Цифровые финансовые активы как новое положение брачного договора

М ожно с уверенностью констатировать, что брачный договор планомерно входит в структуру отечественной договорной практики, ежегодно демонстрируя темпы роста по количеству заключенных договоров. Так, по официальным данным Федеральной нотариальной палаты, почти пятая часть от общего числа браков, зарегистрированных в Российской Федерации за шесть месяцев 2022 года, оформлена с использованием брачного договора¹. Т. В. Шершень справедливо связывает эту тенденцию с разви-

ЗАХАРКИНА А. В., ЛАДЫГИНА В. П. _______________________________________________ тием рыночной экономики, в которой договорные регуляторы играют ведущую роль².

Тематика брачного договора с позиции как семейного, так и нотариального законодательства отличается высокой степенью научной разработанности, особенно в аспекте неблагоприятных положений брачного догово-ра3, правозащитной деятельности нотариата4, осложнения брачного договора иностранным элементом5 и даже мотивов к заключению брачного договора. Однако положение брачного договора о цифровых финансовых активах (далее также – ЦФА) не было самостоятельным предметом научных разработок, что детерминировано новизной института цифровых финансовых активов. Вместе с тем авторы настоящего исследования справедливо ожидают соответствующей нотариальной практики в ближайшем будущем, что предопределяет актуальность настоящего исследования. К слову, авторами статьи был направлен соответствующий запрос в Федеральную нотариальную палату с просьбой предоставить аналитическую информацию о нотариальной практике, складывающейся по поводу заключения брачных договоров, одним из условий которых выступает положение о цифровых финансовых активах. В частности, интерес вызывало следующее: есть ли в нотариальной практике такие брачные договоры и как именно стороны соответствующих договоров формулируют условие о ЦФА? Однако ответ на запрос так и не был получен.

По состоянию на 18 апреля 2023 г. отечественный реестр операторов инвестиционных платформ насчитывает семьдесят шесть корпоративных юридических лиц, получивших соответствующий статус. Это свидетельствует о том, что рынок цифровых финансовых активов находится в стадии формирования, однако с учетом наличия соответствующей информационной экосистемы точно будет набирать обороты. К примеру, АО «Альфа-Банк» запустило рекламу ЦФА, позиционируя последние как активы, позволяющие зарабатывать или привлекать капитал в бизнес с использованием технологий будущего. При этом сообщается, что инвестором может быть любое лицо, которое прошло в установленном порядке регистрацию на платформе А-Токен. Интересно, что среди преимуществ цифровых финансовых активов для инвестора называются следующие: возможность диверсификации инвестиционного портфеля за счет новых ЦФА и получения дохода; разнообразие инвестиционного портфеля за счет привычных и новых видов ЦФА; возможность инвестирования незначительных денежных сумм; надежность платформы, аудит которой осуществляет Центральный банк РФ; перспективы разрастания рынка ЦФА в структуре цифровой экономики Российской Федерации. Описывая процесс функционирования цифровых финансовых активов, АО «Альфа-Банк» разъясняет, что после публикации эмитентом решения о выпуске ЦФА инвесторы подают соответствующие заявки и оплачивают стоимость цифровых финансовых активов с помощью своих личных кабинетов. Далее инвесторам необходимо дождаться даты выпуска оплаченных ЦФА, по наступлении которой последние автоматически поступают на электронный кошелек инвестора. Специально оговаривается способность цифровых финансовых активов свободно участвовать в имущественном обороте: они могут выступать предметом гражданско-правовых сделок, в том числе тех, которые направлены на приобретение или отчуждение имущества.

