Ценность доверия как «скрепы» корпоративной культуры современного университета

ISSN 1999-6640 (print)                                                                                           

Актуальность предлагаемой статьи обусловливается необходимостью выявить содержательную специфику и функциональное назначение культурной базы современного университета. Генетически и исторически университет возник и развивался на культурной базе корпорации, которая сегодня потеряла единство, оказавшись по своей природе двойственной. Говоря о двойственности культурной базы корпорации, мы имеем в виду ее расслоение (по критерию выполнения университетской миссии) на две культуры – институционально-административную и профессорско-преподавательскую (сюда же относится и студенческая культура)

с их различными функциями. Вывод звучит категорично и радикально, но он основывается на определении корпоративной культуры одним из ведущих исследователей, работающих по данной теме,-Э. Шейном. Понимая под корпоративной культурой «паттерн базовых представлений» [1, 31–32], Шейн говорит тем не менее о трех уровнях культуры, где именно базовые представления являются наиболее глубинными и первичными. Они – «источник ценностей и поступков» [Там же, 36], в них фиксируются сущностное назначение и миссия той или иной организации. В силу того что этот уровень для университета изначально и исторически был представлен образовательной (обучение и исследование) миссией, но сегодня дополнен не свойственной ему традиционно бизнес-функ-цией, вполне реально говорить о том, что его корпоративная культура расслоилась. Образовательное назначение сохранилось лишь за профессорско-преподавательской культурой, а культура институционально-административная стала реализовывать себя в другой миссии («третьей миссии» университета) и выполнять другие задачи. Вполне возможно, что это случилось по той причине, что корпоративная культура университета не была в его истории предметом специального исследовательского интереса. Университет возник как корпорация, поэтому все, что было его содержательной работой, рассматривалось в качестве работы и культуры корпоративной. Когда же вопрос о корпоративной культуре приобрел актуальность, он стал разрабатываться для бизнес-экономических организаций (а не для образовательных организаций в целом и не для университета в частности) [2–4]. Очевидно, считалось, что если университет возник как корпорация, то и корпоративная культура должна была быть ему свойственна уже по определению: она виделась в реализации его образовательной и научно-исследовательской миссий. Но сегодня, как уже было сказано, у университета появились еще и экономические задачи – задачи финансового обеспечения данных миссий (бизнес-задачи). А поскольку корпоративная культура в тот момент разрабатывалась именно в этом направлении (как культура экономических организаций), то на него и сориентировалась корпоративная культура университета. Образовательная и научно-исследовательская миссии остались за профессорско-преподавательским составом и, соответственно, осуществлялись как миссии культуры профессорско-преподавательской. Экономическая же миссия стала реализовываться в рамках институционально-административной культуры. Это раскололо целостность корпоративной культуры на профессорско-преподавательскую и институционально-административную. В этом – причина злободневности вопроса о корпоративной культуре университета как его традиционно и исторически общей культурной базе и актуальности задачи исследования причин расслоения этой культурной базы и обоснования возможности взаимодействия обеих ее составляющих в современных условиях.

Проблема, поднимаемая в статье

Противоречивая ситуация в университетской корпоративной культуре обусловливает проблему, которая и привлекла исследовательский интерес авторов статьи. Проблема состоит в том, чтобы обосновать возможность комплементарного единения составляющих университетской корпоративной культуры – культуры институционально-административной и культуры профессорско-преподавательской. Это могло бы стать релевантным ответом университета на вызовы современного мира – мира глобализации и сетевой коммуникации.

Результаты исследования

Корпоративная культура: определение, роль и значение в истории университета Решить поставленную проблему поможет краткий экскурс в историю университета.

Формируясь в Средние века, университет имел «корпоративное начало» (universitas – переводится как «сообщество», «объединение», «корпорация»), которое характеризовало тогда любое профессиональное объединение (цехи, гильдии, братства), означая собранную воедино множественность людей по виду и специфике их деятельности [5]. Деловые и этические взаимоотношения профессора и студента строились на тех же основаниях, что и взаимоотношения мастера и подмастерья. Университетская корпорация являла собой видовое понятие от общего имени, сложившегося на основе общих школьных (scholae) интересов профессоров, студентов и администрации в преподавании и изучении научных знаний (схоластике). В единстве такой множественности университет имел, соответственно, и единую культурную базу – корпоративную культуру.

