Деятельность российского правительства в конкурентной борьбе на внешнем рынке в первой половине XVIII века (на примере экспорта казенного поташа)

В настоящее время наблюдается некоторое снижение интереса исследователей к изучению проблем промышленного развития России в XVIII в. В его отношении установилось вполне справедливое представление, что в итоге реформ Петра I в России сформировалась особая модель промышленной организации, особенностями которой являлись ориентация на развитие преимущественно тяжелой промышленности, призванной в первую очередь удовлетворять потребности отечественных Вооруженных сил, а также широкое использование подневольного труда. При этом отмечается низкая конкурентоспособность продукции российских предприятий, в силу чего она шла в основном на удовлетворение внутренних потребностей страны. Исключение в данном случае составили черные металлы, по экспорту которых во второй половине XVIII в. Россия заняла лидирующие позиции [2–4]. Торговля между Россией и Западом в основном развивалась на иностранных судах, хотя Петр I и предоставил различные льготы для экспорта русских товаров на русских же судах. Русское торговое мореплавание ограничивалось главным образом малым каботажем между балтийскими портами.

Складывается впечатление, что российское правительство, предпринимая усилия для поддержки промышленного производства внутри страны, в то же время не уделяло внимания продвижению отечественных товаров на внешнем рынке, довольствуясь их доставкой к пунктам продаж и пассивно ожидая покупателя.

В связи с этим большой интерес в качестве объекта исследования представляет казенная поташная промышленность, предприятия которой были сконцентрированы на территории Среднего Поволжья [1]. Дело в том, что в первой половине XVIII в. осуществлявшееся в широких масштабах производство поташа в России велось исключительно на экспорт [5–8]. При этом государство, нуждавшееся в поступлении иностранного серебра в казну, проявляло высокую заинтересованность в своевременном и максимально выгодном сбыте продукции. Исследование того, каковы были действия российского правительства по продвижению отечественного поташа на европейском рынке, дает возможность получить представление как о позиции государства в этом вопросе в целом, так и о конкретных мерах в частности.

Крупномасштабное производство поташа в России с самого начала его возник- новения (в середине XVII в.) было ориентировано не на удовлетворение внутренних потребностей страны, а на экспорт в Европу (в первую очередь в Англию), что было обусловлено разницей между низкой себестоимостью произведенного поташа и его высокой продажной ценой.

Первыми его организаторами были частные лица – бояре и купцы, и до конца 60-х гг. XVII в. российское правительство, не желая тратить средства на создание собственного казенного поташного производства, тем не менее стремилось извлечь максимум прибыли из продажи поташа за рубеж. Для этого неоднократно вводилась государственная монополия на торговлю поташом [9, с. 13]. В 1668 г. в дворцовое хозяйство были отписаны бывшие поташные предприятия боярина Б. И. Морозова, и в течение последующих десятилетий правительство смогло наглядно убедиться в рентабельности поташной промышленности. В результате было принято решение взять под контроль не только продажу, но и производство поташа, в связи с чем с 1690 г. частным предпринимателям его изготовление было запрещено [13. Л. 55 об.].

В конце XVII – начале XVIII в. объем производства поташа в разные годы сильно варьировался, что можно объяснить только колебаниями спроса на него. Повышение спроса приводило к резкому увеличению производства, затем в результате поступления на рынок большого количества товара спрос падал, соответственно сокращалось и изготовление продукции. В этих условиях одной из мер, предпринятых императором Петром I для стабилизации ситуации, стало ограничение ежегодного объема поставок поташа на рынок 1 000 бочками, так как, по его мнению, такое количество товара должно было иметь устойчивый спрос и, следовательно, могло быть реализовано по максимально высоким ценам – от 15 ефимков за берковец. При заключении контрактов с иностранными купцами предпочтение отдавалось долгосрочным договорам, рассчитанным на несколько лет. Подобный подход позволял в некоторой степени планировать работу казенных поташных предприятий в течение этого времени.

Несмотря на ограничение предложения, к концу второго десятилетия XVIII в. спрос и соответственно цена на российский поташ вновь стали снижаться. После завершения производственного сезона 1719 г. желавших приобрести его на устраивавших казну условиях не нашлось. Тогда для более выгодной продажи поташа была предпринята своего рода рекламная акция: в Санкт-Петербурге «…генваря в 22 день 1720 году ис Комерц-коллегии о продаже того поташа… публиковано, что оной чрез явную продажу будет публично продаватца ис Комерц-коллегии марта в 20 день, и кто пожелает купить, чтоб оные в вышепомянутой день явились. И о том для ведома при указе публикации же посланы в Москву, к городу Архангельскому, в Ригу, в Ревель, в Нарву, в Выборх» [12. Л. 70 об.]. В результате этого действительно удалось привлечь внимание купцов и продать имевшийся в Архангельске поташ, но контракт был заключен лишь на один год.

