Документы по истории Мордовии в архивах ФСБ России

В архивах ФСБ России хранятся документальные материалы отечественных спецслужб 1917–1991 гг. Ранее эти архивные документы в своей большей части исследователям были недоступны, и лишь в 1990 гг. начался активный процесс их рассекречивания и введения в научный оборот. Историкам практически сразу стало понятно, что новые, ранее неизвестные источники по истории России XX в. существенно дополнят, а в некоторых случаях и скорректируют сложившиеся концепции.

Документы по истории мордовского края хранятся не только в Центральном архиве ФСБ России, но и в архивах ряда региональных управлений. Как известно, территория нынешней Мордовии в соответствии с административнотерриториальным делением входила в состав нескольких губерний: Пензенской (Саранский, Краснослободский и Инсарский уезды), Тамбовской (Темниковский уезд), Симбирской (с 1928 г. – Ульяновской области) – Ардатовский уезд). В июле 1928 г. Мордовский округ входил в состав Средне-Волжской области, преобразованной в октябре 1929 г. в Средне-Волжский край. Именно поэтому материалы по истории края можно найти в архивах УФСБ России по Пензенской, Самарской, Тамбовской, Ульяновской и другим областям.

Основные виды источников по истории мордовского края, хранящихся в архивах органов безопасности, можно подразделить на несколько групп, исходя из их содержания и формы.

Самая многочисленная группа – делопроизводственные документы. Эта группа в свою очередь условно делится на два больших комплекса: законы и нормативные правовые акты органов безопасности и служебная переписка. К служебной ведомственной переписке относятся не только взаимные обращения региональных органов и центра, но и письма, докладные записки, информационные сводки, обзоры, справки и другие аналитические документы, подготовленные по заданным темам или в связи с какими-либо событиями и направлявшиеся в высшие инстанции партийной и государственной власти.

Исследование законов и иных актов, регламентировавших деятельность ВЧК – ОГПУ – НКВД, а также изданных на их основе нормативных правовых актов, по мнению многих исследователей [2, с. 69], занимает важное место в изучении новейшей истории России. Начиная с 1990-х гг. архивистами предприняты большие усилия по введению в научный оборот документов, определявших политику партийных и советских государственных органов, в том числе ВЧК – ОГПУ – НКВД. Важнейшие из этих материалов были опубликованы в крупных международных проектах: «История сталинского ГУЛАГа» [3], «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание» [10]; «Лубянка. Сталин и ВЧК – ОГПУ – НКВД. 1922–1934 гг.» [5] и др.

Служебная документация ВЧК – ОГПУ – НКВД – НКГБ – МГБ – КГБ, в том числе органов безопасности Мордовии, представляет собой ценный источник для изучения истории края и всей страны. Документы Полномочного представительства ОГПУ – НКВД Средне-Волжского края (до 1938 г.), органов безопасности Пензенской, Симбирской и Тамбовской губерний и Мордовии дают возможность реконструировать многие страницы истории края. И здесь в первую очередь следует отметить важность документов периода Гражданской войны, массовых крестьянских выступлений и протестного движения во время коллективизации и раскулачивания; эпохи индустриализации и массовых политических репрессий.

Информация о мордовском крае регулярно включалась в обзоры политического состояния СССР, которые готовились в Информационном отделе ОГПУ в 1922–1930 гг., причем этот регион упоминался в самых различных разделах: «Рабочие», «Крестьянство», «Духовенство», «Бандитизм».

Например, сообщалось о недовольстве размерами заработной платы рабочих чугунолитейных заводов № 4 и 5 в Краснослободском уезде Пензенской губернии; забастовках сезонных рабочих на лесных разработках в Темниковском районе. Указывалась и причина забастовки – недовольство выдаваемой нормой хлеба и неудовлетворительное снабжение в целом. Отмечались массовые выступления на почве землеустройства и др. [14].

ОГПУ в феврале-марте 1922 г. информировало советское руководство о подавленном настроении крестьян Инсарского района вследствие голода; в 1924–1925 гг. – о ходе налоговой кампании и расколе крестьян Саранского уезда на две группы (под руководством комитета взаимопомощи и под руководством кулачества); ухудшении материального состояния малоимущих хозяйств в Ардатовском и Саранском уездах; весной 1926 г. – об уходе крестьян из мест проживания на заработки и недовольстве конфискацией хлеба и массовом укрытии хлебных запасов; протестах против проведения хлебозаготовок; активных выступлениях в пораженных голодом районах; об избиениях совработников и активистов села и др. [17].

