Данциг или война? Тайная дипломатия Великобритании в канун нападения Германии на Польшу в 1939 г

Отечественные историки категорически не согласны с этим и приводят аргументы, подкрепленные документально, которые свидетельствуют о глубоких противоречиях между нацистской Германией и западными державами, которые резко обострились в канун войны (Антигитлеровская коалиция…, 2019). Эти противоречия были не в состоянии разрешить полюбовные сделки по типу Мюнхенского соглашения 1938 г. Время Мюнхена уже миновало, а Германия нацелилась на победоносную войну против Польши, рассматривая ее как первый шаг к завоеванию мирового господства.

Лорд Белофф грешит против истины (и так поступают многие его последователи), когда пишет о том, что Великобритания и Франция покончили с политикой умиротворения после 15 марта 1939 г., когда Гитлер ликвидировал Чехословакию. В ответ на это правительства Н. Чемберлена и Э. Даладье предоставили гарантии Польше и Румынии (Beloff, 1983: 285; Lukacs, 2001: 31; Mandel, 1986: 23).

Этот тезис не соответствует действительности. Приведем лишь один неопровержимый факт. 24 мая 1939 г. на заседании английского кабинета Н. Чемберлена обсуждалась тема переговоров с СССР (они были начаты в апреле). Министр иностранных дел лорд Галифакс и министр по делам доминионов Т. Инскип предложили следующее: «Когда мы усилим наши позиции посредством заключения соглашения с российским правительством, мы должны выступить с инициативой о возобновлении политики умиротворения». Таким образом, «у нас появится возможность договариваться [с Гитлером. – А. И. ] с позиции силы, и скорее всего Германия прислушается к нам». Чемберлен не отверг этого в принципе, но заметил, что время для этого еще не пришло. Он также добавил, что общественное мнение «еще не готово для такого поворота» (Иванов, 2020: 109–110).

И действительно, общественность в Англии (а также во Франции) была возмущена действиями нацистского фюрера и настаивала на образовании большого антигерманского союза с участием Великобритании, Франции и СССР. Однако англо-франко-советские переговоры, начавшиеся по инициативе Москвы, застопорились практически с самого начала. Несходство позиций великих держав по вопросам оказания взаимной помощи против агрессии Германии дополнялось недоверием сторон друг к другу, стремлением Великобритании (Франция следовала в фарватере британской политики) сохранить за собой свободу рук в целях поиска компромисса с Гитлером за счет других, прежде всего Польши. Что касается Польши, Румынии и других стран Восточной Европы, то они не желали сотрудничать с СССР, рассчитывая либо на нейтралитет (что было более чем проблематично с учетом перманентной агрессивности нацистского режима), либо на помощь со стороны западных держав. Однако английские гарантии Польше от 31 марта 1939 г. не имели реального содержания и, как справедливо отмечает германский исследователь С. Хаффнер, «были демонстрацией в адрес Германии. Фактически это был чистый блеф: Англия не могла защитить Польшу в случае нападения на нее Гитлера» (2021: 197).

В августе 1939 г. советское правительство предприняло еще одну попытку создать антигитлеровскую коалицию – в Москве прошли переговоры военных миссий СССР, Великобритании и Франции. Но они также не имели успеха. Отсутствие политического соглашения между тремя великими державами затрудняло подписание военной конвенции. Но дело не только в этом. Великобритания не желала связывать себе руки твердыми обязательствами, рассчитывая, что ей удастся затянуть переговоры до осенней распутицы. Британской делегации предписывалось «вести переговоры очень медленно; к русским относиться сдержанно» и не передавать им никакой конфиденциальной информации, поскольку отсутствует политическое соглашение1. Англия оставалась верной себе: держать в неведении договаривающуюся сторону, сохраняя пространство и время для маневра. Это позволяло использовать возможности тайной дипломатии и, как полагали в Лондоне, договориться о мире с Германией за счет Польши. Разменной монетой в торге с Гитлером должны были стать Данциг и Данцигский коридор.