С одной стороны, единство корпоративной культуры, обособленность и автономию университета сегодня называют одной из причин исторически длительных сроков его существования [6]. С другой стороны, корпоративная организация повлияла на формирование критериальных признаков университета, которые ориентируют на то, чтобы соотнести его с этимологически близким понятием – « универсум». Действительно, университет всегда являлся международным интеллектуальным центром развития культуры, и в этом смысле университетская «корпорация» символизировала культурный «универсум» и интернациональное единство мира и знание о нем в целом. Как международный центр культуры университет был интеллектуальной и самой высокой «точкой трансценденции» [7, 23 ], в соотношении с которой различные европейские страны сверяли и конструировали свои нормы и идеалы развития.

Акцент на историческом генезисе университета, уходящем в корпоративность и универ- сальность одновременно, был необходим нам, чтобы сделать вывод о том, что университетские межкультурные связи могли возникать только на базе специфических коммуникативно-этических, социальных и нравственных ценностей - на базе сотрудничества, доверия, объединения и сплоченности. Эти ценности и стали обусловливать особую духовную ауру и функциональную специфику университета, что оформилось как его общая традиция, сводящая административную, профессорско-преподавательскую и студенческую культуры в их единство, где именно доверие стало играть роль скрепляющего начала и нравственного принципа. Образ человека университетского всегда ассоциировался с интеллектом и одновременно - с высоким уровнем духовно-гуманитар-ной культуры, базирующейся на нравственных нормах, доверии, деловом и повседневном этикете. В России этот феномен получил название «интеллигентность». В формировании интеллекта и интеллигентности большую и несомненную роль играл российский университет.

Особая духовно-нравственная аура университета и доверительные отношения как принцип социальной жизни поддерживались и подкреплялись его эпистемологическим назначением - работой с научным знанием, которое, будучи по своей природе интернациональным, обусловливало необходимость сотрудничества ученых разных национальностей и разных культур и доверия между ними. В период возникновения университета научные знания еще не представляли собой институционализированную форму науки, однако готовили ее уже не только как знание, но и как институт тоже (как институт наука появилась в конце XVI - начале XVII века).

Двойственность культурной базы современного университета

Сегодня традиционно высокая профессорско-преподавательская культура, продолжая классическую традицию служения делу образования, все так же выступает в качестве отличительной характеристики университета, вносит в него «невидимый флюид» высокой духовной жизни [8]. Но современные социокультурные вызовы диктуют корпоративной культуре необходимость приобрести не только образовательные, но и экономические доминанты. Они ориентируют университет на коммодификацию, вхождение в дискурс товарных отношений услуг, маркетинга, прибыли и пр. Такие эконо-мические доминанты вынуждают корпоративную университетскую культуру расслоиться на профессорско-преподавательскую (за которой сохранились традиционные миссии университета - образовательная и научно-исследовательская) и институционально-административную (задачей которой оказалась приобретенная в последнее время дополнительная «третья миссия», ориентирующая вуз на экономические, материальные, финансовые интересы). Студенческая культура составляет часть культуры профессорско-преподавательской, но, несомненно, испытывает на себе последствия указанного расслоения (из-за недостаточного государственного финансирования, например, сейчас практически невозможен отсев студентов, снизилось качество знаний абитуриентов, студенты вынуждены устраиваться на работу и др.).

Двойственность культурной университетской базы вызывает острые дискуссии, поскольку в связи с кардинальной разнонаправленнос-тью ее составляющих возникает вопрос о настоящем и будущем классического университета. Экономические ориентации институциональноадминистративной культуры, которые фиксируются в категориях рынка, коммерции, стоимости, товара, образовательной услуги и т. п., противоречат университетской классике. Но названная двойственность - это ответ университета на современные социокультурные условия. Сегодня университет не может существовать только в рамках того назначения, которое обязывало его давать социальные и культурные ориентиры развития - нравственно высокие и одновременно экономически прочные в силу университетской (то есть интеллектуальной и интеллигентной) насыщенности знания. Классическая «незабота» университета о пользе знания, ориентация на фундаментальность образования и его высокое назначение не совпадают, как считается в настоящее время, с прагматизмом экономики, рационально настроенной на прибыль. Хотя на самом деле именно в своей фундаментальности образование всегда объективно обосновывало истину прагматики, являя себя в своей «бесполезности» как самое прагматичное и «полезное».

