Цены на рынке печатной книги в Польском королевстве в XVI в

Сведения о ценах являются важной частью истории книгопечатания и книготорговли. Они позволяют говорить о достатке покупателей, статусе изданий и степени развития региональной печатной культуры. В современной историографии в качестве аксиомы закрепился тезис о связи последовательного удешевления печатной продукции в Европе Раннего Нового времени с ростом доступности этой продукции, катализировавшей множество фундаментальных социальных процессов.

Однако на материале польской печатной книги XVI в. единственной серьезной попыткой историко-статистического анализа цен была статья профессора В. Урба- на, для которой тот отобрал из каталогов Ягеллонской библиотеки 83 владельческие записи, свидетельствующие о цене приобретения книги на территории Польского королевства в XVI в. [18]. Эта работа представляется нам недостаточной для решения задачи расчета ценовой динамики на польском рынке печатной книги в XVI в. Историография истории книгопечатания и книготорговли Раннего Нового времени нуждается в более взвешенном статистическом изыскании, опирающемся на более масштабную выборку. По этой причине целью текущей статьи является статистический анализ цен на печатные книги в Польском королевстве в период с 1501 по 1600 г.

Сведения о ценах печатной книги в Польском королевстве имеют ценность и для русистов. Краковские издания Ш. Фи-оля, а позднее – заблудовские, львовские и острожские издания И. Федорова доходили и до земель Московского царства, оседая здесь в частновладельческих и монастырских библиотеках. По этой причине четверть (722 из 2 700) экземпляров и фрагментов кириллических изданий XV– XVI вв., хранящихся в фондах российских библиотек, были напечатаны в Польском королевстве [2, т. 1, с. 196, 202, 207, 214; т. 2, ч. 1, с. 246, 255, 289–290, 338, 357–358, 362, 378, 411–413, 434, 436, 462, 475, 478, 492; 2, т. 2, ч. 2, с. 20, 43, 60, 142–144, 149, 158, 161, 166, 193]. В перспективе сравнение данных о покупках одних и тех же изданий в Польском королевстве и в Московском царстве позволит сделать вывод о рентабельности экспорта этого товара в XV–XVII вв. Прибыль такого экспорта должна была быть значительной, судя по тому, что в Московии, в отличие от Польши, цены на печатные книги в отмеченный период были все еще заметно выше цен на рукописные книги [1, с. 19].

Материалы и методы

Источники XVI в., несущие информацию о ценах на печатные книги, могут быть весьма разнообразными: описи, счета, приходо-расходные книги, завещания, частная переписка. Наиболее оправданным и методологически непротиворечивым кажется подход агрегирования сведений о ценах из владельческих и торговых записей со страниц исследуемых книг: он позволяет собрать достаточно большой объем единообразных данных, одновременно не потеряв связь с предметом исследования (книгой) и возможность сопоставить цену с особенностями конкретного экземпляра, влияющими на ценообразование.

Для выборки владельческих и торговых записей со сведениями о цене нами были использованы каталоги трех великопольских библиотек: Курницкой, Познанского общества друзей науки (ПОДН) и Варшавского университета. Для анализа хранящихся в

Курницкой библиотеке печатных изданий был взят не общий каталог, подготовленный К. Пекарским в 1926 г., а добавление к нему, выполненное в 1977 г. М. Косманом, и содержащее, в отличие от основного каталога, информацию о пометах [12]. Для анализа коллекции библиотеки ПОДН был взят каталог 1991 г. [16]. Наконец, для анализа материалов библиотеки Варшавского университета был взят соответствующий выходивший с 1994 по 2018 г. восьмитомный каталог старопечатных изданий [9]. Суммарно перечисленные каталоги учитывают более 12,7 тыс. экземпляров изданий.

