Денежная реформа в Туркестане 1921 года

Среди экономических преобразований, осуществленных большевиками в первое послереволюционное десятилетие, особое место занимает финансовая реформа 1922–1924 гг. Ее теоретической разработке и основным этапам реализации посвящено немало работ историков и экономистов. Однако проблема изучения мероприятий центральной власти, направленных на унификацию денежного обращения на территории Средней Азии, Закавказья, Дальнего Востока в период 1920-х гг., осталась вне внимания исследователей. Тем не менее данный опыт преобразований в области денежного обращения, безусловно, учитывался лидерами РКП(б) при осуществлении новой финансовой политики и создании твердой валюты в период нэпа. В ряду денежных реформ, проведенных большевиками в начале 1920-х гг. на окраинах бывшей Российской империи, наиболее интересной является туркестанская реформа 1921 г. Эта тема не является новой для ученых-обществоведов. Однако вновь выявленные архивные документы, материалы периодической печати, мемуарная литература позволяют взглянуть на данную проблему по-новому.

На рубеже 1918–1919 гг. перед Наркоматом финансов РСФСР встала проблема засорения обращения всевозможными денежными знаками, которые выпускались на окраинах бывшей Российской империи как большевистским, так и антисоветскими правительствами. Особо тяжелое финансовое положение сложилось на территории Туркестанского края, охватывавшего территории Закаспийской, Самаркандской,

Семиреченской, Сырдарьинской и Ферганской областей. Советская власть была установлена в Ташкенте в ноябре 1917 г. В апреле 1918 г. на V краевом съезде Советов была провозглашена Туркестанская советская республика. В документах съезда подчеркивалось: «Туркестанская Советская Федеративная Республика, управляясь автономно, признает и координирует свои действия с центральным правительством Российской Советской Федерации» [18, с. 259]. С лета этот регион оказался отрезанным от центра фронтами Гражданской войны (в июле 1918 г. атаман Дутов захватил Оренбург) и практически не получал денежных подкреплений. Это привело к падению производства и торговли, сокращению поступлений налогов в казну. Вот как описывал современник сложившуюся ситуацию: «Голод и эпидемии охватили Туркестан. Средняя Азия обычно жила привозным хлебом. “Дутовская пробка” прекратила его приток со стороны Оренбурга. Скудные местные посевы не могли прокормить население, от бескормицы начался падеж скота. Голодная смерть нависла над юртами кочевников - киргизов, казахов - над аулами и кишлаками декхан. Не лучше было и в городах. Как тени бродили изнуренные от голода декхане, приехавшие сюда из аулов и кишлаков. Спекулянты не знали пощады за маленькую ячменную лепешку, наполовину перемешанную с отрубями и мякиной, за горсть пшена или кукурузы они снимали последний халат с изголодавшегося декханина, последнюю рубаху с рабочего» [4]. «Дутовская», или «оренбургская», пробка означала прекращение железнодорожного сообщения Туркестанской АССР с центром страны через Оренбург. Полная изоляция Туркестана привела к необходимости создания собственных денег. Декрет СНК РСФСР от 3 сентября 1918 г. предоставил туркестанскому отделению Народного банка право выпуска временных кредитных билетов Туркестанского края (туркбон) сначала на сумму в 200 млн руб., затем дополнительно на сумму в 300 млн руб., затем на сумму 2 млрд рублей [22, с. 220]. Первый выпуск имел номиналы в 1, 3, 5, 10, 25, 50 и 100 руб. В их оформлении была использована символика Временного правительства - двухглавый орел без корон и регалий, а также официальные гербы входивших в состав Туркестанского края областей. Дизайнеры изобразили на деньгах Туркестанского края спелые дыни, силуэты минаретов, греко-римские мотивы соседствовали со славянской вязью. Денежные знаки Ташкентского отделения Госбанка получились оригинальными. Особенно выделялась из общего ряда 50-рублевая купюра. На ее оборотной стороне в обрамлении среднеазиатской экзотики - фруктов и овощей - художник изобразил панораму Ташкента с высоты птичьего полета [20, с. 76]. Выдав разрешение на эмиссию, большевистское правительство приняло на себя финансовую ответственность за выпущенные деньги.