В разделе «Духовенство» сообщалось о том, что осенью 1922 г. духовенство Инсар-ского уезда «постановило сдать церковные ценности в распоряжение Комитета помощи голодающим». В 1928 г. отмечались «массовые факты снятия сана со священнослужителей» в Саранском уезде. В апреле-декабре 1929 г. были зафиксированы массовые выступления на религиозной почве, спровоцированные церковниками и кулаками из-за закрытия церкви в Мордовской области [12].

ОГПУ информировало о результатах борьбы с бандитизмом; об аресте в октябре 1925 г. в Краснослободском уезде преступной группы, «боровшейся с культурной жизнью в деревне»; бытовом хулиганстве, «перерождавшемся в бандитизм»; о грабежах и поджогах; погромах изб-читален в Ардатов-ском уезде и др. [13].

Сводки, сообщения и доклады о политическом и экономическом положении Мордовского края за 1924–1930 гг. (о коллективизации и раскулачивании; ходе выселения кулацких семей; антисоветских проявлениях; подготовке к посевным и уборочным кампаниям и др.), безусловно, представляют большой интерес для исследователей.

Помимо названных информационноаналитических документов, не менее интересные сведения можно найти в так называемых литерных делах. Документы этих дел характеризуют политическое, социальное, экономическое положение как в целом в регионе, так по отдельным отраслям промышленности, предприятиям, учреждениям науки и культуры, учебным заведениям, службам и предприятиям транспорта и связи и другим объектам. В литерных делах содержится информация о политических партиях и внутрипартийной оппозиции; антисоветских эмигрантских организациях и центрах; националистических движениях; духовенстве и верующих различных конфессий и др. [1].

Документы органов ВЧК – ГПУ, подготовленные как в Мордовии, так и в Информационном отделе ВЧК – ОГПУ и направлявшиеся высшему политическому руководству государства, наиболее полно и достоверно отражали политическое и экономическое положение и настроения различных групп населения [7].

Система широкомасштабного сбора информации стала создаваться в ВЧК с 1918 г. Основным содержанием первых информационных документов были сведения об организации советской власти на местах и об отношении к ней крестьянства. Документы свидетельствуют о поддержке крестьянством политики большевиков в деревне до лета 1918 г. Уже летом 1918 г. документы зафиксировали негативную реакцию крестьянства на мобилизацию в Красную армию и отметили повсеместное недовольство про- довольственной политикой большевиков, в частности принудительными реквизициями хлеба и скота.

Доклады с мест и сводки ВЧК – ОГПУ представляют несомненный интерес как достоверные источники для изучения внутриполитических процессов в стране и политики Советского государства. Ценность этих источников определяется теми функциями и задачами, которыми были наделены чрезвычайные комиссии и пришедшие им на смену политические органы безопасности.

В 1919–1920 гг. на основе докладов губ-чека и донесений военных составлялись еженедельные информационные сводки секретного отдела ВЧК. В 1921 г. в оперативном отделе ежедневно готовили «Оперативноинформационные сводки секретнооперативного управления ВЧК». Сводки печатались в 10 экземплярах и рассылались для ознакомления высшему руководству страны.

С июня 1921 г. в специально созданном Отделении госинформации Информотдела ВЧК стали составляться госинформсводки, которым отводилось особое место в системе информации ВЧК – ОГПУ. Сбор и систематизация материалов осуществлялись исходя из утвержденной 7 февраля 1922 г. заместителем председателя ВЧК И. С. Уншлихтом инструкции Информационного отдела о государственной информации и перечне вопросов, надлежащих освещению. Основной целью госинформации объявлялось «информирование центра о степени устойчивости положения на местах».

Госинформсводка стала базовым документом для составления других информационных материалов. На ее основе готовились спецполитсводки, спецпромсводки, финсводки, земсводки и т. п., а также ежемесячные обзоры о политико-экономическом состоянии республики и обзоры повстанческого движения.

Функциональное предназначение сообщать обо всем случившемся не для «непосвященных», «посторонних», а для высшего руководства, которое должно было знать все, имело решающее значение при составлении информсводок ВЧК – ОГПУ – НКВД. Этот уникальный источник отличает высокая степень достоверности. Важно учитывать, что эти данные плохо отражены в других сохранившихся источниках. Конечно, как и всякий источник, сводки пронизаны идеологическими установками своего времени, тем более это характерно для времени революции и Гражданской войны. Сопротивлявшиеся большевистской политике крестьяне именовались «бандитами», «кулаками», «врагами революции» и т. п. Содержавшаяся в сводках информация очень точно отражала нарастание негативных настроений крестьянства.