Ориентация на коммерциализацию и прибыль объясняется тем, что в глобализированном мире существует закон конкуренции, и быть конкурентоспособным современному университету, существующему в мировом пространстве, стало жизненно необходимо. Важно, однако, иметь в виду, что раздвоение культурной базы, отход институционально-административной культуры от традиционных ценностей и увлечение ценностями чисто экономического характера, приобретение университетом признаков бизнес-корпорации и принятие в качестве доминирующих ориентаций ценностей бизнеса и прибыли, формирование у студентов духа предпринимательства и т. п. -все это кардинально противоречит не только духовной атмосфере университета, но и общему духу глобализации. Законы конкуренции, то есть соперничества, а не сотрудничества, противоречат требованиям глобализации как мира, так и университета. Глобальный мир, по определению, может состояться и быть жизнеспособным организмом только в том случае, если народы, культуры и страны сумеют организовать общее бытие на основах сотрудничества и доверия.

Для университета обнаруженное противоречие актуализировано тем, что он оказывается ответственным за подготовку такого профессионала, который понимал бы жизненесущую ценность доверия и сотрудничества в любой профессиональной деятельности, в национальных и транснациональных компаниях, где ему предстоит работать. И на университет, и в целом на образование как на институты, связанные с формированием и воспитанием человека, способного жить в современном мире, возлагается серьезная ответственность. Будут ли наши выпускники профессионалами, релевантно подготовленными в ценностном отношении к потребностям и вызовам эпохи? Будет ли присутствовать в их духовно-нравственном мире установка на доверие и сотрудничество? Каким типом мышления и какими ценностями они должны владеть как новыми инструментами конструирования современного мира?

Коммуникативная рациональность как философский стиль мышления и инструмент конструирования комплементарных отношений структур корпоративной культуры университета.

Онтологическое значение доверия

Ответ на поставленные выше вопросы может быть получен лишь при условии, что культурная университетская база - корпоративная культура (две ее составляющие) - в ценностном отношении приобретет возможность комплементарного единения. Любое единство возможно лишь при доверии. Поэтому в контексте проблемы, обозначенной в настоящей статье, задача комплемен-тарности может быть решена при условии принятия каждой составляющей корпоративной культуры (институционально-административной и профессорско-преподавательской) идеи доверия и сотрудничества в реализации своего функционального назначения. Такая постановка вопроса не просто желательна, она жизненно необходима. Действительно, в мире глобализации доверие и сотрудничество становятся не только психологическими принципами жизни, но и приобретают онтологическое значение, объективно характеризуя онтологию современной социальности. Что это означает?

Важность духовного настроя при формировании онтологии общества объяснил в свое время М. Вебер: ссылаясь на протестантскую этику, он определил ее как «дух», рождающий частную собственность, несущий индивидуализм, прибыль, накопительство и, в конечном счете, - новый социальный порядок - капитализм [9]. Сам «дух капитализма» М. Вебер объясняет посредством господствующего тогда и санкционируемого философией и наукой типом рационального мышления - научной рациональностью, инструментально-расчетливым разумом.

Однако современный постиндустриальный глобализированный мир может существовать как именно таковой только в том случае, если на смену инструментальной рациональности придет иной тип мышления, в рамках которого будет создаваться и иной социально-политический порядок. Сегодня он формируется, разрабатывается и предлагается в качестве релевантного «пространству потоков» [10] сетевого мира, где индивидуализм и частнособственнический настрой, если они требуются, оказываются сетевыми по характеру [11]. Это значит, что произошла «трансформация социальности»: современной формой социальной онтологии теперь являет себя коммуникативный процесс «пространства потоков» и связи сетевого общества. Коммуникация и взаимодействие стали объективной формой бытия, онтологией мирового пространства, а не просто психологическим нравственно-ценностным и желательным принципом жизни. В качестве релевантного обоснования коммуникативной онтологии современного социального мира К.-А. Апель, Ю. Хабермас, В. Тюпа и др. предлагают выстраивать его онтологические картины на основе дискурса - дискурсивные (коммуникативные) онтологии. Дискурс же предполагает обязательное взаимопонимание [12], которое, в свою очередь, возникает только на основе доверия. Следовательно, доверие тоже приобретает онтологическое значение. К.-О. Апель говорит, например, о необходимости доверительного сократического разговора с оппонентами; и если такой разговор не получается, то надо исследовать причины нарушения подпочвы исходного согласия. В этом случае следует обратиться к «психологии языка или психолингвистике, социологии языка или социолингвистике, языковой антропологии или "мета-лингвистике", языковой герменевтике или семантике текста и т. д.» [13, 237]. Доверие относится к одной из перечисленных сфер знания, которые уточняют единую, рационально открытую истину ее дополнительными смысловыми иррационально-герменевтическими значениями. Современная трансформация философии, считает К.-О. Апель, состоит в том, что она ориентирована не на единую истину, которая в обществе, состоящем из людей разного интеллектуального и психоэмоционального уровня, разных культур и национальностей, становится невозможной, а на множество смысловых выражений этой истины в языке. Современная философия языка видит язык в его способности создать идеальное коммуникативное сообщество, основанное на взаимо-ответственности и доверии как эмпирическом априори, всегда существующем в дискурсивной онтологии [14, 15].

