Диалектный материал как объект фразеологической этимологии и средство этимологизации фразеологизмов в словаре

Этимологический комментарий традиционно присутствует в статьях отечественных фразеологических словарей. Его объект, форма и содержательное наполнение варьируются в диапазоне от краткой этимологической справки к одному из компонентов фразеологизма, как у В.И. Даля [3] или во Фразеологическом словаре под редакцией А.И. Молоткова [14], до многоуровневого этимологизирующего текста, соотносящего образ фразеологической единицы (ФЕ) с кодами культуры, мифологическими представлениями, библейскими сюжетами, типами тропов, – такие комментарии разработаны авторским коллективом Большого фразеологического словаря русского языка под редакцией В.Н. Телия [1].

Привлечение иноязычных фразеологических параллелей позволяет проверить этимологическую версию языковым материалом. В этом смысле до сих пор не превзойдён словарь М.И. Михельсона «Русская речь. Своё и чужое» [5]. Принципы этимологического комментирования ФЕ в иноязычной аудиторииразработаны В.П. Фелицыной и В.М. Мокиенко и реализованы в лингвострановедческом словарена материале этнокультурно маркированной русской фразеологии [13]. Е.И. Рогалёвой выявлены оптимальные алгоритмы этимологизации ФЕ в словаре для младших школьников [11].

Решать проблему выбора формы и содержания этимологического комментария пришлось и составителям Сводного словаря народной фразеологии, членам Фразеологического семинара профессора В.М. Мокиенко при СПбГУ. В словарь, который в настоящее время готовится к печати, вошли материалы различных отечественных лексикографических источников, в том числе более 100 отечественных диалектных словарей и словарных картотек. Согласно концепции В.М. Мокиенко [7], руководителя этого лексикографического проекта, в новом словаре будут объединены фразеологизмы-идиомы и устойчивые сравнения, которые получат здесь ареальную характеристику, исчерпывающее толкование, ссылку на фиксирующие оборот источники и этимологическую справку.

В диалектных словарях фразеологизмы разрабатываются обычно при одном из стержневых компонентов, как правило, это компонент-диалектизм, уже получивший семантизацию в соответствующей зоне словарной статьи. Семантизируется и фразеологизм в целом. Таким образом, соотнеся значение фразеологизма со значением прототипа, читатель может без труда осознать тип переноса, механизм фразеологизации словосочетания, например, в «Псковском областном словаре с историческими данными»:

ГОРБИНА, ы, ж. 1. Спина, верхняя часть спины . * За чужой горбиной (быть, жить). Находиться под чьей-л. опекой, защитой [10, т. 7, c.95].

ДУДА , ы, ж. <…> 3. Рыб. Деревянная палочка с петлей, при помощи которой сети прикрепляют к походне (веревке, за которую тянут сети). * С дудой приехал кто-н. О том, кто совсем не поймал рыбы [Там же, т. 10, с.37].

ЖАРЁХА , и, ж. <…> 2. Драка, побои.* Дать жарёхи кому-н. Сильно избить кого-л. [Там же, с. 104] .

В Сводном словаре народной фразеологии будет реализовано алфавитное расположение материала по первому компоненту-существительному, при его отсутствии – по первому прилагательному, числительному, глаголу, наречию. Таким образом, компонент-диалектизм не всегда будет выноситься в заголовок словарной статьи, и его толкование будет перенесено в зону этимологического комментария под знаком (< ): ДЁМА * Дёма, сидел бы дома, чесал бы волну. Орл. Шутл.-ирон.Прибаутка, обращенная к человеку, который вмешивается не в свое дело [12, т. 5, с. 43]. <  Волна – шерсть, состриженная с овцы, козы и т.д.

Как отмечает В.И. Зимин, зачастую «для объяснения этимологического происхождения фразеологизма достаточно этимологизации лишь одного «неясного» компонента фразеологизма» [4, с. 66]. Именно такие комментарии будут представлены в нашем Сводном словаре наиболее широко. Прежде всего, они будут сопровождать уникальные диалектные ФЕ, не имеющие аналогов в литературном языке. Здесь объектом комментирования станут компоненты-историзмы и ономастические региона-лизмы. Комментирование таких компонентов будет не просто историко-этимологическим, но и лингвокраеведческим:

БРАННИК * Как бранник рыбу ловить . Пск. Получать небольшое натуральное вознаграждение за работу [10, т. 15, c. 318]. <  Бранники – бедняки и сироты, приходящие в зимнее время на Псковское озеро ко времени вытаскивания невода из воды и получающие за помощь рыбакам немного рыбы.

АВДОШ * Авдош с Сорокового бора. Пск. Бран . Разбойник (из листовки 1910 г.) [Там же, т. 1, с. 49]. <  Сороковой бор – название леса в районе с. Елизарова в Псковском районе Псковской области).

Семантизация лексических диалектизмов, функционирующих в качестве компонентов ФЕ, позволит не только раскрыть внутреннюю форму фразеологизма, но и показать отразившуюся в данном обороте специфику членения мира народным сознанием, например, в сфере временных или пространственных отношений:

ДЕНЬ * Ни день ни ночь, ни уденье . Юж. Сиб.О неопределенном периоде времени [12, т. 46, с. 291]. <  Уденье – время перед восходом солнца.