Из этого массива данных нами были взяты те экземпляры изданий XV-XVI вв., относительно провенанса которых известно об их приобретении подданными Польской короны в 1501–1600 гг., и записи в которых содержат информацию о цене покупки. Для исключения из выборки экземпляров, приобретенных вне Польши, нами были отобраны лишь те пометы, в которых цены указаны в червонных злотых (дукатах), злотых (польских флоринах), гривнах или грошах. Полученные нами цены на печатные книги в Польском королевстве даны в статье для единообразия в грошах (гр.). Грошевая ценность червонного злотого для каждого года в 1501–1600 гг. рассчитана в соответствии с таблицей А. Шелёнговского [17, s. 35]. Внутренний обменный курс польских флорина (зл.) и гривны (грив.) на протяжении XVI в. был фиксированным и составлял 30 и 48 гр. соответственно [8, s. 57; 15, s. 27*; 17, s. 39, 44].

Результаты исследования

На основе вышеизложенных критериев был подготовлен перечень из 445 записей, дающих сведения о ценах на печатную продукцию в Польском королевстве в XVI в. Для сравнения с показателями других европейских земель было взято крупнейшее на данный момент макроэкономическое исследование динамики цен печатных книг в Европе XVI в., проведенное в 2019 г. Дж. Диттмаром [6]. Исследование произведено на выборке 2,5 тыс. владельческих и торговых записей, относящихся к более чем 40 городам Европы (преимущественно немецкие и итальянские города Священной Римской империи, во вторую очередь – Франция, Испания, Англия).

В нашу выборку попали владельческие и торговые записи, сделанные в 29 населенных пунктах Польского королевства (106 из 445 записей содержат информацию о городе покупки). В первую очередь речь о Кракове (48 записей), Варшаве (10), Познани (7 записей). География выборки достаточно широкая: 8 городов относятся к Великой Польше (Познань, Калиш, Лешно, Гнезно и др.), 5 – к Малой Польше (Краков, Люблин, Сандомир и др.), 4 – к Мазовии (Варшава, Ломжа, Плоцк, Погожель), 4 – к Лен-чицко-Серадзской земле (Лодзь, Ленчица, Пётркув, Лютомерск), 3 – к коронной части Пруссии (Гданьск, Эльблонг, Браунсберг), 3 – к Червонной Руси (Львов, Пшемысль, Пшеворск) и 2 – к Куявии (Торунь и Сла-бошево). Таким образом, выборка отражает все исторические области Польского королевства и репрезентативна для всего польского рынка печатной книги.

В 200 из 445 записей содержится информация о дате покупки с точностью минимум до года. Для анализа остальных 245 записей в качестве момента покупки взят год публикации. Такой шаг не является слиш- ком большим допущением на хронологическом отрезке в столетие: хотя в среднем имеющиеся владельческие и торговые пометы отстают от времени публикации на 13 лет, половина всех датированных записей сделана не позднее 5 лет с момента выхода издания. К «антикварным» покупкам спустя 50 и более лет после публикации относятся лишь 14 записей.

Средняя цена печатной книги в исследуемых записях – 44,7 гр. (табл. 1). С помощью сведений о формате и объеме издания также удалось рассчитать цену типографского листа каждого из отмеченных изданий, а также установить среднюю цену типографского листа – 0,78 гр. При этом на протяжении XVI в. не был зафиксирован однозначный тренд динамики средних номинальных цен.

В. Урбан в своей статье не проводит статистического анализа, однако по агрегированным им данным можно подсчитать, что среднее арифметическое значение цены приведенных экземпляров книг, хранящихся в Ягеллонской библиотеке, равно 29,1 гр. Это значительно меньше полученного нами результата, поскольку, хотя выборка В. Урбана в размере пятикратно уступает нашей, в ней наблюдается значительный перекос в сторону записей о ценах ниже 5 гр., состав-

Таблица 1

Динамика средних цен на печатную продукцию в Польском королевстве в 1530–1590-е гг.* /

Table 1

Dynamics of average prices for printed products in the Polish Kingdom in 1530–1590s

	1530-е	1540-е	1550-е	1560-е	1570-е	1580-е	1590-е
Средняя цена книги, гроши / Average price of a book (in grosze)	46,5	34,9	40,5	49,3	41,7	63,4	41,0
Средняя цена типографского листа, гроши / Average price of a printing sheet (in grosze)	0,77	0,44	0,75	0,83	0,64	0,71	1,22
Количество записей / Number of records	34	39	72	86	73	55	60

* Записи 1500–1520-х гг. не отражены в таблице из-за нерепрезентативно малого количества: 3 записи относятся к 1500-м гг., 12 – к 1510-м гг. и 7 записей – к 1520-м гг.

