Демократизация в государствах Юго-Восточной Азии на примере Мьянмы и Камбоджи

Несмотря на то, что в целом Юго-Восточная Азия состоит из гибридных режимов, Мьянма и Камбоджа — на 2024 год авторитарные государства, в которых в современности была предпринята неудачная попытка совершить демократический транзит от авторитарных режимов. На их примере мы хотим показать, как в XXI веке демократизация может провалиться, несмотря на помощь и влияние западных стран, как из-за ошибок правительства, так и изначально неблагоприятной «почвы» для демократии.

Если взять 5 основных условий для демократизации по Хантингтону [5, с. 214], то можно увидеть, что почвы для демократизации в обоих государствах фактически не было: в Мьянме нет национального единства, обе страны экономически неразвиты, в них отсутствуют социальные предпосылки для демократии, культурные условия так и оста- лись традиционными, а внешнеполитическое влияние ограничилось лишь финансовой помощью и формальной поддержкой.

Далее подробнее рассмотрим, как пытались строить демократию в данных государствах. За точку отсчета примем обретение независимости обоих государств как начало полноценной работы национальных правительств.

С момента обретения независимости Мьянмы в 1947 году по 2010 год в Мьянме существовали только военные режимы: с 1947 по 1962 год — военный режим Аунг Сану; с 1962 по 1988 год — социалистический, а с осени 1988 года Мьянмой управляла военная хунта во главе с генералами.

Можно отметить крайне низкую популярность военного режима, о чем говорят результаты выборов в парламент в 1990 году — оппозиционная партия Национальная лига за демократию (НЛД) набрала более 90 % голосов [7]. Военная хунта не признала выборы и арестовала лидеров Национальной лиги за демократию.

Военные в период с 1990 по 2008 год разрабатывали Конституцию и изучали опыт демократизации Таиланда и Индонезии, стремясь к «дисциплинированной развивающейся демократии» — переходу к многопартийности под руководством военной элиты [2]. В 2010 году военные добровольно передали власть демократическому правительству, закрепив за собой 25 % мест в парламенте.

Демократизация в 2011—2012 гг. выразилась в следующих реформах:

• 1.    Освобождение Аун Сан Су Чжи, последующий диалог с ней (она не была допущена до выборов в 2010 году).

• 2.    Создание Национальной комиссии по правам человека.

• 3.    Освобождение более 200 политических заключенных.

• 4.    Проведение выборов, отказ от главенствующей роли военных.

• 5.    Принятие новой Конституции.

• 6.    Принятие новых законов о труде, разрешающих забастовки и расширяющих права работников.

• 7.    Снижение регулирования экономики Мьянмы.

• 8.    Расширение контактов с внешним миром.

• 9.    Отмена законов, запрещающих участие Национальной лиги за демократию в выборах [4].

Благодаря этим реформам уже в 2015 году НЛД смогла занять большинство мест в парламенте. На выборах 2020 года НЛД получила явное большинство мест в обеих законодательных палатах, в то время как у про-военной партии количество мест сократилось, что вызвало недовольство военной элиты. Военные отвергли результаты выборов и просили правительство отложить открытие парламента, но правительство отклонило эту просьбу. В конце января 2021 года старший генерал Мин предупредил, что конституция может быть отменена, если законы не будут соблюдаться.

• 1    февраля 2021 года власть захватили военные. Видные члены НЛД были задержа-

• ны, а исполняющим обязанности президента стал Мьинт Све, бывший военный офицер, который был назначен военными вице-президентом. Было объявлено военное положение, которое сохраняется до сих пор.

Переворот был широко осужден на международной арене и встретил сопротивление в Мьянме, граждане проводили массовые протесты и участвовали в актах гражданского неповиновения. Прошло уже более двух лет после переворота, политические потрясения и продолжающиеся боевые действия привели к тому, что страна оказалась в гуманитарном кризисе, а экономика — в тяжелом положении [9].