Роль брачного договора в структуре инструментов договорного регулирования имущественных отношений в условиях цифровой экономики

Справедливо квалифицируя брачный договор в качестве регулятора имущественных отношений супругов в российском обществе, Ш. У. Степанян резонно заявляет, что в регулировании семейных отношений государство выполняет роль «ночного сторожа», что предопределяет регулятивное воздействие только на сферу имущественных интересов супругов6. Проникновение публично-правовых начал в семейное законодательство осуществляется исключительно с целью «защиты интересов государства, в концентрирован-

ЗАХАРКИНА А. В., ЛАДЫГИНА В. П. _______________________________________________ ном виде выражающего интересы общества»⁷. Видимо, именно по этой причине сторонами брачного договора выступают исключительно супруги, брак которых зарегистрирован в установленном законом порядке. То есть законодатель не считает сколько-нибудь возможным распространить правила брачного договора на «фактических супругов», поскольку семейно-правовая политика Российской Федерации исходит из признания только зарегистрированного в органах ЗАГСа брака.

Семейно-правовая доктрина изобилует научными концептами, объясняющими сущность договорного режима имущества супругов. Так, А. В. Мыскин под этим режимом предлагает понимать такой правовой режим супружеского имущества, при котором правовой статус супругов по поводу общего, а также добрачного имущества подчиняется не нормам семейного законодательства, а индивидуальным правилам, зафиксированным в условиях брачного договора8. Интересно, что еще в 2006 году этот же ученый ставил вопрос о допустимости квалификации брачного соглашения в качестве гражданско-правового договора либо о допустимости признания его договором особого рода. Итогом научных рассуждений ученого стал однозначный вывод, что брачный договор является стандартной гражданско-правовой сделкой двустороннего типа9. Соглашаясь с этим тезисом, Л. Б. Максимович предлагает считать брачный договор соглашением комплексного характера с учетом разнообразия имущественных вопросов, которые могут составить его содержание10. Отмечая договорную природу брака, Ш. У. Степанян указывает, что в этом смысле договорный режим имущества супругов является своеобразным продолжением брачного союза. Интересную характеристику брачному договору дала О. Н. Низамиева, заметившая, что он является «своеобразным имущественным кодексом конкретной супружеской пары»11.

Таким образом, роль брачного договора как инструмента договорного регулирования имущественных отношений супругов в целом не вызывает существенных разногласий. Однако в рамках настоящего исследования нам

_________________________________ ЧАСТНОПРАВОВЫЕ (ЦИВИЛИСТИЧЕСКИЕ) НАУКИ бы хотелось акцентировать внимание на роли брачного договора в условиях цифровизации общества. Как уже было отмечено ранее, распространение брачных договоров в отечественном правовом пространстве и, как следствие, устойчивая динамика роста их числа связаны с развитием рыночных отношений, в которых ведущая роль отведена частной форме собственности.

Стремительное развитие цифровой экономики, обусловленное научно-техническим прогрессом, привнесшим в общественную жизнь цифровые технологии, формирует новый взгляд на договорные регуляторы, обеспечивающие имущественные взаимоотношения супругов. Так, в рамках реализации Национальной программы «Цифровая экономика Российской Феде-рации»12 отечественный законодатель привнес в отечественный гражданский правопорядок новые явления, существование которых связано с цифровой средой. С учетом имущественной природы этих явлений и, как следствие, потенциальной возможности упоминания в условиях брачного договора считаем важным обратить внимание на некоторые из них. Статуи-ровав цифровые права в качестве нового объекта гражданских прав в результате принятия Федерального закона от 18 марта 2019 г. № 34-ФЗ13, относящегося к поправочному нормотворчеству, отечественный законодатель принял специальные нормативно-правовые акты, посвященные двум видам цифровых прав – утилитарным цифровым правам14 и цифровым финансовым активам15. Не вдаваясь в правовую природу каждого из указанных видов цифровых прав, подметим, что их позитивация предполагает появление в структуре отечественной российской экономики нового вида имущественных прав, которые могут принадлежать и супругам, а следовательно, стать предметом брачного договора. Цифровые финансовые активы пози- ционируются прежде всего как инвестиционные инструменты, что предполагает их значительную имущественную ценность. Это детерминирует потенциальный риск возникновения семейно-правовых юридических конфликтов, предметом которых выступают цифровые финансовые активы, если последние не были подвергнуты договорному порядку регулирования. Как известно, принятие решения о заключении брачного договора свидетельствует об определенном уровне правовой культуры и правовой грамотности супругов. Обычно это связано с тем, что один супруг или в редких случаях оба обладают активами, характеризующимися высокой имущественной ценностью. Зачастую такими активами является бизнес, представленный в виде долей или акций в хозяйственных обществах16. В этом смысле обладание любым ценным активом – недвижимостью, вкладами в банке, драгоценными металлами, долями в хозяйственных обществах, ценными бумагами и т.д. – само по себе является мотивом к заключению брачного договора. Представляется, что в аналогичном смысловом ключе будет складываться и нотариальная практика по поводу заключения брачных договоров, одним (или единственным) из условий которых будут выступать цифровые финансовые активы. Таким образом, цифровизация отечественной экономики, среди последствий которой возникновение новых видов имущественных прав, оказывает непосредственное воздействие на содержание брачного договора, одним из потенциальных условий которого могут стать положения о ЦФА.