Из работ отечественных историков, посвященных данной теме, отметим публикации известного исследователя Третьего рейха и Второй мировой войны Л.А. Безыменского. Он первым опубликовал материалы, связанные с тайными англо-германскими переговорами и попытками правительства Н. Чемберлена организовать конференцию по типу Мюнхенской, но на этот раз за счет Польши. Так, в статье «Новые материалы о переговорах Вильсона – Вольтата (лето 1939 года)» Л.А. Безыменский подробно анализирует секретные англо-германские контакты на уровне влиятельного руководителя Гражданской службы Великобритании Г. Вильсона и сотрудника аппарата Г. Геринга Г. Вольтата (Безыменский, 1979). Материалы, приведенные автором, свидетельствуют о том, что переговоры между представителями правящих кругов двух стран осуществлялись по широкому кругу проблем (разграничение сфер влияния Великобритании и Германии, сотрудничество на рынках Британской империи, Китая и России и др.). Умиротворителям казалось, что они заинтересуют Гитлера. Но это было не так. Нацистский фюрер был нацелен на войну с Польшей и не собирался отступать.

Л.А. Безыменский был первым, кто затронул тему посреднической миссии шведского предпринимателя Б. Далеруса. Он как челнок сновал между Берлином и Лондоном, добиваясь мирного урегулирования спорных проблем (Безыменский, 1989а, б).

В настоящей статье использованы документы фонда Форин оффис Национального архива в Лондоне. Небольшая часть из них была в свое время опубликована1, но основной массив материалов о секретных контактах между представителями Лондона и Берлина сохранялся в тайне. Анализ британских архивных документов проясняет запутанную картину закулисной дипломатии Великобритании в канун Второй мировой войны, предоставляет возможность дать объективную оценку ее истинным причинам.

Угроза германского вторжения нависла над Польшей сразу после ликвидации Чехословакии Третьим рейхом. 21 марта 1939 г. рейхсминистр иностранных дел И. фон Риббентроп предъявил польскому послу в Берлине Й. Липскому ультиматум в отношении Данцига, настаивая на его присоединении к Германии. Правительство Польши его отклонило, но Гитлера это вполне устраивало, так как он искал лишь повода, чтобы избавиться от германо-польского пакта о ненападении 1934 г. и получить по отношению к Польше свободу рук. В дальнейшем ситуация развивалась по наихудшему сценарию. 3 апреля 1939 г. фюрер издал директиву о подготовке германских войск к нападению на Польшу, а 11 апреля он подписал план «Вайс» – план военного разгрома Польши. Англо-французские гарантии Польше не произвели особого впечатления на Гитлера. Он не верил в их реальное содержание и в ответ на это в выступлении с большой программной речью в рейхстаге 28 апреля заявил, что Мюнхенское соглашение не решило всех вопросов, связанных с перекройкой европейских границ. Обвинив Лондон и Варшаву в проведении «антигерманской политики окружения», Гитлер объявил о разрыве англо-германского морского договора 1935 г. и германо-польской декларации о ненападении 1934 г.2 Для многих в Европе стало очевидным, что Польша уже вскоре станет жертвой вооруженной агрессии Германии.

В этой нервозной обстановке стремительно надвигавшейся войны умиротворители из Лондона предприняли немало усилий для полюбовного решения спорных проблем с Германией. Секретные англо-германские переговоры имели место в июне – августе и даже в самом начале сентября 1939 г., хотя 1 сентября война уже началась с нападения Германии на Польшу. Официальный Лондон установил связь с руководством Третьего рейха через шведских промышленников А. Веннер-Грена и Б. Далеруса, верховного комиссара Лиги Наций в Данциге К. Буркхардта, лидера нацистов в этом спорном анклаве А. Ферстера, князя М. Гогенлоэ (игравшего роль посредника-миротворца перед войной), а также через Муссолини и Ватикан.

На переговорах с представителями германского правительства обсуждались различные вопросы: экономическое и финансовое сотрудничество двух стран, заключение англо-германского пакта о ненападении и, соответственно, отказ Великобритании от гарантии независимости Польши и др. Восточная и Юго-Восточная Европа рассматривалась эмиссарами английского правительства как «естественная экономическая сфера» Германии; они не возражали против усиления ее позиций в регионе, но при условии, что Англии будет обеспечена там «разумная доля»3.

Вот лишь несколько сюжетов, связанных с темой Данцига и Данцигского коридора. 11 августа Гитлер уведомил Лондон через К. Буркхардта, что готов встретиться с «англичанином, владеющим немецким языком, и провести с ним конфиденциальную беседу общего характера». 16 августа фюрер продублировал свое предложение через А. Ферстера, которому было поручено организовать встречу, но без уведомления И. фон Риббентропа4 (тот питал плохо скрываемую ненависть к англичанам).

