Цифровизация банковских услуг в условиях перехода к Индустрии 4.0 на примере дистанционной ипотеки

Термин «Индустрия 4.0» был впервые употреблен в 2011 году на промышленной выставке в Ганновере, на которой правительство Германии сообщило о необходимости наиболее широкого применения информационных технологий в производстве. Специально созданная для этого группа экспертов разработала комплексную стратегию превращения производственных предприятий страны в «умные». Этому примеру последовали и другие страны, активно осваивающие новые технологии. Термин «Индустрия 4.0» стали использовать как синоним четвертой промышленной революции, представляющей собой массовое внедрение киберфизических систем в производство и обслуживание человеческих потребностей, включая быт, труд и досуг [8].

По мнению О.В. Гуторовича, начавшаяся четвертая промышленная революция до неузнаваемости изменит образ жизни человека. Мир ожидает величайшая за всю историю человечества трансформация, которая коснется всех сфер жизни общества. Более того, многие изменения заметны уже сегодня. Базовым отличием этой революции от всех предыдущих являются синтез и взаимодействие всех существующих технологий [1, с. 15–19].

Индустрия 4.0 предполагает дистанционное управление процессами, заключение сделок, получение не только государственных и муниципальных, но и банковских услуг.

Е.Г. Хоменко отмечает разнообразие электронных услуг, предоставляемых банками как операторами национальной платежной системы, и констатирует переход традиционных переводов денежных средств в национальной платежной системе к цифровым [11, с. 17–22].

Е.Г. Опыхтина указывает, что финансовые услуги, которые оказывают кредитные организации, имеют специфику: они основаны на хранении и учете информации, которая легко преобразуется, накапливается и обрабатывается с помощью средств вычислительной техники. Стремительно нарастающие процессы цифровизации финансового рынка повышают доступность, удобство пользования финансовой услугой, снижают ее цену [6, с. 50–56].

Мощным толчком к переходу к экономике индустрии 4.0 стал так называемый «коронакризис», вызванный распространением коронавирусной инфекции COVID-19 в начале 2020 года. Вызванная им изоляция и существенные ограничения в передвижениях привели к резкому повышению спроса на дистанционное удовлетворение общественных и индивидуальных потребностей, что подвигло операторов широкого спектра услуг, которые ранее не оказывались без очного присутствия, к срочному внедрению цифровых технологий и переориентации бизнес-процессов. Банковские услуги не стали исключением, и в условиях пандемии банки начали активно форсировать существенное расширение спектра услуг, которые можно получить в дистанционном формате.

Одним из существенных нововведений, фактически не существовавшим до коронокризиса, стала дистанционная ипотека (онлайн-ипотека).

Стремительные темпы цифровизации данной сферы подтверждаются тем, что всего два года назад, в 2018 году, Елена Чайковская, советник первого заместителя председателя Банка России, высказываясь о дистанционной ипотеке, указала, что «на данный момент это выглядит близко к фантастике» [5, с. 46–49].

В октябре 2019 года Минкомсвязь подготовила Проект Постановления Правительства РФ об эксперименте по дистанционному использованию усиленной квалифицированной электронной подписи (КЭП), позволяющей, в том числе, оформлять электронные договоры купли-продажи недвижимости с ипотекой при использовании средства кредитной организации с использованием платформы «Мастерчейн», основанной на технологии распределенных реестров [13].

Нужно сказать, что ранее банки анонсировали предоставление услуг по выдаче онлайн-ипо-теки, однако по своей сути данную услугу нельзя было назвать «дистанционной» в полном смысле этого слова.

Процесс выдачи так называемой «дистанционной ипотеки» происходил в два этапа:

– подготовительный, происходящий в дистанционном формате и проводящийся в личном кабинете клиента на сайте банка или в мобильном приложении, включающий подачу заявки, расчет платежей, скорринг заемщика;

– юридический, состоявший, собственно, из заключения сделки, проводимой в традиционной очной форме.

Таким образом, ранее в дистанционный формат были переведены именно организационные, а не юридические действия. Количество посещений банка заемщиком сокращалось до одного, но оно было необходимо.

С наступлением пандемии и резкими валютными колебаниями российские банки зафиксировали повышенный спрос на жилищные кредиты в условиях режима самоизоляции и в связи с этим стали максимально расширять возможности сервиса удаленного оформления ипотеки.

Спрос граждан на ипотечное кредитование вырос также в связи с Постановлением Правительства РФ от 23.04.2020 № 566, которым установлена крайне низкая процентная ставка по жилищным кредитам – 6,5 % годовых.

Следует заметить, что выдача дистанционной ипотеки по-прежнему ограничена действующим законодательством.

Федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем» запрещает открывать счета (вклады) клиентам без личного присутствия физического лица, открывающего счет (вклад), либо представителя клиента.

