Цивилизационное измерение международных отношений и перспективы восполнения пробелов в международно-правовом регулировании

, ,

, ,

Цивилизационный фактор в международных отношениях и международном праве . В условиях строительства полицентричного (многополярного) миропорядка все громче начинает звучать цивилизационный фактор в международных отношениях, все больше экспертов и исследователей из самых разных областей общественных наук говорят о государствах-цивилизациях как проявлении новой политической реальности современной системы международных отношений (Качкин, 2024). Все большую роль в выстраивании как политического, так и правового международного регулирования начинают играть международные организации и объединения, созданные и развиваемые теми странами, которые обычно принято причислять к государствам-цивилизациям, например ШОС и БРИКС¹. При этом цивилизационные положения находят закрепление и в национальных актах данных государств и постепенно развиваются в рамках политического дискурса². Соответственно, перед научным сообществом возникает потребность в осмыслении данных цивилизационных процессов в том числе на уровне международной правовой системы.

При этом при беглом изучении имеющегося массива отечественных научных работ по данной проблематике представляется, что исследования с применением цивилизационного подхода (вероятно, в наибольшей степени подходящего для изучения взаимодействия цивилизационного, политического и правового пространства) в области юриспруденции и международных отношений в современной российской науке можно условно поделить на три группы:

• 1)    работы, использующие цивилизационный подход в изучении проблем развития российского внутреннего права и правовой культуры народов Российской Федерации (Серегин, 2024; Фролова, Фролов, 2020; Шапсугов, 2022);

• 2)    исследования компаративистского характера, сравнивающие особенности национальных и региональных правовых систем разных государств мира, берущие цивилизационный подход за основу (Волкова, 2014; Кучук, 2014; Сенин, Гольтяпина, 2022);

• 3)    труды в области изучения международного права и международных отношений, использующие цивилизационный подход для описания процессов взаимодействия их операторов друг с другом и создаваемых ими правовых и политических доктрин (Железняков, 2023; Захаров, 2020; Шумилов, 2014, 2023).

Причем исследований в области международного права, а не политических наук или конкретно теории международных отношений меньше всего в сравнении с указанными двумя видами научных работ. Хотя, казалось бы, происходящая на современном этапе трансформация системы международных отношений, ознаменованная утверждением полицентричного миропорядка, в котором ведущую роль играют державы-цивилизации, сама по себе могла бы обусловить интенсификацию научных исследований юристов-международников в данной области. Очевидно, что запрос на подобного рода научные труды формируется самой объективной реальностью. Также стоит отметить, что и исследования, применяющие цивилизационный подход в области науки международного права или стремящиеся сформировать на его основе новый теоретико-методологический аппарат, могут быть сфокусированы и на более локальных вопросах как теоретического, так и практического плана. Данная работа принадлежит как раз к такой категории.

Пробелы в межДунароДно-правовом регулировании межцивилизационного взаимодействия на примере отношений России и Монголии . В ходе данного исследования мы стремимся затронуть проблему пробелов в регулировании межцивилизационного взаимодействия на конкретном уровне двусторонних отношений России и Монголии на современном историческом этапе, двух государств, как де-факто, так и де-юре закрепивших в своих основополагающих актах положения цивилизационного характера («государство-цивилизация» в Концепции внешней политики России¹ и «цивилизационная безопасность» («соел иргэншлийн аюулгүй байдал») в Концепции национальной безопасности Монголии»²).

С теоретической точки зрения важными для понимания цивилизационной картины мира выступают воззрения Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби, П. Сорокина, Л.Н. Гумилева и других представителей цивилизационного подхода. Важным для нас представляется разграничить пространства политическое, правовое и цивилизационное, которые тем не менее находятся во взаимной зависимости от процессов, в них протекающих.

Конечно, дурную славу цивилизационному подходу приносит несогласованность терминов в трудах его «классиков», поэтому нам надлежит также операционализировать хотя бы самый фундаментальный термин. На наш взгляд, разнообразие во взглядах на социокультурную сущность цивилизации основоположников цивилизационного подхода можно рационально отразить путем синтеза тех социокультурных идентичностей, которые в их представлении играли ведущую роль при определении цивилизационной идентичности, т. е. определить цивилизацию через ее субстраты.