ДВОЯНКА * По двоянку . Пск . Выше колена (снегу) [10, т. 8, c. 161]. <  Двоянка – вилы с двумя зубьями.

Прозрачная словообразовательная структура комментируемых лексических единиц или включение в комментарий словообразовательного элемента (указание производящей базы) дадут читателю возможность осмыслить специфику диалектной словообразовательной номинации. Так аффиксальными дериватами обозначаются здесь реалии, не имеющие однословного однокоренного наименования в литературном языке ( девушник – ‘ловелас, соблазнитель девушек, искатель любовных приключений’; Адамщина – ‘давняя старина, времена Адама’; бобина – ‘стручок боба, фасоли’ и т.п.), параллельно с немотивированными с точки зрения носителей диалекта общерусскими наименованиями функционируют дериваты с актуальной для носителя говоров мотивировкой: бездонница – ‘болото’, морщок – ‘сморчок’, пупыш – ‘почка (растения)’ и др., что и определяет и фраземообразовательную активность этих единиц как стержней образных фразеологизмов:

АДАМЩИНА * При адамщине . Якут . Очень давно, в незапамятные времена [2, т. 1, с. 206].< Адам-щина – глубокая старина, времена Адама.

БЕЗДОННИЦА * Идти как в бездоннице . Пск. Об идущем по грязному, раскисшему грунту человеке. <  Бездонница – болото [10, т. 1, с. 152].

БОБИНА * Длинный как бобина . Пск . 1. О чём-л. продолговатом, удлинённом, стручкообразном. 2. Неодобр. Об очень высоком и худом человеке.< Бобина – стручок боба, фасоли [Там же, т. 2, с. 54].

ДЕВУШНИК * Старый девушник . Костром . О старом бабнике [2, с. 89].< Девушник – соблазнитель девушек, бабник.

МОРЩОК * Морщиться как морщок . Пск. Сильно морщить лицо.< Морщок – гриб сморчок [9, с.405].

ПУПЫШ * Маленький как пупыш. Пск. Шутл.-ирон.Об очень маленьком, приземистом человеке (часто – ребенке). <  Пупыш – почка растения [9, с. 552].

В тех случаях, когда диалектные фразеологизмы имеют параллели в литературном языке, можно говорить о межсистемном лексическом варьировании компонентов, а этимологический комментарий к такому фразеологизму будет включать не только семантизацию компонента-диалектизма, но и указание на вариант ФЕ, функционирующий в литературном языке:

АЛДАН * Алдан в плечах у кого. Сиб., Забайк. О широкоплечем человеке [8, с.15].< Алдан – мера длины, равная расстоянию вытянутых в стороны рук. Ср. общерусское: косая сажень в плечах; косая сажень – старинная русская мера длины, равная 248 см, т. е. расстоянию от пальцев вытянутой вверх руки до ступни противоположной ноги.

ОПЛЕВУШИНА * Давать/дать оплевушину (оплевушин) кому. Курск., Пск. Бить по лицу кого-л., давать пощечину кому-л. [12, т. 23, с. 261]. <  Оплевушина – трансф. оплеушина – ‘оплеуха, пощёчина’. Ср. общерусское: давать/дать оплеуху.

С диалектной трансформацией внешней формы слова литературного языка, как в представленном выше примере, мы имеем дело и в случае с фразеологизмами ад клекущий (фольклорный эпитет ада) [Там же, т. 13, с. 276] , одна как астуканша (неодобрительная характеристика одинокой женщины) [Там же, т. 4, с. 85], небознать какой (о чем-л. посредственном, не выдающемся) [Там же, т. 20, с. 320], камбал косомордый (некрасивом косоротом человеке) [12, т. 15, 66], которые получат соответствующие комментарии в статьях Сводного словаря народной фразеологии: <  Клекущий – клокочущий; <  Астукан-ша – истуканша, от истукан; <  Небознать – от не Бог знает ; <  Камбал – камбала.

Этимологизация компонентов ФЕ, представленных семантическими диалектизмами, обеспечит адекватное восприятие внутренней формы оборота, которое может быть осложнено омонимическими ассоциациями:

НЕВИДИМКА * Вредная невидимка. Пск. Бран.Об эгоистичной, склочной женщине, скандалистке [10, т. 21, с. 41]. Ночная невидимка . Пск. Бран.То же [Там же, с. 41]. <  Невидимка – домовой, любимые проделки которого – забирать украдкой съестное, незаметно вставать на запятках свадебного поезда, отчего лошади останавливаются и т.п. [12, т. 20, с. 287].

ДЕД * Ещё деды на кулачках не дрались . Калуж . Очень рано [12, т. 7, с. 328] . <  Дед – черт, домовой. Ср. общерусское: еще черти на кулачках не дрались.