Однако Центральный банк Российской Федерации, занимающий ключевое место в системе источников правового регулирования банковской деятельности, сделал значительные шаги, направленные на смягчение данного предписания рядом информационных писем.

Информационным письмом от 10.04.2020 установлено: на период до 1 июля 2020 года применять в отношении кредитных организаций штрафные санкции за допущенные кредитными организациями нарушения требований абзаца третьего пункта 5 статьи 7 Федерального закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» в части запрета открывать счета (вклады) клиентам без личного присутствия физического лица, открывающего счет (вклад), либо представителя клиента только в случае выявления Банком России фактов открытия кредитными организациями таких счетов на основе недостоверных идентификационных сведений.

17 апреля 2020 г. Информационным письмом Центробанк РФ ввел аналогичные послабления также для субъектов малого и среднего предпринимательства, но с целевым ограничением: получение ими кредита на неотложные нужды для поддержки и сохранения занятости [14].

Банки живо среагировали на посыл регулятора, в частности, банк ДОМ.РФ объявил о начале проведения электронных сделок с ипотекой, когда все документы клиенты подписывают усиленной квалифицированной электронной подписью с помощью смартфона. По информации банка, на текущий момент такие сделки проведены в Москве, Санкт-Петербурге, Самаре, Нижнем Новгороде и Челябинске. О выдаче первых дистанционных ипотек заявил и Сбербанк [15].

Информационные письма ЦБ РФ не имеют силу нормативных актов, так как в силу ст. 7 Закона «О Центральном банке РФ» Банк России по вопросам, отнесенным к его компетенции, издает нормативные акты только в трех формах: указаний, положений и инструкций.

Коронакризис подвиг Центробанк пойти на крайние меры. Изменения в Закон о легализации внесены не были, то есть законодательный запрет на открытие счетов без личного присутствия по-прежнему остается. Но его действие фактически отменено волевым решением ЦБ РФ, который разъяснил, что меры ответственности за данные нарушения применяться не будут, и де-факто узаконил дистанционное открытие счетов и установление волеизъявления получателей банковских услуг.

Признание дистанционного волеизъявления будет иметь место в случае, если технические средства, которые использовались при совершении волеизъявления, позволяют воспроизвести содержание волеизъявления на материальном носителе, а также определить лицо, которое выражает волю, в том числе с помощью биометрической идентификации, электронной подписи и т. д. [9, с. 29–35].

Таким образом, при совершении любых дистанционных банковских сделок самым актуальным становится вопрос надлежащей идентификации. Приоритетным является установление баланса между стремлением к развитию в условиях информационного общества и необходимостью обеспечения надлежащей идентификации для устранения рисков проведения банковских операций в противоправных целях и совершения мошеннических действий [3, с. 47–50].

Так, уже фиксируются случаи мошенничества в сфере недвижимости с использованием квалифицированной электронной подписи. Мошенники переоформили право собственности на квартиру через портал «Госуслуги», использовав поддельную электронную подпись [16].

На современном этапе законодатель в Российской Федерации реализовал возможность электронного взаимодействия в цифровой среде между всеми участниками правоотношений путем введения в нормативно-правовую базу такого понятия, как единая усиленная квалифицированная электронная подпись (КЭП).

Усиленная квалифицированная электронная подпись подтверждается сертификатом от аккредитованного удостоверяющего центра и во всех случаях приравнивается к бумажному документу с «живой» подписью, кроме тех случаев, когда закон прямо предусматривает обязательность соблюдения письменной формы документа [7, с. 86–88].

На практике не только физические и юридические лица, но даже органы государственной власти столкнулись с проблемой применения электронной цифровой подписи в информационных системах различных ведомств в связи с требованием о едином сертификате ключа проверки усиленной квалифицированной электронной подписи объектных идентификаторов (OID) тех или иных полномочий, закрепляемых за пользователем в рамках конкретной информационной системы [2, с. 10–20].

В связи с отсутствием требуемых идентификаторов в отдельных информационных системах сертификаты, выданные аккредитованными удостоверяющими центрами (УЦ), не всегда могут быть использованы для проверки электронной подписи. Такое ограничение привело к тому, что удостоверяющие центры вынуждены предлагать пользователям квалифицированные сертификаты, предназначенные для работы с конкретными организациями.

10 апреля 2020 года Центробанком были выпущены рекомендации, призванные преодолеть данное ограничение. Начиная с апреля 2020 года, в случае если у клиента существует в наличии действительный квалифицированный сертификат, который был выдан действующим на момент выдачи аккредитованным УЦ, то кредитным организациям не следует оформлять квалифицированный сертификат у обслуживающего банка для своего клиента.