После доставки в 1721 г. в Архангельск новой партии поташа в связи с тем, что цена, предлагаемая за него иностранными купцами, вновь не вполне устраивала российское правительство, была предпринята попытка изучить ситуацию на рынке в стране, потреблявшей наибольшее количество поташа, – Англии. Выполнение этой задачи было поручено надворному советнику барону Бонмазарию. Он, пообщавшись со многими лондонскими купцами, на основании их рассказов составил донесение, в котором сообщал в Санкт-Петербург следующее: «1. Уведомился я, что в здешнем месте великое число поташу, как российского, так и польского, и многим дешевле нашего; да также из Данциха и Королевца привозят немалое число и продают дешевою ценою, отчего российскому поташу остановка в продаже. И никто опричь мыльных промышленников не покупает, которыя одним чужим поташем без нашего не могут свое мыло в совершенство привесть. 2. Что в государстве сем повсегодно расходится до трех тысяч пяти сот бочек поташа, в том числе сыскалось, что по всягодно российского до тысячи бочек привозится. 3. Можно б и большее число нашего по всягодно продавать, когда б дешевле купцам отдавался, того ради, что он лутче иных поташей. 4. Купцы, которые в прошлых годах оным товаром торговали, навезли многое число, отчего весьма цену уронили такому товару» [12. Л. 247 об.].

Испытывавшее острую потребность в деньгах российское правительство стало искать пути изменения ситуации. Как следует из сообщения Бонмазария, главной причиной затруднений стало чрезмерно большое предложение на английском рынке поташа, произведенного в разных странах, в том числе российского, причем основная его часть продавалась дешевле казенного. Поэтому было решено обратить внимание на деятельность частных производителей поташа в России.

При исследовании данного вопроса оказалось, что поташ продавался частными лицами в больших количествах. Так, например, в 1718 г. ими было продано 2 213 берковцев поташа, в 1719 и 1720 гг. – соответственно 3 145 и 3 983 берковца [12. Л. 107], т. е. объем его продаж почти не уступал количеству продаваемого ежегодно казенного поташа. Основная часть партикулярного поташа производилась на Украине. Таким образом, частные производители и продавцы поташа создавали серьезную конкуренцию государственной поташной промышленности, способствуя падению спроса и снижению цен на ее продукцию.

Придя к такому выводу, российское правительство решило устранить конкурентов, и в апреле 1721 г. последовал указ Петра I об установлении монопольного производства поташа на гартах Починковской поташной конторы: «А кроме того нигде отнюдь поташа не делать и никому не продавать под страхом ссылки в вечную каторжную работу» [15, с. 46]. Изготовленный до указа поташ разрешалось продавать на мануфактуры внутри России [10. Л. 31].

В конце 1728 и 1729 гг. была проведена целая рекламная кампания для обеспечения продажи поташа: «По присланным из Высокого Сената в Коммерц-коллегию указом велено оной коллегии казенные товары, поташ и смольчуг продавать с публичного торгу. И тое публикацию начинать заранее, а именно з декабря месяца, дабы могли охочие люди к торгу явиться и контракты заключать заблаговремянно. И по силе тех указов о продаже тех товаров… в назначенной термин и публиковано было, а имянно: при Санкт-Питербурхе указами и чрез напечатание в газетах, а о том же публикование в Москве в контору оной коллегии и к городу Архангельскому и в Ригу посланы указы, тако ж и в Гамбурх к резиденту Белтиге-ру писано, чтоб и тамошним купцам о том он объявил же. И для лучшаго предоведения чрез напечатание в курантах о том было изъявлено, дабы тамошние купцы о продаже показанных товаров уведать и купить, кто пожелает, могли б в той покупке заранее дать комиссию своим корреспондентам, которым ис Коммерц-коллегии по требованиям их объявлено будет число и протчее чрез гофмаклера. Да и в Голандию к агенту фон ден Бурху о том писано и требовано, чтоб чрез своих корреспондентов о том в Англии объявлено ж было» [10. Л. 55].

Несмотря на предпринимаемые меры, купцы соглашались приобрести поташ лишь по гораздо более низкой цене. Объясняться это могло лишь достаточным предложением на рынке аналогичного товара других производителей. При этом английские купцы не только принимали в расчет уже фактически наличный для продажи поташ, но и учитывали предстоящие ежегодные поставки новой продукции. Срыв запланированной доставки очередной партии поташа порождал кратковременный ажиотажный спрос.

