Деятельность негласного комитета: новые подходы к решению дискуссионных вопросов

Автор: Ерохина О.В., Захаров В.Ю.

Журнал: Вестник Пермского университета. История @histvestnik

Рубрика: Политическая история Российской империи

Статья в выпуске: 1 (60), 2023 года.

Бесплатный доступ

В первые годы правления Александра I был создан Негласный Комитет (кружок «молодых друзей»), который оказывал определенное воздействие на формирование внутреннего и внешнего политического курса. Они считали, что должны сконцентрировать внимание на изучении положения дел в Российской империи, чтобы в дальнейшем подготовить и провести необходимые преобразования. В нем принимали участие П. А. Строганов, его двоюродный брат Н. Н. Новосильцев, В. П. Кочубей и А. Чарторижский. Под влиянием Негласного Комитета Александром I была проведена часть реформ в начале XIX в. Однако «молодые друзья» действовали неофициально и с определенной долей секретности. Поэтому официального делопроизводства заседаний не велось. Именно эти факторы позже приведут к появлению разных точек зрения относительно деятельности Негласного Комитета. Авторы статьи преследуют несколько целей: определить хронологические рамки существования Негласного Комитета, состав и цели создания, выявить его место в политической системе александровской эпохи, установить роль в расстановке сил в придворных кругах, дать оценку итогам деятельности. Для раскрытия этих целей были проанализированы источники и существующая в настоящий момент литература о Негласном Комитете. Авторы пришли к выводу, что верхнюю границу деятельности Негласного Комитета следует увеличить как минимум до 1805 г., а нижней границей считать не первое заседание 24 июня 1801 г., а деятельность кружка «молодых друзей» 1797-1799 гг. как своеобразный подготовительный этап. По мнению авторов, в состав Негласного Комитета следует включить Александра I, который председательствовал на его заседаниях и определял повестку дня, а также Ф. Лагарпа как своеобразного ассоциированного члена. В вопросе о месте Негласного Комитета в расстановке политических сил в придворных кругах авторы пришли к выводу, что Негласный Комитет играл двоякую роль. С одной стороны, был новой «командой» и опорой молодого императора, созданной для разработки и проведения серьезных политических и социальных реформ, и одновременно выполнял роль своеобразного заслона против попыток «заговорщиков» и части «екатерининских стариков» во главе с Г. Р. Державиным ограничить верховную власть в аристократических интересах. Проанализировав перечень мероприятий, проведенных Негласным Комитетом, установлено, что его деятельность не была безрезультатной, хотя реализовано в силу ряда причин было далеко не все, что задумывалось.

Еще

Негласный комитет, «молодые друзья», александр i, российская империя, реформаторская деятельность

Короткий адрес: https://sciup.org/147246461

IDR: 147246461   |   DOI: 10.17072/2219-3111-2023-1-146-159

Текст научной статьи Деятельность негласного комитета: новые подходы к решению дискуссионных вопросов

В июне 2021 г. исполнилось 220 лет с начала деятельности так называемого Негласного Комитета, сыгравшего особую роль в политической истории России начала XIX в. Впервые в научных кругах информация о его существовании появилась в 1866-1871 гг. после издания работ М. И. Богдановича и А. Д. Градовского1, а затем А. Н. Пыпина ( Богданович , 1866) [ Градовский , 1866; Пыпин , 1871]. Именно в их работах появился термин «Негласный Комитет», впоследствии ставший общепризнанным в научной литературе2. Вторая волна интереса к Негласному Комитету приходится на рубеж XIX-XX вв., когда появляются работы Н. К. Шильдера, великого князя Николая Михайловича, М. В. Довнар-Запольского, издаются на русском языке мемуары одного из участников Негласного Комитета князя А. Чарторижского3 [ Шильдер , 1879; Вел. кн. Николай Михайлович , 1903; Довнар-Запольский , 1910] ( Чарторижский , 1912, 1913). Именно в это время окончательно формируется основная источниковая база исследования деятельности Негласного Комитета. Н. К. Шильдер в приложениях ко второму тому своей книги об Александре I опубликовал большую часть записок П. А. Строганова, связанных с обстоятельствами образования Негласного Комитета [ Шильдер , 1897], а великий князь Николай Михайлович во втором томе своего исследования о П. А. Строганове привел полный оригинальный текст «Протоколов Негласного Комитета» на французском языке [ Вел. кн. Николай Михайлович , 1903].

Следующей вехой в изучении вопросов, связанных с деятельностью Негласного Комитета, можно считать появление в 1924 г. обобщающей работы А. Е. Преснякова, поддержавшего в целом концепцию А. Н. Пыпина [ Пресняков , 1924]. Затем по вполне понятным причинам наступил длительный перерыв, прерванный появлением работ С. Б. Окуня и А. В. Предтечен-ского [ Окунь , 1948, 1956; Предтеченский , 1957]. Оба исследователя внесли значительный вклад в изучение реформ в начале XIX в., но по ряду вопросов почти кардинально разошлись во мнениях. С. Б. Окунь в целом придерживался концепции «заигрывания с либерализмом», восходившей к трудам Н. К. Шильдера, господствовавшей тогда в советской историографии. А. В. Предтеченский в большей степени придерживался концепции «приспособления правящего режима к изменившимся социально-экономическим условиям», впервые сформулированной в работах А. Н. Пыпина и А. Е. Преснякова.

