земстве, а позднее, в 1912–1913 гг., занимался восстановлением уфимской партийной организации под прикрытием одной из общественных библиотек2.

Благодаря партийным связям в советское время оба уфимских подпольщика были трудоустроены в столице. До 1920 г. С.Ф. Гарденин работал в Народном комиссариате просвещения, участвовал в организации I Всероссийского съезда по внешкольному образованию. В начале 1920-х гг. Сергей Федорович – уполномоченный Народного комиссариата внешней торговли, торговый представитель СССР в Стокгольме. После смерти В.И. Ленина С.Ф. Гарденин утратил влияние во властных структурах, в ноябре 1924 г. он вернулся на родину и впоследствии работал в Госбанке, Наркомторге и Наркомснабе РСФСР. П.Н. Григорьев в 1914 г. отошел от активной партийной работы, в середине 1920-х гг. он служил в Наркомпроде СССР, будучи членом ревизионной комиссии при мельничном отделе3.

Игнатий Корнильевич Гудзь (1871–1939 гг.) представлял меньшевистское крыло РСДРП. Вслед за А.Д. Цюрупой он перекочевал из Херсонского земства в Симбирское, а затем в Уфимское (Пирумова, 1986: 218–219). Его работа на должности секретаря Уфимской губернской земской управы была сравнительно непродолжительной, впоследствии он работал в земствах Самарской, Тульской, Тверской губерний. Вместе с тем И.К. Гудзь отличался от своих однопартийцев иным отношением к земской службе: «Третий элемент тем и важен в земстве, что, работая в чисто буржуазном и сословном учреждении… он своей работой делает мероприятия земства внесослов-ными и даже социалистическими. Это последнее обстоятельство заставляет в службе в земстве видеть некоторую “миссию”» (Севастьянов, 2007: 34). Также именно в Уфе И.К. Гудзь начал большую работу по изучению «третьего элемента», собрав сведения о 12 тысячах земских служащих.

В 1918 г. в качестве сотрудника Московского губернского отдела народного образования И.К. Гудзь занимался реорганизацией средней школы. В 1921–1932 гг. он работал в Народном комиссариате просвещения, Центральном агентстве ВЦИК по снабжению и распространению произведений печати, Главном политико-просветительском комитете Наркомпроса, в последующие годы – политредактором Наркомпроса, преподавателем Московского университета4.

К категории «кочующих революционеров» можно отнести также Владимира Александровича Невского (1888–1974 гг.). Член РСДРП, он в разные годы служил в земских учреждениях Костромской, Самарской, Уфимской губерний. В Уфимской губернской земской управе В.А. Невский занимался развитием библиотечного дела, многие его методические разработки не утратили актуальности5. Весной 1921 г. Владимира Александровича вызвали в Москву для работы в Народном комиссариате просвещения РСФСР. В 1930-е гг. он занимался подготовкой всесоюзной переписи библиотек, составлял обзоры научной литературы, позднее сосредоточился на библиографии медицины (Фокеев, 2007).

По воспоминаниям современников, все врачи, кроме Б.М. Эльцина, встали в жесткую оппозицию к советской власти и после разгона Учредительного собрания «докатились до трехдневной забастовки». Когда один из уфимских врачей был отдан под суд за невыполнение приказов новой власти, его коллеги явились в зал суда и демонстративно запели «Вихри враждебные веют над нами». В итоге все они были подвергнуты семидневному аресту1. В ходе гражданской войны регион столкнулся с острейшим дефицитом медицинского персонала: те, кто в свое время избежал призыва на фронты Первой мировой, были мобилизованы либо белой, либо Красной армией.

Процесс восстановления системы здравоохранения нашел отражение в мемуарах Анны Павловны Поповой, отец которой, бирский большевик Попов, был близко знаком с А.Д. Цюрупой и Н.П. Брюхановым. В сентябре 1919 г. Уфимский губернский отдел здравоохранения (Губздрав) состоял из пяти человек. Туда входили доктор А.Е. Маневич, врач Д.А. Воздвиженский, И.Н. Сухов (бывший статистик Врачебной управы), А.П. Гадалов (бывший делопроизводитель медицинского отдела Уфимского уездного земства) и сама А.П. Попова, занимавшая должность секретаря. С особой теплотой она вспоминала Ивана Николаевича Сухова и Александра Петровича Гадалова, которые были «образцом дисциплины, преданности делу и скромности»2.