ляющих четверть всего объема записей. В нашей выборке распределение ценовых значений гораздо более равномерное, и цены ≤5 гр. занимают в ней всего 5,8 %.

Полученные показатели средних цен также можно сравнить с данными других источников – отличных от владельческих и торговых записей в книгах. В первую очередь необходимо обратиться к расходным книгам королевского двора. В 1547 г. Сигизмунд Август нанял выдающегося интеллектуала и деятеля Реформации А. Тшеческого-старшего для формирования королевской библиотеки [7, s. 70–71]. Как можно судить по расходным книгам, А. Тшеческий-старший вместе с сыном за 1547-1552 гг. укомплектовал библиотеку 1 273 импортными изданиями на сумму 2 202 зл. 7,5 гр. [20, s. 89-91], что соответствует средней цене 51,9 гр. Нужно заметить, что бо́льшая часть библиотеки Сигизмунда Августа комплектовалась печатными, а не рукописными книгами, цена на которые, по данным Дж. Диттмара, в XVI в. не опускалась в Европе ниже 60 гр. [6, р. 73]. А. Кавецка-Грычова приводит 970 известных экземпляров книг из библиотеки Сигизмунда Августа, из которых лишь 12 рукописных [10, s. 298–301]. Закупки производились пятью партиями, поэтому есть возможность рассчитать и сравнить между собой среднюю стоимость книг в разных партиях: в 1-й партии были приобретены 112 книг за 145 зл. 5 гр.; во 2-й – 120 книг за 153 зл. 17,5 гр.; в 3-й – 341 книга за 634 зл. 1 гр., в 4-й – 384 книги за 721 зл. 12 гр., в 5-й – 316 книг за 548 зл. 2 гр. Как можно видеть по такой разбивке, средняя стоимость книги повышается более чем на половину флорина начиная с 3-й партии (сентябрь 1550 г.). Это объяснимо тем, что только первые две партии были закуплены А. Тшеческим-старшим. В 1547 г. он умер, и дальнейшие закупки производились уже его сыном. Можно предположить, что у отца и сына были разные каналы приобретения книг, что привело к разнице в стоимости. В результате средняя цена книг, купленных А. Тшеческим-старшим, составляла

38,6 гр.; тот же показатель для А. Тшече-ского-младшего равен 54,9 гр. Таким образом, извлеченные нами из владельческих и торговых данных цифры вписываются в диапазон средних закупочных цен Тшече-ских.

Также полученные цифры можно сравнить с описью 1571 г. книг краковского печатника С. Мурмелиуса, опубликованной В. Ковальским [13]. Уполномоченные судом С. Шарфенберг и П. Фабер оценили коллекцию Мурмелиуса из 109 книг в 86 зл. (23,67 гр. за книгу). Это не соответствует нашему диапазону средних цен (41,0–63,4 гр.) и, вероятно, было сильной недооценкой стоимости книг, поскольку полномочный представитель Мурмелиуса В. Ныч, как гласит из подписи к документу, оценил коллекцию выше – в 100 зл. 30 гр. (27,8 гр. за книгу) [13, s. 36]. Вероятно, обе оценки являются заниженными: первая по причине того, что у книготорговцев Шар-фенберга и Фабера был конфликт интересов в оценке коллекции, которую в потенциале они могли выкупить; вторая – по причине того, что Ныч, будучи аптекарем, едва ли мог авторитетно оценивать стоимость книг.