Затем в изучении деятельности Негласного Комитета наступил длительный перерыв почти в четверть века, после которого появляются капитальные монографии Н. В. Минаевой, С. В. Мироненко и М. М. Сафонова, признанные в научном сообществе в качестве классических по данной проблематике [ Минаева , 1982; Мироненко , 1989; Сафонов , 1976, 1988]. В 1990-е гг. серьезных работ по данной теме опубликовано не было. В 2000-е гг. интерес к Негласному Комитету постепенно возобновился, о чем свидетельствуют статьи в периодических изданиях. К различным сторонам деятельности Негласного Комитета в своих исследованиях обращались Л. Ф. Писарькова, М. А. Приходько, А. В. Демкин, А. Н. Долгих, Ю. Э. Арискина, Н. П. Филиппова, а также В. Ю. Захаров [ Писарькова , 2009, 2011; Приходько , 2012; Демкин , 2012; Долгих , 2018; Арискина , 2015; Филиппова , 2017; Захаров , 2002, 2008, 2011, 2017].

В зарубежной историографии специальных работ по изучению деятельности Негласного Комитета не выходило. Можно отметить только монографию американского историка русского происхождения Марка Раева по исследованию планов политических преобразований у части правящей элиты Российской империи с 1732 по 1905 г. Но Негласный Комитет оказался у него в тени преобразовательных планов М. М. Сперанского [ Raeff , 1966]. То же самое можно сказать о работах А. Валлотона и М.-Р. Рей, анализировавших жизнь и деятельность Александра I [ Вал-лоттон , 1991; Рэй , 2013]. Представляет определенный интерес статья американской исследовательницы Виктории Фреде «Общественное мнение, его облик сверху: Негласный Комитет Александра I», переведенная на русский язык и опубликованная в «Новом литературном обозрении» в 2018 г. Деятельность Негласного Комитета рассматривается в необычном методологическом ракурсе, как некий институт дополитической публичной сферы, созданный под влиянием сентиментализма, с упором на высокие моральные качества участников, но одновременно стоящий над формирующимся общественным мнением петербургской политической элиты

[ Фреде , 2018]. Однако, на наш взгляд, рассуждения и выводы В. Фреде недостаточно логически аргументированы.

На первый взгляд, тема создания и деятельности Негласного Комитета изучена досконально во всех возможных ракурсах. Однако, во-первых, до сих пор отсутствует обобщающая монография обо всей деятельности Негласного Комитета, а не только об отдельных ее фрагментах, отсутствует и публикация перевода всех «Протоколов Негласного Комитета» на русский язык. Во-вторых, при наличии большого массива научной литературы о Негласном Комитете ряд вопросов по-прежнему является нерешенным или дискуссионным, например: о хронологических рамках, составе, целях его создания и деятельности, месте и роли в расстановке политических сил в придворных кругах того времени, итогах его деятельности и др. Целями статьи являются анализ этих дискуссионных вопросов и выявление того, что достаточно изучено к настоящему моменту, а что требует дальнейшего изучения.

Хронологические рамки деятельности Негласного Комитета

На наш взгляд, вопрос этот первостепенной важности, так как без его правильного решения весь дальнейший анализ деятельности Негласного Комитета приобретет искаженный характер, и мы не сможем корректно реконструировать картину происходившего. Следует отметить, что неофициальный характер Негласного Комитета имел следствием явный недостаток дошедших до нас источников, связанных с его деятельностью. По сути, их всего два: это так называемые «Протоколы Негласного Комитета» П. А. Строганова, опубликованные в полном объеме на французском языке в работе вел. князя Николая Михайловича в 1903 г. и примыкающие к ним проекты и записки П. А. Строганова, а также мемуары князя Адама Чарторижского, опубликованные с предисловием и комментариями А. Кизеветтера в 1912-1913 гг. После публикации Николаем Михайловичем полного варианта «Протоколов» и в дореволюционной, и в советской историографии утвердилось мнение, что эти записи были именно протоколами заседаний Негласного Комитета, которые скрупулезно вел один из его участников П. А. Строганов. Поэтому долгое время считалось, что хронологические рамки существования Негласного Комитета и количество его заседаний могут быть определены по ним. Первый протокол датирован 24 июня 1801 г., а последний 12 мая 1802 г., также есть еще четыре записи заседаний октября - ноября 1803 г. Таким образом, было принято считать, что Негласный Комитет в период с 24 июня 1801 г. по 12 мая 1802 г. действовал регулярно, проведя 35 заседаний, а затем, прервав свои заседания на 1,5 года, собрался четыре раза осенью 1803 г., после чего вовсе прекратил свое существование.