Выпуск 1919 г. был осуществлен в купюрах достоинством в 50, 100, 250 и 500 руб., причем на 250- и 500-рублевых купюрах был изображен герб РСФСР. Были выпущены также 50 коп. (выпускались по 20 шт.). Декрет СНК от 16 апреля 1919 г. установил определенный район для обращения кредитных билетов Туркестана, а именно: Закаспийскую, Самаркандскую, Семиреченскую, Сырдарьинскую, Ферганскую, Тургайскую, Акмолинскую области, а также Хиву и Бухару. Народный банк РСФСР должен был обменивать туркестанские кредитные билеты на общероссийские и вне этого района, но на практике это встречало затруднения. Во многом это объ- ясняется позицией Наркомата финансов, который стремился ограничить выход турк-бон за пределы очерченного для их хождения региона, чтобы избежать засорения обращения обесценившимися дензнаками. В инструкциях, направленных в губернии в сентябре-октябре 1920 г., Наркомат финансов разрешал обменивать временные кредитные билеты Туркестанского края только в губфинотделах в отдельных случаях и не более 5 тыс. руб. на одно лицо при отсутствии данных о наличии спекуляции [16, с. 152].

Туркестанский рубль не принимался за пределами Туркестанской республики. На персидских и китайских рынках турк-боны почти не имели хождения. В ноябре 1919 г. в одной из телеграмм из Ташкента на имя Ленина указывалось, что для торговых отношений с Бухарой, Афганистаном необходимы царские деньги. В то же время сообщалось, что «в Бухаре пятисотку царскую расценивают в тысячу пятьсот рублей Керенскими, сторублевку царскую - в четыреста Керенских» [1, с. 69]. В Китае «царский» рубль котировался в 16 коп. золотом, «керенский» - в 14 коп., а туркестанский - в 1 коп.» [19, с. 68].

Деньги выпускались на бумаге разного сорта и толщины, со множеством оттенков красок рисунка и фона. По сообщениям из Ташкента в Наркомат финансов, эти боны не могли конкурировать с царскими рублями, они фактически амортизировались через несколько оборотов, и население не желало нести убытки от их физического снашивания [1, с. 69].

В сентябре 1919 г. Оренбургская армия Дутова была разбита под Актюбинском Красной армией под командованием Фрунзе. Была ликвидирована «оренбургская пробка» и восстановлена связь Туркестана с Центральной Россией. В октябре 1919 г. была создана Туркестанская комиссия ВЦИК и СНК РСФСР, обладавшая полномочиями государственного и партийного органа. Она сыграла большую роль в налаживании политической и экономической ситуации в Туркестане. В связи с посылкой в Туркестан комиссии ВЦИК Ленин направил письмо «Товарищам коммунистам Туркестана», в котором указывал: «Установление правильных отношений с народами Туркестана имеет теперь для Российской Социалистической Федеративной Советской Республики значение, без преувеличения можно сказать, гигантское, всемирноисторическое» [8, с. 304]. В сентябре 1920 г. 9-й Всетуркестанский съезд Советов утвердил новую конституцию ТАССР. Как отмечал в мемуарах Л. М. Каганович, занимавший в 1920 г. должность члена Туркестанской комиссии ВЦИК, «утвержденная конституция 1920 г. основана на конституции РСФСР и по содержанию и по стилю – по форме, она соответствовала положению Туркреспублики как автономной и в то же время укрепила национальную государственность Туркестанской Республики…» [6, с. 236]. С августа 1920 г. председателем Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК РСФСР и председателем Туркбюро ЦК РКП(б) стал Г. Я. Сокольников. Сложная обстановка в регионе требовала привлечения опытных руководящих кадров. В октябре в телеграмме на имя Ленина Сокольников писал: «Мое впечатление после объезда Ферганы - положение очень тяжелое, задача трудная» [11. Л. 121–123].

