«Дневник Марины Мнишек». Кто был его составителем?

«Дневник Марины Мнишек» относится к числу знаменитых памятников Смутного времени. В нем описываются события 1604—1609 годов. Этот памятник до сих пор недостаточно изучен. Остается открытым вопрос об авторе произведения. Краткое описание «Дневника» было помещено Ф. Аделун-гом в обзоре известий иностранцев о России. Вероятно, ориентируясь на польскую историографию, он впервые указал имя автора «Дневника», который, по его мнению, «написан не этою, столь замечательною своей судьбой женщиной, но одним из поляков, прибывших в Москву с нею, именно Диаментовским»1.

Н.Г. Устрялов в основу своего издания положил неполную рукопись «Дневника», считая, что его известия идут только до конца 1607 года. По его свидетельству, текст был заимствован им «из манускриптов ученого Ал-бентради»2. Однако А.И. Тургенев именно по копии, снятой Я. Албентради и имевшейся в его распоряжении, издал полный текст «Дневника» под названием «Описание польских дел в Москве при Дмитрии, от одного из там бывших»3. В.О. Ключевский в специальной монографии «Сказания иностранцев о Московском государстве» не упоминает этих записок. Однако Д. Бутурлин, Н.И. Костомаров, С.Ф. Платонов, изучая историю Смутного времени, обращали внимание на этот источник и неоднократно использовали его в своих работах.

В 1907 г. А.А. Титовым была осуществлена публикация «Дневника» по рукописи № 1633 из библиотеки князей Чарторыйских в Кракове. Поскольку эта рукопись в первой части почти дословно повторяет текст, известный по русскому переводу Н.Г. Устрялова, А.А. Титов опубликовал лишь неизданное до тех пор на русском языке продолжение «Дневника» за декабрь 1607 г. — январь 1609 года. По замечанию А.А. Титова, автором «Дневника» был Авраам Рожнятовский. Он сделал этот вывод, основываясь на сведениях хранителя библиотеки князей Чарторыйских

Луки Голембовского, переписывавшего в 1817 г. рукопись4.

Полный текст памятника был введен в научный оборот польским историком Александром Гиршбергом. В его сборнике «Польша и Московия в первой половине XVII в.» текст «Дневника» не обрывался 1607 г., а продолжался до января 1609 года. Проделав большую археографическую работу, исследователь вывел наиболее полную рукопись произведения № 1654 из библиотеки князей Чарторыйских в Кракове. В конце этой копии была сделана приписка, позволившая А. Гиршбергу решить для себя вопрос о том, кто же был автором «Дневника»: «Переписывал Войцех Добецкий, хен-цинский хорунжий, в мае 1774 г. в Варшаве в иезуитском пансионе со старой оригинальной рукописи, писанной Диаментовским, который присутствовал при той революции»5. Однако, если бы фамилия Вацлава Диаментовского упоминалась в самом тексте «Дневника», этого было бы достаточно для атрибуции, но хорунжий просто переписал через почти 170 лет рукопись и не указал, откуда он нашел эту фамилию. Очевидно, что он просто записал предание в иезуитском пансионе в Варшаве, поэтому нет твердых оснований для того, чтобы достоверно решить вопрос о его авторстве. Не случайно атрибуция, предложенная А. Гиршбергом, подверглась аргументированной критике в работе другого польского историка В. Кетжинского, доказывавшего, что автором произведения был А Рожнятовский6.

Что же касается атрибуции относительно авторства А. Рожнятовского, то А.А. Титов основывался на сведениях хранителя библиотеки, который переписывал рукопись почти через 200 лет, и сведения хранителя не могут считаться доказательством. Это, скорее, относится к области преданий. Расхождение же этих преданий лишает их доказательной силы. Если бы они совпадали, то это был бы серьезный аргумент. Таким образом, атрибуция, принятая исследователями, спорная.