Материалы сводок ВЧК – ОГПУ о положении в деревне опубликованы в сборниках документов «Крестьянское движение в Поволжье. 1919–1922 гг.» [4], «Советская деревня глазами ВЧК – ОГПУ – НКВД. 1918–1939 гг.» [8] и др. Эти публикации дают подробную картину положения стране в целом и в отдельных областях, охваченных огнем крестьянских восстаний. Документы фиксируют и монархические, и религиозные, и национальные выступления в деревне, направленные против большевистской власти.

Наряду с упомянутыми источниками, представление о положении в областях дают также сообщения с мест: прежде всего это отчеты губернских ЧК о проделанной работе и разного рода доклады о конкретных событиях и действиях.

Так, спецсводки ПП ОГПУ по СреднеВолжскому краю о ходе раскулачивания содержат информацию о том, что раскулачивание сопровождалось «широкой активностью и инициативой бедняцко-середняцких масс. В момент практического проведения раскулачивания беднота и середняки выступили толпами, в некоторых селах с красными флагами, одобряя раскулачивание, и требованием быстрейшего его проведения, активно участвуя в экспроприациях».

В то же время отмечалось, что в некоторых селах Мордовской области часть бедноты и середняков сочувственно относились к кулакам, в отдельных случаях жалея их, оказывали им посильную физическую и материальную помощь. Эта часть крестьян считала, что «политика партии и советского правительства по раскулачиванию – неправильная, отбирать имущество у трудового крестьянства – нельзя». В документе отмечалось, что «в с. Шишкеево Старо-Шайговского района Мордовской области при экспроприации кулацких хозяйств беднота в количестве 50 человек, не оказывая сопротивления экс- проприации, плакала вместе с кулаками и помогала им выносить домашние вещи, а также в расквартировании». В Рузаевском и Старошайговском районах наблюдались случаи «самораскулачивания», когда кулаки раздавали крестьянам свое имущество (лошади, скот, пчелы, одежда и мануфактура), «дабы не отдавать его колхозу». В Ачадовском и Старошайговском районах отмечались случаи бегства кулаков, иногда они убегали, бросая имущество и семьи.

В докладах ПП ОГПУ отмечались недостатки и перегибы в кампании раскулачивания. Наиболее серьезным и распространенным видом перегибов, по мнению органов ОГПУ, являлось подведение «середняка, бедняка и даже батрака, а также красных партизан и семей красноармейцев под категорию раскулачиваемых и выселяемых». Такие факты были зафиксированы органами ОГПУ в Инсарском районе, когда середняки переводились в «зажиточные» и облагались индивидуальным налогом. Отмечались случаи «обложения бедняков и середняков на сумму от 100 до 800 рублей». В этом же районе экспроприации был подвергнут зажиточный крестьянин, сын которого служил командиром роты в Красной армии. В процессе проведения операции органы ОГПУ ликвидировали в Мордовской области две кулацкие организации численностью 164 чел. и 35 группировок общим числом 329 чел. [15].

Борьба с повстанчеством и подавление сопротивления мероприятиям властей для органов безопасности в тот период были важнейшей задачей. В архивах отложились многочисленные судебно-следственные материалы: уголовные дела, предварительное следствие по которым проводилось органами безопасности, дела заключенных, документация тюрем, проверочно-фильтрационных лагерей и т. п. В архиве Управления ФСБ России по Республике Мордовия хранится около 12 тыс. архивных уголовных дел.

В приказе НКВД СССР № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» от 30 июля 1937 г. по Мордовской АССР были утверждены следующее количество лиц, подлежавших репрессии. Первая категория, «наиболее враждебные лица, подлежавшие немедленному аресту и расстрелу», – 300 чел., вторая категория,

«все остальные менее активные, но всё же враждебные элементы», – подлежали заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет – 1 500 чел. Всего – 1 800 чел. [16]. Среди архивных материалов имеются документы в отношении граждан, которые обвинялись в организации или участии в «контрреволюционных восстаниях», «антисоветских выступлениях» в период становления советской власти и коллективизации, членов оппозиционных партий эсеров и меньшевиков, представителей Русской православной церкви, об убийствах партийно-советских активистов села.