В частности, можно говорить о том, что цивилизация – это сложная социокульутрная система, образующаяся из синтеза ряда факторов в отдельную идентичность. Формирующими ее субстратами при этом будут выступать культурная, конфессиональная, этническая и языковая идентичности, а также общность исторической судьбы, вмещающего ландшафта (месторождения) и хозяйственного быта. Таким образом, положения внутригосударственных нормативно-правовых актов, международных договоров, актов «мягкого» права и иных регулятивных документов, затрагивающие сферу проявления субстратов цивилизации, можно рассматривать также в качестве цивилизационных. При этом особую значимость для нас эти положения будут приобретать на международном уровне также в силу того, что многие государства существуют в различных цивилизационных пространствах или на пересечении пространств разных цивилизаций, а значит, и проявляются наиболее сильно на уровне межцивилизационного взаимодействия, что находит отражение во взаимодействии межгосударственном и выводит на авансцену цивилизационную идентичность, в то время как в рамках регулирования социокультурных отношений внутри отдельных государств чаще заметны проявления отдельных субстратов цивилизации (например, этнического, языкового или конфессионального), нежели самой цивилизационной идентичности.

Государство-цивилизация нами понимается как держава, берущая на себя ответственность за будущее той цивилизации, в пространстве которой это государство существует (или государство, на территории которого находится ядро, центр цивилизации). На наш взгляд, не совсем корректно приравнивать границы цивилизации к государственным границам, поскольку они могут их превышать (для обозначения границ русской цивилизации за пределами границ Российской Федерации как нельзя лучше подходит также закрепленное во внешнеполитических актах России понятие Русского мира) или, напротив, соприкасаться с пространством других цивилизаций (например, в Калмыкии, Бурятии и Туве, где наслаиваются друг на друга российская и монгольская цивилизации). Также стоит учитывать и сетевой характер межцивилизационных отношений, проявляющийся в силу влияния процессов глобализации на миграцию представителей самых разных цивилизаций и их расселение в XX–XXI вв. де-факто по всему земному шару.

Переходя к задачам текущего исследования, разберем проявления отдельных субстратов цивилизации, характеризующих политико-правовую деятельность государств, возникающих в пространстве российской (русской) и монгольской (кочевой) цивилизаций и при их взаимодействии друг с другом в рамках ретроспективного анализа, поскольку именно они фактически и становятся основанием современных положений законов двух государств, их двусторонних международных договоров и актов «мягкого» права.

История как России, так и Монголии во многом характеризуется непрекращающимся межцивилизационным взаимодействием. При этом нужно отметить, что для кочевых империй была характерна религиозная и культурная терпимость. В отличие от будущих колониальных империй Запада континентальные империи кочевников не стремились к ассимиляции покоренных народов и, напротив, охотно перенимали культурные и конфессиональные традиции жителей различных уголков империй. Фактически еще с того времени была заложена традиция гармоничного межцивилизационного взаимодействия, которая нашла воплощение в правовом оформлении актов как монгольских ханов, так и китайских императоров и впоследствии русских царей. Примечательно, что проявления этой традиции мы можем проследить и во времена России, как имперской, так и советской, и даже сегодняшнего Российского государства.

Фактор мировых религий, сыгравших значительную роль в становлении русского и монгольского государств, формировании их ключевых политико-правовых институтов монархии и теократии (в Монголии в итоге возникло теократическое государство), также не стоит недооценивать, особенно с учетом того, что они проникли на территорию как Руси, так и Монголии в ходе межцивилизационного взаимодействия (православие и тибетский буддизм соответственно). Аналогично заметен и процесс заимствования и адаптации государственных и правовых институтов в ходе межцивилизационного взаимодействия русской и монгольской цивилизаций. Как русские княжества заимствовали элементы из Монгольской империи в XIII–XV вв., так впоследствии МНР переняла опыт Советской России и СССР в XX в. Это заимствование привело к значительным историческим трансформациям, включая этнокультурные и цивилизационные изменения. Причем подобные цивилизационные трансформации можно рассматривать как проявление ответа на внешние и внутренние вызовы цивилизационного развития, а процесс поиска аттрактора – наиболее подходящей для цивилизации формы существования для ее дальнейшего развития – в условиях поиска ответа на вызов можно соотнести со значимыми политико-правовыми реформами стран.

