Дискуссионные вопросы института прикосновенности к преступлению

Актуально сть темы исследования связана с тем, что законодательство, следственно-судебная практика и теория уголовного права не отличаются стабильностью и единообразным пониманием института прикосновенности к преступлению. Это обусловлено спецификой института прикосновенности к преступлению, изменением законодательства и проблемами правоприменительной практики в указанной области.

Цель исследования

С учетом вышесказанного цель настоящего исследования заключается в рассмотрении дискуссионных проблем, связанных с институтом прикосновенности к преступлению, и выработке научно-практических рекомендаций по их решению.

Материал и методы исследования

Предметом исследования явились теоретические разработки, российское уголовное законодательство и материалы следственно-судебной практики о прикосновенности к преступлению. С помощью методов анализа и синтеза сформулированы нравственные критерии, предъявляемые к нормам о прикосновенности к преступлению, обоснованы положения по выработке рекомендаций по квалификации уголовно наказуемых деяний, образующих прикосновенность к преступлению, сформулировано определение понятия должностное попустительство. Статистический метод использовался при сборе и анализе данных об исследуемых преступлениях.

Результаты исследования и их обсуждение

Под прикосновенностью к преступлению понимается общественно опасное деяние, совершающееся по поводу другого уголовно-наказуемого деяния, затрудняющее его выявление, предотвращение и раскрытие. Институт прикосновенности к преступлению в настоящее время представлен нормами, предусматривающими уголовную ответственность за: несообщение о преступлении (ст. 2056 УК РФ) и укрывательство преступления (ст. 316 УК РФ), норма о попустительстве преступлению отсутствует в УК РФ.

Анализ теоретических разработок в области прикосновенности к преступлению позволил выделить одну из дискуссионных проблем, которая касается нравственной обусловленности установления уголовной ответственности за прикосновенность к преступлению. Так, по данному поводу в науке выявлено два диаметрально противоположных взгляда. Они наиболее отчетливо прослеживаются на примере оценки несообщения о преступлении. Согласно первому, установление ответственности за него противоречит нормам морали. Так, В.Н. Кудрявцевым отмечалось, что «статья о несообщении, в нравственном отношении сомнительна, ибо включает элемент доносительства, широко распространенного в годы сталинского террора» [1, с. 18]. В соответствии со вторым, наоборот, отсутствие правовой обязанности сообщать о преступном деянии противоречит требованиям нравственности. Так, В.В. Мальцевым ука- зывалось на то, что «отказ законодателя от несообщения – это перегиб в другую сторону: освобождения мало-мальских гражданских обязанностей в деле борьбы с преступностью, торжество индивидуалистического принципа «моя хата с краю»…» [2, с. 446]. Анализ научной литературы и эмпирического материала позволяют согласиться с последней точкой зрения и придти к выводу, что установление уголовной ответственности за прикосновенность к преступлению признается социально обоснованным и имеет глубокие религиозные и нравственные корни.

Во-первых, обращение к связи уголовного права и религии позволило утверждать о том, что в религиозных писаниях заложен перечень основных положений, который со временем нашел отражение в уголовном праве. Рассматривая христианство как источник формирования православной морали, важно подчеркнуть, что оно оказало определяющее влияние на становление духовности народа России. В нем преступление считается грехом, а лицо, преступившее закон – заслуживающим справедливого наказания. В этой связи в соответствии с религиозными представлениями о должном поведении попустительство преступлению, его укрывательство и несообщение о нем рассматриваются в качестве поведения, одобряющего преступную деятельность и затрудняющего наказание виновного, в результате чего приобретают характер столь же порицаемых деяний, как и сами преступления, по поводу которых они совершаются. Во-вторых, уголовно-наказуемые деяния, составляющие прикосновенность к преступлению, признаются необоснованными с позиции нравственности, основополагающими положениями которой являются идеи справедливости и гуманизма. Согласно результатам анализа материалов уголовных дел, возбужденных по ст. 2056 УК РФ и ст. 316 УК РФ, в 39,5 и 73,6 % случаев, соответственно, лицо, совершившее основное преступное деяние, привлекалось к уголовной ответственности спустя длительное время с момента совершения им противоправного деяния. В свою очередь, это свидетельствует о том, что деяния прикосновенных лиц повышают вероятность несвоевременного предотвращения, пресечения, раскрытия уголовно-наказуемых деяний, а также выявления лиц, их осуществивших, тем самым нарушая реализацию принципа справедливости.