Тогда же к организации диалога подключился лорд Ренсимен, известный своими посредническими усилиями по решению судетской проблемы в разгар чехословацкого кризиса в 1938 г. 14 августа он направил письмо князю М. Гогенлоэ, в котором было сказано, что если Германия предпримет насильственную акцию против Польши и та окажет сопротивление, Великобритания объявит войну Германии. Но далее следовал умиротворяющий жест. Англия готова была признать Данциг немецким городом и будет приветствовать мирное решение данной проблемы. Это письмо Гогенлоэ передал ближайшему сподвижнику Гитлера Герингу5.

Нацист № 2 Геринг разыгрывал из себя миротворца в канун войны и делал это достаточно умело. Не случайно в Форин оффис считали его «умеренным» (совершенно ошибочно) в отличие от «экстремистов» Гиммлера, Геббельса и Риббентропа, с которыми невозможно было договариваться. Именно поэтому англичане подключили к переговорам с немцами близкого к Герингу

Б. Далеруса. Один из вариантов его посреднических усилий был таким (точная дата неизвестна, но это середина августа): «Британское официальное лицо сопровождает Спенсера [представитель лондонского Сити. – А. И. ] или одного из его друзей в Стокгольм для встречи с генералом Боденшатцем [адъютант Геринга. – А. И. ] с целью организации англо-германских или германопольских переговоров, а в перспективе проведения конференции четырех держав [Великобритании, Германии, Франции и Италии. – А. И. ], но без участия Польши». Вот когда зародилась идея «второго Мюнхена». Далее следовало уточнение, что Геринг поставил следующее условие: «Германия не будет обсуждать проблему Данцига при участии одновременно Англии и Польши». Все это Боденшатц должен был доложить Герингу.

Другой вариант посредничества предусматривал следующее. Еще один швед, знакомый с Герингом, А. Веннер-Грен должен был встретиться с министром иностранных дел Польши Ю. Беком с целью организации встречи поляков с немцами в Стокгольме¹. Параллельно к решению спорных проблем между Германией и Польшей подключились Италия и Ватикан. 14 августа в Форин оффис поступила информация, что Ватикан готов выступить в качестве посредника в организации четырехсторонней конференции (опять же по типу Мюнхенской) с целью урегулирования данцигской проблемы. Но Ватикан дезавуировал эту информацию, и к тому же Германия заявила, что не даст согласия на проведение конференции. Тем не менее 15 августа корреспондент «Таймс» в Риме (фамилия не указана) передал в посольство Великобритании в Ватикане согласованное с Германией и Италией предложение о 30-дневном перемирии между Германией и Польшей и организации конференции четырех держав (без Польши, которая должна была признать принятые решения). И еще один интересный пункт: «Поскольку Польше ничего больше не угрожает, то и гарантии ей [англо-французские. – А. И. ] теряют силу, а министры иностранных дел четырех держав обсуждают другие вопросы»².

Вариант «второго Мюнхена» не прошел и остался на бумаге. Эпоха уступок Гитлеру была в прошлом. Фюрер и его окружение нацелились на победоносную войну с Польшей и не желали отступать. Интерес представляет соотношение сил вероятных противников, изложенное английскими начальниками штабов в меморандуме от 1 августа 1939 г. По их оценкам, Германия могла выставить на фронт в общей сложности 120–130 дивизий (как оказалось, эти данные были преувеличенными), Франция – поставить под ружье в первые месяцы войны 86, а Великобритания – 16 дивизий и такое же количество на более поздней стадии военных действий. Вооруженные силы Польши оценивались в 40 дивизий, включая резервные, 11 кавалерийских бригад и 59 отдельных батальонов. Начальники штабов отметили как плюсы, так и минусы армии Польши: «Армия сравнительно хорошо оснащена современным оружием, но артиллерия слабая, а средства ПВО не отвечают современным требованиям»3.

Но армия Польши была армией старого образца. Пехота составляла 57 %, а авиация и танковые войска соответственно 2,5 и 2,3 % (Парсаданова, 1989: 15). Не случайно в том же меморандуме начальники штабов отметили: «Положение [для поляков. – А. И. ] будет намного лучше, если ресурсы и поставки со стороны России будут обеспечены»⁴. Но переговоры военных миссий Великобритании, Франции и СССР в Москве, как известно, не дали ожидаемого результата.