Представляется, что в условиях Центральной Евразии, сердца обширного континента, в котором соприкоснулись и сосуществуют на протяжении долгих веков наши цивилизации, иного быть и не могло. Географическое пространство, вмещающий ландшафт, место рождения наших социокультурных систем также обусловливают неизбежность активизации межцивилизационного взаимодействия.

При этом интересным представляется то, как географический фактор влияет и на сегодняшнюю политику двух стран. Так, современная Монголия, утратив в конце XX в. поддержку России, стала стремиться избежать изоляции между двумя географическими соседями (Россией и Китаем), найти новых «третьих соседей» за океаном и вместе с тем построить систему сетевой безопасности между малыми суверенными государствами на международной арене. Нужно отметить, что эти попытки оправдались неполностью и фактически обусловили сильную зависимость Монголии от как можно большего количества акторов международных отношений. Так, «третий сосед» стал ассоциироваться прежде всего с США и их союзниками и сателлитами, хотя монгольское министерство иностранных дел в список стран – «третьих соседей» включает и евразийские суверенные государства-цивилизации, в частности Индию1.

Так же и Россия, оказавшись в условиях введенных недружественными странами Запада односторонних ограничительных мер, фактически испытывает зажатость между враждебными государствами и во многом союзной, но ищущей свою выгоду КНР, а потому все активнее развивает сетевую дипломатию, но уже на уровне держав-цивилизаций, стремящихся к развитию полицентричного миропорядка и, например, заинтересованных во взаимодействии в рамках партнерства с БРИКС. Тем самым, несмотря на кажущиеся различия, во многом цивилизационные процессы роднят современные государства России и Монголии, что находит проявление и на уровне двусторонних отношений между ними.

Если обратиться к положениям ключевых международных договоров и актов «мягкого» права, регулировавших и регулирующих отношения России и Монголии на современном историческом этапе, то можно заметить, что межцивилизационное взаимодействие в них отражено не так явно, как цивилизационные вопросы в Концепции внешней политики России и Концепции национальной безопасности Монголии. Например, в Московской декларации 2006 г. говорится: «Россия и Монголия… подчеркивают необходимость уважения культурно-цивилизационного многообразия современного мира»2. В положениях Улан-Баторской декларации 2009 г. страны

«подтвердили необходимость… развития межцивилизационного, межкультурного и межконфессионального диалогов как эффективных инструментов пресечения террористической идеоло-гии»1. В ст. 9 Договора о дружественных отношениях и всеобъемлющем стратегическом партнерстве 2019 г. фигурирует формулировка, что пространство «межцивилизационного, межкультурного и межконфессионального диалогов между государствами региона» охватывает Евразию и «Азиатско-Тихоокеанский регион»2. За этим редким исключением большинство двусторонних международных договоров и актов «мягкого» права не освещают проблему межцивилизационного взаимодействия, что вкупе с имеющейся правовой и доктринальной основой ключевых национальных правовых актов двух государств может свидетельствовать о существовании пробела в регулировании двусторонних отношений на цивилизационном уровне.

Однако именно цивилизационный фактор может объединить Россию и Монголию как в достижении общих целей, провозглашенных в доктринальных документах, так и в развитии двустороннего сотрудничества. Концепция цивилизационной безопасности близка как России, так и иным державам-цивилизациям, строящим многополярный мир. Отражение опыта межцивилизационного взаимодействия путем восполнения существующих пробелов в международном регулировании может послужить стимулом и новым направлением деятельности двух государств в развитии сотрудничества в формате евразийских и глобальных организаций и объединений, дать доктринальную основу интенсификации сотрудничества Монголии с ЕАЭС, ШОС, ОДКБ И БРИКС как государства-цивилизации, внесшей значительный вклад в формирование государственных и правовых институтов стран континента и мира, что выгодно и России как государству-цивилизации, ставшему наследником кочевых империй Евразии.