Правовая природа цифровых финансовых активов

Позитивация цифровых финансовых активов состоялась в результате принятия специального Федерального закона РФ от 31 июля 2020 г. № 259-ФЗ (далее – Закон № 259-ФЗ), которому предшествовала довольно длинная и сложная законотворческая работа, на что мы обращали внимание ранее17.

Трудно найти исследование цифровых финансовых активов, в котором не затронута проблематика их правовой природы. Модель цифровых финансовых активов, статуированная отечественным законодателем, приобрела правовой статус цифровых прав, которые, в свою очередь, заняли самостоя- тельное место в системе объектов гражданских прав. Стало быть, родовым признаком ЦФА выступают цифровые права, которые определены как «названные в таком качестве в законе обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам». Из этого нормативного положения следует вывод о том, что цифровые финансовые активы, в сущности, являются обязательственными и иными правами. В дополнение к процитированному положению пункта 1 статьи 141.1 Гражданского кодекса Российской Федерации18 сто́ит обратиться к анализу скорректированной редакции его же статьи 128. В этой норме права упомянуты цифровые права. При этом они заняли место в системе имущественных прав, что вполне согласуется с воспроизведенной ранее нормой пункта 1 статьи 141. Таким образом, цифровые финансовые активы – это новая разновидность имущественных прав, на которые распространяются нормы семейного законодательства о законном и договорном режиме имущества супругов.

Ранее в ином научном исследовании19 мы пришли к однозначному выводу о том, что ЦФА являются общим имуществом супругов, если нажиты ими в период брака, независимо от того, кто из супругов назван в информационной системе в качестве их обладателя. Этот общий вывод предопределил следующее умозаключение: цифровые финансовые активы, входящие в общее имущество супругов, отличаются обычным правовым режимом, характерным для имущества в целом: находятся в совместной собственности; на них распространяется презумпция согласия супруга на совершение сделки; подлежат разделу по требованию любого из супругов / по соглашению между ними / в случае заявления кредитором требования о разделе общего имущества; могут быть условием брачного договора и т.д.

Особенности включения условия о цифровых финансовых активах в текст брачного договора

В научной литературе по семейному праву содержание брачного договора принято связывать с системой условий, на которых заключено соответствующее соглашение сторон20. Не сомневаясь в гражданско-правовой договорной природе исследуемого соглашения, позволим себе акцентировать внимание исключительно на содержании условия о цифровых финансовых активах.

