Цифровое потребление культурного контента в условиях "новой нормы" дистанцированного мира

Современная эпоха характеризуется сменой парадигм в сфере культуры, что влечёт за собой изменение основных функций культуры и искусства, переход от традиционной просветительской функции к доминанте культурно-развлекательной, от общества массового потребления вещей и услуг к обществу потребления новых переживаний и энергии впечатлений средствами прежде всего цифровых коммуникаций и современных медиаплатформ [5]. Это определённым образом влияет и на формат медиапотребления как способ социализации, форму саморазвития.

Очевидно, что данные трансформации фиксируют принципиально иное состояние и уровень развития информационного общества, в основе которого высвечиваются новая методология, информационное мировоззрение, соответствующие цифровой эпохе, меняющие образ жизни и типы коммуникативных практик, формы соответствующего потребительского поведения.

Как отмечают ведущие исследователи в области медиа, современная культура всё больше отличается приматом аудиовизуальной, «звукозрительной» коммуникации [1].

Технологические достижения времени (комфорт в управлении, использовании информации, оперативности коммуникации и трансляции цифровых потоков) также существенно отражают свойства как соци- ального, так и антропологического характера, имея прямое отношение к человеку и его бытию. «Это позволяет рассматривать современную эпоху как особую среду обитания и среду созидания человека, пространство, в котором аудиовизуальные и коммуникационно-цифровые технологии не просто влияют на характер и направленность деятельности человека и социума, но становятся основными, определяющими цели и смыслы этой деятельности и человеческой жизни» [4, с. 47].

Развитие аудиовизуальных коммуникативных инструментов – особенно кино, телевидения и разнообразных аудиовизуальных форм коммуникации, раскрученных эпохой Интернета, не только принципиально изменило возможности работы с аудиовизуальным контентом. Оно стремительно трансформировало механизмы воспроизводства культуры [1, c. 14], показав, что мы имеем дело не с цифровым фасадом, а с кардинальными трансформациями культуры цифровой эпохи.

Тотальная трансграничность и данных, и технологий стала вызовом и с точки зрения безопасности, и с точки зрения уровня компетенций, необходимых для овладения информационно-коммуникативными потоками [12, с. 20].

Аудиовизуальные, «звукозрительные» формы коммуникации, некогда считавшиеся принципиально новыми формами существования культуры и человека в культуре, стали привычным явлением, в котором есть свои ярко выраженные специфические черты:

• 1)    они комфортны в плане восприятия информации, схватываются мгновенно, не требуют глубокого «вдумчивого чтения»;

• 2)    если традиционный текст требует «расшифровки» материала и включённости

читателя в процесс погружения и считывания информации, аудиовизуальная форма коммуникации менее притязательна, зрителю достаточно слушать и получать впечатления от увиденного. Поскольку «сам текст отсылает к тому, что субъект должен “декодировать”, аудиовизуальная форма не требует декодирования, она понятна … всё уже представлено за субъекта (перед субъектом)» [4, с. 22];

• 3)    подвергаясь воздействию потоков больших данных, человек не всегда может ориентироваться в изобилии легкодоступных фактов и сведений, отличить нужные знания от информационного спама.

Такая ситуация позволяет рассматривать новые формы на медиарынке в качестве накопителей преимущественно эмоционального опыта, но при этом фиксировать риски развития у зрителя приглушённой активности и отсутствие полноценной ответной реакции в режиме реального времени, фрагментарность смешанной информации. Поэтому двойственность аудиовизуальных форм, вызывает, с одной стороны, эффект «расширения органов чувств» (по М. Маклюэну), с другой – тормозит формирование компетенций созидательного, деятельного участия зрителя, его органичной включённости в процессы социализации, познания картины мира.

Растущий потенциал глобального Интернета и социальных сетей представляет угрозу для традиционных институций культуры. В связи с этим новым научным направлением современных исследований является осмысление логики когнитивных процессов под воздействием новой цифровой среды. «Междисциплинарный подход позволяет понять и раскрыть типы культур, которые “схлестнулись”, но в ускользающей реальности всё же продолжают функционировать то параллельно, то время от времени перетекая друг в друга» [13, с. 119].