Цивилизационный фактор в документах ООН, ЮНЕСКО, БРИКС . Исходя из изложенного, можно констатировать: на уровне двусторонних договоров даже те страны, которые юридически закрепили цивилизационный курс развития внешней политики, в полной мере еще не успели создать договорно-правовую базу для регулирования межцивилизационного взаимодействия, что отлично иллюстрируют двусторонние договоры между Россией (провозгласившей себя государством-цивилизацией в Концепции внешней политики 2023 г.) и Монголией (стремящейся обеспечить «цивилизационную безопасность», что зафиксировано в Концепции национальной безопасности страны с 1994 г.). Налицо пробел в международно-правовом регулировании цивилизационной сферы международных отношений.

Его восполнение может принести государствам значительную пользу, заложив основы межцивилизационного сотрудничества и тем самым предоставив идейную и историческую базу развитию интеграционных объединений и незападных международных клубов и организаций, которые привлекают под свои знамена прежде всего государства-цивилизации, стремящиеся к установлению многополярного мира и фактически обеспечению своей цивилизационной безопасности (ЕАЭС, ШОС, БРИКС и т. д.). Также это послужит консолидации и кодификации всей той договорной базы, которая фрагментарно затрагивала цивилизационную сферу, регулируя международное сотрудничество в области межконфессионального, межэтнического, межкультурного диалога, приграничного взаимодействия, борьбы за сохранение языкового, культурного наследия, разрешения межэтнических противоречий и борьбы с искажением истории, этнокультурной дискриминацией, религиозным и этническим экстремизмом.

Тем более что Генассамблея ООН единогласно одобрила резолюцию «Международный день диалога между цивилизациями»3. Документ был разработан Китаем и Узбекистаном. Соавторами резолюции выступили более 80 стран-членов, представляющих разные регионы мира. В документе концептуально отражены видения, озвученные на 78-й сессии Генассамблеи ООН (2023 г.) и Самаркандском саммите ШОС (2022 г.) о необходимости продвижения духа солидарности во имя общей безопасности, процветания, стремления к конструктивному сотрудничеству.

О важности цивилизационного фактора говорится и в пунктах Казанской декларации БРИКС от 23 октября 2024 г.: «119. Мы подтверждаем важность гуманитарных обменов в рамках БРИКС для укрепления взаимопонимания, дружбы и сотрудничества… Мы призываем прилагать больше усилий с целью обеспечить уважение культурного разнообразия, высоко ценим наследие, инновации и творческий подход, совместно выступаем за устойчивые международные гуманитарные обмены и сотрудничество, а также отмечаем принятие резолюции ГА ООН “Международный день диалога между цивилизациями” (А/RES/78/286). 120. Мы подчеркиваем приверженность укреплению международного сотрудничества в области образования, науки, культуры, информации и коммуникаций в свете существующих сегодня вызовов и изменений и в связи с этим отмечаем актуальность принципов, закрепленных в Уставе ЮНЕСКО и ее мандате, нацеленных на содействие сотрудничеству и достижению мира посредством международного взаимодействия на основе равенства, диалога и предусмотренных мандатом программных мероприятий в духе консенсуса»1.

Выводы . Проблематика пробелов в международном праве находится в определенном смысле в центре происходящих изменений в международно-правовой системе и международном правопорядке, а их восполнение выступает как необходимый элемент развития международного права и международных отношений.

Большинство двусторонних международных договоров и актов «мягкого» права России и Монголии не освещают вопрос межцивилизационного взаимодействия, хотя именно цивилизационный фактор может объединить Россию и Монголию как в достижении общих целей, провозглашенных в их доктринальных документах, так и в развитии двустороннего сотрудничества. Концепция цивилизационной безопасности близка как России, так и иным державам-цивилизациям, строящим многополярный мир.

России необходимо возглавить процесс по международно-правовому оформлению регулирования межцивилизационных отношений в условиях противостояния с глобальным Западом и поиску сторонников на глобальном Юге, чтобы придать новый импульс проекту многополярного мира, защите международного порядка, основанного на верховенстве международного права и борьбе с неоколониализмом и неонацизмом.