Человеческий капитал в условиях кризиса



Челобеческий капиталВ услоВияк кризиса

С егодня вопросы развития национального человеческого потенциала выдвигаются на авансцену не только теоретических, но и прикладных социально-политических дискуссий. Это связано как с возрастающей ролью субъективного личностного начала в обеспечении экономического прогресса, так и с неоднозначными тенденциями в этой области, наметившимися в России в ходе реформ.

Еще полтора десятилетия назад высокое качество человеческого потенциала считалось безусловным конкурентным преимуществом национальной экономики. Сегодня поднимается вопрос о том, что именно человеческие ресурсы могут стать одним из основных ограничителей экономического роста. При этом в условиях развернувшегося кризиса на отчетливо обозначившийся в новом тысячелетии стратегический дефицит квалифицированных кадров накладываются текущие проблемы сокращения спроса на труд и числа достойных рабочих мест. Такая ситуация может спровоцировать новый виток растраты накопленного населением человеческого капитала, подобный тому, который мы испытали в первое десятилетие реформ.

Среди представителей либерального направления отечественной эко- номической мысли распространено убеждение, что обесценение человеческого капитала в период социальноэкономической трансформации было связано «со сменой эпох». С их точки зрения, накопленные в советский период знания, навыки и компетенции в одночасье стали принципиально непригодны к использованию в условиях рыночной экономики. Поэтому их обесценение представляло собой хотя и болезненный, но необходимый этап перехода к новым экономическим отношениям [1]. В доказательство приводится факт массовой смены российскими работниками сферы деятельности в начальный период реформ 1.

На наш взгляд, неизбежность обесценения человеческого капитала, приобретенного в советское время, в изменившихся социально-экономических условиях можно было бы частично признать лишь в применении к образованию в области социальных наук. Но здесь необходимо сделать оговорку: дефицит экономистов, управленцев, юристов на старте реформ сделал эти специальности наиболее востребованными и стимулировал массовое обновление такого капита- доля которых увеличилась более чем в 1,5 раза. При этом доля отраслей нематериального производства, обеспечивающих качество экономического роста – генерирование нового знания и распространение информации, накопление человеческого капитала – и предъявляющих спрос на наиболее квалифицированную рабочую силу, устойчиво сокращалась. Катастрофически упала доля науки, снизилась занятость в сферах образования и культуры; стабильность доли здравоохранения, социального обеспечения и спорта связана с ростом административного аппарата социального обеспечения в условиях усложнившихся процедур предоставления социальных трансфертов.

Таким образом, за некоторым внешне позитивным сдвигом секторальной структуры экономики не стояли качественные преобразования. Напротив, ведущей тенденцией по крайней мере первого десятилетия реформ стала примитивизация занятости. Это спровоцировало отток квалифицированных кадров из национальных анклавов высоких технологий за рубеж и в сектора, обеспечивающие возможность выживания внутри России, прежде всего в торговлю, посредническую деятельность, примитивные услуги. Иными словами, произошел системный сбой: деградация производства нарушила естественный процесс накопления производственного опыта и постепенно привела к «моральному износу» человеческого капитала. В период восстановительного роста невостребованность, обесценение и утрата значительной части накопленного населением в советский период добротного человеческого капитала обернулась дефицитом квалифицированных рабочих кадров и технических специалистов.

ла у его обладателей. Что же касается естественнонаучного, технического, медицинского образования, то оно «социально нейтрально», и его уровень в прежней экономической системе, в том числе и по международным стандартам, был достаточно высок. Однако именно обладателей такого образования, которое в нормальных рыночных экономиках вполне востребовано (о чем убедительно свидетельствует относительно успешная профессиональная карьера эмигрантов из России – обладателей советских дипломов) в наибольшей степени затронуло шоковое сокращение спроса на труд.

Обесценение человеческого капитала было связано не с «советской спецификой» образования, а с длительным неиспользованием или недоиспользованием профессиональных навыков в период трансформационного спада и структурного кризиса. На протяжении первого десятилетия реформ экономический спад сопровождался не только количественным сокращением спроса на труд, затронувшим прежде всего ключевые отрасли обрабатывающей промышленности, многие наукоемкие производства, но и его качественной деградацией. Она проявилась в нараставших масштабах скрытой и подавленной безработицы, хронических задержках заработной платы, а также в изменении структуры доступных рабочих мест, способных приносить доход на уровне, обеспечивающем выживание работника и его семьи.