Поскольку на сегодняшний день нормативное регулирование сферы использования ЭП не соответствует современному этапу развития данной технологии, все это планомерно подводило законодателя к внесению изменений в федеральное законодательство об электронной цифровой подписи, необходимых гражданскому обороту.

С 1 июля 2020 года вступает в силу Федеральный закон от 27.12.2019 № 476-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об электронной подписи».

Поправки разработаны в целях создания единого пространства доверия электронной подписи.

Федеральный закон содержит ряд положений, призванных преодолеть проблему, с которой сталкиваются физические, юридические лица, органы власти, путем урегулирования процедур установления и проверки полномочий данных субъектов, использующих электронную подпись в различных информационных системах, и обеспечения достоверности идентификации данных субъектов с использованием электронного сервиса, который бы обеспечивал электронное взаимодействие.

Законодателем было введено понятие и механизм использования так называемой метки доверенного времени, то есть достоверной информации в электронной форме о дате и времени подписания электронного документа электронной подписью.

Предусмотрено также внедрение и использование в целях подтверждения полномочий в цифровой среде машиночитаемых доверенностей.

На стадии обсуждения находится и предложение о введении нового правового института – института доверенных третьих сторон. Такой институт будет представлять собой организации, уполномоченные органами государственной вла- сти на проверку в цифровой среде электронных подписей в электронной документации, а также на реализацию подтверждений в электронном формате результатов такой проверки.

Активно обсуждается внедрение биометрических технологий аутентификации, являющейся общемировой тенденцией. Биометрическая платформа использует для идентификации два параметра – голосовой профиль и фотоизображение. Согласно экспертным оценкам, именно рынок банковской биометрии в период 2018–2022 гг. будет демонстрировать самые высокие темпы роста [10, с. 3–10]. В настоящее время идет активное развитие нормативно-правовой и технической базы биометрических технологий [12, с. 39–43].

А.В. Лисаченко утверждает, что биометрические технологии идентификации займут доминирующее положение, вытеснив цифровые; с накоплением данных и совершенствованием технических систем распознавания биометрических параметров биометрические идентификаторы будут приобретать все большее значение, захватывать новые ниши в банковском обслуживании [4, с. 91–99].

С 2019 года на стадии обсуждения находится проект Постановления Правительства РФ «О внесении изменений в Положение о федеральной государственной информационной системе «Единый портал государственных и муниципальных услуг (функций)», предусматривающий формирование банка идентификаторов в «цифровых профилях» граждан (а позднее, вероятно, и юридических лиц), что предоставит им возможность совершать сделки посредством инфраструктуры Единого портала государственных и муниципальных услуг.

Подводя итоги, следует констатировать, что коронакризис стал катализатором ранее начавшихся структурных изменений в банковской системе, вызванных переходом к Индустрии 4.0, существенно ускорив процесс цифровизации банковских услуг, в сферу которой были включены даже услуги, дистанционное получение которых ранее не было возможно, в частности, получение ипотечного кредита.

Реалии, с которыми банковский сектор Российской Федерации столкнулся в первой половине 2020 года, указали на срочную необходимость внедрения более широкой формы применения информационных технологий для обеспечения потребности граждан Российской Федерации и поддержки экономики страны.

Центральным банком РФ в кризисных условиях был предпринят ряд срочных мер, в том числе по временной блокировке законодательных ограничений на открытие счетов без личного присутствия граждан. Правовой казус, когда при наличии законодательного запрета и мер ответственности лицо, уполномоченное на контроль за его соблюдением, своим волевым решением объявляет о том, что ответственность в определенный период применяться не будет, может быть оправдан необходимостью принятия срочных мер, однако создает прецедент, недопустимый в правовом государстве.

Необходимым видится внесение изменений в действующее законодательство, а именно в Федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» (ПОД/ ФТ) от 07.08.2001 № 115-ФЗ в части возможности открытия счетов (вкладов) клиентам без личного присутствия физического лица.

Также необходим пересмотр законодательства в области ПОД/ФТ с установлением определенного уровня полномочий, предоставляемых уполномоченным органам для оперативного изменения регулирования в рассматриваемой сфере, в том числе в целях формирования и обеспечения правовой основы неизбежного и стремительного процесса цифровизации банковских услуг. Возможно установление границ правового поля, в рамках которых регулирование будет осуществляться нормативными актами Центрального банка РФ, что позволит обеспечить более гибкую и своевременную реакцию на изменяющиеся обстоятельства, не противоречащую действующему законодательству.

Формирование правового регулирования цифровизации банковских услуг невозможно без закрепления новых подходов к идентификации, которые, с одной стороны, должны максимально защищать от мошеннических действий, с другой – повышать ее доступность и простоту для пользователей, в том числе физических лиц. В этой сфере перспективным видится использование биометрических данных и формирование банка идентификаторов в «цифровых профилях» граждан на Едином портале государственных и муниципальных услуг.