В первую очередь отметим, что содержанию брачного договора посвящена статья 42 Семейного кодекса Российской Федерации21, которая, на наш взгляд, отличается «рамочным» характером, то есть содержит предписания максимально общего характера: очевидно, что ими не исчерпываются положения брачного договора. В действительности условия брачного договора формулируются сторонами весьма индивидуально, что предопределено мотивацией к его заключению. Так, в одном из своих исследований22 мы уже обращали внимание на то, что распространенной практикой стало заключение брачного договора по требованию банка в связи с желанием супругов получить одобрение на ипотечное кредитование. При этом установлено, что детерминантой соответствующего требования банка выступает неблагоприятный статус кредитной истории одного из супругов, препятствующий рассмотрению их в качестве созаемщиков. Особенность брачного договора, заключенного по указанному мотиву, состоит в том, что его содержание исчерпывается условием о приобретении конкретного недвижимого имущества в раздельную собственность (личную собственность одного из супругов, имеющего благоприятный кредитный статус). Из этого мы заключили, что стороны, вступая в договорные отношения в обозначенных условиях, нередко не осознают действительных правовых последствий заключения брачного договора, поскольку их действия детерминированы желанием получить ипотечное кредитование. Нами было сделано предположение, что вероятной причиной устойчивого роста числа заключенных брачных догово-

_________________________________ ЧАСТНОПРАВОВЫЕ (ЦИВИЛИСТИЧЕСКИЕ) НАУКИ ров вполне может быть описанная ситуация с ипотечным кредитованием в условиях роста спроса на ипотечные банковские продукты.

Итак, возвращаясь к содержанию брачного договора, отметим, что это соглашение отличается яркой направленностью на защиту имущественных интересов каждого из супругов. Законодатель не делает никаких ограничений по содержанию брачного договора, если условия последнего носят имущественный характер. Единственным исключением из этого общего правила является следующее императивное предписание, наполненное оценочными понятиями: «Брачный договор... не может содержать... условия, которые ставят одного из супругов в крайне неблагоприятное положение или противоречат основным началам семейного законодательства» (п. 3 ст. 42 СК РФ). Неудивительно, что именно это императивное требование является эпицентром научных дискуссий и правоприменительных разногласий.

Предлагаем осуществить более детальный анализ содержания «стандартного» брачного договора на предмет его актуальности применительно к урегулированию имущественных прав и обязанностей супругов по поводу цифровых финансовых активов.

Согласно пункту 1 статьи 42 Семейного кодекса РФ содержание брачного договора может включать условие об установлении конкретного режима собственности на имущество супругов. Здесь следует сделать ряд замечаний: во-первых, законодатель предлагает три режима на выбор: совместная, долевая, раздельная собственность; во-вторых, избранный режим может касаться либо всего имущества, либо его отдельных видов, либо имущества каждого из супругов; в-третьих, брачный договор может быть заключен в отношении не только имеющегося, но и будущего имущества. Так, стороны брачного договора вправе предусмотреть конкретный режим собственности в отношении цифровых финансовых активов (например, режим раздельной собственности). Таким образом, исходя из проанализированного положения брачного договора, можно констатировать «режимное» функциональное предназначение брачного договора. Этот вывод актуален как для имущества в целом, так и для такого его вида, как цифровые финансовые активы, в частности. Примечательно, что правоприменительной практике известны многочисленные случаи обхода императивного предписания семейного законодательства о допустимости изменения законного режима собственности супругов только путем заключения брачного договора. Речь идет о широко распространенных ситуациях приобретения супругами объектов недвижимо-

ЗАХАРКИНА А. В., ЛАДЫГИНА В. П. _______________________________________________ сти в общую долевую собственность по договорам купли-продажи, совершенным в простой письменной форме²³.

В абзаце 3 пункта 1 статьи 42 Семейного кодекса РФ отмечается, что брачный договор может быть направлен на урегулирование имущественных правоотношений сторон в период после расторжения брака. В этом проявляется еще одно функциональное предназначение брачного договора – бракоразводное согласование имущественных интересов. Очевидно, что условием брачного договора может быть передача конкретных цифровых финансовых активов каждому из супругов в случае расторжения брака.

С учетом того, что права и обязанности, предусмотренные брачным договором, могут ограничиваться определенными сроками или ставиться в зависимость от наступления или ненаступления определенных условий, положением брачного договора может быть правило о том, что до определенного времени (например, достижения общими детьми совершеннолетия) цифровые финансовые активы, приобретенные в период нахождения в браке, поступают в совместную собственность супругов, а после этого – в раздельную.