Подобная ситуация возникла в 1731 г. Поташ был слишком поздно погружен на корабли, и отвезти его в Англию не удалось из-за окончания навигации, поэтому корабли с поташом остались зимовать в Архан- гельске [11. Л. 119, 131]. Занимавшийся продажей российского поташа в Англии купец Голден сообщил, что, «как… он уве-домился, что корабли с поташом замерзли у города Архангельского, тогда… на остаточной непроданной поташ повысил цену», но при этом опасался, что, «ежели… в такой высокой цене содержать будет, тогда посторонние купцы будут выписывать довольное число поташа из Балтических портов, отчего может быть продажа в 732 г. остановка и более убытка, нежели будет прибыли против нынешней цены» [11. Л. 132].

В то же время Голден предложил свой план вытеснения с английского рынка конкурирующего с российским эстляндского и польского поташа: «Чтоб сверх отправляемого 2 000 бочек, которой и ныне зимует у города Архангельского на кораблях поташа для продажи прислан был к нему оставшей у портов и который у заводов в привозе будет весь в нынешнем 1732 г., для того что ежели о прибытии в Великобританию такого великого числа российского поташа соседи польского и прочих портов уведают, тогда они не токмо заводов своих умножать, но и прежние всеконечно остановить могут и через такой способ в непродолжительное время вывоз польского и эст-ляндского поташа искоренитца может» [11. Л. 132 – 132 об.]. Правда, при этом какое-то время пришлось бы продавать российский поташ по низким ценам, но, по его мнению, установленная таким образом монополия должна была компенсировать понесенные убытки за счет значительного повышения цены на него впоследствии. Для реализации этого проекта Голден уже в это время начал продавать поташ некоторым купцам по низкой цене – 40 шиллингов за гундорт при условии, что они откажутся от покупки другого поташа [11. Л. 132].

Сенат, рассматривавший предложение Голдена, выразил сомнения в его осуществимости, но в то же время там было решено, что «на большую партию, ежели и дешевле продаетца, только прибыли больше получа-етца» [11. Л. 135]. Принятие данного реше- ния сразу же привлекло внимание иностранных купцов.

В итоге рассмотрения различных предложений был заключен рассчитанный на пять лет контракт с английскими купцами Шифнером и Вульфом, который предусматривал поставку им ежегодно 2 000 бочек поташа. В то же время Коммерц-коллегия брала на себя обязательство никому другому российского поташа для вывоза за пределы России не продавать за исключением того, который будет забракован купцами.

В силу того, что при приеме поташа купцы стали браковать необоснованно большое количество товара, выполнение данного контракта затянулось еще на два года сверх предусмотренного, а затем он был продлен еще на пять лет. Его реализация привела к повышению получаемой казной прибыли, но при этом потребовала увеличения производства поташа более чем в два раза и, как следствие, – предельного напряжения всех сил поташной конторы, которое сопровождалось действительным ухудшением качества поташа, истощением как лесных, так и людских ресурсов поташной конторы. Еще одним негативным последствием поставки на рынок огромного количества поташа явилось резкое падение спроса на него, что сделало продажу российского поташа за границу по прежним ценам в течение нескольких лет практически невозможной.

После его окончания (1744 г.), несмотря на все публикации о продаже поташа, за исключением одного из компаньонов – генерал-консула Вульфа – других желающих купить его не нашлось. Вульф соглашался приобрести его весь, но с условием, «чтоб впредь от 1747 году ничего поташа на поташных заводах не делать и в отпуск за море не отпускать четыре года, ибо в покупного им в прошлых еще годех российского поташа имеетца за морем на его руках невпродаже около 5 000 бочек» [11. Л. 93]. Он исходил из того, что как монополист, ему будет намного легче «тот поташ настоящею ценою продать, а ежели того поташа продано ему не будет, а продан будет другим кому, то де, будучи тот поташ за морем в разных руках, может уже (в цене. – Э. Б.) понизится, и впредь российского поташа по такой цене, по какой тогда продавался, никто никоим образом покупать не будет» [11. Л. 93–93 об.]. В итоге изучения этого вопроса Сенат решил принять предложение Вульфа [1. Л. 93 об.]. Производство поташа на казенных предприятиях свернулась и уже никогда не было возобновлено в прежних масштабах.

Таким образом, можно сделать вывод, что в первой трети XVIII в. у правительства России существовала определенная стратегия торговли поташом, которая заключалась в стремлении поддерживать максимально высокие цены на него путем регулирования предложения. При снижении спроса более предпочтительным считалось сокращать объем поставок поташа на внешний рынок для повышения спроса, нежели снижать стоимость.