Долгое время эта точка зрения была господствующей в исторической литературе [Шильдер, 1897, с. 273-274; Вел. кн. Николай Михайлович, 1903, с. XXI; Предтеченский, 1957, с. 208] и, как следствие, в учебных пособиях по отечественной истории [История СССР…, 1967, с. 67—69]. Подобный подход к определению хронологических рамок деятельности Негласного Комитета преобладает и в современной учебной литературе [Дворниченко и др., 2009, с. 220—221; Деревянко, Шабельникова, 2011, с. 170—171]. Однако в 1976 г. ленинградский историк М. М. Сафонов после тщательного исследования «Протоколов», а также найденной им в архивах части неопубликованной переписки П. А. Строганова с В. П. Кочубеем и А. Чарторижским, пришел к выводу, что в «Протоколах» П. А. Строганова отражены далеко не все заседания Негласного Комитета, и, следовательно, хронологические рамки его деятельности должны быть пересмотрены [ Сафонов, 1976, с. 191—210]. Основные аргументы М. М. Сафонова следующие. Во-первых, записи П. А. Строганова не являются протоколами заседаний Негласного Комитета в прямом смысле этого слова. Скорее, это источник мемуарно-дневникового характера, сформированный на основе действительно черновых полупротокольных записей, которые вел П. А. Строганов на заседаниях комитета «для себя», а затем записывал дома, причем многое по памяти и значительное время спустя. Свидетельством этого являются явно перепутанные листы и даты нескольких заседаний Негласного Комитета. Поэтому записи носят отрывочный характер и не отражают полностью всего того, что обсуждалось на заседаниях. Во-вторых, логически странным выглядит перерыв почти в полтора года, после которого деятельность Негласного Комитета вновь возобновилась только на четыре заседания. В-третьих, в мемуарах А. Чарторижского ничего не говорится о прекращении заседаний Негласного Комитета после 1803 г. Наоборот, описывая внешнеполитические акции России в 1803-1804 гг., он постоянно упоминает, что они вырабатывались в кругу «молодых друзей» (Чарторижский, 1912, с. 353). Кроме того, П. А. Строганов в письме к Н. Н. Новосильцеву от 27 октября 1804 г. писал: «Мы имели недавно заседание у императора» [Пыпин, 1871, с. 118]. Следовательно, весьма вероятен факт работы Негласного Комитета и в 1804 г. В-четвертых, А. Чарторижский доказывал императору, что выход из того тяжелого положения, в которое попала страна после Аустерлица, заключается в «восстановлении единства правительственной деятельности, уничтожение которой и было основной причиной несчастий России» (Чарторижский, 1913, с. 88-89). Уничтожение этого единства А. Чарторижский относил ко времени отъезда императора из родового имения Чарторижских в Пулавах в сентябре 1805 г., когда император «удалил от себя лиц, пользовавшихся до того времени его доверием, бывших в курсе всех дел», после чего «лица, выработавшие прежний план, не созывались вновь, чтоб совместно обсудить и продумать средства лучше и успешнее довести его (т.е. план) до конца» (Там же, с. 107-109, 121-122). 11 ноября 1806 г. А. Чарторижский и Н. Н. Новосильцев представили императору записку с предложением возродить «прежний Комитет общественного спасения, который желал бы вновь собраться», чтобы обсудить пути выхода из кризиса, в котором оказалась Россия после Аустерлица [Сафонов, 1976, с. 198]. Александр I вроде бы согласился, решив организовать заседание Комитета 15 ноября «после обеда в 6 часов» (Чарторижский, 1912, с. 148-149). Состоялось ли это заседание, в мемуарах не сообщается.

На основе вышеприведенных фактов М. М. Сафонов приходит к выводу, что Негласный Комитет проводил свои заседания как минимум до сентября 1805 г., причем не исключено, что его существование было и более продолжительным.

Аргументы, выдвинутые М. М. Сафоновым, представляются вполне логичными и обоснованными, хотя до сих пор в большинстве учебников и учебных пособий приводится старая точка зрения о хронологических рамках деятельности Негласного Комитета без всяких оговорок [ Дворниченко и др., 2009, с. 220-221; Деревянко , Шабельникова , 2011]4. По нашему мнению, странно выглядит ситуация, когда заседания Негласного Комитета интенсивно велись почти год с июня 1801 г. по май 1802 г., а члены Комитета собирались у императора для обсуждения различных вопросов в среднем два раза в неделю (о чем неоднократно упоминает в своих мемуарах А. Чарторижский), за исключением двух небольших перерывов, связанных с коронацией в Москве в сентябре 1801 г. и поездки Александра I в Мемель на встречу с королем Пруссии весной 1802 г., а затем вдруг прервались почти на полтора года, чтобы возобновиться на две недели в октябре - ноябре 1803 г. и прекратиться навсегда. Если бы не было этого перерыва в заседаниях Негласного Комитета с мая 1802 г. по октябрь 1803 г., то официальная точка зрения о времени его существования выглядела бы вполне логично и непротиворечиво. Но «камнем преткновения» оказался именно этот перерыв. Вероятно, до нас просто не дошли все записи П. А. Строганова о заседаниях Негласного Комитета. Мы до сих пор не располагаем полной информацией об обстоятельствах обнаружения этих документов. Мы не знаем, полностью ли П. А. Строганов записывал все, что обсуждалось на заседаниях Негласного Комитета или выборочно. Поэтому делать далекоидущие выводы на основе всего лишь одного источника, к тому же явно фрагментарного, вряд ли возможно.

Таким образом, верхняя граница деятельности Негласного Комитета, по нашему мнению, должна быть отодвинута, скорее всего, до сентября 1805 г., а вполне возможно и до 1807 г., что косвенно подтверждает почти одновременная отставка с министерских постов всех членов Негласного Комитета.