Трудность сообщения с Туркестаном не позволяла перейти к системе снабжения денежными знаками из центра. До лета 1920 г. нередки были случаи, что путешествия из Москвы в Ташкент по железной дороге продолжались десять и даже пятнадцать недель [17, с. 95]. В 1920 г. в обращение были выпущены купюры в 1 000, 5 000 и 10 000 руб. Потребность в деньгах росла ускоренными темпами. Наркомат финансов не мог в достаточном количестве обеспечить снабжение края общефедеральными дензнаками и вынужден был соглашаться на постоянные просьбы местных властей об увеличении выпуска туркбон. В августе 1920 г. член коллегии НКФ Л. Л. Оболенский направил в СНК проект декрета об очередном расширении эмиссионного права для Туркестана до 40 млрд руб. Вместе с тем Оболенский просил правительство обратить внимание на ненормальную постановку финансового хозяйства в Туркестане [16, с. 153]. Несмотря на увеличение объемов эмиссии, денежных знаков катастрофически не хватало. В июле 1920 г. уполномоченный Турк-бюро направил в Москву в комиссию по распределению денежных знаков записку, в которой указывал, что Туркбюро нуждается в наличных дензнаках от 3 до 4 млн руб. ежемесячно [14. Л. 7]. Уже в сентябре эмиссионное право Туркестанского ЦИК было расширено до 75 млрд руб. Одновременно СНК принял постановление о посылке ежемесячно начиная с сентября 1920 г. в Туркестан 4 млрд руб. [2, с. 319–320]. Политбюро ЦК РКП(б) внимательно следило за событиями в регионе. На протяжении мая-июня 1920 г. на его заседаниях несколько раз рассматривался вопрос о положении в Туркестане [9, с. 57, 71, 73].

Экономика Туркестанской республики переживала тяжелый кризис. Продукция сельского хозяйства к тому времени составляла лишь 1/3 довоенной, в полном упадке находилась и национализированная промышленность, полукустарные и кустарные предприятия были поставлены под контроль советских органов. Была введена трудовая повинность. Коренное население республики занималось животноводством и возделыванием хлопка, посевы которого сокращались. Производимого на месте хлеба не хватало. В связи с тяжелым продовольственным положением в июне 1919 г. Туркестанский ЦИК принял Декрет о хлебной монополии. В феврале 1920 г. ТурЦИК вынес постановление об организации продотрядов и комбедов. В отличие от РСФСР размеры продразверстки здесь не охватывали всех хлебных излишков - часть их могла быть реализована на рынке. В 1920 г. началось наделение крестьян землей, увеличились государственная помощь семенами и сельскохозяйственными орудиями. Однако в целом положение с продовольствием в крае оставалось тяжелым. На протяжении 1919–1920 гг. в Туркестане фактически велось эмиссионное хозяйство. Бюджетная работа практически отсутствовала. Ведомства не предоставляли смет, а только требовали отпуска временных кредитов. В течение 1919 г. общая сумма доходных поступлений от налогов, реализации производства национализированной промышленности и от продовольственных операций равнялась 200 млн руб., составив 2 % общей суммы бюджета.

На протяжении 1919–1921 гг. эмиссия в Туркестане выросла в 100 раз (общероссийская – в 20 раз) [22, с. 221]. Результатом этого стало стремительное падение покупательной способности туркбон. В ряде областей по границам Туркестана население вовсе отказывалось от туркбон и обращение их там прекратилось. Наркомат финансов стремился не допустить распространения туркестанских дензнаков по другим регионам страны. В сентябре 1919 г. коллегия НКФ рассмотрела вопрос о «ташкентских деньгах», которые вследствие обстоятельств военного времени имели хождение в Оренбургской губернии. Было решено, что туркбоны обращаются только в пределах Туркестана и их распространение за его пределами должно быть прекращено [16, с. 154]. Наркомат финансов проводил политику, направленную на укрепление кадров в местных финансовых органах Туркестана. 25 февраля 1920 г. комиссаром финансов ТАССР был назначен бывший военный комиссар Симбирской губернии С. М. Измайлов, а членами Туркестанской финансовой коллегии – профессор Д. П. Боголепов и П. Э. Герман. В июне в распоряжение НКФ Туркестанской республики для осуществления реформы финансовых органов были откомандированы бывший заведующий губфинотделом Трудовой коммуны немцев Поволжья Г. Г. Кесслер и член коллегии данного губфинотдела В. И. Голованов.