Различие в стоимости книг библиотек Сигизмунда Августа и С. Мурмелиуса проистекает не из разницы в богатстве украшения, хотя королевская коллекция и впрямь могла похвастаться добротными кожаными переплетами, как можно судить по известным на сегодня экземплярам [10, s. 91–99]. Различие в стоимости книг здесь проистекает из различий в характере источников. Необходимо признать, что счета королевской канцелярии в большей степени, чем судебная опись, отражают цены на печатные книги, установленные книготорговцами. Об этом можно судить по торговым записям, изредка дающим сведения о покупке книги непосредственно из лавки, а не из «вторых рук». Так, из помет узнаём, что в 1537 г. Марк Шарфенберг продал в своей краковской лавке семитомное собрание текстов Иоанна Златоуста за 7 зл. и 53 венгерских дуката [9, т. 4, s. 601]. В 1560 г. Мацей Шар-фенберг (так же в краковской лавке) продал

С. Куцицкому издание Евангелия (Кёльн, 1538) по цене 38 гр. [9, т. 2, s. 408]. В 1568 г. француз Ж. Тено, торговавший в Кракове книгами, продал «Сравнительные жизнеописания» Плутарха (Базель, 1564) по высокой цене в 150 гр. [9, т. 6, s. 203]. По данным академика Я. Птащника, в 1580 г. книготорговец М. Крулик продавал катехизисы по цене 37 гр. [14, p. 105]. Книгопечатник Я. Янушовский в письме М. Глицию от 19 ноября 1585 г., касающемся печати миссала по договоренности с Варминьским диоцезом, указывает цену в 0,5 гр. за лист (“mihi autem in chartas singulas, quotquot singulis in exemplaribus essent, singuli semigrossi numerarentur”) [11, s. 397]. Этот миссал был напечатан им в 1587 г. на 253 листах ин-фолио, что означает цену 126,5 гр., если Я. Янушовский в письме имел в виду фактические листы издания, или 63,25 гр., если указывал стоимость типографского листа.

При этом диапазон в оценке стоимости библиотеки С. Мурмелиуса (21–28 гр.) в гораздо большей степени отвечает большинству цен, фиксируемых нами по владельческим и торговым записям: 251 из 445 записей (56,4 %) содержат сведения о цене ниже 30 гр. Среднее медианное всего ряда цен составляет 24. Статистику расширяют сверхвысокие значения цены, которые, впрочем, составляют меньшинство значений: сведения о ценах выше 100 гр. содержат лишь 49 из 445 записей (11 %). В связи с этим линейное отклонение практически достигает среднего арифметического (37,9 против 44,7), в то время как среднее гармоническое и среднее геометрическое значения полученных нами цен будут гораздо ниже среднего арифметического: 14,4 гр. и 25,1 гр. соответственно. В этой связи уместно прибегнуть к группировке значений цен (табл. 2).

Группировка значений цен демонстрирует, что пиковые (сверхнизкие и сверхвысокие значения) представлены большим количеством записей, что не отменяет того факта, что наибольшую долю (более четверти записей) составляют цены в 10–19 гр. за книгу. Большой диапазон цен объясним влиянием множества факторов ценообразования книги, а также ее неоднородностью как рыночного продукта (разница в исполнителе и исполнении, формате листа, характере текста, последующем переплете и украшении и т. д.). Также ценообразование старопечатной книги как товара, не относящегося к предметам первой необходимости или к базовым продуктам, осложнено рыночными факторами. На акт купли-продажи печатной книги влияла субъективная

Таблица 2

Распределение цен в выборке владельческих и торговых записей /

Table 2

Price dispersion in a sample of ownership and trading records

Цена, гроши / Price (in grosze)	Количество записей / Number of records	Количество записей (% от общего числа) / Number of records (percentage of total)
1–9	72	16,18
10–19	122	27,42
20–29	57	12,81
30–39	50	11,24
40–49	30	6,74
50–59	8	1,8
60–69	21	4,72
≥70	84	18,88