Что касается начальной даты существования Негласного Комитета, то все источники называют 24 июня 1801 г. как дату первого заседания Комитета. Но если подходить к делу не с формально-юридической, а с фактической стороны, то начало деятельности Негласного Комитета можно обозначить 1797 г., когда начал функционировать оппозиционный кружок Александра I, чаще всего именуемый кружком «молодых друзей».

Оснований, достаточных для того, чтобы считать деятельность этого кружка в качестве подготовительного этапа в истории Негласного Комитета, по нашему мнению, достаточно много. Во-первых, либерально настроенный Александр познакомился летом 1792 г. с В. П. Кочубеем, в начале 1795 г. с П. А. Строгановым и Н. Н. Новосильцевым, а в апреле 1796 г. с А. Чарторижским, т.е. со всеми будущими членами Негласного Комитета. Целью этих знакомств по образно- му выражению А. Чарторижского было «заполнение той умственной пустоты, которая образовалась вокруг молодого цесаревича после отъезда Лагарпа» (Чарторижский, 1912, с. 84-85).

По его свидетельству, их объединяла общность взглядов по поводу перспектив развития страны, все они были воспитаны на идеалах Просвещения, ненавидели деспотизм и желали перемен в общественном и государственном строе России. Кружок начал функционировать в апреле 1797 г. и просуществовал до лета 1799 г., когда из-за предполагаемой связи с участниками Смоленского заговора Н. Н. Новосильцев, В. П. Кочубей и А. Чарторижский подверглись опале и вынуждены были уехать за границу. Во-вторых, во время существования этого кружка были в общих чертах разработаны цели и принципы будущих реформ: секретность, постепенность, воздействие на общественное мнение в духе просветительских идей через публикацию переводов произведений ведущих представителей философии Просвещения.

Для этого на средства Александра было организовано издание «Санкт-Петербургского журнала» [ Иванова , 2019]. Одновременно по его поручению В. П. Кочубей обратился к своему дяде А. А. Безбородко с просьбой составить записку с проектом будущих преобразований. Записка была им написана в 1798 г. или в начале 1799 г. под названием «О составлении законов Российских». В ней предполагалось провести в будущем ряд политических и социальных реформ в духе концепции «истинной монархии»: установить режим строгой законности, провести реформу Сената с его постепенным превращением в представительный законосовещательный орган власти и реформу государственного управления, продолжить курс на улучшение положения крестьян и горожан и т.д. [ Григорович , 1879-1880, с. 643-646; Грацианский , 1984, с. 81-82].

«Молодые друзья» восприняли эту записку с энтузиазмом как план будущих реформ. Наконец, А. Чарторижским по поручению Александра был составлен проект Манифеста, который собирались опубликовать при его воцарении. В нем провозглашалась необходимость нового государственного устройства, основанного «на принципах разумности и справедливости», а конечной целью было дарование России Конституции ( Чарторижский , 1912, с. 135-136).

Таким образом, есть все основания считать, что деятельность кружка 1797-1799 гг. была первым подготовительным этапом деятельности Негласного Комитета. Именно тогда была создана программа будущих преобразований, сформулированы цели и принципы будущих реформ.

Состав Негласного Комитета

В этом вопросе основной дискуссионный момент заключается в том, считать ли Александра I и Ф. Лагарпа членами Негласного Комитета? По дошедшим до нас источникам, в качестве постоянных участников фигурируют «молодые друзья» Александра I: П. А. Строганов, Н. Н. Новосильцев, В. П. Кочубей и А. Чарторижский. При этом, по воспоминаниям А. Чарторижского, на всех заседаниях Комитета специальное кресло было приготовлено для Ф. Лагарпа, которого молодой император после прихода к власти пригласил приехать в Россию. Лагарп приехал в Россию в августе 1801 г. и пробыл до мая 1802 г., если исходить из «Протоколов» П. А. Строганова. Однако, будучи одним из руководителей Гельветической республики, ни на одном из заседаний Негласного Комитета он не присутствовал из этических соображений, боясь скомпрометировать своего бывшего воспитанника. Тем не менее Александр I и «молодые друзья» постоянно встречались с Лагарпом, переписывались с ним практически по всем основным вопросам, обсуждавшимся на заседаниях Комитета. Нужно отметить, что «молодые друзья» скептически относились к советам Ф. Лагарпа и считали его «ниже той репутации, которой он пользовался в глазах императора» ( Чарторижский , 1912, с. 237-238). Но в любом случае он сыграл значительную роль в деятельности Негласного Комитета. По нашему мнению, его можно считать своеобразным ассоциированным членом Негласного Комитета в период нахождения его в России. Кроме того, к обсуждению проектов реформ привлекались в качестве экспертов и представители высших сановных кругов, которых «молодые друзья» считали своими единомышленниками. Прежде всего А. Р. Воронцов, С. Р. Воронцов, Н. С. Мордвинов, П. А. Завадовский, хотя напрямую в заседаниях Негласного Комитета они не участвовали ( Чарторижский , 2021, с. 223)5. А. Р. Воронцов стал инициатором создания «Жалованной грамоты российскому народу» 1801 г., составив первоначальный проект из 20 статей [ Сафонов , 1988, с. 129-131; Захаров , 2002, с. 97-113]. Поэтому вышеперечисленных государственных деятелей также можно считать причастными к деятельности Негласного Комитета.

