Деятельность Сибирского революционного комитета как высшего органа власти в Сибири

Социально-экономическая история периода новой экономической политики (НЭП) – один из концептуально важных и сложных вопросов современной историографии. Обращение к опыту НЭПа отечественных и зарубежных исследователей на протяжении многих лет является показателем актуальности проблемы. А сложнейшая задача сегодняшнего дня – соблюдение баланса чрезвычайно стабилизационных мер и демократии также находит некоторые ответы в изучении деятельности Сибревкома.

Советская историография оценивала создание в 20-х гг. революционных комитетов однозначно положительно. Отмечалось, что их деятельность преследовала три цели: 1) возрождение управленческих структур; 2) восстановление народного хозяйства; 3) организацию выборов в советы и передачу им власти. Историк Н.Ф. Бугай в своем историографическом исследовании проблемы отмечал, что «введение на значительной территории Советской республики в 1918–1921 гг. временных, чрезвычайных, боевых органов диктатуры пролетариата было вполне закономерным и вполне оправданным актом» [7, с. 26].

Ничем не отличалась в своих выводах от общесоветской и сибирская историография. Так, Новосибирский историк В.И. Шишкин, характеризуя сибирскую литературу по рассматриваемой теме, отмечал, что она имеет «единый в классовом отношении характер происхождения, четкую партийную и социальную направленность. Она отражает события прошлого преимущественно с позиций Коммунистической партии и Советской власти. В этом заключается ее главное достоинство и значение» [14, с. 9]. Вместе с тем советская историография накопила значительный эмпирический материал по проблеме.

Начиная с 90-х гг., в историографии происходит переосмысление прошлых ценностей. Революционные комитеты отныне характеризуются только в негативном виде как элемент тоталитаризма, инструмент для выбивания налогов и т.д. [9, с. 162–193].

Позволю себе не согласиться с такой позицией. Считаю, что деятельность Сибревкома была многоаспектна и не все направления его работы носили отрицательный характер.

Исходя из сказанного, автор ставит перед собой цель рассмотреть социально-экономическую деятельность Сибревкома и дать ей объективную оценку.

После окончания гражданской войны в стране царили голод, разруха и эпидемии. В Сибири существовали еще и местные проблемы, поскольку во многих районах продолжалась борьба с белогвардейцами и интервентами. В результате войны был нанесен серьезный ущерб экономике региона [6, с. 104].

Исходя из такой обстановки, руководством Советской России были поставлены задачи, требовавшие незамедлительного решения. Это восстановление партийно-советского аппарата и наведение порядка, преодоление разрухи в сфере промышленности, транспорта, борьба с эпидемиями, ликвидация топливного кризиса, а также помощь населению.

Все эти задачи и решал новый общесибирский орган Сибревком. Ему подчинялись Омская, Алтайская, Томская, Енисейская, Иркутская, Семипалатинская губернии и Якутская область [11, с. 211].

В.И. Шишкин отмечает, что в конце 1919 – начале 1921 гг. Сибревком действовал как революционный орган. В атмосфере продолжавшейся гражданской войны он всем своим авторитетом утверждал в Сибири революционную советскую власть. В этот период в работе Сибревкома в силу объективных обстоятельств общегосударственные задачи преобладали над местными: борьба с контрреволюцией поглощала все его силы [14, с. 112].

О значении Сибревкома свидетельствует следующий факт. 31 мая 1921 г. заместитель председателя Сибревкома С.Е. Чуцкаев в докладе на сессии ВЦИК подчеркнул, что в тех областях деятельности, которые находились в непосредственном ведении Сибревкома, достигнут больший успех, чем в тех, где преобладало влияние местных советских органов [13, л. 107].

В дальнейшем на первый план в деятельности Сибревкома вышла борьба с экономической разрухой. Уже в 1920 г. некоторые предприятия были восстановлены. Так, завод в Омске возобновил выпуск плугов. Можно отметить Абаканский металлургический завод, где вели заготовку топлива и руды, а в марте 1920 г. на предприятии был выпущен первый в Сибири чугун [8, с. 302].

В декабре 1919 г. в воззвании к сибирскому крестьянству Сибревком объявил о национализации земли, устранении различий переселенцев и старожилов, коренных народов и русских, а также отменил недоимки. Воззвание подтвердило сохранение земель за крестьянами. Хозяйства кулаков подлежали ограничению. Советская власть в Сибири должна была организовать помощь трудовому населению, которое пострадало в результате войны, в заготовке продуктов и проведении весеннего сева.

Одним из основных направлений деятельности Сибревкома стало формирование сельскохозяйственных артелей и коммун. Организовывали их из коммунистов, бедняков, бывших партизан и батраков. Несмотря на то что артели и коммуны представляли собой меньшинство, они формировали путь перестройки деревни в социалистическом направлении.