Сходные идеи высказывает и Ю. Хабермас [16, 17], разрабатывая теорию коммуникативного действия, базирующуюся на этике дискурса, которая по определению предполагает доверие в коммуникативном сообществе. Коммуникативная рациональность как стиль мышления способствует конструированию коммуникативной онтологии социокультурной реальности на основе этических принципов взаимоотношения людей, культур и народов, инициирует и утверждает доверие в качестве ключевой не только этической, но и онтологической категории.

Таким образом, доверие и сотрудничество, на основе которых в глобальном информационном сетевом обществе только и возможна коммуникация как онтология современной социальности, выходят из категориального ряда лишь психологических категорий и становятся категориями онтологическими. То и другое являет себя ключевыми онтологическими характеристиками мира, в котором живет современный университет, призванный показать и подготовить студента к его (мира) особенностям, сориентировать на те ценности, которые этот мир востребовал, то есть сориентировать на доверие и сотрудничество людей, социальных институтов и культур.

Доверие и сотрудничество как ключевые эпистемологические характеристики современной науки и образования

Подобные – коммуникативные – трансформации претерпевает и современное научное знание (как предмет, с которым работает университет). Современное научное знание тоже приобретает коммуникативную онтологию, включаясь в общий коммуникативный процесс и испытывая воздействие всех социальных трансформаций и изменения той философской оптики, с помощью которой оно сегодня конструируется. В ракурсе современного (коммуникативного) стиля рационально-философского мышления образ современной науки существенно отличается от ее классического образа. Отличия касаются введения в содержание научного знания эмоциональночувственных структур. Доверие – одна из ключевых структур такого рода. Это важно подчеркнуть в связи с тем, что новое видение науки полагает необходимым следующее: современный университет как в своей корпоративности, так и в образовательной миссии должен ориентироваться на подготовку выпускника-профессионала, обладающего интеллектом не холодным и расчетливым, но чувственно, эмоционально привитым. Доверие в этом смысле является ключевой «прививкой». Именно в этом «повороте» К.-О. Апель увидел современные «трансформации философии» [13]. В логике нашей статьи важно раскрыть значение названного «поворота» для формирования корпоративной культуры современного университета.

Приведем некоторые аргументы, поясняющие «раскрепощение» современной науки от строгих логико-методологических рамок классической научной рациональности.

Аргумент 1. Современный стиль философской и научной рациональности изменился в том отношении, что в познании наряду с рассудочным (по Канту) суждением учитывается и эпистемологическая роль «материальных априо-рий» (М. Шелер) [18]: априорий радости, любви, ненависти, воли и т. п., источником которых являются духовная жизнь и чувственный уровень познания. Современный разум нередко и называют поэтому эмоциональным интеллектом [19].