Негласный Комитет в расстановке политических сил в придворных кругах

По вопросу о месте Негласного Комитета в расстановке сил в придворных кругах и целях его деятельности существуют три основных точки зрения. Согласно первой, члены Негласного Комитета и Александр I были единомышленниками и задумали провести серьезные реформы в целях приспособления к новым реалиям, «духу времени» [ Пыпин , 1871; Пресняков , 1924; Предтеченский , 1957; Сахаров , 1998], хотя вел. кн. Николай Михайлович считал, что молодой император был с самого начала консерватором и либерально настроенным «молодым друзьям» удалось с огромным трудом чуть ли не принудить его к реформам [ Вел. кн. Николай Михайлович , 1903, с. I-XX]. Примерно такой же позиции придерживалась Н. В. Минаева [ Минаева , 1982, с. 53-72].

Согласно второй точке зрения, «критической», члены Негласного Комитета предстают собранием самонадеянных, малокомпетентных молодых людей ( Богданович , 1866, с. 155-210). Их деятельность привела к усилению процесса бюрократизации, противоположного истинным интересам России [ Градовский , 1866, с. 264-280]. Другой вариант этой концепции предложил М. В. Довнар-Запольский, который поставил под сомнение либерализм «молодых друзей». В его интерпретации Негласный Комитет был «собранием советников государя, которые стремились руководить государем, управлять с ним и за него» [ Довнар-Запольский , 1910, с. 35-76].

Согласно третьей точке зрения, создание Негласного Комитета было обусловлено дворцовым переворотом 1801 г., стремлением пришедшего к власти Александра I сохранить прерогативы абсолютного монарха, т.е. Негласный Комитет исполнял роль своеобразного заслона перед сенатской оппозицией [ Шильдер , 1897, с. 93-116, 330-348; Окунь , 1956, с. 115-126]. Похожей точки зрения придерживается и М. М. Сафонов. При этом не отрицаются и возможные карьеристские мотивы у ряда членов Негласного Комитета [ Сафонов , 1988, с. 236-243].

Наиболее сложным является вопрос об истинных целях создания Негласного Комитета. Официальную версию изложил П. А. Строганов в записи «протокола» первого заседания Негласного Комитета, состоявшегося 24 июня 1801 г. Главной целью провозглашалась «систематическая работа над реформой безобразного здания государственной администрации». Общую работу по подготовке реформ планировалось разделить на три этапа: ознакомиться с реальным положением дел в империи «во всех ее частях», провести административные реформы во всех частях управления и «увенчать преобразования составлением уложения». М. И. Богданович и Н. К. Шильдер считали, что под «уложением» имелся в виду новый свод законов вместо безнадежно устаревшего Соборного Уложения 1649 г. А. Н. Пыпин, А. Е. Пресняков предполагают, что имелась в виду Конституция.

Что понимали под Конституцией «молодые друзья»? Ответ на этот вопрос можно найти в еще одной записке П. А. Строганова «О состоянии нашей конституции»: «Конституция – это закон, определяющий порядок, который следует соблюсти при создании административных законов, которые непременно, поскольку они требуют видоизменений, объяснений и т.д., должны подвергнуться перемене согласно известному, строго определенному, неизменному способу, который закрыл бы дверь всякому произволу и, следовательно, уменьшил бы зло, могущее произойти от различия способностей тех, кто стоит во главе государства…» [ Вел. кн. Николай Михайлович , 1903, с. 40-42]. Из приведенного отрывка видно, что под конституцией «молодые друзья» понимали фундаментальные законы . Но предполагалось ли при этом создание народного представительства (парламента) с законодательными функциями и постепенное превращение России в конституционную монархию, сказать сложно [ Сафонов , 1988, с. 92-97, 236-243; Арискина , 2015, с. 335-336].

Парадокс заключается в том, что «молодые друзья», будучи сторонниками конституционного строя, в то же время выступили резко против идеи превращения Сената в конституционное учреждение с ограничительными полномочиями [ Вел. кн. Николай Михайлович , 1903, с. 135-151]. Это явное расхождение между словом и делом стало главной причиной обвинения рядом историков (А. Д. Градовским, М. В. Довнар-Запольским) «молодых друзей» в беспринципности и неприкрытом карьеризме.

Подчеркнем, что вопрос о карьеристских мотивах деятельности «молодых друзей» однозначно решить сложно. С одной стороны, А. Чарторижский в своих мемуарах указывал, что «девизом нашего союза было – стоять выше всяких личных интересов и не принимать ни отли- чий, ни наград» (Чарторижский, 2021, с. 184). С другой стороны, он пишет, что этот девиз довольно быстро перестал быть по вкусу его коллегам, обвинив кн. В. П. Кочубея в жажде назначений, отличий и богатства (Там же, с. 185). Отметим, что после проведения министерской реформы все «молодые друзья» получили важные правительственные посты: В. П. Кочубей был назначен министром внутренних дел, П. А. Строганов стал его заместителем, Н. Н. Новосильцев - товарищем министра юстиции, продолжая исполнять обязанности личного секретаря императора, А. Чарторижский - товарищем министра иностранных дел, а в 1804-1806 гг. был министром иностранных дел. Кроме того, при проведении реформы в сфере образования и разделения страны на учебные округа А. Чарторижский был назначен попечителем Виленского учебного округа, а Н. Н. Новосильцев – попечителем Санкт-Петербургского учебного округа. Казалось бы, вот оно прямое и объективное подтверждение неприкрытого карьеризма членов Негласного Комитета.

