Чтение как элемент повседневной культуры крепостных служащих уральской горнозаводской вотчины (на примере пермских вотчин Строгановых конца XVIII — первой половины XIX века)

N. V. Golohvastova

Prikamsky Social Institute, Perm, Russia

READING AS AN ELEMENT OF AN EVERYDAY

Одной из своеобразнейших групп в социальной структуре российского общества конца XVIII — первой половины XIX века, особенно в структуре уральских горнозаводских имений, были крепостные служащие. Они явственно выделялись из массы зависимого населения по характеру занятий, условиям труда и быта, по образовательному и культурному уровню, по своим социально-психологическим особенностям. Основное их отличие состояло в том, что, находясь на службе у вотчинника, они выполняли зачастую (хотя и в разном объеме) функции, свойственные, по определению М. Д. Курмачевой, «интеллигентским профессиям» [13, с. 7].

Особая роль служащих в системе управления такими сложными, многоотраслевыми комплексами, каковыми были горнозаводские вотчины, способствовала формированию типичных для представителей этой группы социально-психологических черт, которые проявлялись в их повседневной жизни и по которым можно составить более полное представление о данном социальном слое. Как отмечают исследователи истории повседневности, в ее центре — «повторяющееся, “нормальное” и привычное, конструирующее стиль и образ жизни у представителей разных социальных слоев, включая эмоциональные реакции на жизненные события и мотивы поведения» [14, с. 7–8].

Одной из таких специфических черт крепостных служащих было особенное отношение к книге. Своеобразная книжная культура формировалась у представителей этой категории с самого детства под влиянием ряда факторов.

Большинство крепостных служащих имели образование: в первую очередь, они проходили курс обучения в приходских училищах в вотчинах, программа которых включала такие предметы, как чтение, письмо, Закон Божий, грамматика, арифметика и чистописание, а также история (российская и всеобщая), география, физика, а иногда и латинский язык, основы рисования и живописи. Некоторые из детей служащих направлялись владельцами в Пермское уездное училище, Московскую земледельческую школу и др. [9; 15; 18, с. 20]. Часть представителей этого слоя получали профессиональное образование в основанной самими Строгановыми Санкт-Петербургской школе земледелия и горнозаводских наук, приближавшейся по уровню образования к высшим учебным заведениям или непосредственно в высших учебных заведениях, но последних были единицы. В процессе обучения будущие крепостные служащие приобщались к чтению как естественному занятию образованного человека. Качественное образование действовало в среде служащих как критерий объединения — отграничения. Так, будущий главный лесничий и главноуправляющий Пермского нераздельного имения графов Строгановых А. Е. Теплоухов, являясь студентом Тарандской лесной академии в Саксонии, писал своему другу, с которым вместе обучался в Санкт-Петербургской строгановской школе, А. М. Пестрякову: «Ты, Шарин и я <…> поставлены в ряд просвещенных людей» [3]. Напротив, отсутствие образования в среде служащих, особенно второй четверти XIX века, рассматривалось как нехарактерная черта, даже как недостаток. Например, член Главного управления имением С. И. Конюхов в одном из донесений графу С. Г. Строганову, сообщая о злоупотреблениях сельского приказчика Симанова, отмечал как негативный момент, что последний «образованием <…> стоит не выше обыкновенных пищиков, из крестьян» [17].

Важным фактором, влиявшим на то, что чтение становилось неотъемлемым элементом повседневной культуры вотчинного служащего, было формирование этого слоя в конце XVIII — первой половине XIX века уже в основном за счет «воспроизводства»: в службу вступали дети, внуки крепостных служащих. В их семьях на протяжении десятилетий складывался особый образ жизни, в котором книга играла значительную роль.

Развитию книжной культуры крепостных способствовало и активное церковное строительство в пермских вотчинах Строгановых: храмы нуждались в первую очередь в богослужебной литературе. Книжные собрания приходских церквей специалисты считают волостными библиотеками, имевшими большое значение в развитии грамотности, нравственном воспитании местного населения. Постепенно и в семьях крепостных прихожан складывалась традиция книжно-рукописного собирательства. Частные собрания крепостных включали литературу разных жанров [19, с. 171–172].