О подобного рода трансформациях разума первым заговорил М. Полани: еще в ХХ веке он ввел в структуру познания категорию веры и доверия к показаниям органов чувств как «доверия к своим возможностям» [20, 326]. Этот английский философ-постпозитивист утверждает, что без доверия к чувствам, которые непосредственно соприкасаются с объективным миром, логика и рациональные суждения становятся бессильными. На этом основании он категориально обогащает структуру научного познания такими понятиями, как «неявное знание», «самоотдача» [Там же, 312] в познании, «неартикулиро-ванный интеллект» [Там же, 106], «понимание логических операций» [Там же, 172], «страстность научного познания» [Там же, 193], «личностное вживание в теорию», «молчащее знание и мышление» [Там же, 136], «интеллектуальное удовлетворение как критерий усиления объективности» и др. [Там же, 2]. М. Полани считает, что все эти понятия выражают личностную сторону познавательной деятельности и отражают доверие к чувствам, которым предмет познания дается в первую очередь. «Я показал, что в каждом акте познания присутствует страстный вклад познающей личности и что эта добавка - не свидетельство несовершенства, но насущно необходимый элемент знания. Вокруг этого центрального факта я попытался создать систему согласованных взглядов, которых я искренне придерживаюсь и для которых не вижу никаких приемлемых альтернатив» [Там же, 19]. Доверие возникает не только и, может быть, не столько как результат рационально-логических операций сознания, сколько вследствие интуиции, влияния критериев красоты знания, навыков научной деятельности и пр.-все это является иррациональным основанием логических форм науки. В этом смысле можно сделать вывод о том, что холодный рационализм современной науки, унаследованный от эпохи Просвещения, и установки «не плакать и не смеяться» (Спиноза) становятся сегодня не релевантными. К научному знанию такого рода возникает недоверие, поскольку в ХХ-ХХ1 веках оно показало себя в ряде далеко не гуманистических последствий (открытие новых видов атомного, бактериологического, водородного оружия, ненадежные АЭС, грозящие тотальным контролем цифровые технологии и пр.).

Чуть выше нами был сделан вывод относительно того, что доверие сегодня видится не только психологической, но и онтологической категорией. Теперь можно продолжить это рассуждение в фокусе специфики современной науки и эпистемологии. Доверие в сфере современной науки показывает себя уже не только в сфере психологии и онтологии, но и в сфере эпистемологии тоже. Наделение доверия онтологическим и эпистемологическим (когнитивным) значением и необходимость доверия как в научном познании, так и в образовательной деятельности являются ответом на вызов глобализированного мира и специфики современного научного знания.

Подобного рода онтологические и эпистемологические трансформации инициируют необходимость включения университета в решение вопроса относительно формирования доверия в качестве мировоззренческой установки студента - будущего профессионала, которому предстоит жить в условиях современного мира и работать в области современной науки. Проблема состоит в том, чтобы на решение этого вопроса комплементарно активизировать обе названные структуры его культурной базы.

Аргумент 2. Второй аргумент (и его следствия для трансформаций корпоративной культуры университета) состоит в том, что сама специфика современной социальной реальности диктует новый образ науки - не только как научного знания, но и как научной деятельности. Это тоже обязывает университет в его ориентации на подготовку нового профессионала. Дело в том, что характерные черты современной социальной реальности («текучесть», «ризомность», коммуникативность, сетевой характер и пр.), будучи референтом науки, не дают возможности этой социальной реальности быть познаваемой (как это было в случае классической науки) отдельным индивидуальным субъектом. Современная наука -это совокупная коммуникация субъектов, практик, процедур. Это совместная деятельность, что обусловлено сложностью динамичного, неустойчивого и непредсказуемого в своих изменениях объекта познания. Знание относительно «текучей» реальности не выражает себя одной стабильной истиной, оно предстает как отражение гетерогенности истин, как возможность разных смысловых интерпретаций. Деконструкция метафизического центра науки и отсутствие социального центра в «ризомной» социальности, представленной не линейными и строго логичными взаимосвязями, а развитыми сетевыми структурами, требуют взаимодействия субъектов научного сообщества, допускающего свободу персонального конструирования и толкования, к которому оно (общество) обязано прислушиваться на основах доверительного отношения. Таким образом, современная наука и как знание, и как деятельность организуется и развивается на основах коммуникации, где становится необходимым принцип доверительного разума.

Вывод, который следует из представленного нами анализа специфики современной социальности и современной науки и который может быть важен для выявления специфического характера корпоративной культуры современного университета, состоит в том, что ее содержание в условиях глобализированного сетевого мира должно основываться на идеях корпоративности, единения, сотрудничества, взаимопонимания. Все это предполагает необходимость поисков в университетской жизни и университетском управлении ресурсов для формирования доверия и сотрудничества в их не только психологическом, но и социально-онтологическом и эпистемологическом значении. В самом деле, умение сотрудничать становится жизнесохраняющим фактором и в плане социальном (снятие всякого рода напряжения между народами, людьми и культурами), и в плане усвоения и приобщения к сложностям современного транс -и междисциплинарного знания.