В телеграмме наркому финансов РСФСР Н. Н. Крестинскому Измайлов, описывая сложившуюся ситуацию, указывал: «Положение здесь с финансами критическое, без решительных финансовых мероприятий при том же ближайшем будущем обойтись нельзя, курс рубля крайне низок… расходы ежедневно повышаются ибо все необходимое для всех органов советского аппарата и для армии вынуждены закупать по спекулятивным ценам». Комиссар финансов ТАССР, характеризуя внешний вид турк-бон, подчеркивал: «Бумага самого скверного качества, чайная, и ее запаса хватит на месяц только. Краски употребляются применимые для окраски крыш и их хватит еще на полтора-два месяца, вид бонов сейчас удручающий и в банке скапливаются горы ветхих знаков». В связи с создавшейся ситуацией Измайлов просил прислать транспорт денежных знаков, обеспечивающих месячную потребность, а также необходимый запас краски и бумаги для экспедиции [15. Л. 66].

Особая комиссия при Наркомате финансов ТАССР, разрабатывавшая финансовые мероприятия по налаживанию финансового хозяйства республики, пришла к выводу о необходимости изъятия из оборота излишков денежной массы. В июне 1920 г. в Малом СНК Л. Оболенский представил проект деноминации временных кредитных билетов Туркестана, однако этот проект был отклонен. Спустя два месяца с тезисами по вопросу об урегулировании денежного обращения в Туркестане в Совнаркоме выступил член коллегии НКФ С. Е. Чуцкаев. Он предложил прекратить выпуск туркбон не позднее 1 декабря 1920 г., заменив их расчетными знаками общегосударственного образца. В Москве придавали большое значение восстановлению хозяйств республики. Летом 1920 г. ВСНХ постановил разработать практические мероприятия по экономическому строительству Туркестана [10, с. 128].

В начале сентября Сокольников направил из Ташкента телеграмму в Москву, в которой отмечал, что положение в Туркестане требует срочных мероприятий, так как обесценение туркбон достигло катастрофических размеров. Сокольников настаивал на необходимости немедленного изъятия из обращения туркестанских денег и замену их общегосударственными знаками. В теле- грамме выдвигалось предложение Турко-миссии использовать в Туркестане серебряный фонд РСФСР. Сокольников обращал внимание партийного руководства на то, что серебро доминирует в обращении сопредельных стран и с его помощью и с его помощью можно диктовать свою волю на восточных рынках. Однако СНК отклонил предложение председателя Турккомиссии. В телеграмме от 16 октября 1920 г. на имя Ленина, Крестинского, Чичерина, Лежавы Сокольников с тревогой писал, что вопрос о выделении серебряного фонда имеет не только экономическое, но и большое политическое значение, «ибо таким путем, скорее всего, восстановлено будет доверие к Советской России, парализована работа англичан, обеспечено разоружение русских белогвардейских отрядов укрывавшихся заграницей». По его мнению, «военные неудачи в Персии и репрессивные меры в отношении торговцев, поданных восточных стран сильно ухудшили положение и частью создали прямой поворот в сторону англичан. Расширение торговых связей должно быть со всей неизбежностью поставлено на очередь дня, оно вполне осуществимо и даст осязательные экономические выводы» [12. Л. 58]. Вместе с тем Сокольников в записке «Основные задачи Туркко-миссии ВЦИК» подчеркивал, что «упорядочение финансов и беспощадная борьба с легкомысленной политикой «пляски миллиардов», с преступной расточительностью, безотчетностью и хищением народных денег и достояния» является одной из основных задач внутренней политики [12. Л. 210–213].