Негласные контакты между эмиссарами официального Лондона и представителями Третьего рейха не ослабевали вплоть до начала Второй мировой войны, причем большое значение англичане придавали связи с Муссолини в расчете на его посреднические усилия. Дело в том, что министр иностранных дел Италии, зять Муссолини Г. Чиано был тайно связан с Форин оффис и незадолго до войны передал в Лондон, что Италия будет придерживаться нейтралитета (Иванов, 2020: 158). 22 августа на заседании кабинета министр иностранных дел лорд Галифакс заявил: «Наша позиция в отношении Италии должна быть пересмотрена с учетом нежелания Италии вое-вать»5. Обсуждалось несколько вариантов. Один из них предусматривал передачу Британского Сомали Италии в качестве платы за ее нейтралитет (Иванов, 2020: 158). Впрочем, до этого дело не дошло, в том числе потому, что Италия считалась ненадежным партнером. Официальный Лондон предпочитал дружественно-нейтральные, стабильные отношения с Италией, на которую можно положиться, в том числе и в решении острого вопроса о Данциге и Данцигском коридоре.

19 августа английскому послу в Риме П. Лорейну была послана телеграмма, в которой ему было поручено «передать Муссолини, что любая попытка навязать одностороннее урегулирование Польше, которое она отвергнет, вызовет реакцию Англии, и она придет к ней на помощь». Было выражено желание поддерживать постоянную связь между Лондоном и Римом6. Лорейн исполнил поручение и 23 августа телеграфировал в Лондон, что, со слов Чиано, Муссолини считает, что английское правительство должно воздействовать на Польшу с тем, чтобы она установила «прямой контакт с правительством Германии без промедления». Посол также отметил, что воздействовать на Варшаву не так просто с учетом концентрации германских войск на границе с Польшей1. Впрочем, англичане оказывали нажим на поляков, о чем свидетельствует телеграмма Форин оффис послу в Варшаве Г. Кеннарду от 24 августа с поручением связаться с министром иностранных дел Польши Ю. Беком и «убедить его в необходимости установить незамедлительно контакт с немцами»2.

Не остался в стороне и премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен. 22 августа он написал письмо Гитлеру, в котором было несколько пунктов: «Война между нашими двумя народами была бы величайшим бедствием, какое только можно себе представить. Я уверен, что ни наш, ни ваш народы не желают этого. Я не считаю, что существующие разногласия между Германией и Польшей не могут быть и не должны быть разрешены без применения силы, если будет восстановлен дух доверия, это даст возможность продолжить переговоры в обстановке, отличной от той, которая существует в настоящее время. Мы были и всегда будем готовы содействовать созданию условий, при которых такие переговоры станут возможными»3.

В ответном письме Гитлер обрушился с нападками на Польшу, обвиняя ее в ущемлении прав Германии в Данциге. Он заверил премьер-министра, что никогда не искал ссоры с Англией и всегда стремился к укреплению отношений с ней4. Гитлер, как всегда, использовал тактику кнута и пряника: заверяя англичан о стремлении к дружбе с ними, он сопровождал это угрозами, в данном случае в адрес Польши.

Приведем еще один документ, свидетельствующий о намерении официального Лондона избежать войны с Германией за счет ущемления прав Польши. 26 августа лорд Галифакс отправил телеграмму послу в Италии П. Лорейну: «Мы не согласимся ни на какое решение, которое будет означать уничтожение Польши. С другой стороны, если урегулирование будет ограничено только Данцигом и коридором, то нам кажется, что оно вполне возможно, хотя для этого потребуется время, чтобы найти решение без войны. Все это Муссолини должен передать в Берлин как можно скорее и использовать там все свое влияние»5.