За полтора года в Сибири был осуществлен культурный рывок. Уже в 1920 г. открылось в 2 раза больше школ, чем за период с 1914 по 1919 г. Также открылись новые институты в Омске – ветеринарный и народного образования. В 1920 г. начали работать 4 рабфака. Заместитель наркома просвещения М.Н. Покровский после того, как побывал в Сибири, отметил, что высшие учебные заведения здесь работают значительно лучше центральных. Следовательно, несмотря на то, что война на территории Сибири еще продолжалась, население нацелилось на мирное строительство. Осуществлялась борьба с культурной отсталостью и хозяйственной разрухой [11, с. 293].

Важно отметить и то, что сельское хозяйство Сибири медленнее выходило из кризиса по сравнению с промышленностью. В значительной мере это объяснялось наличием здесь вооруженной борьбы. В Томской, Алтайской, Иркутской и Енисейской губерниях насчитывалось до 250 повстанческих отрядов, которые боролись с советской властью и отвлекали Сибревком от хозяйственного строительства. Разверстка, проводимая, к сожалению, крайне жестокими мерами, способствовала постоянному приливу в ряды повстанцев все новых и новых бойцов. Дошло до того, что в Ир- кутской губернии вооруженные отряды объединились в народно-революционную крестьянскую армию под командой поручика Чернова [9, с. 171].

Сложности продовольственной ситуации в стране вызвали переход к продналогу в Сибири в более позднее время, чем в других регионах РСФСР. К весне 1921 г. разверстка выполнялась на уровне ниже половины установленного задания. В конце марта 1921 г. по этой причине Сибревком отменил разверстку в Якутской области и Иркутской губернии. Для остальных губерний разверстка частично отменялась, если задание выполнялось хотя бы на 75 % от установленного уровня [12].

В этой связи заметим, что снижение продразверстки происходило не от хорошей жизни. Постоянные реквизиции продовольствия привели к тому, что крестьянам просто нечего было садить в землю. Поэтому с 1921 по 1924 г. жители Сибири пережили серьезный голод. Отсюда шло хроническое недовыполнение планов налоговых сборов [2].

Во второй половине 1921 г. началась подготовка к продналогу. Особое внимание обращалось на укрепление продовольственного аппарата, чем занимались комиссии специального назначения, создаваемые при Сибревкоме и губисполкомах. В соответствии с решением Сиббюро ЦК РКП(б), принятом в августе 1921 г., на продработу мобилизовывались 2200 коммунистов и передовых рабочих. Также в распоряжение сибирских продорганов была направлена дополнительно 1 тыс. чел. из центральных районов РСФСР. Большая часть работников Сибпродкома переводилась на периферию [10, с. 113].

Продналоговые кампании, несмотря на многочисленные эксцессы [4], в целом вызвали у крестьян уверенность в том, что НЭП выгоден, а это позволило добиться сдвигов в их взглядах. «Отношение крестьян к Советской власти бесспорно улучшилось», – доложил на сибирском совещании секретарей губкомов секретарь Новониколаевского губкома партии Д.Е. Гольман (июль 1922 г.). Такие сдвиги в настроениях крестьян были отмечены и в докладах секретарей Иркутского, Алтайского, Томского, Омского губкомов РКП(б). НЭП позволил сформировать основы возрождения села, и уже весной 1924 г. сельское хозяйство в Сибири характеризовалось некоторым подъемом.

Основным мероприятием Сибревкома, направленным на развитие сельского хозяйства, стало упорядочение пользования земли крестьянами с учетом принципов НЭПа. ВЦИК в мае 1922 г. утвердил «Основной закон о трудовом землепользовании», составивший основу Земельного кодекса, который был введен в действие 1 декабря 1922 г. Государственная собственность на землю в кодексе закреплялась, тем не менее, он разрешал владеть землей, если это владение осуществлялось на правах постоянного трудового пользования. Предоставлялись свободы в определении формы пользования ею. Сохранялась такая привычная для крестьян община.

Вместе с тем поощрялись коллективные хозяйства, которым предоставлялись льготы. Запрещалась торговля, дарение и передача земель в залог. В аренду предоставлялась земля на один или два севооборота. Значение Земельного кодекса определялось также формированием положительных условий для развития индивидуального хозяйства. Благодаря кодексу, развивалась хозяйственная инициатива крестьянства и обеспечивалась их заинтересованность в развитии производительных сил [5, с. 61].

Во второй половине 1922 г. главное внимание Сибревкома обращалось на землеустроительные работы, приводившие к устранению дальноземелья, чересполосицы и узкополосицы. Такие неудобства устранялись расселением деревень, формированием поселков и выселков. Проводилось также внутрихозяйственное землеустройство – правильные севообороты, широкие полосы. Зажиточные крестьяне стремились к участковому, индивидуальному землепользованию, тем не менее оно не получило широкого распространения. Общинная форма была удобной и привлекательной в глазах большинства крестьян и к 1924 г. охватывала более 94 % сельских земель. Сиб-ревком проводил работу по устранению безземелья среди крестьян, которые не были приписаны к общинам. К 1923 г. более 200 тыс. таких крестьян были землеустроены.