Между тем, прикосновенность в отличие от уголовно-наказуемого деяния, по поводу которого она совершается, обладает наименьшей степенью общественной опасности. Как правило, «прикосновенные» – это случайные очевидцы преступного посягательства, при этом, с лицом, его совершившим, их связывают какие-либо отношения. Как показывает анализ материалов уголовных дел, возбужденных по ст. 316 и 2056 УК РФ, в которых они являлись (в %): друзьями – 32,1 и 41, 9 соответственно; соседями – 2,8 и 18, 6; знакомыми – 26 и 16,3; сожителями – 6,1 и 2,3; родственниками – 11 и 7; имеющими общих детей – 13,8 и 4,6. В этой связи с целью обеспечения баланса между уголовноправовыми и нравственными запретами на основе анализа действующего российского уголовного законодательства и обобщения теоретических разработок в области прикосновенности к преступлению формулируются нравственные критерии, предъявляемые к уголовноправовым нормам, предусматривающим уголовную ответственность за прикосновенность к преступлению:

• 1)    определение в них конкретного перечня деяний, прикосновенность к которым уголовно-наказуема;

• 2)    включение в перечень уголовнонаказуемого несообщения по сравнению с укрывательством более «узкого» списка преступлений;

• 3)    отнесение прикосновенного деяния к преступлению небольшой тяжести;

• 4)    исключение из перечня его субъектов супруга и близких родственников; потерпевшего; лица, совершившего основное уголовно-наказуемое деяние; лица, которое совершает прико сновен-ность к преступлению в целях собственной защиты от обвинения в ином уголовно-наказуемом деянии, связанном с ним;

• 5)    отсутствие установленной правовой обязанности для физического лица противодействовать преступному по сягательству.

Уточняется, что в соответствии с последним критерием физическое лицо не подлежит уголовной ответственности за попустительство преступлению, поскольку принятие непосредственных мер по предотвращению противоправного посягательства представляет для субъекта значительные затруднения и серьезную опасность.

Следующий дискуссионный вопрос, на который следует обратить внимание, касается формы прикосновенности – попустительства пре ступлению. Прежде всего, необходимо выяснить, на какой стадии основного преступления оно возможно, по скольку среди юристов мнения по данному поводу разделились. Так, А.Н. Трайинин утверждал, что попустительство готовящегося преступления сливается с несообщением, а невоспрепятствование совершенному преступному деянию исключается [3, с. 334]. Е.С. Айсханова полагает, что исследуемое явление может иметь место только по отношению к готовящемуся или совершаемому преступному посягательству [4, с. 687–689]. Г.Б. Виттенберг и П.Н. Панченко не исключали попустительство совершенному преступлению, под которым понимается нево спрепят-ствование его сокрытию [5, с. 25]. Обращаясь к толковому словарю С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой, делается вывод о том, что слово «попустительствовать» означает не противодействовать чему-нибудь плохому, противозаконному [6], то есть исходя из этимологии оно возможно на стадии готовящегося, так и совершаемого преступления. Таким образом, попустительство есть невос-препятствование готовящемуся или совершаемому преступному деянию. В первом случае лицом не принимается мер по предотвращению пре ступного посягательства; во втором – по пресечению совершаемого.

В доктрине уголовного права не нашел единообразного решения вопрос о субъекте попустительства преступлению. Так, Е.В. Пономаренко считает, что субъектом попустительства является исключительно физическое лицо [7, с. 180]. Напротив, Г.Б. Виттенберг и П.Н. Панченко, полагали, что оно может совершаться также должностными лицами [8, с. 47]. Соглашаясь последней точкой зрения, думается, что особенности субъекта прикосновенности не меняют ее правовую природу, она также затрудняет своевременное предотвращение, выявление и пресечение преступного деяния. В этой связи предлагается использовать понятие должностного попустительства, как формы прикосновенности, под которым следует понимать умышленное, заранее не обещанное не-воспрепятствование готовящемуся или совершающемуся преступлению должностным лицом, имевшим обязанность и возможность принять необходимые меры для его предотвращения или пресечения. При этом следует учитывать, что попустительство как форма прикосновенности носит заранее не обещанный характер, в противном случае лицо отвечает в общем порядке как соучастник, поскольку обещание прикосновенного не противодействовать преступлению укрепляет решимость основного преступника его совершить.

Между тем, специальная норма о попустительстве преступлению, как со стороны физических лиц, так и должностных лиц отсутствует, то есть самостоятельно вменять его нельзя. По мнению юристов, должностное попустительство не остается без внимания законодателя и в УК РФ оно «воплощается» в новую форму и охватывается самостоятельным составом, предусмотренным ст. 285 УК РФ «Злоупотребление должностными полномочиями». С данным утверждением согласиться сложно. Во-первых, потому, что в составе ст. 285 УК РФ предполагается наличие мотива корыстной или личной заинтересованности, то есть при его отсутствии будет отсутствовать состав злоупотребления. Во-вторых, указанный состав преступления сконструирован как материальный, для признания его оконченным необходимо наличие преступных последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества и государства. Кроме того, в соответствии с указанной статьей, злоупотребление должностными полномочиями представляет собой использование должно стным лицом своих служебных полномочий, вопреки интересам службы, то есть реализацию своего должно стного статуса, в то время как попустительство преступлению выражается в воздержании от реализации последнего. Таким образом, представляется, что лица, наделенные специальной обязанностью противодействовать преступлению в соответствии со своим должностным положением, не подлежат ответственности. При этом факт того, что попустительство преступлению со стороны должностного лица является общественно опасным, не подлежит сомнению. В этой связи решение данной проблемы видится во введении специальной нормы, регламентирующей уголовную ответственность за подобные деяния.