Среди всех перечисленных самым опытным представителем общественной медицины был Дмитрий Александрович Воздвиженский. В его послужном списке значилось заведывание Северной амбулаторией Уфы3, а также одним из уфимских лазаретов Всероссийского союза городов (ВСГ)4. По данным А.П. Поповой, помимо Д.А. Воздвиженского, в городе, где зимой 1919–1920 гг. бушевала эпидемия сыпного тифа, оставались только два врача: Анатолий Львович Нагибин, бывший ординатор земской соматической больницы, и Ракия Кутлубаева5. Последняя, заведовавшая в 1915 г. двумя лазаретами ВСГ6, осенью 1919 г. возглавила обе уфимские амбулатории и стационар. А.Л. Нагибин, помимо оказания медицинской помощи, продолжил преподавание в фельдшерско-акушерской школе (Еремина, 2014: 174).

В начале 1920 г. стали «приходить письма от врачей, бежавших с белыми, увезенных белыми… И многие просили разрешения вернуться, а вернувшись, работали не за страх, а за со-весть»7. Чуть позже началась демобилизация врачей из Красной армии. Почти каждый медик имел опыт работы в земских или городских лечебных учреждениях. Служивший некоторое время у белых бирский врач Г.И. Колотов впоследствии был удостоен звания заслуженного врача Башкирской АССР. «Весь свой опыт и знания» отдавал Губздраву Э.И. Гиккель, заведовавший до революции Санитарным бюро губернского земства, а в мае 1920 г. Губздрав возглавил демобилизованный из Красной армии Н.С. Гугель8.

Для квалифицированных представителей «третьего элемента» была характерна высокая степень географической мобильности. Санитарный врач Уфимского губернского земства Михаил Григорьевич (Меер Ааронович-Гиршевич) Рафес в 1913 г. переехал в Астрахань и был приглашен на должность заведующего отделом народного здравия только что созданного Астраханского земства. В годы Первой мировой войны Михаил Григорьевич организовывал противоэпидемические мероприятия, занимался размещением раненых и беженцев. В 1920 г. М.Г. Рафес стал главным санитарным врачом Наркомата путей сообщения, он являлся одним из создателей Института гигиены труда (Алиева, 2013: 292–297).

Карьера микробиолога и иммунолога Владимира Николаевича Крыжановского (1868– 1932 гг.) доказывает возможность сохранения не только рабочего места, но и руководящей должности. Выпускник Московского университета, В.Н. Крыжановский в 1906 г. поступил на службу в Уфимское губернское земство в качестве второго врача пастеровской станции. Вскоре станция обрела статус Бактериологического института, а Владимир Николаевич получил должность за-ведующего9. В 1914 г. он был призван на военную службу, после демобилизации вернулся к работе, однако в 1918 г. институт был вывезен армией Колчака в Омск. В 1921 г. учреждение было реэвакуировано и переименовано в Санитарно-бактериологический институт Уфимского губернского отдела здравоохранения. В.Н. Крыжановский продолжил руководить им вплоть до ареста в 1931 г. (Буравцов, 2017).

Еще один известный организатор советского здравоохранения, основоположник терапевтической школы Башкирии Дмитрий Иванович Татаринов (1877–1956 гг.) также имел отношение к земским структурам: в 1914–1918 гг. он являлся старшим врачом госпиталя Всероссийского земского союза в Уфе. Продолжили работу и многие рядовые земские врачи, например Александр Аристархович Смородинцев, который начал службу в Бирской земской больнице в 1906 г. Его сын, будущий известный вирусолог Анатолий Смородинцев, в 1919–1923 гг. обучался в Томском университете и каждое лето проходил практику в Бирской больнице под руководством отца1.

В рамках данного исследования важно подчеркнуть, что большинство из перечисленных медиков выполняли до Октября 1917 г. не только профессиональные функции, но и управленческие, имели навыки сбора и анализа статистических данных, подготовки изданий как научного характера, так и публицистического. Наиболее острые проблемы рассматривались в отчетах санитарных врачей Э.И. Гиккеля2, Б.М. Эльцина, М.Г. Рафеса (Рафес, 1914) и др. Б.М. Эльцин прямо указывал в качестве цели общественной медицины стопроцентную обращаемость населения за врачебной помощью, подчеркивая, что каждый плательщик земского налога должен получать «в равной степени свою долю культурных благ» (Краткий обзор…, 1915: 3–7). К научным заслугам М.Г. Рафеса относят введение сначала в Уфимской губернии, а затем в Астраханской системы карточной регистрации всех (а не только инфекционных) больных (Алиева, 2013: 292– 297). Н.С. Гугель принимал активное участие в создании Уфимского фельдшерско-акушерского общества, изучал бытовые условия своих коллег, а в советское время систематизировал документы общества и передавал их в архив3.

Ветеринарные врачи А.И. Верниковский и Г.М. Курковский трудились в органах муниципальной власти и как наемные сотрудники, и как выборные должностные лица. Первым местом работы выпускника Казанского ветеринарного института Александра Иосифовича Верниковского (1867–1928 гг.) стало Уфимской губернское земство. С 1901 по 1913 г. он состоял на службе в Уфимской городской управе, на него был возложен осмотр сырых животных продуктов (Емалет-динова, 2020). В 1914 г. А.И. Верниковский был избран уфимским городским головой; его деятельность на этом посту пришлась на годы Первой мировой войны. Городской голова нередко был вынужден «в ручном режиме» решать вопросы размещения беженцев и военнопленных, снабжения населения продовольствием, топливом4.