В начале сентября Комиссия ВЦИК по делам Туркестана, ознакомившись с положением финансов в республике, направила в Совнарком записку, в которой указывала, что обесценение туркестанских бон достигло катастрофических размеров. Причины кризиса состояли в ограниченной сфере обращения туркбон, а также чрезмерном напряжении эмиссии, вызванной неправильной продовольственной и экономической политикой. Население, проживающее в приграничных районах с Персией, Афганистаном, Китаем, Бухарой, отказывалось от приема туркбон, предпочитая царские рубли, керенки, персидские краны, афганские и индийские рупии, бухарские тень-ге. Предстоящая реализация урожая хлеба и хлопка требовала больших расходов, что привело бы к большему обесценению туркестанского рубля. Комиссия настаивала на немедленном изъятия из обращения турк-бон и замене их на общегосударственные знаки [13. Л. 84–85].

11 сентября 1920 г. СНК принял Декрет об урегулировании денежного обращения в Туркестане. В нем предлагалось прекратить выпуск временных кредитных билетов Туркестанского края к январю 1921 г. и изъять их из обращения путем обмена на расчетные знаки РСФСР [2, с. 312–313]. Однако в декрете не прописывался механизм осуществления денежной реформы. В течение декабря Наркомфин РСФСР при активном участии Турккомиссии ВЦИК решал вопросы об обменном курсе туркбон и сроках проведения деноминации, организации пунктов обмена, выработке инструкций для местных финансовых работников. В октябре 1920 г. Измайлов, выступая с докладом о взаимоотношениях РСФСР и Туркестанской республики в финансовом отношении, отмечал: «Поскольку Центральная Россия крайне заинтересована для общего блага всей Советской Федерации в получении туркестанского сырья, экономическое взаимоотношение края с Россией могут быть правильно определены лишь общей системой управления промышленностью, общей продовольственной, транспортной, тарифной и финансовой политикой, направляемой обыкновенно одним общим центром» [15. Л. 7].

Главной составляющей успешного проведения реформы денежного обращения Туркестана являлось установление приемлемого соотношения между деноминируемыми туркбонами и расчетными знаками РСФСР 1919 г. Нарком финансов ТАССР С. М. Измайлов внес предложение в Комиссию ВЦИК по делам Туркестана об уста- новлении обменного курса 10 к 1. Докладчик исходил из того, что на рынках Бухары и Туркестана довольно долго держится лаж на керенки, который составляет 1 к 10 по отношению к туркбонам. Именной рыночный курс керенок Измайлов предлагал взять за основу в ходе проведения реформы. Он указывал, что местное население учитывает хождение керенок по всей территории Советской России. Поэтому и совзнаки, как общефедеральные деньги, должны получить такую же оценку на рынке.

Относительно сроков проведения деноминации туркестанского рубля Измайлов полагал, что лучше ее провести с 1 января, т. е. после реализации хлебного и хлопкового урожая. По его мнению, это дало бы возможность собрать необходимый материал для установления новых твердых цен. Вместе с тем он подчеркивал, что при обмене дензнаков следует учитывать, что «крайне ничтожная распространенность по краю грамотности ставит безусловное требование, чтобы граждане недолжны были давать никаких письменных заявлений» [13. Л. 40, 47, 53].