Структура занятости изменялась в направлении сокращения доли обрабатывающей промышленности за счет роста вклада добывающих отраслей, примитивного сельского хозяйства и примитивных услуг. Рост занятости в третичном секторе происходил в основном за счет торговли и управления,

Не менее значимым фактором, снижающим качество национального человеческого капитала, стали изменения в системе образования. Реформа образования была запущена в той же либеральной рыночной логике, что и экономические преобразования в целом. Вплоть до последнего времени роль государства в финансировании образования постепенно снижалась. С учетом кризисного падения ВВП государственные расходы на образование в реальном выражении на протяжении 1990-х годов сократились почти вдвое. Одновременно ослабло централизованное регулирование этой сферы. В результате формирование пропорций внутри системы профессионального образования все в большей мере определялось спросом со стороны населения, не обладающего достаточной информацией ни о качестве предоставляемого образовательного продукта, ни о долговременных тенденциях изменения структуры спроса на различные категории работников. В результате, направления развития системы профессионального образования слабо стыкуются с изменяющимися потребностями народного хозяйства в рабочей силе. Избыточный рост высшего профессионального образования, происходящий в ущерб его качеству, сопровождается стагнацией среднего звена и развалом системы подготовки кадров рабочих профессий.

В последние 2-3 года ситуация начала постепенно выправляться.

Увеличение государственного финансирования ключевых отраслей нематериального производства – образования, здравоохранения, науки – способствовало пусть минимальному, но омоложению их кадрового состава. Растущий спрос экономики на специалистов технического профиля привел к опережающему росту их зарплат ¹ , что способствовало повышению престижа инженерного образования и скромному, на первых порах, притоку кадров в реальный сектор.

Однако именно во втором, относительно благополучном, десятилетии реформ обострилась проблема старения трудовых коллективов. Она стала наследием недавнего прошлого, когда одновременно вырос отток с промышленных предприятий молодых работников и сократился приток молодежи на рабочие специальности. Сохранившие верность своим предприятиям и профессии зрелые специалисты стали выходить из трудоспособного возраста. При этом на более успешных предприятиях проблема принимала вид так называемой «демографической ямы» – отсутствия квалифицированного и надежного ядра рабочего коллектива среднего возраста. Такое ядро, там, где оно сохранилось, составили работники старших возрастов, по мере сил обучавшие молодые кадры 2. Менее успешные, обладающие низкой конкурентоспособностью на рынке труда, предприятия испытывали открытый кадровый голод.

В условиях нового спада в экономике нам грозит повторение сценария 1990-х годов. Правда, на начальном этапе кризиса происходило некоторое оздоровление спроса на труд, связанное с избавлением от так называемого «офисного планктона», в основном состоящего из свежеиспеченных выпускников коммерческих вузов и факультетов, в массовом порядке фабрикующих экономистов и менеджеров сомнительного качества. Однако очень скоро ситуация изменилась. Уже в первом квартале 2009 г. стало понятно, что кризис перекинулся на реальный сектор: началось сокращение занятости в высокотехнологичных отраслях – в оборонной промышленности, машиностроении.

Сегодня в центр внимания выдвинулась проблема обеспечения социальной стабильности в моногородах, где закрытие единственного крупного предприятия лишает практически все население возможности зарабатывать на жизнь. В ее решении власти в значительной мере уповают на нестандартную занятость. Так, губернатор Свердловской области Э.Э.Россель призвал потерявших работу жителей региона собирать дикоросы и восстанавливать разрушенные свинофермы. «Надо возобновлять сбор дикоросов и грибов. Вон, у нас один предприниматель – 180 т грибов собрал, обработал и продал за границу. Можем собирать, кормить себя и других. В общем, вот три направления работы – сбор дикоросов, развитие села и наведение чис-тоты»[2]. Руководство Волгоградской области видит спасение от кризиса в возвращении к ремеслам: квалифиц и-

рованным работникам промышленности предлагается освоить гончарное ремесло, вязание и художественное литье. Для безработных, готовых организовать такого рода бизнес, в антикризисной программе правительства предусмотрена возможность получить единовременную субсидию в размере годового максимального пособия по безработице.

Другим ключевым направлением поддержки занятости должны стать общественные работы. Но ресурсы, выделяемые на такие программы крайне скудны: дополнительные субвенции региональным бюджетам на активные программы составили лишь 4,1 млрд руб. – примерно в 7 раз ниже, чем дополнительное финансирование пассивной поддержки – пособий по безработице.

Однако помимо крайне неблагоприятных социальных последствий, ощущаемых сегодня, сокращение занятости в реальном секторе имеет и другой, не менее тревожный аспект: длительная безработица, как и ее скрытый аналог – выживание за счет подсобных производств и примитивных общественных работ, неминуемо приведут к новой волне деградации знаний и навыков стратегически дефицитных категорий работников. С учетом пессимистической демографической ситуации и сформированных в ходе рыночных реформ структурных перекосов в системе профессионального образования, в перспективе восполнить потери квалифицированных рабочих и инженерных кадров предприятиям будет еще более проблематично, чем компенсировать ущерб первого провального десятилетия реформ.

Наметившиеся было ростки оздоровления положения в социальных отраслях, ответственных за параметры качества человеческого потенциала – уровень общей и профессиональной культуры, формирование мировоззренческих и нравственных установок, здоровья населения – также могут быть легко утрачены в условиях, когда правительство принимает решение прекратить индексацию зарплат работников этих отраслей и вновь урезает расходы на образование.