Принципиальным отличием турбулентного общества со смешанными технологиями, «ускользающей» методологией исследования является культурная среда, существенно меняющаяся под воздействием информационных потоков, которые порождают новые типы контента: виртуальные туры, онлайн-коллекции, оцифрованные книжные ресурсы и т.д. Растущая актуальность проблем отвечает динамично растущей сложности культурных и информационных потребностей современных пользователей, задачам регулирования трансграничных потоков информации и данных, формирования ответственного отношения к созданию, использованию и распространению информации.

Период тотального погружения современного общества в цифровые, онлайн-ком-муникации в условиях пандемии COVID-19 особенно остро обнажил вынужденные тренды и новые культурные нормы, выступил импульсом для беспрецедентных по своему масштабу изменений и неопределённостей, которые повально охватили все стороны жизни общества, продолжая корректировать систему связей культуры повседневности, деловых и политических практик. Достаточно устойчивая по своей природе сфера культуры и искусства оказалась обречённой на поиски адекватных запросам времени способов сокращения дистанции со своими зрителями – потребителями культурных ресурсов и услуг. Иными словами, «… самоизоляция стала неким кон- центратом, сформировавшим новую реальность бытия, направившую рефлексию масс в русло освоения инновационных технологий. Эти признаки проявились не только в росте потребления информации традиционных и новых видов медиа, но и в массовом освоении информационно-коммуникативных технологий, компьютерных программ, обеспечивающих как личностную, так и массовую коммуникацию» [11, с. 144]. В связи с этим активизировались и стремительно вмонтировались в реальную реальность онлайн-кабинеты, технологии виртуальной, дополненной и смешанной реальности, платформенные решения, основанные на блокчейне, программы для онлайнового общения, проведения видеоконференций и учебных занятий, такие как Zoom, Microsoft Teams и многие другие. Стала злободневной проблема, как связать «аналоговых» граждан с открытым правительством, с культурными услугами и ресурсами средствами цифровых технологий, платформ, онлайновых коммуникаций.

Потребление цифровой информации, по данным Mediascope, в первую неделю карантина значительно увеличилось. В крупных городах с населением более 100 тыс. человек наблюдался некий всплеск медиапотребления, время обращения к новостным лентам Интернета выросло на 73% [2]. Однако если в первое время люди готовы были потреблять всю имеющуюся информацию в больших количествах (и независимо от источников), то в последующие этапы пандемийного периода пользователи научились отсеивать нужную информацию.

Во Всероссийской онлайн-конферен-ции «Адаптация учреждений культуры к работе в период пандемии. Возможности расширения их присутствия в онлайн-сре-де», которая была инициирована лабора- торией «Территория культуры» Госкорпорации Росатом и состоялась в апреле 2020 года, приняли участие более 136 экспертов: министры культуры и первые заместители министров Калужской, Московской, Мурманской, Пензенской, Свердловской областей, Ямало-Ненецкого округа, Республики Бурятия, Республики Саха (Якутия), а также начальники управлений и департаментов культуры, зам. глав городов, руководители учреждений культуры и ведущие специалисты почти из 20 регионов России, в том числе городов закрытых административно-территориальных образований. На ней в ходе пятичасового обсуждения была дана культурологическая оценка «вызовов» современного мира, высвечены нормативно-правовые барьеры, особенно ощутимые в период пандемии COVID-19, организационно-технологические проблемы учреждений культуры регионов в форс-мажорных обстоятельствах и стресса, обобщены первые действенные шаги и выходы из тупиков, онлайн-взаи-модействия учреждений культуры с аудиторией на начальном этапе самоизоляции. Отмечено, что именно учреждения культуры, выполняя свою высокую гуманистическую миссию, в чрезвычайно сложных обстоятельствах проявили мобильность в создании и разработке цифровых ресурсов культуры, их продвижении в дистанционном режиме1.

Каждая сфера культуры, искусства, досуга и развлечений в поисках способов выживания начала с инвентаризации своих ресурсов, оптимизации деятельности и выявления резервов для другого, ранее малоизвестного формата взаимодействия.