Однако можно дать и другое объяснение. Молодой и неопытный Александр I, попав в сложную ситуацию после дворцового переворота 11 марта 1801 г., нуждался в поддержке и собственной команде сторонников. Кружок «молодых друзей» как нельзя лучше подходил для реализации этих целей6. К тому же «карьеристской» концепции деятельности Негласного Комитета противоречит практически солидарная отставка всех «молодых друзей» с министерских постов в 1806-1807 гг., явно по их собственной инициативе.

Что касается вопроса о том, какое место занимали члены Негласного Комитета в расстановке сил у вершины политического Олимпа и были ли они единомышленниками с Александром I, то ответить на него можно следующим образом. В нюансах они могли расходиться, иногда довольно серьезно, но общее понимание того, в каком направлении должна развиваться Российская империя, было почти одинаковым – это осознание необходимости проведения серьезных реформ в политической сфере, социальной сфере и в сфере образования. Сложившееся в историографии разделение политической элиты на три группировки («молодых друзей», «екатерининских стариков» и «заговорщиков») нам представляется в целом обоснованным. Но в то же время взаимоотношения между этими группировками видятся намного более сложными. Так называемые «заговорщики» (братья Зубовы, П. А. Пален, Н. П. Панин) в союзе с частью «екатерининских вельмож» (прежде всего с Г. Р. Державиным) выступали за ограничение императорской власти Сенатом. Казалось бы, примерно за то же самое выступали Александр I и «молодые друзья». Но на самом деле при кажущемся сходстве в их позициях было существенное различие. «Молодые друзья» планировали проводить политические и социальные реформы одновременно. Но «майский инцидент» 1801 г., когда Непременный Совет высказался резко против инициативы Александра I издать указ о запрете продажи крестьян без земли, показал, как будет вести себя Сенат по отношению к социальным реформам, если ему предоставить законодательные полномочия. Именно этим объясняется, почему «молодые друзья» стали призывать Александра сохранить временно всю полноту власти и не соглашаться на реформу Сената по проекту П. А. Зубова - Г. Р. Державина. Подобную позицию «молодых друзей» поддержала значительная часть «екатерининских стариков» (братья А. Р. и С. Р. Воронцовы, Н. С. Мордвинов, П. В. Завадовский и др.), которых раздражало вторичное возвышение клана Зубовых. В результате возник своеобразный союз «молодых друзей» и большинства «екатерининских стариков» против «заговорщиков» и примкнувшего к ним меньшинства «екатерининских стариков» (Г. Р. Державина). Все попытки П. А. Зубова пойти на компромисс (реформа Сената в духе аристократического конституционализма в обмен на указ о запрете продажи крестьян без земли и постепенный выкуп государством дворовых) успеха не имели [ Сафонов , 1988, с. 141-146].

Такими нам видятся расстановка политических сил в 1801-1802 гг. и место среди них Негласного Комитета. При этом нельзя исключать, что при общих подходах у каждого из «молодых друзей» существовали собственные мотивы участия в деятельности Негласного Комитета, не исключая и карьеристских.

Вопрос о степени радикальности взглядов «молодых друзей»

Любой исследователь деятельности Негласного Комитета неизбежно сталкивается с обвинениями «молодых друзей» со стороны их недоброжелателей в некомпетентности и чрезмерном радикализме, стремлении чуть ли не внедрить в России идеи Французской революции. Во- площением этих обвинений стал знаменитый эпитет «якобинская шайка», автором которого, скорее всего, являлся Г. Р. Державин. Были ли основания у подобного рода обвинений?

С одной стороны, вроде бы были. Во-первых, П. А. Строганов и В. П. Кочубей побывали в революционной Франции (первый в 1789-1790 гг., второй в 1790-1791 гг.). И если В. П. Кочубей занимал позицию стороннего наблюдателя, то П. А. Строганов под влиянием своего учителя Ж. Ромма принял самое активное участие, вплоть до вступления в августе 1790 г. в Якобинский клуб под именем Павла Очера [ Далин , 1970, с. 9-21]. Во-вторых, все участники Негласного Комитета вступили в масонское братство. В-третьих, бывший наставник Александра I Ф.-Ц. Лагарп, которого «молодые друзья» называли пятым участником Негласного Комитета, являлся одним из руководителей Гельветической республики в Швейцарии, созданной явно по образцу Французской республики. Естественно, это служило почвой для распространения слухов и подозрений, что он может попытаться через своего воспитанника внедрить республиканские идеи в России. Наконец, масла в огонь подливали сами «молодые друзья», называвшие Негласный Комитет Комитетом общественного спасения.

С другой стороны, вырисовывается иная картина. А. Чарторижский неоднократно упоминает, что к 1801 г. политические взгляды «молодых друзей» стали гораздо более умеренными, по сравнению с 1790-ми гг. За исключением крестьянского вопроса (да и то с оговорками), особого радикализма у «молодых друзей» по другим вопросам (особенно политического характера), обсуждавшимся на заседаниях Негласного Комитета, мы не обнаружим [ Вел. кн. Николай Михайлович , 1903, с. 111-112]. Скорее, наоборот, члены Негласного Комитета постоянно тормозили инициативы ограничительного характера со стороны «заговорщиков» и призывали молодого императора не торопиться отказываться от всей полноты власти.