В архивных следственных материалах содержатся подробные установочные данные обвиняемых, времени, сроках и месте осуждения, а также сведения об их реабилитации. Здесь часто содержится информация о различных событиях, организациях, имевших отношение к лицу, проходящему по делу, и его родственниках. При соответствующих уголовных делах хранятся имущественные дела, в которых содержатся материалы о конфискованном имуществе; а также личное дело заключенного с материалами о передвижении заключенного, находящегося под следствием. В частности, в архиве Управления ФСБ России по Республике Мордовия хранятся материалы на организаторов и участников контрреволюционных мятежей в селах Мордовии Ф. И. Косова, Е. А. Пле-скушкина, Т. И. Кирпичникова, И. И. Костина и др. В делах на Ф. А. Царева, В. С. Ося-нина, М. В. Васюнина, С. В. Начаркина и др. наглядно отражена история борьбы органов безопасности с политическими партиями, кулачеством в 1929–1932 гг.

Наибольший интерес представляют материалы на активных участников буржуазных партий и антисоветских организаций, а также церковников, сектантов, контрабандистов, валютчиков и других лиц, проводивших враждебную деятельность против советской власти. Значительную ценность представляют также документальные материалы литерных дел на зарубежные эмигрантские центры и контрольнонаблюдательные дела по ведению оперативных игр со спецслужбами противника.

Документы охватывают период с 1919 г. Среди наиболее значимых можно выделить: дело «Связь» на организаторов и участников контрреволюционной кулацкой группы

А. Я. Ляпина и др. (1919 г.); дело-формуляр на эсеров А. А. Коржуева (1922 г.) и А. П. Широкова (1925 г.); агентурные дела «Знакомые» на участников кулацко-эсеровских организаций «Земля и воля» (1932) и «Монархисты» на участников сектантской группы «Свет михайловский» (1949); дело-формуляр на троцкиста – редактора журнала «Красные всходы» А. И. Артемова (1937). Из материалов дела «Знакомые» видно, что в 1928–1932 гг. на территории Мордовской АССР существовала антисоветская кулацко-эсеровская повстанческая организация под названием «Земля и воля», которая ставила целью подготовку вооруженного восстания против советской власти, ориентируясь при этом на вооруженную интервенцию капиталистических стран. Участники организации своими действиями препятствовали проведению в жизнь мероприятий партии и советского правительства по преобразованию деревни, пропагандировали среди населения эсеровскую программу. В 1932 г. организация была ликвидирована, ее участники арестованы и осуждены.

Наиболее показательным и информативным из этого фонда является архивное уголовное дело по обвинению большой группы лиц – 106 чел. Как свидетельствуют архивные документы, протестное движение в Мордовии иногда приобретало самый ожесточенных характер. Так, в июле 1931 г. в одном из районов Мордовской АССР во время кампании скотозаготовок кулачество и антисоветские элементы при поддержке местных церковнослужителей организовали контрреволюционное выступление, которое сопровождалось разгромом сельских Советов, колхозов, зверским избиением и убийством партийных и колхозных работников, а также вооруженным сопротивлением отряду чекистов, прибывшему для ликвидации беспорядков. В результате этого выступления были зверски убиты три слушателя курсов райпартактива, председатель колхоза, двадцатипятитысячник, член ВКП(б) и другие колхозные активисты, разрушены колхозные постройки, уничтожен инвентарь, разграблено колхозное имущество. После погромов и убийств для координации совместных действий между населенными пунктами руководителями восстания была установлена пешая и конная связь. Прибывшим отрядом чекистов контрреволюционное выступление было ликвидировано, а его участники арестованы.

В архивных следственных делах на священнослужителей часто отражена и история религиозных организаций. В материалах дела «Монархисты» содержится информация о секте «Новый Израиль». В 1919 г. руководитель секты пытался организовать восстание против советской власти. С этой целью он организовал антисоветскую демонстрацию, в которой приняли участие около 5 тыс. чел., некоторые из которых были вооружены и при встрече с красногвардейскими отрядами оказывали сопротивление. После ликвидации восстания и расстрела ее руководителя члены секты ушли в подполье и стали именоваться «Дмитриевцами» по имени бывшего руководителя. В 1920–1921 гг. сектой была создана сельскохозяйственная промысловая артель «Свет Михайловский» (позже переименована в «Коммуну»), которая взяла в свои руки все промысловые учреждения и занималась торговлей. Во главе «Коммуны» стояли кулаки. Внутренний распорядок и быт «Коммуны» напоминал монастырский образ жизни, наряду с администрацией были духовные руководители и проповедники, занимавшиеся антисоветской монархической пропагандой среди членов «коммуны». В 1930 г. органами советской власти «Коммуна» была ликвидирована, наиболее активные ее участники арестованы и осуждены. Начиная с 1940 г. оставшиеся члены «коммуны» привлекли к себе сектантов «хлыстов» и продолжили проводить антисоветскую агитацию монархического толка. В 1947–1948 гг. группа при помощи московской сектантской группы приобрела 10 медалей с изображением Николая II для награждения наиболее отличившихся сектантов. В 1949 г. участники группы были арестованы и осуждены.