Независимо от того, какие конкретно правила, касающиеся ЦФА, стороны брачного договора решили предусмотреть, принципиально важным является конкретизация соответствующего условия в договоре, его юридическая формулировка. На наш взгляд, существенная специфика цифровых финансовых активов как имущественных прав, осуществление которых определяется в соответствии с правилами информационной системы, предопределяет важность включения конкретных сведений в текст брачного договора. Ранее мы обращали внимание на то, что наследование цифровых прав отличается следующими особенностями: 1) требует доступа в информационную систему с помощью логинов, паролей, кодов; 2) дифференцируется по виду цифрового права; 3) зависит от специфики правового режима каждого вида цифрового права24. Понятно, что наследственные правоотношения существенно отличаются от тех, которые возникают в связи с участием в брачном договоре. Однако корректная формулировка условия брачного договора, касающегося цифровых финансовых активов, позволяет учесть инте-

_________________________________ ЧАСТНОПРАВОВЫЕ (ЦИВИЛИСТИЧЕСКИЕ) НАУКИ ресы конкретной стороны брачного договора, избежать юридических конфликтов в будущем, а также обеспечить охрану интересов третьих лиц, которые связаны с ЦФА. Рассуждая далее, мы можем сформулировать еще более общий вывод о том, что правильная конкретизация условия брачного договора о ЦФА способствует стабилизации гражданского оборота и беспрепятственному осуществлению гражданских прав и обязанностей его участниками.

Корректность соответствующей формулировки, о которой шла речь выше, во многом предопределена особенностями индивидуализации цифровых финансовых активов. Здесь важно остановиться на том, как осуществляется оборот ЦФА. В пункте 2 статьи 1 Закона № 259-ФЗ содержится легальная дефиниция термина «цифровые финансовые активы». В ней законодатель весьма лаконично определяет ЦФА через цифровые права, а затем конкретизирует вариативность их содержания. При этом независимо от конкретного содержания цифровых финансовых активов для них одинаково характерны следующие видовые признаки, отмеченные в пункте 2 статьи 1 Закона № 259-ФЗ: 1) юридическая судьба цифровых финансовых активов обусловлена решением об их выпуске, без которого их существование в гражданском обороте не представляется возможным; 2) юридическая «жизнь» цифровых финансовых активов (то есть их выпуск, учет и обращение) осуществляется путем внесения записей в информационную систему. Из воспроизведенных правил можно констатировать, что конкретизация условия брачного договора о цифровых финансовых активах не представляется возможной без указания конкретной информационной системы, в рамках которой эти ЦФА обращаются. Разумеется, этот вывод неактуален для тех случаев, когда стороны брачного договора установили конкретный режим собственности на все имущество без уточнения его видов: в такой ситуации информационная система в целом не имеет значения, поскольку судьба любых ЦФА, независимо от вида информационной системы, будет подлежать соответствующему правовому режиму, избранному сторонами брачного соглашения. Кроме того, сказанное справедливо и для тех брачных договоров, в которых условие о цифровых финансовых активах сформулировано применительно к цифровым финансовым активам в целом.

Поскольку ЦФА обращаются в рамках конкретной информационной системы, постольку осуществление имущественных прав в отношении них невозможно без доступа в соответствующую информационную систему. Как известно, цифровой образ участника любой информационной системы кон-