Среди таких форм можно назвать онлайн-интервью с актёрами, прямой эфир в «сторис» с подключениями коллег, заготовленными вопросами и онлайн-вопро-сами в чате, доступ к архивам спектаклей прошлых лет на сайтах театров, видеовоспоминания, онлайновые концерты, литературные чтения на «удалёнке» и т.п. Онлайн кинотеатры стали лидерами в сфере развлечений и досуга. Российские зрители в период самоизоляции привыкли к легальному просмотру кино и сериалов, предоставленных бесплатно в Сети, различным лекциям и мастер-классам, тем более что доступ к ресурсам был простимулирован многочисленными промоакциями онлайн-кинотеатров и тем, что на интер-нет-платформах появилось огромное количество высококачественных онлайн-транс-ляций, оригинальные шоу, дополняющих продукцию официального телевидения. Например, сатирический «Последний министр» на «Кинопоиске HD» или откровенный разговор о жизни в провинции «Чики» на more.tv.

Первым разрушительным действием для кинематографистов стали отмены весенних фестивалей – «South by Southwest» в США, Каннского фестиваля во Франции и многих других. В истории Каннского фестиваля были перерывы, связанные с военными событиями, трудностями политического и экономического характера (намеченный на 1939 год фестиваль не состоялся из-за начала Второй мировой войны, в 1968 году – из-за общенациональных забастовок, которые парализовали французскую экономику), но в 2020 году глобальное распространение COVID-19 нанесло удар всей системе социальных коммуникаций. Масштабы потерь трудно измерить и прогнозировать в ближайшей перспективе.

По расчётам экспертов, кризис на начало марта 2020 года только для киноиндустрии должен был обойтись в 5 млрд долларов США, но совокупный объём потерь для кинотеатральной индустрии приближается к 40 млрд [3]. И если в Ухане в 2019 году за 20 новогодних дней китайские кинотеатры заработали 1,5 млрд долларов США, то в 2020-м прибыль составила всего 3,9 млн [15]. Примерно аналогичные потери и в других странах – в Италии, Испании, затем на Ближнем Востоке.

В целом же, по оценкам ЮНЕСКО, капитализация мировой культуры составляет 2,25 трлн. долларов США. Всего в отрасли занято почти 30 млн человек, которые предпринимали самые различные меры в разных странах, чтобы поддержать эту сферу экономики и население в период эпидемии [7].

Закрытие кинотеатров способствовало выходу фильмов на стриминговых платформах и сервисах видео по запросу. Студия Universal сделала возможным домашний просмотр лент «Человек-невидимка», «Охота» и «Эмма», когда они ещё шли в пока работающих кинотеатрах, а комедию Джадда Апатоу «Король Стейтен-Айленда» сразу выпустила онлайн. Этому примеру последовали и многие независимые студии. На выпуск картин сразу в Сети решились и российские производители, несмотря на традиционно «токсичное» отношение к онлайновым показам из-за пиратства.

Пандемия простимулировала дальнейшее укрепление позиций стриминговых платформ в современной киноиндустрии, а также в практике музеев и галерей, театрах. В регионах России, как показывает опрос руководителей учреждений культуры, спрос на электронные ресурсы вырос в первые недели пандемии на 100–120 % [14].

Нельзя не отметить, что в период пандемии именно библиотеки, которые, имея опыт цифровизации, предоставили свои ресурсы и услуги, первыми отреагировав на информационные потребности населения. Три четверти национальных библиотек в мире обновили свои цифровые сервисы.

Государственная библиотека Нового Южного Уэльса провела опрос публичных библиотек штата относительно их он-лайн-активности во время карантина, отметив, что доля библиотек, предлагающих онлайн-курсы программирования, возросла с 12% до 86%. Доступ к оцифрованным книгам и виртуальным выставка предоставили библиотеки Франции, Испании и других стран.

В период пандемии одни библиотеки (а в федеральных и региональных библиотеках 44 субъектов России имеются электронные каталоги на собственные фонды) предоставляли зарегистрированным читателям право удалённого доступа ко всем документам из собственной электронной библиотеки, другие – строго соблюдали авторское право. Бесплатный доступ к документам Национальной электронной библиотеки получили пользователи портала «Госуслуги».

С конца марта 2020 года народ, сидящий в изоляции, массово обратился к искусству. Французский музей Лувр, который является наиболее посещаемым в мире (до 10 млн посетителей в год, рекордная цифра 2018 года), благодаря проведению онлайн-выста-вок, столкнулся с четырёхкратным увеличением онлайн-подключений, число которых возросло до 400 тысяч в день [6]. Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина зафиксировал увеличение посетителей на главной странице сайта на 65%, а длительность посещений – на 38%. Только за первый карантинный месяц обращение к виртуальным турам музея составило 1 521% в сопоставлении до-пандемийным периодом [7, с. 28].