Сотрудничество - это материализация доверия. Как таковое оно тоже имеет и онтологическое, и эпистемологическое значение. Поэтому корпоративная культура любой организации, и университета в том числе, в своей релевантности этому миру может быть только культурой сотрудничества. В отношениях современной социальности и современной науки сотрудничество противостоит конкуренции как соперничеству во взаимодействиях людей и организаций. Этику сотрудничества, взаимопонимания и доверия М. Кастельс [10] называет «духом информацио-нализма», Р Вердербер [21] - способом поиска взаимно удовлетворяющих решений, Ю. Хабермас -«коммуникативным действием» [16]. Все определения являются развитием учения М. Вебера о «духе капитализма» применительно к современному обществу. Заслуга же современных авторов состоит в том, что ими делается особый акцент на факторах доверия и сотрудничества, которые рассматриваются не только в их духовно-психологическом и эмоциональном воздействии на порядок и характер социально-политического и экономического режима, но и в онтологическом и эпистемологическом значении. Доверие и сотрудничество сегодня - это категории бытия, обусловливающие необходимость их признания и учета человеком как жизненесущих и жизнесохраняющих. Это - ключевые характеристики современного мира, и они делают вызов (антропологический и социальный) образованию - университету: готовить релевантного человека и профессионала, способного сохранить этот мир и жить в нем.

Заключение и выводы

Итак, мы обосновали роль и значение мировоззренческой установки корпоративной культуры университета на доверие как «скрепы» его расслоенной культурной базы, сохраняющей баланс между традиционной университетской миссией и миссией современной. Помимо этого мы попытались реализовать еще и сверхзадачу - инициировать работу по созданию философской концепции корпоративности, на основе которой могла бы выстраиваться современная стратегия университетского управления. Для решения этой сверхзадачи акцент ставился на том, что вопрос о специфике корпоративной культуры любой организации (и современного университета в том числе), о ее жизненесущем и жизнесохраняющем значении настолько актуален, что требует философского обоснования и философского взгляда. Именно поэтому мы уделили внимание философским (онтологическим и эпистемологическим) характеристикам корпоративной культуры. Таковыми являются доверие и сотрудничество, причем не столько в их психологическом значении, сколько в философском обосновании. Философия корпоративности видит в доверии и сотрудничестве архе современной корпоративной культуры. Отвечая духу времени, это архе, однако, не является властно, однозначно и однолинейно «держащим» корпоративную культуру в статичном состоянии. Напротив, философия корпорации сегодня ориентирована на динамику, коммуникацию и процессуальность. Это дает университету возможность выстраивать релевантно духу времени собственную миссию и стратегию управления, а также определять пути и приоритеты дальнейшего развития. Философия университета как корпорации содержит в качестве универсальных приоритетов обоснование стратегии не на получение прибыли, «изымаемой» из мира, а на то, что университет отдает обществу, чему он может служить, выполняя свою традиционную миссию образования человека. Развитие корпоративной философии (философии корпоративности) - задача современных исследователей корпоративной культуры как университета, так и других организаций.

Выводы данной статьи касаются констатации и обоснования расслоения культурной базы современного университета. Но главное состояло в том, чтобы найти и разработать возможности комплементарного консенсуса (не единства, но консенсуса) культур, ее составляющих (институционально-административной культуры и культуры профессорско-преподавательской), в реализации основной, традиционно свойственной университету миссии и сущностной характеристики. В качестве инструмента создания такой культурной базы предложена коммуникативная рациональность -новый тип философского мышления, пришедший на смену классической научной рациональности и инициирующий конструирование новой социальной и научной реальности. Коммуникативная рациональность - это тот инструмент, с помощью которого может быть создана современная культурная база университета, позволяющая готовить профессионала, способного жить и служить своему профессиональному делу в условиях трансформированного глобализацией мира. Такую возможность дают вплетенные в ее содержание структуры доверия и сотрудничества. Неся с собой возможности чувственно-эмоционального отношения к миру и к культуре взаимодействия людей, эти структуры позволяют корпоративной культуре университета не редуцировать свое отношение к миру, ограничиваясь только его эконо-мическо-финансовой стороной. Такую культуру следует назвать коллаборативной корпоративной культурой – культурой сотрудничества. На ее основе может выстраиваться стратегия управления современным университетом. Соответствующим образом проработанные морально-психологическая сторона социального взаимодействия и этика социальных отношений, основанные на доверии и сотрудничестве, образуют ядро коллаборатив-ной культуры и являют себя гуманитарным вниманием к человеку, к культурным, национальным, конфессиональным и прочим различиям.