оценка продавцом покупателя, покупателем продавца, и ими обоими – продаваемого продукта. Существовавшие на бумаге протекционистские пошлинные меры в Польском королевстве в XVI в. не работали, вследствие чего не работала и регуляция цен в интересах богатых, позволяя ценообразованию формироваться рыночным путем [5, s. 322–325]. В отсутствие фактора ценовой регуляции покупатель и продавец были свободны в определении стоимости книги, вследствие чего в выборке обнаруживаются как сверхвысокие значения цены, так и сверхнизкие, приближающиеся к себестоимости бумаги, на которой был напечатан текст книги: 7 записей свидетельствуют о продаже книг дешевле 0,1 гр. за лист, еще 92 – о продаже книги по цене 0,1–0,3 гр. за лист (среди них в том числе «сверхдорогие» издания по цене выше 3 зл. [9, т. 3, s. 600; т. 4, с. 192, 603; т. 7, с. 54, 285]). По европейским торговым записям Раннего Нового времени неоднократно можно наблюдать, как с разницей в несколько дней книготорговец продавал одно и то же издание по значительно различающимся ценам [6, p. 75]. На нашей выборке также можно заметить разницу в ценах продажи одинаковых изданий. Одно и то же издание «Риторики» Цицерона (Страсбург, 1540) было приобретено за 18 гр. и за 3 зл. 15 гр. [9, т. 3, s. 246] – т. е. с более чем пятикратной разницей. Католический катехизис (Кёльн, 1562) продавался за 40 и 63 гр. [9, т. 4, s. 396]. Комментарии к Евангелию (Базель, 1554) были куплены в 1564 г. в Познани А. Баргелем за 66 гр., а до этого (в 1554– 1564 гг., дата отсутствует) этот же экземпляр книги был приобретен за 48 гр. [9, т. 7, s. 228]. Трактат Т. Линакра “De emendata structura Latini sermonis” (Лейпциг, 1556) продавался по цене 8 и 17 гр. [9, т. 5, s. 93-94]. Большую разницу в оценке одного и того же экземпляра книги можно обнаружить на материале книг из Ягеллонской библиотеки: так, на рубеже XVI–XVII вв. второй том “Opera” С. Соколовского (Краков, 1598) был продан за 7 зл., а уже в

1608 г. – всего за 2 зл. [18, s. 66]; один и тот же экземпляр “Enchiridion” Шимона из Ло-вича (Краков, 1537) продавался за 7 и 19 гр. [18, s. 63].

Заметим, что список изданий, пометы к которым использует В. Урбан в качестве источника сведений о ценах, практически не совпадает с нашим списком. Каталог Ягел-лонской библиотеки фиксирует покупку “Introductorium dialecticae” М. Фалькнера (Краков, 1509) в 1521 г. за 5 гр. [18, p. 62]; на другом издании этого же сочинения (Страсбург, 1515), хранящемся в библиотеке Варшавского университета, указана близкая цена в 6 гр. [9, т. 7, s. 515]. В. Урбан фиксирует покупку “De expresso Dei verbo” С. Гозия (Диллинген, 1560) в 1591 г. за 9 гр. [18, s. 63]; в нашей выборке более раннее издание этого труда (Диллинген, 1558) было куплено за 15 и 20 гр. (последняя запись – в 1559 г. в Плоцке) [9, т. 4, s. 533; 12, s. 188]. “Enchiridion Psalmorum” Я. ван де Кампена фиксируется нами в разных изданиях (Лион, 1534; 1536), но по одной цене в 10 гр. [9, т. 2, s. 348; 18, s. 63]. В. Урбан отмечает в 1560 г. покупку трактата “Novus orbis regionum” (Базель, 1537) за 16 гр., а по каталогу библиотеки Варшавского университета другое издание этого труда (Базель, 1532) в 1580 г. было куплено по цене 22 гр. [9, т. 4, s. 335]. Таким же образом в наших списках совпадает еще несколько произведений, так же отличных в своих изданиях. Единственное издание, присутствующее в обоих списках, - «Жизнеописания» Плутарха (Базель, 1564). Экземпляр Ягеллон-ской библиотеки был продан в 1567 г. за 72 гр. [18, s. 65], в то время как экземпляр библиотеки Варшавского университета годом позже был продан в 2 раза дороже – за 5 зл. [9, т. 6, s. 203].