Эта телеграмма хорошо отражает настроение умиротворителей. С одной стороны, Галифакс пытался припугнуть Гитлера, который не верил в способность и желание правительства Чемберлена оказать реальную помощь Польше в условиях войны. С другой, умиротворители не извлекли никаких уроков из Мюнхена и мюнхенской политики, которая завершилась полным провалом с ликвидацией Чехословакии Германией 15 марта 1939 г. К этому следует добавить, что канал связи Лондона с Римом (через Чиано с выходом на Муссолини и затем на Гитлера) не сработал. Фашистская Италия была прочно связана с нацистской Германией военным союзом – Стальным пактом от 22 мая 1939 г., соответственно, все попытки умиротворителей воздействовать на фюрера через дуче были обречены. Не случайно Чиано в телефонном разговоре с Галифаксом 27 августа занял примиренческую позицию. Чиано: «Англия не должна отказываться от переговоров с Германией, ибо начало переговоров даст время для решения проблем. Муссолини готов сотрудничать ради сохранения мира».

Галифакс. «Мы не отказываемся от переговоров с Германией; мы также хотим выиграть время»6. Но время тогда работало не на англичан, а на руководителей Третьего рейха. Германия была полностью готова к войне против Польши, которую она превосходила везде и во всем.

В последние дни мира в столицах западных держав царило лихорадочное возбуждение. Угроза войны Германии против Польши надвигалась стремительно, а все попытки правительства Чемберлена договориться с Гитлером оказались безрезультатными. Что касается Франции, то она шла в фарватере британской политики; к тому же англичане скрывали от французов некоторые детали тайных переговоров и контактов, в частности с Чиано и Муссолини. Это подтверждает телеграмма Форин оффис британскому послу во Франции Э. Фиппсу от 25 августа 1939 г., которая предписывала ему не делиться информацией о негласной связи с дуче с французами7. Отношения между Францией и Италией были острые и плохо предсказуемые, и утечка информации могла сорвать планы замирения с Гитлером, в частности конференцию по типу «второго Мюнхена».

И еще несколько сюжетов из истории тайной дипломатии Великобритании. В августе Б. Да-лерус несколько раз встречался с Герингом. В ходе встречи с ним в его поместье Каринхалл 24 августа было согласовано следующее: Германия и Англия заключают между собой соглашение, в котором содержалось бы признание верховенства Третьего рейха в Европе в обмен на гарантию целостности Британской империи. Пункт второй предусматривал отказ от вмешательства во внутренние дела обеих стран, включая еврейский вопрос. Вопрос о судьбе Польши должен был быть решен за столом германо-польских переговоров после чего Германия обещала отказаться от территориальных притязаний в Европе1.

В дополнение к этому Далерус сообщил из Ораниенбурга (где он находился с Герингом) через британское посольство в Берлине 28 августа, что «предложение Германии о заключении пакта с Англией означает, что Германия отказывается от оказания помощи какому-либо государству, которое выступит против Англии, будь то Италия, Япония или Россия» (Иванов, 2020: 157).

Миссия Далеруса закончилась безрезультатно, хотя он не прекращал своих попыток замирить Англию с Германией вплоть до Второй мировой войны. Так, 28 августа шведский миротворец сообщил через британское посольство в Берлине, что «если поляки откажутся от переговоров [с немцами. – А. И. ], он предлагает услуги короля Швеции»². Но в тот же день от него пришло еще одно сообщение в Лондон, что «германские войска будут полностью готовы к нападению на Польшу 30–31 августа» (Иванов, 2020: 163). Таким образом, положение складывалось критическое. Гитлер не собирался отказываться от своего плана уничтожения Польши. В отношениях с англичанами он по-прежнему использовал тактику кнута и пряника, сочетая обещания мира (совершенно пустые) с подготовкой к войне. Что касается правительства Чемберлена, то оно пребывало в мире иллюзий, цепляясь за малейший шанс в надежде обеспечить мир для Англии.