Первоначально предпочтительной являлась продажа поташа по долгосрочным контрактам, рассчитанным, как правило, на три года. Для привлечения покупателей предварительно проводились специальные своего рода рекламные акции, заключавшиеся в публикациях в газетах в крупнейших городах России и за рубежом и устных оповещениях иностранных купцов о месте и времени продаж.

Затем более выгодной была признана продажа с торгов, на которых купцы предлагали свои условия. Помимо того, что таким образом контракт заключался с тем, чьи предложения признавались более выгодными, Коммерц-коллегия получала на них представление об общем спросе на поташ и исходя из этого могла заранее определять примерный объем производства поташа на следующий год. Но в конце 20-х гг. XVIII в. возникли затруднения с реализацией российского поташа подобным образом. Коммерц-коллегия была вынуждена прибегнуть к его реализации через «комиссию» английских купцов, за что по- следние получали определенный процент от выручки.

В то же время на протяжении всей первой трети XVIII в. часть поташа, забракованного купцами при приеме продукции, отправлялась российским правительством за рубеж самостоятельно. Примечательно, что менее качественный товар реализовывался там в ряде случаев по более высокой цене, чем высококачественный в России (хотя, конечно, необходимо учитывать, что при этом казна несла и дополнительные расходы, связанные с его транспортировкой).

В целом же политика продажи поташа по максимально высоким ценам привела к снижению спроса на него, поскольку на рынке существовало предложение хотя и менее качественного, но более дешевого поташа из других стран и, как следствие, к уменьшению поступавшей в казну выручки от торговли им. Кроме того, в указанный период сильно возросла себестоимость продаваемого поташа, что при сохранении прежних цен все равно снижало получаемую казной прибыль. Поэтому в 1732 г. стратегия торговли поташом была кардинально изменена и был взят курс на продажу большого количества поташа по несколько меньшим ценам, что должно было увеличить объем общей выручки.

Данное изменение стратегии продажи поташа привело к повышению получаемой прибыли, но при этом потребовало увеличения его производства более чем в два раза, и, как следствие, предельного напряжения всех сил поташной конторы, которое сопровождались ухудшением качества поташа, истощением как лесных, так и людских ресурсов поташной конторы. Еще одним негативным последствием поставки на рынок огромного количества поташа явилось резкое падение спроса на него, что сделало продажу российского поташа за границу по прежним ценам в течение нескольких лет практически невозможной. В результате в середине 40-х гг. XVIII в. казенная поташная промышленность переживала сильнейший кризис, который привел к свертыванию крупномасштабного производства поташа в России и прекращению его экспорта.

На основании всего вышеизложенного можно сделать вывод, что в исследуемый период времени российское правительство прилагало определенные усилия для повышения конкурентоспособности отечественной продукции. В то же время можно констатировать, что эти меры носили вынужденный характер и не были планомерными.

Ограничение объемов поставок товара на внешний рынок не смогло поддержать стабильный спрос на него, поскольку не учитывало деятельности конкурирующих поставщиков, как отечественных, так и иностранных. Скорее всего, эффект от этой меры был даже негативным, поскольку сокращение предложения на внешнем рынке казенного российского поташа, пусть дорогого, но более качественного, стимулировало его производство в других странах. Подтверждением этого можно считать сообщение Д. Ладыгин (впоследствии командира поташной конторы) о том, что производство поташа в Венгрии стало увеличиваться с 1744 г. (очевидно, в результате сокращения, а затем и прекращения поставок на внешний рынок российского поташа – Э. Б. ) [14. Л. 4].

Существенное значение уделялось информированию потенциальных потребите- лей о предлагаемом товаре, что достигалось посредством как газетных публикаций, так и устного оповещения купцов. При этом российское правительство не ограничивалось территорией своей страны, оно проводило эту деятельность и за рубежом.

Кроме того, еще одним направлением в деятельности по продвижению отечественной продукции за рубежом стало изучение ситуации на внешнем рынке с выяснением причин возникающих затруднений, выявлением конкурентов и определением спроса и предложения.

Одной из наиболее типичных и действенных мер считалась монополизация предложения, позволявшая диктовать свои условия купцам-посредникам. Введение казенной монополии на торговлю каким-либо товаром широко практиковалось в России еще в предыдущем столетии, и реализовать ее в отношении российских производителей было не так сложно. В данном же случае особый интерес представляет неудавшаяся попытка устранения иностранных конкурентов путем захвата европейского рынка за счет продажи товара по демпинговым ценам. При этом, конечно, необходимо отметить, что идея этого плана появилась не в России, а ее автором являлся английский купец. Российское же правительство с недоверием относилось к подобным проектам.