Жертвами политических репрессий на территории мордовского края стали многие священники и миряне Русской православной церкви, среди них несколько архиереев. Трагически сложилась судьба первого епископа Саранского, викария Пензенской епархии Серафима (Юшкова). В 1924 г. он был пострижен в монашество из протоиереев, возведен в сан епископа и направлен в Саранск с целью сдержать в городе и уезде активность обновленцев. Епископ Серафим хорошо знал Саранский уезд, в котором прослужил около 10 лет. Ему вполне удалось справиться с обновленчеством. Но в 1925 г. владыке пришлось покинуть Саранск, и он служил в Лукоянове и Кузнецке, а позднее был арестован и осужден. Дело бы кончилось плохо, если бы не заступничество сына, академика С. В. Юшкова, забросавшего разные инстанции письмами. Владыку отправили в ссылку на Урал, а освободили уже после войны. Другой епископ Саранский, Кирилл, уже находился в заключении, когда в 1938 г. был вторично необоснованно обвинен и расстрелян. В жернова репрессивного механизма мог попасть представитель практически любой профессии, любого региона СССР. Так, уже в военные годы подвергся политическим репрессиям солист музыкального драматического театра М. Н. Дейнеко-Дейнеченко.

Среди архивных следственных материалов находятся также документы на лиц, которые во время Великой Отечественной войны обвинялись в измене Родине.

Подавляющее большинство проходивших по названным делам обвинялись в совершении контрреволюционных преступлений, предусмотренных ст. 58 УК РСФСР, и в последующем были реабилитированы как необоснованно пострадавшие в годы политических репрессий.

К числу судебно-следственных документов следует отнести и так называемые, фильтрационные материалы. К ним относятся документы, связанные с проведением органами контрразведки «Смерш» на проверочнофильтрационных пунктах и в проверочнофильтрационных лагерях государственной проверки (фильтрации) бывших советских военнопленных, а также на репатриантов, находившихся в период Великой Отечественной войны в немецком плену и освобожденных советскими войсками или войсками союзников (фильтрационные дела). Фильтрационные материалы содержат сведения биографического характера, обстоятельств попадания в плен и нахождения в лагерях для военнопленных.

В научных исследованиях совсем недавно стали активно использоваться трофейные документы периода Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., в которых содержится разнообразная информация по истории регионов, в том числе о судьбе конкретных людей.

В архивах органов безопасности хранятся трофейные материалы – документы и материалы германских спецслужб и вермахта, содержащие информацию о сотнях тысяч советских военнопленных. В числе трофейных документов самую многочисленную группу составляют персональные карточки советских военнопленных, заводившиеся администрацией немецких лагерей военнопленных для приобщения в картотеку бывшей справочной службы (информационного бюро) вермахта, а также персональные карточки узников концлагерей и заключенных лагерей военнопленных, находившихся под управлением СС.

Немецкие документы по учету военнопленных попали в руки советского командования на заключительном этапе войны в ходе разгрома фашистской Германии. При этом значительная их часть поступила от союзников после того, как весной 1945 г. американские войска освободили небольшой городок Майнинген (Meiningen) на юго-западе Тюрингии. Сюда из Берлина в 1943 г. была переведена Справочная служба вермахта о военных потерях и военнопленных (ВАСт) – Wehrmachtauskunftstelle für Kriegsverluste und Kriegsgefangene (WASt).

Наряду с регистрацией потерь вермахта, в компетенцию ВАСт входили также учет и регистрация военнослужащих противника, попавших в немецкий плен. Иностранными военнопленными занимался специальный отдел. Лагеря и лазареты военнопленных направляли в ВАСт учетные карточки с персональными сведениями о военнопленных, списки прибытия и выбытия, донесения об изменениях контингента, лазаретные карточки военнопленных, донесения об их смерти и другие учетные документы, в том числе в отдельных случаях личные дела военнопленных. На основании поступающей информации велся целый ряд специальных алфавитных картотек. Отдельно велись картотеки на умерших военнопленных. Эти учетные документы и обнаружили американские войска в Майнингене. Тогда же американцы распределили картотеки между союзниками, и учетные документы, касающиеся советских военнопленных, были переданы советскому командованию.