Важным показателем развития сельского хозяйства было увеличение обеспеченности населения деревень машинами и инвентарем. Государственные склады, занимавшиеся продажей машин и инвентаря, быстро развивались. Крестьяне Сибири за период 1923–1925 гг. получили в об- щей сложности техники на 24 млн руб. и уже в 1926 г. сельскохозяйственные машины продавались в объемах, превышающих довоенный уровень.

Большой резонанс вызвало появление тракторов, которых до войны в Сибири не было. Начиная с 1917 г. и до 1924 г., было завезено 72 трактора. А в 1925 г. сибиряки приобрели уже 183 трактора. Причем за этот же год около четвертой части орудий и машин было приобретено бедняками, а 58 % – середняками. То есть Сибревком создавал всем равные условия для приобретения техники. Около 2/3 машин продавались в кредит [12].

1924–1925 гг. характеризовались развитием ветеринарии и агрономии. В Сибири функционировало около 260 агрономических участков и более 300 пунктов очистки зерна, десятки сельскохозяйственных станций, сотни ветеринарных пунктов. Производилась очистка семян, их протравление, устраивались показательные участки, где пропагандировались лучшие сорта семян и новые приемы обработки полей, осуществлялась борьба с вредителями. Во многих деревнях строились теплые скотные дворы. Госорганизации предоставляли помощь крестьянам в приобретении племенной живности. Таким образом, Сибревком сумел активизировать сельское хозяйство края.

Также Сибревком много раз обсуждал вопрос о положении на копях Сибири. Были приняты меры по увеличению добычи руды. Постоянно повышались нормы продовольствия для горняков, выделялись дополнительные средства, направленные на рост материально-технической базы шахт. В результате уже в 1922 г. произошел рост добычи угля в регионе.

Восстанавливалась и сибирская золотопромышленность. В 1921–1922 гг. она составила пятую часть довоенного уровня, а за предыдущий год лишь 3,3 %. Были успехи и в других промышленных отраслях. В октябре 1921 г. Сибревком провел торжественное открытие первой в Сибири обувной фабрики в Омске. Весной 1921 г. были восстановлены и запущены Лучихинский и Николаевский металлургические заводы (Приангарье). Осенью 1922 г. производительность этих заводов составила 45 % от довоенного уровня [3, с. 268].

Период восстановления в Сибири характеризовался и реализацией плана ГОЭЛРО. Так, к 6-й годовщине Октябрьской революции заработала электростанция в Барнауле. В мае 1924 г. была заложена центральная Новониколаевская электростанция. В сентябре 1925 г. вошла в эксплуатацию электростанция на ст. Слюдянка в Иркутской губернии. А к 8-й годовщине Октября была открыта электростанция в Туруханске [10, с. 26].

В конце восстановительного периода быстро росла обрабатывающая промышленность. 1924–1925 гг. характеризуются увеличением более чем в два раза выпуска изделий металлообрабатывающих заводов, которые обслуживали сельский рынок. В 2 раза выросло производство плугов, в 3,5 раза – производство веялок. Росло суконное, льноткацкое и овчинное производство, выработка продукции увеличилась более чем в 2 раза. Прирост наблюдался и в кожевенной промышленности, перерабатывающей 40 % поставляемого на рынок сельскохозяйственного сырья. Росла и легкая промышленность – увеличилось производство спичек, посуды, мыла, стекла, ведер, гвоздей и т.д. Всего же производство сибирской обрабатывающей промышленности увеличилось в 1924–1925 гг. на 55,2 % [3, с. 270].

Строились и железные дороги. Главной стройкой Сибревкомом была объявлена дорога Ачинск–Абакан. Она возводилась в сложных условиях. Не хватало рельсов и других материалов. Большая часть работ велась вручную. Тем не менее усилиями строителей, транспортников и местных жителей дорога была построена и 23 ноября 1925 г. состоялось ее торжественное открытие [12].

В 1925 г. укрепление райисполкомов и сельсоветов позволило ликвидировать Сибревком. Были созданы округа. В Сибирский край вошли 16 округов и 1 автономная область. Осенью прошли окружные съезды Советов, избравшие окружные исполнительных комитетов, а также депутатов краевого съезда Советов. В декабре 1925 г. в Новониколаевске открылся Первый Сибирский краевой съезд Советов, где был заслушан отчет Сибревкома и избран Сибирский краевой исполнительный комитет Советов (Сибкрайисполком). Более 6 лет функционировал Сибревком, после чего он сложил свои полномочия. Как было отмечено в резолюции съезда, «Сибревком завершил построе- ние снизу доверху нормальной цепи органов Советской власти, вручив таковую ее высшему хозяину края – съезду Советов» [1, с. 38].

Таким образом, как нам представляется, социально-экономическая практика Сибревкома показывает, что в этой сфере деятельности он был достаточно эффективен. Сибревком сумел мобилизовать социально-экономический потенциал Сибири не только из-за своего сильного идеологического воздействия, но и потому, что обеспечивал решение задач принудительными мерами. А это сделать без тоталитарной составляющей было невозможно. Думается, что изучение данного опыта было бы весьма полезно руководству современной России, решающей сложные задачи в условиях кризиса и внешнего давления.