Дед его (их и т.д. )знает . Калуж . Абсолютно неизвестно, никто не знает [Там же, с. 328] . <  Дед – черт, домовой. Ср. общерусское: черт его знает.

Структурно-семантическая модель фразеологизма, свойственная литературному языку, может наполняться диалектным лексическим материалом и в большей степени. В этом случае этимологический комментарий включает не только семантизацию компонентов-диалектизмов, но и указание на фразе-мообразовательную модель: ДАЛЬНОЙ * Дальным-дально. Орл. Очень далеко [Там же, с. 270]. <  Даль-ной – далекий , дально – далеко. Образовано по модели давным-давно.

И наоборот, казалось бы, далекие друг от друга по образности и структуре фразеологизмы, функционирующие в народных говорах и литературном языке, обнаруживают определенную общность на уровне образного мотива, что также отражается в комментарии: АЛЫС * [В] Алыса время. Уральск . Оченьдавно. <  Алыс – сорняк алис [12, т. 1, с. 244]. Ср.: При царе Горохе (с горохом связаны обидные ассоциации в русских пословицах и поговорках).

Обратившись к статье «При царе горохе», читатель подробнее узнает об этом из комментария, разработанного по материалам исследований В.М. Мокиенко, который, анализируя имена сказочных царей, выясняет, почему именно царь Горох упоминается в русской поговорке. Горох да репа – обидное семя, горох да репа сеются про воров, гороховая память, чучело гороховое, – отрицательные оценочные коннотации этих выражений, связанные с горохом,отразились и в шутливо-ироническом фразеологизме при царе Горохе, а оборот [в] Алыса время строится на таких же коннотациях компо- нента-фитонима алыс- наименования сорной травы. Таким образом, диалектный материал подтверж-даетвыводы исследователя [6, с. 183–186].

При отсутствии компонентов-диалектизмов в лексическом наполнении модели и прозрачности внутренней формы оборота логика фраземообразования раскрывается непосредственно в толковании, которое эксплицирует социально-значимый мотив номинации и приобретает особую лингвокультурологическую ценность: От рыбы до рыбы. Кар . В период от одной путины до другой [8, c. 587]. Между ( межу ) молоками . Алт . Период времени между двумя отелами [Там же, с. 409].

При отсутствии параллелей с литературным языком на уровне модели фраземообразования и нерасчлененности культурного фона диалектного фразеологизма требуется более пространный лингвокультурологический комментарий, затрагивающий уровень прототипической ситуации. Такой комментарий воплощается в толковании или размещается в специальной зоне комментирования и сопровождает:

• •    Фразеологические названия народных праздников:

Акулина – задери (задирай) хвосты . Волог., Вят., Забайк., Перм., Сиб. Церковный праздник – День святой Акулины (13 июня по ст. ст.). < В это время появляется много комаров, оводов и т.п., беспокоящих скот, который бегает по полю от жары, подняв хвосты [12, т. 10, с. 55].

Акулины – кривые огурцы . Пск . Церковный праздник – День святой Акулины (13 июня по ст. ст.) [10, т. 1, с. 57]. < Считается, что огурцы, посаженные после этого дня, вырастут мелкими, искривленными.

• •    Наименования святочных гаданий:

Полоть снег. Костром., Новг., Пск.Один из видов святочных гаданий: отыскать спрятанное в снегу кольцо[10, т. 2, с. 221; 2, с. 302].

• •    Наименования народных игр:

Водить святошную козу . Смол. (1853). Игра, в которую играли на святках [Там же, т. 4, с. 337] . < Игра состоит в том, что одного человека наряжают в тулуп, вывернутый шерстью вверх; другой игрок, называя ряженного козою и погоняя его плетью, припевает: «Коза моя, кызь-кызь! Где была, кызь-кызь? Ай в городе, кызь-кызь?» [12, т. 37, с. 8].

Ловить рыбу. Пск . На сельской вечеринке ловить упавшее веретено у девушки, которая прядёт (за это следовало поцеловать парня) [8, с. 587].

• •    Наименования свадебных обрядов:

Сбивать /сбить рожки (роги) кому. Пск. В свадебном обряде (как его завершение): разбивать посуду, кирпичи и т.п. в доме невесты или в доме молодоженов [12, т. 35, с. 153].

Снопы вязать. Моск . Шутливый свадебный обычай: проверка умения невесты вязать снопы [СРНГ, т. 39, с. 122].

Таким образом, с одной стороны диалектный материал в Сводном словаре народной фразеологии будет представлен как объект этимологического комментирования. Этимологизацию на уровне прототипической ситуации получат здесь фразеологизмы, культурный фон которых передается не отдельными компонентами, а не расчлененно – целостным словосочетанием-прототипом. При наличии в составе ФЕ отдельных этнокультурно маркированных компонентов комментарий будет привязан именно к этим диалектизмам, которые станут средством этимологизации заголовочных фразеологизмов. Такой комментарий раскроет не только мотив фразеологической номинации, но и особенности диалектного словообразования, авыход комментария на уровень фразеологических моделей позволит использовать диалектный материал для верификации этимологических версий, разработанных на материале ФЕ литературного языка.