Последние дни мира были отмечены лихорадочным возбуждением в правительственных кругах Великобритании, Франции и Польши, которым предстояло уже вскоре столкнуться с вооруженной агрессией Германии. Но даже в этой обстановке реальной угрозы в Лондоне и Париже не отказались от идеи замирения с Гитлером. Каналы для связи использовались прежние. Так, 29 августа состоялся телефонный разговор лорда Галифакса с Г. Чиано. Английский министр выразил надежду, что Муссолини не ослабит усилий по достижению мира в Европе³. За день до этого британский посол в Италии П. Лорейн сообщил в Лондон, что «Чиано заявил ему, что Муссолини делает все возможное, чтобы убедить немцев согласиться на переговоры [с поляками. – А. И. ] и полагает, что английское правительство использует свое влияние в Варшаве для содействия этому»⁴. 29 августа пресс-секретарь посольства Италии в Лондоне Парече передал через своего друга англичанам важную информацию, что «Муссолини готов гарантировать, что со стороны Гитлера не последует агрессивной акции при условии получения им Данцига и коридора». Дуче также предложил провести конференцию с обсуждением спорных проблем, таких как Тунис, Суэцкий канал и пр.⁵ Муссолини, как всегда, был больше озабочен реализацией своих честолюбивых планов. 31 августа от Лорейна поступила похожая информация в Форин оффис о предложении дуче провести конференцию по пересмотру Версальского договора 5 сентября⁶. В тот же день последовала реакция руководителей Франции, причем противоречивая. Премьер-министр Э. Даладье заявил английскому послу в Париже Э. Фиппсу, что он выступает против предложения Муссолини по организации конференции по типу «второго Мюнхена» в Италии 5 сентября и что он скорее подаст в отставку⁷. А министр иностранных дел Франции Ж. Бонне заявил тому же Фиппсу 31 августа, что «французский кабинет считает, что нельзя отвергать с порога предложение Италии»⁸.

От этой идеи умиротворители не отказывались вплоть до начала Второй мировой войны. Так, 1 сентября британский посол в Польше Г. Кеннард телеграфировал в Лондон, что его коллега, французский посол «получил сегодня совершенно секретные инструкции от Бонне прозондировать Бека относительно предложения Италии по проведению конференции 5 держав» (т. е. с участием Польши). Польский министр иностранных дел заявил на это, что «говорить нужно не о конференции, а о взаимной помощи против агрессии Германии»9.

Правительство Чемберлена даже в условиях германо-польской войны цеплялось за идею проведения конференции как утопающий за соломинку. Приведем характерный пример. 2 сентября лорд Галифакс в беседе по телефону с Г. Чиано заявил следующее: «Только отвод немецких войск с территории Польши сделает возможным проведение международной конференции». Чиано: «Не думаю, что Гитлер согласится на это». Галифакс: «Вы должны сделать все возможное»10.

Но варианты мирного разрешения противоречий западных держав с Германией остались в прошлом. После долгих колебаний правительство Чемберлена предъявило ультиматум Германии 3 сентября в 8 часов утра с требованием отвода войск с территории Польши. На это решение напрямую повлияло давление общественности и палаты общин парламента, которые настаивали на сопротивлении агрессорам1.

3 сентября 1939 г. Германия отклонила совместный ультиматум западных держав. В 11 часов Великобритания объявила ей войну, а в 17 часов примеру англичан последовала Франция. Так началась Вторая мировая война.

Итак, предвоенный политический кризис в Европе доказал несостоятельность усилий умиротворителей из Лондона и Парижа разрешить спорные проблемы с агрессором – нацистской Германией посредством уступок ей, в данном случае за счет Польши. В Варшаве слишком понадеялись на военную помощь со стороны Великобритании и Франции, которые не желали рисковать и оставляли за собой право выбора. К тому же руководители этих стран переоценили возможности поляков. В канун Второй мировой войны в тугой узел сплелись неизжитые противоречия между враждующими державами, поэтому разрешить их полюбовно за счет других было невозможно.

Тайная дипломатия Великобритании была обречена на неуспех по многим причинам. Это имманентная агрессивность нацистского режима, его бескомпромиссность, стремление Гитлера и его окружения к завоеванию мирового господства. Немаловажным фактором было слепое убеждение умиротворителей, что мир на западе еще возможен. Отсюда, в частности, широкий диапазон контактов через посредников с представителями Третьего рейха. Что касается английских спецслужб, то их деятельность в канун нападения Германии на Польшу не может быть оценена высоко. Они (как и начальники штабов британских вооруженных сил) зачастую давали неверные оценки ближайших намерений нацистского фюрера, чему способствовали сами немцы. К тому же руководители британских силовых ведомств разделяли многое из политического и идеологического багажа Н. Чемберлена и членов его кабинета. Примеров тому достаточно, в том числе в оценках военного потенциала СССР и его готовности совместными усилиями миролюбивых держав оказать сопротивление агрессии нацистской Германии. Цена этим стратегическим просчетам официальных кругов Великобритании и Франции оказалась неимоверно высокой.