Флешмоб #tussenkunstenquarantaine, который был инициирован в карантинном марте Музеем Гетти (Калифорния), открыл для публики новый формат выставочной деятельности, связанный с воссозданием известных картин на основе использования доступных дома предметов. Эта акция захватила многие страны, в том числе и Россию.

Отметим, что в этой связи обострилась тема, связанная с построением целостной и вместе с тем многоаспектной системы показателей-индикаторов, отражающей реальное состояние дел в области цифрового потребления ресурсов культуры, которая в том числе позволит выявить уязвимые маркетинговые стратегии, открыть новые горизонты продвижения востребованных форм культурно-досуговой деятельности и социального взаимодействия.

Вынужденная изоляция доказала и то, что предлагаемые в онлайн культурные ресурсы и услуги вполне можно создавать без сложных логистических процессов и многочисленной команды. Проекты, транслируемые на карантине при помощи Zoom и мобильных камер, вышли далеко за пределы географических границ и стен привычных учреждений. Это касается не только мега-полисных проектов, но и небольших и даже закрытых городов.

Так, за 8 дней карантина в Новоуральске Свердловской области состоялось 949 мероприятий с охватом посетителей в 320 032 человек1.

Запущенный новоуральцами проект «Культурный Новоуральск» в режиме нон-стоп (в котором утром зарядка, а на ночь сказка с актёрами из театра «в домашних тапочках» и многие другие инновации) доказал, что можно за один день выполнить норму годового муниципального задания и создать в городе атмосферу эмоционального заряда и информационного наслаждения.

Пандемия заметно простимулировала дальнейшее укрепление позиций стриминговых платформ в современной арт-индустрии.

С развитием нового этапа цифрового потребления культурных ресурсов и услуг музеям, галереям, экспозиционным центрам, научным лабораториям цифровой гу-манитаристики приходится разрабатывать стратегии привлечения и сохранения аудитории в условиях неопределённости, стремительно развивающихся новых форматов досуговых и творческих институций. Учреждения столкнулись с проблемой повышенных ожиданий и усложняющихся информационных капризов всё более технически подкованной публики и снижающейся способностью осваивать подлинные ценности из-за информационного перенасыщения среды.

Коммуникационные смыслы культурных практик, их ценностно-смысловая нагрузка актуализировали проблему формирования медиаграмотности и цифровых компетенций как у специалистов сферы культуры, создающих и транслирующих новые форматы взаимодействия, так и у пользователей культурных ресурсов и сервисов.

Как показывают результаты исследований, проведённых Аналитическим центром НАФИ, каждый третий россиянин на самоизоляции посвятил свободное время обра- зованию или саморазвитию. Больше других обучались молодые люди в возрасте от 18 до 24 лет (59% против 36% в допандемий-ный период в среднем по стране). При этом акцент был сделан на освоение или повышение цифровых компетенций (отдельных платформ, образовательных онлайн-серви-сов, программ по созданию уникального контента и других) [8, с. 53].

Стимулируя появление новых технологий, привлекательность инвестиций в культуру и искусство, человеческий капитал в виде приобретённых качеств, знаний и информации, образованности и квалификации кадров выступает эффективным фактором устойчивого развития страны, её успешного экономического роста и процветания. При этом компетенции становятся стратегическим ресурсом, ориентированным на удовлетворение возрастаю- щих культурных потребностей и творческую реализацию человека в различных видах деятельности (научной, образовательной, производственной, профессиональной, досуговой и пр.).

Онлайновые коммуникации в сфере культуры стали одним из основных трендов периода пандемии COVID-19. Библиотеки, музеи, театры, кино проявили высокий уровень мобильности в кризисных условиях и удержали своих пользователей, расширив границы распространения своих сервисов за счёт онлайновых коммуникаций, формирования нового контента, актуального потребностям времени. Помимо заметного тренда к получению новых знаний и навыков овладения цифровыми компетенциями, пользователи стали осваивать способы выживания и эффективной адаптации к реалиям.