ЗАХАРКИНА А. В., ЛАДЫГИНА В. П. _______________________________________________ центрируется в том, что определяется как «пользовательский аккаунт», «личный кабинет» или «профиль» (что, в сущности, представляет собой идентичные явления). Доступ к пользовательскому аккаунту предполагает соответствующую процедуру идентификации и аутентификации, что обеспечивает защиту персональных данных и безопасность цифровых финансовых активов. Закон № 259-ФЗ не содержит подробных указаний по поводу особенностей функционирования информационных систем. Вместе с тем интересно, что подобные правила содержатся в «Мерах защиты информации в государственных информационных системах», утвержденном Федеральной службой по техническому и экспортному контролю России 11 февраля 2014 г.²⁵ Далее предлагаем цитату из указанного акта: «Пользователи информационной системы должны однозначно идентифицироваться и аутентифицироваться для всех видов доступа, кроме тех видов доступа, которые определяются как действия, разрешенные до идентификации и аутентификации в соответствии с мерой защиты информации УПД.11. Аутентификация пользователя осуществляется с использованием паролей, аппаратных средств, биометрических характеристик, иных средств или в случае многофакторной (двухфакторной) аутентификации – определенной комбинации указанных средств. В информационной системе должна быть обеспечена возможность однозначного сопоставления идентификатора пользователя с запускаемыми от его имени процессами». Возвращаясь к тематике настоящего исследования, заметим, что неотъемлемым условием обращения цифровых финансовых активов является обладание аутентификационной информацией в виде паролей, биометрических характеристик или иных средств. Поэтому условиями брачного договора может быть урегулирован и порядок предоставления аутентификационной информации от одного супруга другому, в том числе при наступлении определенных условий (например, на случай расторжения брака).

В условиях цифровой экономики принципиально меняется правозащитная функция отечественного нотариата. Это можно продемонстрировать на примере цифровых финансовых активов. Известно, что роль нотариуса в процедуре удостоверения брачного договора не ограничивается непосредственно удостоверением. В большинстве случаев нотариус оказывает юридическую услугу по составлению проекта брачного договора, что предопреде-

_________________________________ ЧАСТНОПРАВОВЫЕ (ЦИВИЛИСТИЧЕСКИЕ) НАУКИ ляет необходимость выяснения действительных намерений сторон по поводу тех или иных условий, желаемых к отражению в тексте договора. В рамках предусмотренных законом полномочий нотариус разъясняет сторонам сделки их права, обязанности и юридические последствия совершаемого нотариального действия. Это требует высокого уровня правовой грамотности и правовой культуры нотариуса. Следовательно, нотариус должен быть осведомлен и о том, что такое ЦФА и как их корректно отразить в тексте брачного договора.

Выводы как основа дальнейших научных изысканий

Очевидно, что тематика новых положений брачного договора, обусловленных цифровыми правами в целом, заслуживает обстоятельного доктринального анализа, учитывающего складывающуюся нотариальную и правоприменительную практику. В рамках настоящего научного изыскания предпринята первая попытка акцентуации внимания на том, что цифровые финансовые активы могут быть самостоятельным положением брачного договора, что должно быть учтено как потенциальными сторонами брачного договора, так и нотариусами. Итогом рассуждений стали некоторые выводы, обладающие признаками научной новизны.

Подчеркнуто, что цифровизация отечественной экономики, среди последствий которой возникновение новых видов имущественных прав, оказывает непосредственное воздействие на содержание брачного договора, одним из потенциальных условий которого могут стать положения о цифровых финансовых активах.

Констатировано, что цифровые финансовые активы позиционируются как инвестиционные инструменты, что предполагает их значительную имущественную ценность. Это детерминирует потенциальный риск возникновения семейно-правовых юридических конфликтов, предметом которых выступают ЦФА, если последние не были подвергнуты договорному порядку регулирования.

Дополнительно разъяснено, что содержание брачного договора может включать конкретный режим собственности в отношении цифровых финансовых активов (например, режим раздельной собственности); порядок передачи конкретных ЦФА каждому из супругов в случае расторжения брака; порядок предоставления аутентификационной информации от одного супруга другому, в том числе при наступлении определенных условий (например, на случай расторжения брака) и др.

Отмечено, что в условиях цифровой экономики принципиально меняется правозащитная роль отечественного нотариата: он выступает гарантом эффективной договорной регуляции правоотношений сторон брачного договора, обусловленных цифровыми правами.