Состав библиотеки не случаен: следует помнить, что начали собирать ее в XVIII веке крестьяне. Сочетание религиозных и светских произведений, разноплановость последних говорит о широте интересов крепостных; о гармоничном соединении образованности и народной культуры; о внимании ее владельцев и читателей к внутреннему миру человека, к вопросам его бытия, хотя и выраженным в простой форме.

Встречались в этих библиотеках и уникальные рукописи. Так, служащий канцелярии вотчинного правления Григорий Богданов составил сборник, куда включил 257 латинских афоризмов, дословно переведенных составителем, и 224 соответствующие им по содержанию русские пословицы: очевидно, латинские меткие выражения были тщательно осмыслены крепостным [19, с. 172].

Наличие подобных по составу и, по большей части, рукописных библиотек было, очевидно, характерной чертой семейств образованных крепостных крестьян и служащих пермских вотчин Строгановых в XVIII — начале XIX века. Например, приехавший на обучение в Ильинское приходское училище 13-летний Василий Волегов (выходец из семьи крепостных служащих, впоследствии - главноуправляющий майоратом Строгановых) был «охотником читать по вечерам» и очень сожалел в разговоре со своим ильинским «опекуном» Я. Ваниным, что «у них на Лысьве» остался целый ящик книг, среди которых были «О Бове-королевиче», «О царе Аггее», «Об Илье Муромце» и подобные произведения [4].

В семьях крепостных служащих закладывались основы книжной культуры. Круг чтения резко менялся вместе с повышением уровня образования. Окунувшиеся в столичную культурную среду выпускники Санкт-Петербургской строгановской школы научились любить и ценить русскую классическую художественную литературу. Так, юный Александр Теплоухов увлекается поэзией — Державиным, Баратынским, Батюшковым: «Сочинения сии доставляют мне в моей уединенной жизни истинное наслаждение». Сильное впечатление производит на него роман А. С. Пушкина «Рославлев»: «Приятный и столь занимателен, что я почти две ночи употребил для его прочтения, да две ночи бредил о небесной сентиментальной его Полине, которая своими несчастиями совершенно отравила мое двухсуточное душевное спокойствие» [1]. Другой выпускник названной школы А. И. Тютюков, будучи уже управляющим Билимбаевским округом и заводом, выписывает в 1839 году для своей библиотеки собрание сочинений А. С. Пушкина в шести томах. В письме к нему пермский вице-губернатор М. Владимиров отмечает, что хорошо знает любовь Александра Ивановича «к отечественной словесности» [19]. В личной библиотеке уже упоминавшегося В. А. Волегова в середине XIX века также имелись произведения Пушкина, Грибоедова, Жуковского, Майкова, Гоголя [6].

Формирование личных библиотек элитой строгановских служащих первой половины XIX века — продолжение традиции на новом качественном уровне. Основу их книжных собраний в этот период составляют учебные и научные издания, так как получившие профессиональное образование служащие приобрели на всю жизнь стремление к постоянному самообразованию, самоусовершенствованию. А. Е. Теплоухов собрал у себя в Ильинском «Лесную библиотеку», которую постоянно пополнял и пользоваться которой разрешал всем лесным служащим имения - большинство из них были его учениками на лесном отделении Санкт-Петербургской строгановской школы в первой половине 1840-х годов: «Чтобы лесным служителям, коих при устройстве лесов графини Строгановой служит под моим начальством 24 человека из воспитанников помянутой школы, во время проживания по деревням не было скучно, я сообщаю им разные хозяйственные журналы и книги из библиотеки моей. Любознательные из них извлекают свою пользу» [2; 10].