Таким образом, одним из факторов, влияющих на кратный размах между пиковыми значениями цен, является субъективная оценка. Наименьшая цена, зафиксированная в нашей выборке, составляет 1 гр., наибольшая – 15 зл. (450 гр.). При этом оба издания не отличаются исключительным объемом, количеством гравюр или неординарным переплетом (в обоих случаях сохранился аутентичный переплет XVI в.) [9, т. 6, s. 107; т. 4, s. 251]. Подобный диапазон фиксирует и В. Урбан, на выборке которого присутствуют цены от 0,5 до 380 гр. При этом на основании полученных данных В. Урбан разделяет книги по ценности на дешевые (<9 гр.; 35 записей), средней стоимости (10–29 гр.; 24 записи) и дорогие (>30 гр.; 24 записи). Подобная классификация не кажется убедительной, поскольку единственным аргументом к выделению именно таких ценовых групп служит указание на то, что издания дешевле 10 гр. должны были быть доступны даже студентам и преподавателям приходских школ [18, s. 62].

Чтобы адекватно оценить величину цен, используем методику Дж. Диттмара и рассчитаем цены на печатные книги в размере дневного заработка неквалифицированного работника (рисунок). Сведения о среднем размере заработных плат в Польше XVI в. собраны Ю. Пельцем (практически без пробелов доступны данные для временного промежутка 1516–1600 гг.) [15, s. 93–94].

Мы можем видеть, что средняя цена книги в заработном эквиваленте за XVI в. снизилась в Польше с 30 до 16 пунктов. В то же время на данных Дж. Диттмара этот показатель в среднем по Европе в течение XVI в. снижался значительно сильнее: с величины более 10 ед. до 1 ед. и ниже, так что многие попавшие в его выборку издания стоили меньше дневной нормы заработка [6, p. 83]. В нашей выборке лишь 8 из 445 записей свидетельствуют о продаже книги по цене в единицу заработка и ниже. Наиболее частотны (23,4 % от выборки) цены в 7-11 ед. заработка. При этом доход неквалифицированного работника в крупных польских городах (Краков, Гданьск, Варшава) в XVI в. не был кратно ниже средних европейских значений: так, во второй половине XVI в. он находился на уровне 2,5 г серебра в день при 3,9 г в среднем по Европе [3, p. 416]. Это говорит нам о том, что разница в ценах на книги продиктована не

Рисунок . Цены в размерах дневного заработка неквалифицированного работника (логарифмическая шкала по оси Y) / Fig. Prices in terms of the daily wage of an unskilled worker (logarithmic scale on the Y axis)

только разницей в размере оплаты труда и ценности монеты.

Расчет в заработном эквиваленте необходим для получения данных рыночных, а не номинальных цен. При этом нужно понимать, что неквалифицированные работники не являлись основной читательской аудиторией книжной продукции. Книги покупали представители шляхты и мещанства – светские и церковные чиновники, магнаты, клирики, высшие слои купечества. Однако достоверно квантифицировать заработки столь пестрой группы читателей представляется невозможным ввиду огромного разброса в значениях. Например, в метриках Краковского университета содержатся указания на выплаты преподающим епископам от 40 до 300 зл. в год [4, s. 472, 518], в то время как стипендиаты получали 10 гр. в неделю (17,3 зл./год) [4, s. 543]. Средняя заработная плата городского но-тария равнялась 56 зл./год, что не отменяет того факта, что в последней четверти XVI в. доходы краковских писарей выросли до 216 зл./год [15, s. 123]. Таким образом, в социоэкономическом плане мы не можем очертить группу читателей точнее, чем это сделала Н. Земон Дэвис, заключив, что для покупки книг человек XVI в. должен был обладать заработком, позволяющим не откладывать покупку новых сапог [19, p. 212]. Для Кракова второй половины XVI в. этот максимально условный показатель соответствовал недельному доходу в размере не ниже 12 гр. (20 зл./год) [15, s. 116].