Таким образом, при демократизации был допущен целый ряд ошибок, которые и позволили произойти перевороту:

• 1.    Демократическое правительство в 2016—2017 гг. отдало борьбу с рохинджа (мусульманским национально-религиозным меньшинством штата Ракхайн) военным, благодаря чему армия набирала силу и популярность [6].

• 2.    Рохинджа так и не были признаны гражданами и, соответственно, лишались всех гражданских прав, что привело к ухудшению отношений с западными государствами, которые могли бы повлиять на стабильность Мьянмы.

• 3.    Не были выработаны механизмы решения противоречий между элитами и этническими группами.

• 4.    Несмотря на авторитет Аун Сан Су Чжи, она и демократическое правительство не обладали достаточными ресурсами (и силовыми, и политическими) для утверждения своей власти.

• 5.    Военные элиты, хоть формально и потеряли главенствующую роль, фактически никуда не ушли — 25 % в парламенте и военные на ключевых постах представляли серьезную политическую силу.

• 6.    Демократическое правительство не смогло утвердить свою власть и, отказавшись сотрудничать с военными, спровоцировало их на очередной переворот.

• 7.    Демократическое правительство не стало уделять внимание Конституции 2008 года, написанной военной хунтой и в пользу военной хунты, благодаря этому переворот формально был легитимен.

• 8.    Демократические элиты недооценили иностранное влияние — Китай как один из крупнейших лидеров региона поддержал военную хунту [8].

Неудачный опыт Мьянмы схож с событиями в Камбодже. Но если в Мьянме происходили резкие преобразования, то в Камбодже демократизация «затухала» постепенно. После обретения независимости в 1953 году и гражданской войны в 1975 году к власти пришел режим красных кхмеров во главе с Пол Потом, но уже в 1978 году он был свергнут вьетнамскими войсками, которые не ушли из Камбоджи. Режим Пол Пота отметился уничтожением целых слоев населения, голодом и полным ограничением всех прав камбоджийцев. Таким образом, в Камбодже перед демократизацией существовал один из самых жестоких тоталитарных режимов, а страна была в упадке во всех отношениях. В 1987 году правительство Камбоджи во главе с Хун Сеном согласилось на вывод вьетнамских войск и начало демократизации.

К концу 1980-х гг. население было неразвито в политическом отношении, в сознании преобладали традиционные нормы. Несмотря на это, население и элиты согласились на демократизацию, фактически навязанную Западом, так как Камбоджа нуждалась в иностранной помощи для восстановления государства. Элиты же, в свою очередь, стремились исказить и адаптировать западные нормы под себя, что изначально «подкосило» демократизацию государства.

Первый этап демократизации занял период с 1993 по 2003 год. В это время закладывались базовые демократические нормы и институты. Страна присоединилась к ряду международных конвенций. В 1993, 1998 и 2003 гг. прошли всеобщие выборы, участие в которых приняли десятки партий [1, с. 2].

Хоть формально выборы и проходили на конкурентной основе, они не смогли создать новую про-демократическую политическую элиту, что критично для демократизации. Более того, глава Народной партии Камбоджи Хун Сен благодаря выборам успешно закрепился в новой политической системе и сохранил монополию на управление местными администрациями. Уже к 2003 году конкурентной борьбы фактически не было, так как у оппозиции не было достаточных ресурсов.

В этот же период появилась существующая и сейчас практика допущения во власть лояльных членов оппозиции, но не путем перераспределения мандатов, а через создание ненужных высших должностей, что привело к чрезмерному разрастанию государственного аппарата и окончательно убирало любую угрозу правящему режиму. Две самые крупные партии — НПК и ФУНСИНПЕК в целом не были сторонниками западных идей и регулярно использовали традиционные практики, например, опирались на харизматический тип лидерства (на что указывал и Л. Пай — в Азии традиционным типом лидерства является харизматический [3, с. 83]).