Еще одной проблемой, которая не находит единообразного решения в теории и практике, является проблема квалификации прикосновенных деяний. С учетом мнений ученых в области уголовного права и на основе анализа материалов изученных уголовных дел, возбужденных по ст. 2056 УК РФ и 316 УК РФ выделяются наиболее типичные случаи квалификации и ответственности деяний лиц, прикосновенных к преступлению:

• 1)    деяния лица, укрывающего общественно опасное посягательство, совершенное лицом, не обладающим признаком субъекта преступления в силу невменяемости, по ст. 316 УК РФ. В данном случае прикосновенное лицо оказывает негативное влияние на возможность предотвращения и пресечения готовящегося и совершающего ся общественно опасного деяния, поэтому указанная квалификация признается правильной. Так, например, действия Ш., выразившиеся в укрывательстве общественно опасного деяния, подпадающего под признаки уголовно-наказуемого деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, были правильно квалифицированы по ст. 316 УК РФ [9];

• 2)    деяния лица, склоняющего к совершению заранее не обещанного укрывательства преступления, по ч. 4 ст. 33 и ст. 316 УК РФ. Соглашаясь с вышеуказанным, следует отметить, что случаи прикосновенного укрывательства в форме сложного соучастия встречаются редко. Деяние подлежит указанной квалификации в том случае, если лицо, воздействует на сознание третьих лиц, внушая мысли о необходимости укрывательства преступного посягательства.

Так, например, К. был признан виновным по уголовному делу, возбужденному по ст. 316 УК РФ, в связи с тем, что склонил И. и С. к совершению укрывательства трупа О. [10];

• 3)    укрывательства основного преступления с материальным составом, о существленного в тот период, когда фактически оно (основное) окончено, однако преступный результат еще не наступил, при отсутствии в деянии укрывателя субъективной стороны состава преступления по ст. 316 УК РФ. Данная квалификация представляется неверной ввиду того, что отсутствует обязательный элемент состава – субъективная сторона преступления. Однако прикосновенность представляет собой умышленные деяния, при которых лицо осознает, что совершается уголовно-наказуемое деяние, и предвидит, что своими действиями может повысить вероятность его несвоевременного раскрытия и желает этого;

• 4)    неоконченного покушения на укрывательство преступления по ч. 3 ст. 30 – ст. 316 УК РФ. Данная модель видится правильной, по скольку покушение в формальных со ставах может иметь место только в тех случаях, когда виновный совершил часть действий, образующих объективную сторону, то есть при неоконченном покушении;

• 5)    несообщения об особо тяжком преступном деянии по ст. 316 УК РФ. Так, в приговоре по делу Б., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного статьей 316 УК РФ, было указано, что она, не сообщила в правоохранительные органы о совершении особо тяжкого преступления – убийства Ф. [11]. Данная модель является ошибочной, поскольку укрывательство совершается путем активных действий, а несообщение влечет уголовную ответственность только в случаях, предусмотренных в ст. 205⁶ УК РФ;

• 6)    активных действий, направленных на сокрытие лица, совершившего преступление, по ст. 205⁶ УК РФ. Такая квалификация представляется ошибочной, поскольку поведение лица не ограничивается только бездействием;

• 7)    освобождение от уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного ст. 316 УК РФ,

в связи с примирением сторон с потерпевшим. Так, уголовное дело, возбужденное в отношении Ч. По ст. 316 УК РФ было прекращено в связи с примирением сторон и на основании ст. 25 УПК РФ она была освобождена от уголовной ответственности [12]. Данная модель признается неверной, поскольку освобождение от уголовной ответственности лица, если оно примирилось с потерпевшим, допустимо, лишь по делам о преступлениях, посягающих на законные права и интересы конкретных лиц, потерпевших от противоправных посягательств.

Приведенные модели ответственности и квалификации уголовно наказуемых деяний свидетельствуют о том, что нормы о прикосновенности к преступлению не всегда применяются единообразно. Вместе с тем, правильная квалификация преступления – важнейшее требование законности. В этой связи в целях обеспечения единообразного применения уголовного законодательства о прикосновенности к преступлению, предлагается рассмотреть вопрос о разработке постановления Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах применения уголовного законодательства об ответственно сти за прикосновенность к преступлению», в котором дать рекомендации по спорным вопросам квалификации прикосновенных преступлений.

Выводы или заключение

Таким образом, рассмотрение института прикосновенности к преступлению позволило выявить ряд проблем, связанных с его нравственной обоснованностью, отсутствием регламентации должностного попустительства преступлению и неединообразным применением законодательства в области прикосновенности к преступлению. С целью решения указанных проблем сформулированы нравственные критерии, предъявляемые к нормам уголовного закона о прикосновенности к пре ступлению; теоретически предлагается рассмотреть вопрос о введении специальной нормы о попустительстве преступлению должностным лицом; в целях обеспечения единообразного применения уголовного законодательства о прикосновенности к преступлению предлагается рассмотреть вопрос о разработке постановления Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах применения уголовного законодательства об ответственности за прикосновенность к преступлению».