Григорий Михайлович Курковский начинал свою деятельность в органах местного самоуправления как ветеринар Уфимского уездного земства, впоследствии являлся заступающим место председателя Уфимской уездной земской управы, секретарем губернского земского собра-ния5. Во время войны Григорий Михайлович в качестве члена Губернского комитета Всероссийского земского союза представлял Уфу на съездах организации6. Во второй половине 1918 г., когда Уфа находилась под властью Комитета членов Учредительного собрания, Г.М. Курковский три месяца занимал пост уфимского городского головы.

Процесс перехода муниципальных служащих дореволюционной России в советские учреждения и органы власти можно проследить также на примере других профессиональных групп. Заметной фигурой в Уфимской губернской земской управе был заведующий статистическим отделом Митрофан Павлович Красильников. Составленные им обзоры и отчеты до сих пор востребованы исследователями экономической и социальной истории. В годы Гражданской войны

М.П. Красильников возглавлял статистическую службу кооперативного союза «Закупсбыт» в Новониколаевске, в 1920 г. перешел на работу в Сибирское статистическое управление. В конце 1922 г. Митрофан Павлович был приглашен в Центральное статистическое управление РСФСР, где являлся членом коллегии, а затем заместителем руководителя (Шишкин, 2010: 75). М.П. Красильников принял непосредственное участие в организации Всесоюзной переписи 1926 г.

Еще один статистик – Александр Максимович Брагин – несколько лет работал помощником Красильникова в статистическом отделе Уфимской губернской управы1. Впоследствии он заведовал Уфимским губернским статистическим бюро, с 1922 по 1929 г. занимал должность управляющего Башкирским центральным статистическим управлением (Ганиев, Гатауллин, 2010: 59). Земский страховой агент В.И. Рыбников в советское время работал главным бухгалтером Башкирской республиканской конторы Сельхозснаба. Это несмотря на то, что именно В.И. Рыбников в 1918 г. отказался выдавать жалование В.В. Архангельскому и последний не уставал упоминать об этом в мемуарах разных лет2.

Первый директор Башкирской книжной палаты Мубаракьян Васфиевич Амиров (1886– 1968 гг.) до революции служил в отделе внешкольного образования Уфимского губернского земства, работал заведующим центральной, а затем районной библиотеки, в том числе занимался комплектованием фондов. При его участии были открыты земские библиотеки для татаро-башкирского населения, проводились публичные лекции и занятия для взрослых (Гильмиянова, 2008: 20–35).

Самостоятельным предметом научного анализа стала многогранная деятельность статистика, педагога, просветителя Михаила Ивановича Обухова (1871–1943 гг.) (Ергин, 2008: 9–30). Работая в должности статистика отдела народного образования Уфимской губернской земской управы, он провел масштабное обследование всех мектебе губернии3. Также Михаил Иванович заведовал отделом народного образования Уфимской городской управы4. В настоящее время труды М.И. Обухова образуют отдельную группу источников по истории народного образования и библиотечного дела в регионе5. В контексте исследуемой проблематики отметим, что в 1917 г. он работал в губернском отделе народного образования, в 1919 г. являлся членом Уфимского городского совета, в последующие годы заведовал школами.

В заключение необходимо подчеркнуть, что советская власть не рассматривала бывших земских и городских служащих как свою социальную базу. В 1920-е гг. рекрутирование партийной номенклатуры и управленческих кадров различных уровней происходило преимущественно из рабочей среды. На территории Башкирской АССР в деятельность государственных органов активно вовлекались представители коренной национальности. Вместе с тем анализ показывает, что случаи перехода земских служащих в советские учреждения и органы власти не были единичными.

Рецепция опыта, накопленного представителями «третьего элемента», происходила по нескольким направлениям. Профессиональные революционеры, рассматривавшие муниципальную службу как площадку для нелегальной деятельности, тем не менее знакомились с методами ведения документооборота, организации работы управы, подбора кадров. Специалисты, не принадлежавшие к партии большевиков, как правило, принимали участие в так называемой «постановке дела», т. е. развитии новых сфер земского или городского хозяйства.

Вне зависимости от политических убеждений такие сотрудники обладали не только специальными знаниями в конкретной сфере, но и более широкими профессиональными компетенциями: навыками сбора и систематизации статистических данных, подготовки научных публикаций, проведения публичных выступлений. В целом большинство из тех, кто оказался востребован в новых государственных и хозяйственных структурах, до Октября 1917 г. являлись руководителями муниципальных учреждений или структурных подразделений органов местного самоуправления.