После войны учетные документы на советских военнопленных, погибших в немецком плену, с отметками о смерти (в том числе с указанием даты, причины смерти, места захоронения) поступили в г. Подольск Московской области, в фонды Центрального архива Министерства обороны, где и хранятся до сих пор (примерно 80 тыс. карточек на офицеров и более 500 тыс. карточек на солдат и сержантов).

Персональные карточки более чем на 700 тыс. советских граждан, вернувшихся из плена, были собраны в Москве, в 1946– 1949 гг. частично переведены в Министерстве госбезопасности на русский язык, распределены и направлены в соответствующие органы безопасности областей, краев, республик, округов по месту рождения и проживания до войны проходящих по ним лиц с целью использования в ходе специальной проверки бывших в плену военнослужащих после их возвращения на родину.

В служебных документах органов государственной безопасности и внутренних дел периода Великой Отечественной войны содержится разнообразная информация об их деятельности, в первую очередь по оказанию содействия в эвакуации и развертыванию на территории Мордовии промышленных предприятий, обеспечению экономической безопасности.

Вследствие крайне неблагоприятной обстановки на фронте в начале Великой Отечественной войны ГКО и советское правительство были вынуждены принять неотложные меры по перебазированию основных производительных сил из угрожаемых районов на восток страны. Эвакуация оборудования промышленных предприятий и людских ресурсов стала в этот период одной из важнейших задач государственной политики, которая обеспечила развертывание в глубоком тылу главной военно-промышленной базы СССР. Из фронтовой зоны (из европейской части СССР) с июня по декабрь 1941 г. были вывезены 2 593 промышленных предприятия, в том числе 1 523 крупных. НКВД активно проводил оперативные мероприятия по обеспечению безопасности перемещения производительных сил и развертывания военно-промышленного комплекса в тыловых районах СССР [6, с. IX, 62].

Только в течение лета и осени 1941 г. в Мордовии были размещены 12 эвакуированных заводов. За годы войны в Мордовии были созданы 44 новых и пущено в строй 17 эвакуированных предприятий. Мордовия приняла 80 тыс. чел. эвакуированных, из них 25 тыс. детей в возрасте до 15 лет. На территории Мордовии размещались 14 госпиталей, 6 из них в Саранске. Осенью 1941 г. многие из них начали выпускать продукцию для фронта, а к середине 1942 г. работали на полную мощность. Перестройка работы промышленности Мордовской АССР на военный лад была осуществлена в основном в начале 1942 г. Завод № 583 (механический) выпускал запалы для снарядов, детонаторы мин. Саранский механический завод выпускал взрыватели для снарядов, завод «Электровыпрямитель» – продукцию для Красной армии, ВМФ и народного хозяйства, Саровский завод – артиллерийские снаряды. Саранская швейная фабрика и ее филиалы шили для фронта шинели, гимнастерки, теплое белье, фуражки, шапки-ушанки [9, c. 366].

Перебазирование производительных сил в регионы, удаленные от районов боевых действий, в том числе и в Мордовию, стало важнейшей составной частью обеспечения экономической безопасности СССР. Экономический отдел УНКВД Мордовской АССР занимался оперативной работой на предприятиях оборонной промышленности (авиастроение, боеприпасы, вооружение, станкостроение, резиновая и химическая промышленность, а также органы связи). Кроме прежней задачи – пресечение попыток враждебных элементов путем вредительства, диверсии, саботажа нарушить нормальную работу предприятий оборонной промышленности и выявления шпионов иностранных разведок, оперативному составу вменялось в обязанность своевременное выявлять производственные недостатки и через партийные органы принимать меры к устранению причин срыва выполнения правительственных заданий по выпуску оборонной продукции.

УНКВД по Мордовской АССР готовило информацию, необходимую для принятия управленческих решений по вопросам развертывания эвакуированных предприятий и организации производства, устранения негативных причин, вносящих дезорганизацию в работу тыла, создававших социальную напряженность и снижавших производительность труда; непосредственно участвовало в производственном процессе, включая доставку продукции потребителям; контро- лировало деятельность администрации промышленных объектов, ход реализации постановлений ГКО и правительственных заданий по выпуску продукции для фронта; применяло меры государственного принуждения в сфере производства.

Рассекречивание и введение в научный оборот документальных материалов архивов ФСБ России позволяет существенно расширить источниковую базу исследований для объективного освещения истории России и мордовского края.