Личная библиотека В. А. Волегова включала более 160 книг: 100 — учебные и научные издания (по русскому языку, математике, физике, химии, географии, истории, риторике, архитектуре, искусствоведению, экономике, статистике, бухгалтерии, горному делу, металлургии, минералогии, лесоводству, сельскому хозяйству, медицине), 14 — юридическая литература, нормативные акты, 8 — художественная литература, 39 — книги духовного содержания). Кроме того, в нее входило 30 наименований периодических и продолжающихся изданий, среди которых — журналы различных министерств (внутренних дел, юстиции, путей сообщения), «Горный журнал», «Мануфактурные известия», «Земледельческая газета», «Коммерческая газета», «Санкт-Петербургские ведомости» и «Московские ведомости», «Сын Отечества» и многие др. Управленческая элита в первую очередь стремилась иметь под рукой издания для пополнения, уточнения знаний по многим отраслям, необходимых им для компетентного исполнения широкого комплекса административно-производственных функций в такой сложнейшей системе, какой было многоотраслевое горнозаводское имение. Особое место занимала православная литература; причем были в собрании В. А. Волегова рукописные книги уставного и полууставного письма [5]. Наличие большого количества периодики говорит о живом интересе служащих Пермского нераздельного имения Строгановых к жизни страны. Особенно активно крепостные служащие читали газеты в те периоды, когда речь шла о социальных переменах в жизни российского общества, непосредственно касавшихся их судьбы. Так, из деловой переписки управления строгановского майората с владельцем известно, что в период, предшествовавший отмене крепостного права, внимание вотчинных служащих было приковано к газетам, оповещавшим о подготовке «великой реформы» и ходе ее проведения в западных и северных губерниях России. В произведениях уральской писательницы А. А. Кирпищи-ковой, дочери крепостного управителя завода (правда, не Строгановых, а Лазаревых), содержатся упоминания о том, что высшие служащие постоянно читали центральные периодические издания и отнюдь не были в стороне от политической жизни страны, особенно в 50-е годы XIX века: «Только и было разговоров и толков, что о войне и политике. Споры по поводу политических соображений доходили до ссор» [12; 16].

Источником политических и правовых знаний крепостных служащих уральского горнозаводского имения, помимо газет, были регулярно получаемые в заводских конторах и окружных управлениях копии императорских указов, правительственных положений, государственных законов, предписаний уральского горного правления и т. п., находившиеся в непосредственном пользовании административно-управленческого аппарата вотчин. Так, например, в «Реестре на предписания и указы, поступившие к дополнению и пояснению законов за 1855 г.» в Билимбаевское окружное правление графа Строганова за период с января по июнь, перечислено более 20 документов, среди которых значатся: копия с «Указа Уральского Горного Правления по предмету сдачи в рекруты и отсылки в Сибирь людей худого поведения» (2 июня 1855 г., № 907), копия с «Высочайше утвержденного 13 декабря 1854 г. мнения Государственного совета относительно смягчения наказаний за нарушение правил о порядке сплава лесных материалов» (29 мая 1855 г., № 1987) и другие документы [8].

Конечно, не все крепостные служащие могли позволить себе собирать личные библиотеки, но очень многие пользовались общественными библиотеками и библиотеками правлений (или «господскими»), которые были достаточно велики. Например, в 1858 году в Ильинской общественной библиотеке насчитывалось 558 сочинений (1385 томов); 84 сочинения (221 том) находились в это время на руках у служащих округов Пермского нераздельного имения Строгановых; 45 сочинений (84 тома) было выдано читателям библиотеки, которые выехали из имения, и посторонним чиновникам. Библиотечный фонд создавался и пополнялся за счет самих служащих [11, с. 54].

Таким образом, чтение стало широко распространенным занятием строгановских крепостных служащих. Книга прочно вошла в их повседневность, помогая осуществлять профессиональную деятельность, давая возможность поддерживать достаточно высокий образовательный и культурный уровень, развиваться, быть в курсе социальнополитических перемен в стране. Формированию отношения служащих к чтению как к необходимой составляющей жизни способствовали воспитание в семье, образование и, в большой степени, культурная среда, существовавшая в административных и заводских центрах пермских вотчин Строгановых в конце XVIII — первой половине XIX века.