Среди работ новейших историков, в которых упоминается «Дневник», также суще-

ствуют разногласия по вопросу о его авторе. Чаще всего к этому источнику обращались историки, изучавшие восстание И. Болотникова, особенно И.И. Смирнов, который использовал издание А. Гиршберга. Под его редакцией в 1959 г. были опубликованы фрагменты Дневника с указанием на авторство В. Диаментовского7. Авторство же А. Рожня-товского поддерживал Н.П. Долинин. Исследователь сравнил имеющиеся русские переводы с изданием А. Гиршберга, указал на их неточности8. Из последних работ Р.Г. Скрын-никова также видно, что автором Дневника историк считает А. Рожнятовского9.

Анализ Дневника показывает, что этот источник почти не дает сведений о личности автора и о том, что с ним происходит. С 1 апреля 1606 г. дневниковые записи начинают сопровождаться местоимением «мы». К примеру, «тут получили мы деньги, которые царь прислал на корм — 35 тысяч злотых»10. Автор тщательно фиксирует все населенные пункты, где останавливался свадебный поезд, точно указывает имена и чины людей в свите М. Мнишек, число их слуг и лошадей. Что весьма характерно, большинство записей сделано задним числом. Возможно, автор их позже отредактировал.

Автор, как видно из текста, присутствовал на церемонии первого приема воеводы Юрия Мнишка «царем Дмитрием Ивановичем». Также он записал, что был допущен в числе других слуг Юрия Мнишека к царской руке: «Нас слуг посадили вперемежку с “Москвой”, которая нас потчевала. Тарелок нам не дали, только четыре — для панов, и то еще царь сказал, что делает это не по обычаю. Хлеба не положили, но когда сели, каждому от царя разнесли по обычаю по большому куску белого хлеба, из которого мы себе и должны были сделать тарелки»11. Таким образом, автор впервые называет себя слугой, что шляхтич никогда не сделал бы. Кроме того, его усиленное внимание, уделенное еде, а не речам, говорит о том, что он простолюдин.

Со многими достоверными подробностями описано 17 мая 1606 года. Автор «Дневника» записал имена погибших поляков, в деталях сообщил о гибели Лжедмитртрия I и П. Басманова. Его рассказ совсем не похож на впечатления случайного очевидца. Начиная с заголовка «Новый царь», где описываются события, происходившие во время царствования Василия Шуйского, стиль записей меняется, они становятся короче. Видимо, ав тор записывал только то, что было важно для него и семьи Мнишеков. В «Дневнике» появляются различные слухи, причем автор сознавал не всегда достоверный их характер. Со временем эти записи превратились в уникальный источник, так как по другим материалам не восстановить того, что знал автор.

Важной особенностью «Дневника» является включение в его текст полностью или в пересказе писем, приходивших к воеводе, а также посланий самого воеводы и польских послов из Москвы в Ярославль с известием о заключении перемирия и отправке всех ссыльных из России в Польшу. Текст этого письма сохранился в дипломатической переписке и полностью совпадает с приведенным в «Дневнике», что дает возможность с доверием относиться и к другим изложенным документам. Таким образом, можно предположить, что автор имел какое-то отношение к ведению воеводского архива, иначе как бы письма Юрия Мнишка попали к нему в руки и каким образом из всех поляков, находившихся в Ярославле, только у него были чернила и бумага, которые были в глазах приставов «заповедным товаром».

Во второй части «Дневника» содержится много данных для восстановления облика автора. Он часто употребляет латинские и немецкие выражения, что свидетельствует о его знакомстве с языком или о том, что он какое-то время жил среди немцев. Также по тексту «Дневника» можно проследить и смену отношения автора к русским людям. Видно, как автор проявляет интерес к обычаям страны, но в основном для него характерно резкое неприятие «Москвы», основанное на религиозных распрях.

Таким образом, мы видим, что автор «Дневника» не относит себя к панам, неоднократно называет себя слугой, что говорит о том, что он простолюдин. Кроме того, «Дневник» дает немало ценных сведений о состоянии финансов Лжедмитрия I и Мнишеков, что делает этот памятник весьма значимым историческим источником.