В ноябре 1920 г. расчетные знаки 1919 г. выпустили по курсу керенок в Бухарской и Хорезмской республиках. Революции 1920 г. в Бухаре и Хиве, завершившиеся изгнанием эмиров, облегчили решение этой задачи. Бухарская и Хорезмская республики тем охотнее могли пойти на эти меры, что они получили крупные суммы общероссийских денежных знаков. Введение денежного знака образца 1919 г. на рынках этих республик, т. е. возможность закупать в Бухаре и Хорезме товары на общефедеративные деньги, имело ближайшим последствием повышение их курса в Туркестане. В начале 1920 г. денежные знаки образца 1918 и 1919 гг. расценивались в 1,6–2 раза дороже временных кредитных билетов Туркестанского края; в конце 1920 г. их курс поднимался в Ташкенте до 5–6, а в Самарканде и Пол-торацке – даже до 8–9 [22, с. 222]. Измайлов считал, что успешная денежная реформа в Бухаре является гарантией безболезненности реформы и для Туркестана.

31 декабря 1920 г. СНК Туркестана издал Декрет о деноминации временных кредитных билетов Туркестанского края. Изъятие из обращения туркбон проходило в январе-феврале 1921 г. [3, с. 408–410]. Газета «Экономическая жизнь» писала: «В виду чрезмерного обесценения туркестанского рубля повышение тарифных ставок в туркреспублике не поспевает за бешенным ростом товарных цен. В настоящее время временные кредитные билеты туркестанского края изымаются из обращения путем обмена их на расчетные знаки РСФСР за 10 временных кредитных билетов [21]. Несмотря на несоответствие рыночному курсу, составлявшему 2–2,5 руб. туркбонами за 1 руб. общегосударственными денежными знаками, денежная реформа в Туркестане прошла успешно и унификация денежных систем Туркреспублики и РСФСР была достигнута. Гражданин, достигший шестнадцатилетнего возраста, мог беспрепятственно с 1 января по 1 марта 1921 г. поменять не более 3 млн туркбон на общефедеральные денежные знаки. Суммы, превышающие разрешенную к обмену, должны были вноситься на текущий счет в том же соотношении – 10 к 1. В ходе реформы денежного обращения Туркестана население предъявило к обмену туркбон на 100 млрд руб. Реформа проходила в довольно сложной обстановке. В январе 1921 г. Сокольников в записке на имя Кагановича настаивал на неуклонном снижении цен на продукты, так как «недостаточное понижение грозит срывом всей реформы. Необходимо также карательные меры относительно отказывающихся принимать советские знаки установленному курсу» [12. Л. 191].

Состоявшийся в начале 1921 г. съезд финансовых работников Туркестанской республики в своей резолюции отметил, что «финансовые органы на местах несмотря на все трудности проведения реформы в период собственной реорганизации и совершенную не разработанность в техническом отношении, проявили в данном случае должную энергию и деловую инициативу и в общем то удо- влетворительно справились на них срочной и ответственной работой» [5, с. 30]. Подчеркивая значение денежной реформы для народного хозяйства Туркестана, Г. Я. Сокольников писал: «Какие непосредственно выгоды ликвидации “турк-бон”»? Во-первых, установление единой денежно-расчетной единицы, что облегчает хозяйственные калькуляции (вычисления) и кладет конец валютным спекуляциям и просто жульническим проделкам, основанным на использовании курсовой разницы туркестанского федерального рубля. Во-вторых, большое единообразие цен (также и вольного рынка) в Туркестане и остальной части РСФСР. В-третьих, разгрузка денежного обращения от накопленной бумажной массы, которая является одним из факторов постоянного и быстрого роста цен» [17, с. 96]. Денежная реформа ускорила восстановление экономики Туркестана. Развивалась промышленность, в январе 1921 г. в Ташкенте открылись три новых завода, в республике было добыто 100 тыс. пудов нефти, заготовлено 700 тыс. пудов мяса, 212 тыс. пудов шерсти [7]. В 1921 г. была начата земельно-водная реформа, направленная на ликвидацию пережитков в области земельных отношений, оживилась торговля, восстановлены посевные площади.

Денежная реформа в Туркестане была первым для советской власти шагом при проведении крупных финансовых мероприятий. Этот успешный опыт был использован большевиками при осуществлении денежной реформы 1922–1924 гг. в масштабах всей страны.