Также НПК консолидировала вокруг себя бизнес в Камбодже: она оказывала экономическое давление на сельских жителей (коих было большинство) и перераспределяла государственные средства в пользу функционеров, создав прослойку лояльных бизнесменов. Это «отсеяло» ФУНСИНПЕК, которая не имела таких ресурсов.

Несмотря на целый ряд проблем, на первом этапе были достигнуты определенные успехи: появились ростки гражданского общества, были восстановлены связи с западными государствами, внедрялись базовые демократические институты, была обеспечена относительная свобода прессы. Однако влияние традиционной культуры и опыт авторитарного правления так и не были преодолены.

На втором этапе (2004—2013 гг.) доминирование НПК только укрепилось. К 2006 году законодательная, судебная и исполнительная власти контролировались сторонниками Хун Сена, его партия в Парламенте и Сенате имела 2/3 мандатов, а на уровне местного самоуправления члены НПК занимали более 70 % мест [1, с. 5].

Партия создала новый курс — «двухтрековую политику». Ее суть заключалась в одновременном движении в двух направлениях. С одной стороны, партия успешно пользовалась институционализацией — имплементировала демократические институты без их фактического содержания с целью поддержания своей власти. С другой стороны, вторым направлением было возвращение к традиционным политическим практикам: в государственное управление были окончательно встроены неформальные патронажные отношения.

Окончательно однопартийный режим зацементировал культ личности Хун Сена. Его личные заслуги превозносились и гипертрофировались в каждой сфере политической жизни. Также СМИ предупреждали население, что при уходе Хун Сена образуется вакуум власти, что приведет к нестабильности. Следовательно, альтернативы Хун Сену нет [1, с. 7].

Несмотря на это, второй этап также отметился рядом положительных достижений: Хун Сен был вынужден учитывать мнение оппозиции и не мог полностью от нее избавиться, так как он был обязан сохранять демократические институты, как минимум формально; возросла роль социальных сетей, что привело к улучшению политического самосознания, росту протестного движения среди сельских жителей.

Третий этап начался в 2013 году и закончился в 2017 году. Именно на выборах 2013 года НПК впервые потеряли голоса. Популярность Хун Сена начала падать в том числе из-за смены поколений — традиционные практики были рассчитаны на более старших избирателей, но на молодежь это уже не действовало. С 2017 года НПК начала активно бороться с оппозицией, ограничивала СМИ, а для сохранения лояльности элит Хун Сен все больше расширял ее полномочия и выдавал льготы.

На выборах 2018 и 2023 гг. победу снова одержала НПК, но результаты признала только Коммунистическая партия Китая. Политика ограничения оппозиции продолжилась: наци- ональный избирательный комитет утверждал, что для участия в выборах в июле 2023 года зарегистрировались 20 политических партий [10]. Однако отсутствие жизнеспособной оппозиционной партии, НЛД, означает, что эти выборы не будут демократическими. Без мест в Национальной ассамблее присутствие на выборах других партий мало что значит для камбоджийской демократии. Более того, Хун Сен уже передал должность своему сыну, что фактически означает наследственную передачу власти.

Таким образом, Камбоджа не смогла перейти к полноценной демократии. На это повлияли следующие факторы: тоталитарный опыт, низкий уровень политической культуры населения (население «обманули» подачками и убедили в необходимости правления Хун Сена), неспособность успешно адаптировать западные практики и изменить иерархические патерналистские традиции, отсутствие решающего западного влияния, умелое ограниченное использование демократических институтов.

Подводя итог, можно выделить общие проблемы для неразвитых государств, пытающихся совершить демократический транзит:

• —    неразвитая политическая культура, в том числе отсутствие механизмов медиации конфликтов;

• —    бедность населения;

• —    «отпечаток» традиционного общества в форме приверженности немалой части населения традиционным практикам, в том числе политическим;

• —    оставшаяся от авторитарного режима политическая элита.