По многим вопросам «молодые друзья» выступали с более умеренных позиций, чем сам Александр I. Обвинения в «якобинстве» со стороны того же Г. Р. Державина объясняются, скорее всего, конфликтом поколений и элементарной обидой на «выскочек» [ Захаров , 2021, с. 145-152].

Итоги деятельности Негласного Комитета. Можно ли его считать «теневым правительством»?

В историографии среди значительной части исследователей сложилось мнение о бессистемности работы Негласного Комитета, что, в свою очередь, породило минимальные результаты его деятельности в целом [ Вел. кн. Николай Михайлович , 1912, с. 20-27]7. В качестве реальных итогов деятельности Негласного Комитета называются реформа Сената и министерская реформа 1802 г. Также обычно упоминается указ 12 декабря 1801 г. о предоставлении недворя-нам права приобретать в собственность ненаселенные земли. На этом, как правило, перечень заканчивается.

Получается, действительно, маловато. Но так ли это на самом деле? Чтобы всесторонне оценить итоги деятельности Негласного Комитета, нужно соотнести их с целями его создания. Вот к каким выводам пришли авторы.

Цели создания Негласного Комитета были двоякими. С одной стороны, он создавался для разработки глубоких преобразований всех сторон общественной жизни. Они должны были преследовать общую цель – предотвращение возможной революции и вывод страны на новый более прогрессивный этап развития. С другой стороны, Негласный Комитет создавался для борьбы с ограничительными замыслами «заговорщиков» и сохранением всей полноты власти у Александра I. По большому счету, вторая цель была полностью реализована. Александр не только сохранил всю полноту власти, но и довольно быстро удалил из столицы всех активных участников заговора против его отца. Что касается первой цели, то полностью реализована она не была. Коронационный проект Жалованной грамоты российскому народу 1801 г. принят не был. К работе над самой конституцией так и не приступили. Положение основной массы крепостных крестьян существенно не изменилось.

С другой стороны, нельзя не признать, что в 1801-1805 гг. существенно изменилась система центрального управления. Высшими органами исполнительной власти стали министерства, основанные на принципе единоначалия и заменившие явно устаревшие коллегии (Манифест императора Александра I…, 1830). По реформе 1802 г. Сенат лишился большей части административных полномочий, превратившись в высший орган судебной власти (О правах и обязанностях Сената, 1830). По сути, это означало реализацию принципа разделения властей как основы будущей конституции, хотя сама она принята не была [Богданович, 1869, с. 98-99; Сафонов, 1988, с. 203-205].

В социальной сфере был взят курс на постепенную отмену крепостного права, выразившийся в указах 12 декабря 1801 г., отменявший монопольное право дворян на владение землей, и указ о «вольных хлебопашцах» от 20 февраля 1803 г. (О предоставлении…, 1830; Об отпуске помещиком крестьян…, 1830). В 1804 г. начала проводиться аграрная реформа в Остзейском крае, в ходе которой был опробован другой возможный вариант отмены крепостного права – безземельное освобождение крестьян, но без выкупа (Положение о лифляндских крестьянах, 1830). Обе реформы означали окончательный переход правительства к курсу на постепенную отмену крепостного права.

Наконец в сфере образования в 1802-1804 гг. были созданы пять новых университетов и на их основе, с учетом уже существовавшего Московского университета, образовано шесть учебных округов с четырехступенчатой унифицированной системой образовательных учреждений. Кроме того, в 1804 г. были приняты Университетский и Цензурный уставы, ставшие одними из самых либеральных в Европе. Перечень этих мероприятий показывает, что деятельность Негласного Комитета отнюдь не была безрезультатной, хотя реализовано в силу ряда причин было далеко не все, что задумывалось.

Конечно, авторами в силу ограниченности объема статьи был рассмотрен далеко не полный перечень дискуссионных вопросов, касающихся деятельности Негласного Комитета. Тема эта отнюдь не исчерпана и предполагает дальнейшее изучение с использованием всего комплекса известных на данный момент источников, поиском новых источников и учетом наработок и достижений отечественной и зарубежной историографии.

Список литературы Деятельность негласного комитета: новые подходы к решению дискуссионных вопросов