Влияние на ценообразование таких параметров, как язык, издатель и возраст издания, на статистике не заметно. Цена книги могла со временем повышаться, понижаться, а также могла быть стабильной, неизменной на протяжении лет, и независимой от города продажи. Так, “Adversus paganos historiarum” П. Орозия (Кёльн, 1561) был продан в Люблине в 1564 г. и в Калише в 1583 г. практически по идентичной цене – за 16 и 15 гр. соответственно [9, т. 5, s. 588, 599]. Галлеровское издание “Exercitium novae logicae” Яна из Глогува (Краков, 1511) в 1518 г. было продано за

7,5 гр., а спустя полвека, в 1567 г., – за 8 гр. [12, s. 177]. Что касается параметра языка, то в нашей выборке из 445 записей лишь 10 относятся к польскоязычным изданиям; 4 из них при этом были проданы значительно выше средних цен (издания постилл Я. Вуека и «Проповеди» П. Скарги), а 4 – ниже. Всего краковские издания в выборке владельческих и торговых записей представлены 35 экземплярами (7,8 % от всей выборки). Малое количество подобных изданий в выборке в целом согласуется с тем фактом, что в крупных польских книжных собраниях доля «полоников» невелика [9, т. 1, s. 7]. В целом польская книжная печать была очень далека до полного удовлетворения местного читательского спроса, что заметно по большому количеству импортной литературы в книжных собраниях XVI в. Тот факт, что средняя цена этих изданий практически идентична общей средней цене (45,4 гр. против 44,7 гр.), позволяет говорить, что краковские издания ценились в той же степени, что и импортные, а значит, их сравнительно малая доля в собраниях связана именно с дефицитом предложения по отношению к спросу, который находил удовлетворение в более многочисленных и разнообразных изданиях, привозимых из Священной Римской империи. То, что в выборке В. Урбана при этом 53 из 83 записей о покупке сделаны на краковских изданиях, продиктовано, во-первых, особенностями складывания фондов Ягеллонской библиотеки, а во-вторых, тем фактом, что, хотя печать из столицы Польского королевства распространялась во многие пределы Центральной и Восточной Европы, наибольшее распространение она получала в Кракове и других малопольских городах [14, p. 141].

Обсуждение и заключение

Необходимо оговориться, что по умолчанию владельческие пометы с указанием цены покупки рассматриваются нами как цены за книги без переплета. В ряде случаев пометы дают информацию не только о покупке книги, но и о тратах на ее интроли-гацию. В таком случае мы учитываем лишь ту цену, которую владелец заплатил за кни- гу. Безусловно, цена приобретения переплетенной книги «из вторых рук» должна была включать некоторым образом и цену переплета, однако в рамках избранного исследовательского метода невозможно отделить цены непереплетенных изданий от цен переплетенных перепродаваемых книг. Подобная методологическая условность не дает большого статистического искажения: заметим, что полученные нами средние цены вписываются в диапазон закупочных цен Тшеческих, хотя в отношении последних известно, что их вышеприведенные траты не включали транспортировку и переплет [10, s. 59, 62–63].

В результате агрегирования статистики по владельческим и торговым записям, оставленным на печатных книгах, купленных в 1501–1600 гг. на территории Польского королевства, были получены средние значения цен, данные ценовой динамики на протяжении столетия и соотношение цен с заработными платами. Также уточнены данные распределения цен: как продемон- стрировано выше, В. Урбан ошибочно относит цены до 9 гр. к наиболее частотным; на пятикратно большей выборке видно, что самыми частотными были книги, приобретенные по цене 10–19 гр. В результате сравнения данных польских цен с ценами других европейских земель можно заключить, что печатная продукция в Польском королевстве была дороже, чем в среднем в Европе в XVI в. При этом общая для Европы тенденция к удешевлению печати, хотя и наблюдается на статистике, но не имеет такого сильного линейного тренда, который был характерен для прочих европейских рынков на протяжении столетия. Наконец, необходимо подчеркнуть, что ценовой диапазон печатной книги в XVI в. был чрезвычайно велик и зависел не только от физических данных книги (количество и размер листов, количество и качество гравюр, переплет и т. д.), но и от субъективного фактора личной оценки, значимого в ценообразовании книги как продукта роскоши.