  • АрискинаЮ.Э. Негласный Комитет и его деятельность: дис. ... канд. ист. наук. М., 2015. 364 с.
  • Богданович М.И. История царствования императора Александра I и Россия в его время. СПб.: Тип. Ф. Сущинского, 1869. Т. I. 382 с.
  • Валлоттон А. Александр I. М.: Прогресс, 1991. 397 с.
  • Вел. кн. Николай Михайлович. Граф Павел Александрович Строганов (1774-1817). Историческое исследование эпохи Александра I. СПб.: Экспедиция заготовления гос. бумаг, 1903. Т. II. 386 с.
  • Вел. кн. Николай Михайлович. Император Александр I. СПб.: Экспедиция заготовления гос. бумаг, 1912. Т. 1. 636 с.
  • Градовский А.Д. Высшая администрация России XVIII столетия и генерал-прокуроры. СПб.: Тип. И. Бочкарева, 1866. 284 с.
  • Грацианский П.С. Политическая и правовая мысль России второй половины XVIII в. М.: Наука, 1984. 253 с.
  • Григорович В. Канцлер А.А. Безбородко в связи с событиями его времени. СПб.: Тип. В.С. Балашева, 1879-1880. Т. II. 736 с.
  • Далин В.М. Первый русский якобинец // Люди и идеи. М.: Наука, 1970. С. 9-21.
  • Дворниченко А.Ю., Тот Ю.В., ХодяковМ.В. История России. М.: Проспект, 2009. 479 с.
  • Деревянко А.П., Шабельникова Н.А. История России. М.: Проспект, 2011. 557 с.
  • Демкин А.В. «Дней Александровых прекрасное начало». Внутренняя политика Александра I в 1801-1805 гг. М.: Кучково поле, 2012. 317 с.
  • Довнар-Запольский М.В. Зарождение министерств в России и указ о правах Сената 8 сентября 1802 г. // Из истории общественных течений в России. Киев: Изд. Ив. Ив. Самоненко, 1910. 333 с.
  • Долгих А.Н. «Увижу ль, о друзья, народ неугнетенный.»: российское дворянство и крестьянский вопрос в XVIII - 1-й четверти XIX вв. Историографические очерки. Липецк: Изд-во ЛГПУ им. П.П. Семенова-Тян-Шанского, 2018. Т. 2. 358 с.
  • Захаров В.Ю. Всемилостивейшая грамота, российскому народу жалуемая 1801 г., в контексте развития конституционных идей в России во 2-й пол. XVIII - начале XIX вв. М.: Прометей, 2002. 191 с.
  • Захаров В.Ю. Эволюция российского абсолютизма в контексте развития конституционных идей в России и Европе во 2-й пол. XVIII - 1-й четверти XIX вв. М.: Изд-во Нац. ин-та бизнеса, 2008. Ч. 1. 512 с.
  • Захаров В.Ю. Конституционализм как вариант модернизации российского абсолютизма в конце XVIII - 1-й четверти XIX в. // Российская история. 2011. № 6. С. 31-52.
  • Захаров В.Ю. Российский и зарубежный конституционализм 2-й пол. XVIII - 1-й четверти XIX вв.: опыт сравнительного анализа. М.: Прометей, 2017. Т. II. 646 с.
  • Захаров В.Ю. Негласный Комитет и дворянское общественное мнение: сотрудничество или конфронтация? // Ключевские чтения - 2020. Народ и власть: материалы междунар. науч. конф. молодых ученых. М.: Спутник+, 2021. С. 145-152.
  • ЗуевМ.Н. История России. М.: Юрайт, 2013. 655 с.
  • Иванова А.А. Система воззрений и деятельность И.П. Пынина в контексте социально-политической истории России на рубеже XVIII-XIX вв.: автореф. дис. .канд. ист. наук. Воронеж, 2019. 24 с.
  • История СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции. М.: Наука, 1967. Т. IV. 743 с.
  • Минаева Н.В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX века. Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 1982. 291 с.
  • Мироненко С.В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале XIX в. М.: Наука, 1989. 238 с.
  • Окунь С.Б. История СССР: 1796-1825. Курс лекций. Л.: Изд-во и тип. Ленингр. гос. ордена Ленина ун-та, 1948. 492 с.
  • Окунь С.Б. Очерки истории СССР: конец XVIII - первая четверть XIX вв. Л.: Учпедгиз, 1956. 416 с.
  • Писарькова Л.Ф. Реформы государственного управления 1801-1802 гг.: замыслы и воплощение // Вестник Рос. ун-та дружбы народов (РУДН). История России. 2009. № 4. С. 35-51.
  • Писарькова Л.Ф. Власть и общество в 1803-1809 гг.: на пути к реформам государственного управления 1810-1811 гг. // Российская история. 2011. № 6. С. 52-72.
  • Предтеченский А.В. Очерки общественно-политической истории России в первой четверти XIX в. М.; Л.: Изд-во акад. наук СССР, 1957. 456 с.
  • Пресняков А.Е. Александр I. Петербург: Брокгауз-Ефрон, 1924. 188 с.
  • Приходько М.А. Негласный комитет и разработка административных реформ в России в начале XIX века // Тр. ист. факультета С.-Петерб. ун-та. 2012. № 11. С. 119-129.
  • Пыпин А.Н. Общественное движение в России при Александре I. СПб.: Издание «Вестника Европы», 1871. 487 с.
  • Рэй М.-П. Александр I / пер. с фр. А.Ю. Петрова и А.Ю. Терещенко. М.: Росспэн, 2013. 494 с.
  • Сафонов М.М. Протоколы Негласного Комитета // Вспомогательные исторические дисциплины (ВИД). Л.: Наука, 1976. Вып. VII. С. 191-209.
  • Сафонов М.М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII и XIX вв. Л.: Наука, 1988. 247 с.
  • Сахаров А.Н. Александр I. М.: Наука, 1998. 287 с.
  • Филиппова Н.П. Негласный Комитет и проблема реформирования России: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Саранск, 2017. 23 с.
  • Фреде В. Общественное мнение, его облик сверху: Негласный Комитет Александра I // Новое литературное обозрение: теория и история литературы, критика и библиография. 2018. № 3 (151). С. 164-185.
  • Шильдер Н.К. Император Александр Первый. СПб.: А.С. Суворин, 1897. Т. II. 450 с.
  • Raeff M. Plans for Political Reform in Imperial Russia. 1732-1905. New Jersey, 1966. 159 р..
Еще
Статья научная